Лолита ждала отца так долго, что к ней успела присоединиться мама, заметившая ее отсутствие и, вероятно, имевшая такие же намерения. Но он вышел так быстро, что чуть не сбил их с ног, на секунду остановился, заметив их, а потом, отвернувшись, прошел в зал. Лолита вырвалась из объятий матери и побежала за ним. Но он подошел к девочке и что-то ей сказал, показывая на выход. Та отрицательно замотала головой. Он так же быстро ушел. Лолита отодвинула занавеску и посмотрела в окно: он пошел к стоянке.

— Лолочка, ну ты же видишь, мы ему больше не нужны. — Мама прижала ее к себе.

— Пойдем домой. — Глаза у Лолиты были сухие, в отличие от материнских.

Пока мама ловила такси, Лолита все еще смотрела в сторону стоянки, на которой до сих пор стояла машина отца. Боль в ее душе все разрасталась, и девочке казалось, что она ее не выдержит, настолько сильной она была. Ей хотелось разрыдаться, чтобы уменьшить ее, но слез все не было. Вместо них вдруг появились, зазвучали в ее голове какие-то звуки, слова. Лолита прислушалась к ним, и оказалось, что в них есть смысл. Она сочинила стихотворение. О боли, о разлуке. Когда она тут же, в такси, прочла его маме, то сразу же разразилась слезами, почувствовав наконец облегчение. Боль ушла, а стихотворение осталось. И мама сказала, что оно хорошее, хоть и не стоит его посвящать адресату.

Троих оставшихся друзей бушевавшие страсти не затронули, они их даже не заметили. На постороннюю девочку, которая очень быстро ушла, покосился только Алик, да и тот сразу забыл о ней, он обсуждал с близнецами новую страшную месть учительнице рисования. Его фантазия была неистощима, становилась лишь изощреннее. Вдруг он заметил, что Данила перестал его слушать, и, проследив его взгляд, увидел, что тот неотрывно смотрит на немного возвышающуюся над полом сцену, где только что страдал со своим саксофоном надоевший детям нудный музыкант, а теперь стояла девочка. Алик тоже недовольно стал смотреть на нее. У нее была юбочка, какие он видел по телевизору у балерин, и такие же тапочки.

— Она балерина, — мечтательно сказал Данила, глядя на девочку. — У нее настоящая пачка и пуанты.

Заиграла музыка.

— Это из «Лебединого озера», — продолжал очарованно говорить просвещенный Данила, которого, в отличие от Алика, водили в театр. Данила, не отрывая от нее взгляда, что-то начал горячо шептать Дине.

— Вот еще, — возмутилась та. — Влюбляться стыдно, а показывать это — тем более.

— Ну пожалуйста, я тебя очень прошу, — взмолился Данила.

Дина позвала официантку и, вынув из сумочки деньги, сказала:

— Принесите нам букет роз.

Музыка смолкла, девочка перестала танцевать и поклонилась, взмахнув светлой челкой. К ней подошли близнецы.

— Это тебе, — сказала Дина, протягивая букет, — ты хорошо танцуешь.

Данила стоял, краснея и бледнея, и ничего не говорил.

Девочка улыбнулась близнецам. Ее щеки разрумянились от танца, карие глаза возбужденно блестели, потом она убежала за кулисы.

— Кто это? — спросил Данила.

— Я откуда знаю? — пожала плечами Дина.

— Папа, кто эта девочка? — Данила повернулся к отцу.

— Не знаю, — смутившись, ответил Владимир.

— Ее зовут Власта, она учится в хореографическом училище. Племянница нашей бывшей официантки Тани, — объяснил Виктор.

— Власта, — пробормотал Данила.

— Влюбился, — захохотал Алик. — Как девчонка втюрился. Жених!

— Я не влюбился, — Данила покраснел и чуть не плакал.

— Оставь в покое моего брата, — Динка вскочила и подошла к Алику. — Все люди влюбляются. Это только ты — недоразвитый инфантил. Ты ни на что не способен, кроме как строить пакости Альбине. Куда уж тебе влюбиться! Ты ему просто завидуешь.

— Это я недоразвитый инфантил? — Алик тоже вскочил.

— Альберт, умерь свой пыл, — крикнул из-за стола Виктор.

— Давай выйдем и поговорим, — подзадоривала Дина, демонстрируя стойку карате.

— Никуда я с тобой не пойду, — Алик опустился на свой стул.

— Струсил, — презрительно сказала Дина. — Кого испугался, папу или меня?

— Скорее вас, мадемуазель, — улыбнулся Виктор. — Мне с ним не тягаться. Я человек умственного труда, а он живет по принципу: сила есть, ума не надо.

