– Нас не слышно. – Кейт натягивает капюшон со странными ушками и прячет лицо в воротник.

– Ладно. Главное, что вы наконец-то счастливы, судя по крикам Кейт. – Закатывает газа Уэсли. – Выезжаем в 19.00, не уходите далеко. Надеюсь, ты вещи собрал? Все должно соответствовать договору: пиджак, черные джинсы и футболки.

Я так и не понял этого прикола. Наш продюсер сказал, что у нас должен быть стиль. И он видит нас в классике. Все должны быть в костюмах, а я, как раздолбай, весь в ярком, и периодически я должен снимать верх. Вообще снимать.

– Да. Кейт расшила мой пиджак какой-то блестящей фигней, и теперь я больше похож на трансвестита. – Обнимаю Кейт за шею. – Не обижайся, детка, он классный, но мне не очень уютно в… как их?

– Пайетки. Тайлер, я несколько ночей сидела и слепла от их блеска, не смей говорить, что это дерьмовый пиджак. – Тычет в меня пальцем.

– Он супер крутой. – Она довольно улыбается, а я перевожу уставший взгляд на друзей. – Все собрано. И я готов.

Мы проходим в дверь, и я слышу, как Эштон рассказывает Уэсли, что хотела бы поехать с нами, но Уэсли отказывает ей. Что с ним за ерунда? Разве не он все это время настаивал, чтобы мы ехали все вместе? Думаю, у него есть на это веская причина. Не буду заморачиваться их проблемами.

– Итак, «Грозовой перевал». – Я всю дорогу до парка рассказываю о положительных моментах книги. О том, насколько их любовь достойна быть великой. И вообще о своей симпатии к героям. Кейт берет меня за руку и щекой прижимается к моему плечу. Мы медленно обходим лавочки и не останавливаемся, даже когда ноги начинают ломить. В какой-то момент я замолкаю, и на меня нападает тоска. Она душит меня. До последнего я оттягивал этот момент – осознания того, что я еду без нее. Мы дурачились, лежали на кровати, спали и занимались любовью. Когда я был занят, она сидела за моей спиной и обнимала меня. Несколько ночей она засыпала на моей груди, пока я учил и готовился. Мы вместе готовили,  я диктовал ей то, что она должна написать. Сейчас же я хочу, чтобы она написала не то, что запомнила, а то, что она чувствует. Каждый день я читал ей «Грозовой перевал», иногда в шутку разными голосами. Она плакала в некоторых

моментах и фырчала в других. Но ни разу не прокомментировала, насколько на самом деле их история была утопичной.

И вот сейчас она крепко держит меня за руку,  я чувствую какую-то щемящую тоску,  в груди болит от безысходности.

– Я не хочу с тобой расставаться, – Кейт говорит дрожащим голосом. – Нам ведь хорошо вместе.

Крепче сжимаю ее руку и веду к ближайшей скамье. Мимо нас проходят счастливо улыбающиеся пары. И мы оба наблюдаем за ними. Я сажусь и притягиваю Кейт к себе на колени.

– Это ведь всего на неделю. Потом ты будешь рядом. Ты ведь постараешься ради меня и напишешь это эссе? – Убираю выбившуюся прядь с ее лица и смотрю в печальные глаза.

– А что если я не смогу? И там будут толпы девчонок. – Кривится от своих мыслей.

– Помнишь об этом? – Показываю свое кольцо. – Я даже не посмотрю ни на одну. Возможно, будут фотографии с кем то, но все прилично. Я буду постоянно думать о тебе, обещаю.

Она сплетает наши пальцы и смотрит на них. Обнимаю ее так, чтобы макушка оказалась под моим подбородком.

– Может, я разочек напьюсь. Меня стошнит на лужайку… И возможно я захочу помочиться в песочнице, – философствую я. Слышу как она начинает смеяться мне в шею.

– Не думаю, что все эти люди поймут твой бред сумасшедшего и распознают твою пьяную речь. Ты слишком быстро произносишь слова, когда выпивший. И твои песни будут в стиле кантри. – Она отодвигается и берет невидимую гитару и очень быстро цокает языком и неразборчиво произносит какие-то слова.

– Звучит безобразно. Ты уверена, что изображаешь меня? – Она соскакивает и танцует размахивая руками, напоминая мне о танце в гирляндах. Ее волосы рассыпаются по плечам, и она активно ими трясет. Китайские палочки летят в разные стороны, да и черт с ними. Раз моя девочка хочет повеселиться, встаю и танцую вместе с ней. Подпрыгиваю в такт несуществующей музыке, она хохочет и прижимается ко мне. Затем веду ее в медленном танце. Прямо посередине дорожки, все оглядываются. Плевать, мы делаем то, что хотим.

