Эштон соскакивает и мечется в поиске своего телефона. Я набираю его номер и слышу только длинные гудки.

– Возьми телефон, Тайлер, возьми телефон. Прошу тебя, – говорю в телефон. Мысленно я читаю молитву, все еще надеясь, что все это мне кажется. Не может быть, что он только что стоял на сцене, и сейчас это он там и лежит, собравшись в маленький комочек. Эштон орет в телефон, матерится и набирает всем, кому только может. Но не один номер не отвечает. По телевизору включают рекламу, и я знаю, что ничего больше нам не покажут.

– Кейт, бери свои шмотки и быстро в машину! Бегом!!! – кричит она.

Я бегу по лестнице, спотыкаюсь и падаю. Из меня вырываются рыдания, я не могу сейчас думать о том, что с ним что-то произошло. Закидываю все, что попадает под руку в сумку. Переобуваю кроссовки и бегу к двери. Перепрыгиваю через несколько лесенок и слышу, как Эштон орет в телефон.

– Какого хрена там произошло? Что? Это Трайлер? Бутылка? Он в сознании? Только не это. Господи!

Глава 17

Тайлер

Чувствую, как мне приоткрывают веки и светят фонариком. Бешеная боль, я бы сказал – адская. Мне режет глаза, и боль отдает в голову. Дергаюсь, пытаюсь освободиться от оков, меня рвут на части. Связывают, держат за руки и тянут куда-то на дно. Я предполагаю, это дурной сон, потому что мои вены выкручивает от режущих болей. Мне кажется, я ору во всю глотку, чтобы меня оставили, но издевательства надо мной подобны пыткам инквизиции. Такое впечатление, что в мои глаза натыкали иголок, и вдавливают их буквально в мой мозг. Громкий гул, давка, и мне жутко жарко. Ничего не вижу. Люди будто стоят надо мной. Что-то кричат и смеются. С силой отталкиваюсь и чувствую, как меня кружит по тоннелю. Лечу вниз, и больно ударяюсь, когда падаю. Я выдержу, мне главное дождаться Кейт. Паника, вот как это называется. Не может же весь этот бред быть наяву. Еще один толчок, и я просыпаюсь.

Открываю глаза и ни хрена не вижу. Моргаю несколько раз, я хочу убедиться, что мои глаза, наверняка, открыты. Не может быть, чтобы я ослеп.

– Мистер Браун, закройте глаза, посидите несколько секунд, мы закапали вам капли. Вам необходим покой. – Слышу незнакомый голос и кривлюсь от удара боли в голове.

– Голова болит. – Мой голос напоминает скрежет, будто в горле множество осколков. Тошнота подкатывает к горлу, и я сдерживаю позывы.

Пара секунд, и меня рвет в какой-то сосуд, я его даже не вижу. Запах рвоты и больницы – действительно, приятное сочетание.

– Ничего страшного, Мистер Браун, мы были готовы к этому, – говорит тот же голос.

– Я рад, что не обосрался при вас, к этому вы наверняка не были бы готовы, – хриплю я. Вытираю рот рукой и чувствую прикосновение влажной тряпки или салфетки.

Откидываюсь на твердую подушку и рычу от бессилия. Я не приспособлен жить слепым. Меня это, с*ка, убивает. Как я смогу увидеть ее лицо? И кому я нужен слепой!? Не поверю, что она останется со мной. Если только из-за жалости, но этого мне не надо.

– Теперь медленно открывайте глаза, я дам ваши очки, – говорят мне.

Выдыхаю воздух и медленно раскрываю глаза. Сначала передо мной мелькают множество пятен, потом чувствую, как в мою ладонь кладут что-то холодное. Раскрываю очки и надеваю их. Да, мать вашу, я в больнице. Толпа врачей, угловатая медсестра и Уэсли.

– Ты должен держать меня за руку. Разве не так? – шучу над Уэсли.

Он смотрит на меня тревожным взглядом и молчит.

– Ладно, я слепой, но ты ведь не оглох на концерте? Если так, то это самое хреновое. Ни один придурок не заменит тебя на сцене. Эй, Уэс. – Он дергается и протягивает руку, чтобы подставить кулак для удара.

– Привет, бро. – Он выдавливает из себя улыбку. – Я думал, ты сдох, придурок. Даже стал рассматривать варианты, кого взять в вокалисты. Например, Хитер из группы поддержки. Помнится она неплохо поет. – Смеется в руку.

Я знаю, о чем он шутит. Последний раз мы ее застукали трахающейся в раздевалке, и жуткий визг еще долго сопровождал нас.

Сажусь на кушетке и чувствую, как по спине проходит холодок. Нормально, блин. Вот скажите мне, для чего раздевать человека догола, просто от того, что его привезли на скорой? Это такой медицинско-нудистский прикол? Медики будто балдеют от голых задниц. Поэтому вот эта прореха, которая собственно показывает одну мою булку, и существует.