— Ой, извините, — опомнилась Дина. — Я забылась.

— Не нужно извиняться, вы совершенно правы насчет моего наследника, — продолжал улыбаться ей Виктор. — Он запаздывает с умственным развитием, и о любовных чувствах, разумеется, еще не думает.

Власта прижимала к груди букет и выглядывала в щелку двери, ведущей на сцену из гримерной. Саксофонист мешал ей разглядывать близнецов, подаривших ей букет, и она крутила головой и приседала. Она поняла, что все трое детей, близнецы и мальчик, как, впрочем, и ушедшая девочка, дети любовников ее тети. Что-то всплывало в ее памяти, особенно когда девочка-близняшка так круто обошлась с мальчишкой. Берег пляжа, малыши у воды… Конечно, это они и есть. Тогда девочка поколотила противного мальчишку, тоже защищая своего брата. «Динка», — всплыло у нее в памяти имя девочки. Власте не впервые подарили такой красивый букет. Цветы ей дарили часто во время учебных выступлений. Когда она танцевала одна, ее просто заваливали цветами. То, что она почувствовала сейчас, привело ее в замешательство. Она вспоминала детство, свои мысли и мечты, сказку про принцессу. Какой она тогда была чистой и смешной! Сегодняшнее выступление она заставила устроить ей, закатив скандал своему любовнику. Она узнала, что у его ребенка день рождения, который будет праздноваться так пышно, и захотела над ним поиздеваться. О дне рождения она узнала от тети Тани, которая хотя и не работала больше в ресторане, но часто заходила сюда поболтать со своими подругами.

А вот эта девочка, подарившая ей букет, осталась такой же, как тогда, сильной и бесстрашной, в то время как сама она превратилась в развратницу. Она смотрела на детей, почти своих ровесников, и поклялась во что бы то ни стало порвать с грязью, в которой оказалась.

— Ладно, Ромео, пойду приглашу твою Джульетту к нам, — сказал, вставая, Владимир сыну.

У Данилы даже сердце заколотилось от радости.

— Поощряешь раннее увлечение сына? — подмигнул Владимиру Виктор. — А может, ты и прав. Ранняя страсть характеризует душу, которая будет любить изысканные искусства. Так, кажется, говорил Лермонтов?

— Таня попросила подвезти племянницу до интерната, — понизив голос, пояснил Владимир. — Я ее недавно на улице встретил, разговорились, она и попросила, — сбивчиво говорил он, косясь в сторону жены. — Она волнуется, как ребенок один доберется. Я, конечно, не допущу, чтобы дети подружились, но причина, чтобы не объясняться с Лилей, неплохая.

— Зачем же объясняться, если случайно встретил? — саркастически улыбнулся Виктор.

— Ну, Лиля на гастролях была, целый месяц один, сам понимаешь, — Владимир залился краской. — Кстати, она о тебе…

— Помилуй, Володя, я тоже с женой. — Мужчины вышли.

Один — в гримерную, другой — покурить.

— Гордая девочка, — обескураженно заключил Владимир, вернувшись. — Сказала, что предпочитает такси.

Уже на улице Данила опять увидел девочку. В красивом разлетающемся по ветру плащике, в модных туфельках на каблучке и с сумочкой, как у взрослой девушки, она, тоже как взрослая, ловила такси. Они с сестрой и родителями и все Горшковы прошли мимо. Девочка, заметив их, повернулась и стала на них поглядывать. Когда она танцевала, волосы у нее были убраны в сеточку, а сейчас они развевались от дуновения ветра и в свете фонарей казались белыми. К груди она прижимала букет.

— Чего уставилась? — Алик, садясь в машину отца, показал ей язык.

— До свидания, — одновременно сказали близнецы, Дина тоже скрылась в машине, а Данила так и застыл, продолжая пялиться на девочку.

— Извините, мадемуазель, — сказал Власте Виктор Горшков, садясь за руль. — Недостаток воспитания. А вы были великолепны.

— Может, все-таки с нами? — спросил Владимир, предлагая Власте сесть.

— Чао! — Она сделала прощальный жест рукой и тут же села в остановившуюся машину.

Женя с Виктором по дороге домой попытались начать лекцию о том, как должны вести себя воспитанные мальчики, но оборвали ее на полуслове: сын их не слушал, глядя назад, на машину Дегтяревых. Там сидящему на переднем сиденье Даниле тоже совместными усилиями читали лекцию о «нашем и не нашем круге», а он ее тоже не слушал, растерянно созерцая весенние пейзажи за окном. Динка с заднего сиденья демонстрировала Алику свой сжатый кулак и хлопала рукой по бицепсу.