– Я буду скучать по тебе. И каждую ночь писать непристойные сообщения. – Шевелю бровями.

– Ты будешь слишком уставшим, чтобы произнести хоть слово, – убеждает она меня.

– Сомневаюсь и очень надеюсь на фото интимного характера. Ты ведь можешь сфотографировать себя в зеркале? – Прикусываю губу и широко открываю глаза.

– Это может увидеть кто-то из твоего окружения. А что если ты будешь спать в этот момент? – А вот об этом я не подумал.

– Да, думаю, лучше я буду отправлять тебе свое тело, а ты будешь облизывать экран и сокрушаться, что не написала долбанное эссе. – Показываю ей, что пора идти.

– Никто не станет с утра будить меня диким воплем, шумом из кухни и стягиванием одеяла, – говорит она.

– Согласен, это грустно. – Указательным пальцем потираю нижнюю губу. – Что мне сделать, чтобы ты быстрее приехала?

Она хитро на меня смотрит, и я вижу, что она хочет меня. Я сдохну без нее, но не могу сейчас себе в этом признаться, просто потому, что буду ныть, как девчонка. Да я уже ною в душе. Не судите меня строго. Мы всего неделю вместе, и нам хорошо в нашей тихой гавани. Лучшие моменты моей жизни. Я готов на то, чтобы кружево ее платья окутало мою шею. Я уверен в этом.

Глава 16

Кейт

«Привет, детка».

«Привет, сладкий».

«Как прошел твой день?»

«Муторно и невыносимо тяжело без твоих бесконечных шуток. Как твой?»

«Мы на бекстейдж только что отрепетировали. Все хорошо».

«Как вас встречают на концерте?»

«Посмотри MTV. Отрываемся по полной. Я даже пару раз прыгнул в толпу фанатов».

«Надеюсь, это безопасно».

«Прости, я должен бежать. Скоро увидимся. Люблю тебя».

«И я тебя».

Вот так и проходят дни. Мы переписываемся пару минут, и тут же он исчезает. У него напряженный график, а я изнываю от тоски по нему. Вся эта звездная жизнь не по мне. Сегодня я должна получить оценку по своей последней работе и от этого будет зависеть мое ближайшее будущее.

Никогда бы не поверила, что буду до такой степени скучать по Тайлеру. Его присутствие буквально везде. Я сплю на его подушке и не меняю белье. Банально. Но это невыносимо: находиться в его квартире и не видеть его рядом.

Я не смотрю музыкальные новости, почти уверенна, что ему припишут роман с какой-нибудь дивой. Мне лишние переживания ни к чему. И я доверяю ему полностью. Что бы ни произошло, он не поставит меня в неловкое положение, я в этом убеждена. Эти дни больше похожи на мое отшельничество. Я подтягиваю хвосты и готова в любой момент сорваться.

– Кейт, мы едем к нашим мальчикам! – кричит Эш с нижнего этажа.

Я подпрыгиваю на месте от неожиданности и выбегаю из комнаты.

– Ты смотрела результаты? – С надеждой смотрю на нее.

– И мы сдали, хвала Господу! – Размахивает результатами эссе перед моим лицом и танцует.

Выхватываю лист и громко охаю. Высший бал! У меня А+! Да не может этого быть! Перепроверяю свою фамилию и восторженно кричу. Эштон швыряет в меня подушку с дивана, я ловлю ее на ходу и отправляю ей назад. Она запрыгивает на диван и прыгает, что есть силы.

– Не могу поверить, что ты сама выстрадала свою последнюю работу. Такое нытье профессор читал, наверное, с содроганием сердца, – кричит Эштон.

Устало сажусь на кресло и закидываю голову назад. Улыбаюсь сама себе. Это невероятно. Я излила на несколько страниц все свои чувства, которые испытывала после отъезда Тайлера. И это действительно похоже на мелодраму всей жизни. Если еще взять во внимание, что я плакала во время процесса. Так можно рехнуться.

– Собирай чемоданы. Я узнаю, есть ли билеты на самолет. Мы не выдержим 10 часов в машине. Я не настолько хороший водитель. – Эштон бежит за ноутбуком, а я так и сижу в прострации, фотографирую свои достижения и отправляю Тайлеру. Но ответа нет. И, естественно, я понимаю, что он в данный момент на выступлении.

Тяжело поднимаюсь и иду в комнату, осматриваю свой гардероб. Интересно, что необходимо взять с собой, чтобы выглядеть прилично? Беру длинную юбку в готическом стиле и к ней рубашку с рукавами фонариками, облегающие «сигаретки» и тунику с ярким рисунком на спине. Оглядываюсь в поисках достойной обуви. Так, мне нужны сланцы и балетки. Не хочу передвигаться на каблуках, наверняка, я сверну себе шею. Укладываю все это в спортивную сумку, когда заходит Эш.