– Можно вопрос? Меня одели в распашонку для чего? – Делаю вид, что у меня чешется нос, хотя готов засмеяться. Но первое мое хныканье, и голова делает громкое «бум».

– Мы не знали, что у вас. Кроме того, вы могли хотеть сходить в туалет, а для лежачих у нас имеются утки. И гораздо удобней чтоб… – Он указывает на мою рясу и останавливается, когда Уэсли начинает ржать.

– Я понял, чтобы я не уделал дерьмом всю кровать, вы себя обезопасили. – Смотрю на Уэсли. – У меня были позывы?

Он закатывается и почти падает со стула. Врачи стоят с непроницаемым выражением лица, а это значит, что сейчас будут оглашать свой жуткий диагноз.

– Жгите, доктор, я весь внимание. – Нажимаю кнопку и приподнимаю тело до положения сидя. Кое-как кладу ногу на ногу, будто я здоров, и моя башка не болит от каждого движения моих глаз.

– Вы не понимаете серьезность ситуации, – говорит врач. – Здоровый молодой человек от удара бутылкой по голове очнулся бы максимум через полчаса. С головной болью и головокружением. А вы, мистер Браун, пролежали здесь 7 часов.

Я внимательно наблюдаю за Уэсли, и его лицо бледнеет на моих глазах.

– Так вот, вы просыпались, метались от боли в глазах и голове. Нам пришлось ввести вам успокоительное и сделать обследование. Прокапать «Сомазин», ввести нейропротекторы. Потому что когда вы просыпались, бредили, метались и даже дрались, не обошлось без панорама и программы по снижению давления. Мне продолжать?

Прикусываю верхнюю губу и опускаю взгляд. Черт, а это уже совсем нехорошо. Я пью таблетки, и мне вроде как легче.

– Вы ждете, когда получите инвалидность в столь молодом возрасте и будете жить на деньги правительства? Или есть какая-то другая причина, по которой вы стремитесь к слепоте? – грубо спрашивает врач.

– Вот только не надо мне лечить эту херню. – Скидываю ноги с кушетки и встаю. Выдергиваю иголки из моего тела. Но не успеваю сделать шаг, как меня сшибает волна головокружения. Хватаюсь за ручку кровати и почти падаю, когда меня снова усаживают.

– Успокойтесь, – голос врача меняется.

– Вы сами знаете, что замена хрусталика стоит бешеные деньги, и у меня нет родителя, который поможет мне финансово. Я должен был заработать, и тогда у меня была бы возможность, – говорю ему через зубы.

Врач внимательно смотрит на меня, и я вижу в его глазах сочувствие.

– И не надо мне вот этот взгляд «бедный мальчик», обойдусь без него. Делайте свои назначения, и я пойду. – Выстреливаю в него взглядом.

Врач садится на край кровати и пишет в своем блокноте список. П*здец, бл*дь. Разориться можно, если купить все дерьмо, которое он мне пишет.

– Эти лекарства вы можете взять абсолютно бесплатно у нас в больнице. – Смотрю на него с сомнением. – У нас есть хороший спонсор, который занимается благотворительностью болезней, как ваша. Принимайте все, как я написал, и больше без бутылок, разбитых об голову. – Протягивает мне бумагу и сжимает плечо рукой. – Всего хорошего, парень.

Они выходят за дверь, и Уэсли устало трет лицо.

– Чувак, у меня есть на счете 10 тысяч. Я думаю, мы могли бы попросить у моих родителей или продюсера. Черт, – кривится он, – еще с ним разбираться. Он, конечно, нормальный мужик, но до чертиков был напуган, когда ты мешком упал на сцене и не подавал никаких признаков жизни.

– Он отправит нас по домам, вот увидишь. Даже не будет связываться с инвалидом, который никак не может запомнить его имя… – приглушенно говорю я.

– Здравствуй, Тайлер. – А вот и продюсер. – Как твои дела? Ладно, не говори, я не идиот и уже все знаю. Значит так, будем считать, что я долбаная Фея из сказки. И после тура превращу тебя в принцессу с платьем, каретой и прочей ерундой.

Смотрю на него с непониманием. О чем это он, черт возьми? Какое платье? Карета?

– Золушку читал? – Смеется он.

Я в ступоре. Беспокойно перевожу взгляд на этого лысого мужика с добрыми глазами, именуемого нашим продюсером и Феей в одном лице.

– Я оплачу операцию. Ты отлично поешь и принесешь кучу денег, поверь моему опыту. И мне нет смысла терять золотую жилу из-за глупой операции. Там еще посетители к тебе. Приходи в себя. Еще один концерт, и ты отправляешься домой, как и все мы. Затем, обновленный, ты приходишь в студию, и мы записываем альбом. Все понял? – Подходит ко мне и протягивает руку, чтобы пожать.