Власта вышла у интерната и, войдя в комнату, где жила с пятью девочками, поставила букет в трехлитровую банку с водой.

— У Власты завелся поклонник, — оторвав голову от подушки, сказала подружка. — Богатый?

— Больше никаких богатых поклонников, — категорически сказала Власта.


— Ребята, у кого есть дома бинокль? — спросил на перемене у одноклассников Алик.

— У меня есть, — отозвалась Лолита. — Папин. Театральный.

— И у нас есть, — сказали близнецы. — Папа ходит смотреть маму. Можно подумать, у тебя нет.

— У папы тоже есть, — сказал Алик. — И тоже театральный. Но я не смогу ему объяснить, зачем он мне.

— А зачем он тебе? — хором поинтересовались все.

— Я решил послать Альбине посылочку с секретом, — сообщил Алик, немного поколебавшись. — И хочу понаблюдать, как она отреагирует.

— А как ты узнаешь? — заинтересованно стала расспрашивать Лолита.

— Зайду в подъезд дома напротив, поднимусь этажом выше, чем живет она, и вся комната будет у меня как на ладони. А если ты ей. Ло, проболтаешься, я тебя убью, и никакой папа тебя теперь не защитит.

— Я не проболтаюсь, — сказала Лолита. — Но бинокля тебе не дам. Он мне самой нужен.

— Я дам, — сказал Данила. — И с тобой пойду, и Динка пойдет.

— Ну нет, я один, вдруг такую ораву она из окна заметит, — возразил Алик.

А у Лолиты в глазах вспыхнул огонек…


Она долго караулила отца у дверей проходной, а когда он появился и направился к машине, она поймала такси и, как в кинофильме, велела шоферу следовать за синим «шевроле».

— Деньги-то есть, сыщица? — засмеялся шофер.

— Да, — Лолита отдала ему все, что смогла занять у близнецов.

— Ну ладно. — Шофер спрятал деньги в карман, радуясь, что ему попалась глупая малолетка, не знающая расценок. — Он от нас не уйдет.

Шофер затормозил во дворе десятиэтажного дома. Лолита подождала, пока отец выйдет и зайдет в подъезд, а потом вбежала сама. Она смотрела, стоя на первом этаже, как над кабинкой лифта вспыхивают лампочки: третий, четвертый, пятый. Лампочки погасли, значит, он вышел. Она побежала в дом напротив и, поднявшись на шестой, стала наводить бинокль на окна пятого этажа. Когда она наконец увидела отца в одной из комнат, сердце ее сжалось от боли. Девочка сидела у него на коленях и обнимала его, как когда-то она сама. Потом девочка вскочила, и тут Лолита увидела, что халат на ней распахнулся, а под халатом ничего нет. Она изумилась, увидев, какая у девочки грудь. Не то что у нее. Слезы полились рекой, и ей пришлось их вытереть, прежде чем она смогла посмотреть опять. Отец по-прежнему сидел в кресле, девочка застегивала ему ремень на брюках, а потом опять обняла его, сев к нему на колени, и они стали разговаривать. Дальше смотреть Лолита не стала, ей и так было понятно, что отец и вздорная девочка помирились, и он любит ее теперь так же, как раньше Лолиту. Она шла, не разбирая дороги, и ревела, как маленькая, а потом вдруг успокоилась. И поняла, что отец ушел навсегда и больше к ней не вернется. У него есть другая дочь.


Власта первая пришла в квартиру и стала ждать у окна, когда подъедет ее любовник. Она даже не знала, может ли называть его любовником, или те, кто занимается тем же, чем они, называются по-другому, если этим вообще занимается кто-то еще. Разговаривать с подругами на эту тему она не решалась, а в их разговорах ничего подобного не проскальзывало.

— Я заставил ждать тебя, любимая? — спросил он, подходя к ней. — Сегодня у меня много работы, так что обойдемся без прелюдий. — Он обнял ее и повел к креслу.

— Нет! — завопила она. — Я пришла сказать, что с меня хватит!

— Вот как? — Он удивленно посмотрел на нее. — Что-то мне это не нравится.

— У меня есть подруга, ей пятнадцать. Она красавица, обожает интимную жизнь, ждет богатого кавалера. Могу познакомить, — выпалила Власта заготовленную речь. — А я хочу с вами расстаться.

— Ты расстанешься со мной тогда, когда этого захочу я, — сказал он. — А твоя подружка мне не нужна, мне нужна ты. Пока нужна. А теперь, милая, за дело, и разденься. И, пожалуйста, побыстрее, у меня мало времени. Или я завтра же отведу тебя к психиатру.