– Билетов нет, – отрезает она.

– В смысле нет? Совсем? – возмущаюсь я.

– Совсем нет. Теперь я чувствую, что нам нужен план «Б». – Эштон оглядывает комнату и останавливает свой взгляд на моих вещах. – Это все, что ты собралась с собой взять?

Смотрю на нее непонимающим взглядом.

– И что? Еще пару джинс и футболок и этого достаточно. – Минимализм – это мой стиль.

– А платья? Это же Лос-Анжелес, ты ведь не сможешь двигаться там в сланцах. Согласись, это больше в стиле Тайлера, – хмурится она. – А еще то красивое белье возьми. Мало ли.

Закидаю в чемодан еще пару вещей и нахожу пустой флакон без наименования из под лекарства.

– Что это? – спрашиваю Эштон.

– Без понятия. Там есть название? – Протягивает руку и забирает у меня флакон.

– Странный флакон. – Она озадаченно смотрит на меня, а я развожу руками. – Наверняка это не твое, ведь так?

– Ты думаешь, что там были наркотики? – спрашиваю ее в лоб.

Она молчит и все еще пялится на предмет в ее руках. Открывает его и нюхает.

– Пахнет чем-то сладким. Это не мет, точно. – Пожимает плечами. – Что? У меня был друг наркоман. Я точно знаю запах мета.

– Тогда что это? Я видела, как Тайлер прячется, чтобы выпить их. И довольно часто. – Может, лекарства?

– Бред, для чего ему прятаться, тем более от тебя. – Пока мы гадаем, у Эштон приходит сообщение на телефон.

– Ох, я не могу это пропустить. Садись. – Она хватает пульт от телевизора и включает MTV. – Сейчас начнется выступление.

Я во все глаза разглядываю огромную сцену. Операторы крутятся и со всех сторон показывают разные ракурсы. Я вижу, как Тайлер выходит на сцену стадиона без рубашки в черных штанах и разговаривает со зрителями. Он объясняет, что их группа на разогреве. И они счастливы выступать перед таким количеством фанатов легендарных групп. Он говорит, что они исполнят песню группы p!atd Victorious. И последние его слова заставляют меня чуть ли не упасть в обморок.

– Я знаю, что ты сейчас смотришь на меня. Детка, я с ума схожу от того, что скоро уже увижу тебя.

Он хватает микрофон и поет:

Сегодня мы победители,

Шампанское льется на нас,

Все мои друзья были на высоте,

Сегодня мы победители!

О-о-о, победители!

Диско-королева с пышными формами шла на гильотину,

С бледной кожей, как у Стива Маккуина.

Позволь мне быть твоим королём-убийцей!

Это причиняет боль, пока не прекратится,

Мы будем любить, пока больше не сможем любить.

Я серийный убийца в белом,

Мои глаза, как сломанные гирлянды на Рождество,

Мои ласки мрачны и ядовиты,

И ничто не сравнится с моим оглушающим поцелуем,

Знаю, тебе это нужно, ты чувствуешь это?

Пей воду, пей вино!

О, мы должны зажечь по полной!

Жить – как самая растиражированная знаменитость!

Запустим фейерверки, как будто сегодня 4-ое июля,

Пока нам не станет хорошо.

Не могу поверить, что он только что сказал это! Он поет для меня. Тайлер бесподобно смотрится на сцене, безупречно. Его прическа, тело и манера поведения на сцене… невероятно красиво. Он как рыба в воде. Я никогда не видела, чтобы он так танцевал при мне. Его гибкость и чувство ритма поражают. Чтобы он не делал, – прыгает или танцует – его голос от этого хуже не становится. Я наблюдаю, как он выходит прямо к толпе слушателей и спускается, пожимает руки, протянутые через решетки. Он ненормальный.

Забегает на сцену, останавливается на ступеньке с барабанной установкой и делает сальто назад. Толпа визжит, а я сижу с прижатой к груди рукой. Песня заканчивается, и я вижу Моего Тайлера. Он скромно сцепляет руки за спиной и кланяется.

– Это поразительно! Он потрясающий! – говорю я не своим голосом.

– А я тебе говорила. – Эштон тянется, чтобы выключить телевизор.

И тут мы слышим противный девчачий визг и рокот – это звук шока и страха. Обе смотрим в телевизор, и я вижу, как на сцене лежит кто-то. Быстро подхожу к телевизору, как будто от этого изменится картинка, но все равно мне видно только маленькую часть человека, ботинок это или часть тела, я не могу рассмотреть.

– Набирай Тайлеру! – ору я не своим голосом. – Позвони Тайлеру, Эштон! Только бы это был не он.