Я, бл*дь, реально чуть не расплакался. Сползаю с кровати и крепко обнимаю его. Я не могу поверить, что фортуна, наконец-то, повернулась ко мне не жопой. Он обнимает меня в ответ. И знаете, это такие добрые объятия. Человеческие.

– Спасибо, фея-крестная, – говорю тоненьким голосом.

– Вообще-то Стен. Но для тебя так и быть. – Смеется он и уходит вместе с улыбающимся Уэсли.

Ну, что скажете? Сказка, да? А хер там! Я и сам не верю во все это дерьмо, и мне кажется, ну все, мать вашу, я окрылен, и все замечательно. Но всегда ведь есть долбанное «но». Так? И пока я не знаю, в чем оно заключается, но я чувствую надвигающийся шторм.

Я сижу, свесив ноги с кушетки, с голой задницей и перебираю провода в моей руке. Наблюдаю, как жидкость поступает к моим венам. Мне надо обдумать все случившееся, а, может, проснуться.

Дверь тихо приоткрывается, я поднимаю голову и вижу Кейт. Ее лицо красное и немного опухшее.

– Привет, милый. – Она тихонько подходит ко мне и становится между моих раздвинутых ног. Пытается обнять меня так, чтобы не задеть провода и не сделать мне больно.

– Привет, детка. – Обнимаю ее сам и целую в лоб. – Ты плакала? – Заглядываю в покрасневшие глаза.

– Нет, что ты. Просто не выспалась. – Ее нос не дышит, а это значит, она не просто плакала, а рыдала не меньше часа, если не больше.

Закрываю глаза и прижимаю ее сильней к себе. Смотрю в стену и путаюсь от одной и той же мысли.

Я не хочу, чтобы она постоянно плакала и страдала из-за меня. Не выдержу, если сделаю ее несчастной. Какую жизнь я ей обещал? Долбаный рай, но я тяну ее с собой в ад. И виной тому только я. Она будет вечно зареванная и несчастная. Несчастная. Эгоистичный подонок, вот кто я.

Глава 18

Кейт

Я хожу за Тайлером по пятам. С того момента, как он приехал, я не сплю вторые сутки. Наблюдаю за ним. В данный момент он спит, и я встаю с кровати, чтобы задернуть шторы. Я хочу, чтобы он отдохнул. Возможно, я сейчас похожа на курицу-наседку, но меня жутко напугал диагноз врача. Я, конечно, ничего не сказала Тайлеру. Во-первых, он будет думать, что я с ним из-за жалости, а во-вторых, станет накручивать себя. Для себя я сделала только один вывод: я не оставлю его при любом раскладе. Слепой он или зрячий. «В болезни и здравии» – именно в такие моменты понимаешь эти слова. Я поклялась ему. Пусть это не была свадьба, но такими словами в церкви не бросаются. В любом случае, даже если бы мы просто обменялись кольцами в знак помолвки, как все, я осталась бы верна своим клятвам. Я люблю его всем своим сердцем и готова идти с ним рядом и поддерживать. Тихонько залезаю на кровать, и Тайлер тут же притягивает меня к себе, его нос упирается мне в шею, и он стонет.

– Ты так вкусно пахнешь, – шепчет он. – Подай, пожалуйста, мои очки.

Я протягиваю руку и достаю с тумбочки его очки.

– Вот теперь я точно вижу тебя. – Он немного отодвигается и хмурится. – Я схожу в душ.

Вот снова он это делает. Что-то в нем изменилось буквально за сутки. Он изменился до неузнаваемости. Я, конечно, не собиралась заниматься с ним любовью или еще что-то. Просто он странный. Хотя тот Тайлер – еще тот чудак.

Встаю и заправляю гостиничную кровать. Вытаскиваю из сумки джинсы и тунику. Расчесываю волосы и повязываю их банданой.

– Тайлер, можно я зайду в душ? Мне необходимо зеркало! – кричу через дверь и не слышу ответ. Нерешительно открываю дверь и вижу Тайлера, сидящего на полу душевой. Он обнимает свои колени, и мое сердце болезненно сжимается.

– Эй, ты в порядке? – Становлюсь на колени около душевой и протягиваю руку под душ. Тайлер тянет с силой меня под воду, и я сажусь напротив него. Он разворачивает меня спиной к себе и обнимает. Вода хлещет нам по головам и плечам. Но я не замечаю этого. Мне плевать на то, что вода намочила всю мою одежду, и то, что волосы придется сушить. Я просто хочу, чтобы ему стало лучше. Он все переживает внутри. И мне очень хотелось бы, чтобы он поделился, рассказал, о чем он думает. Хотя я и так уверенна в то, что услышу. Он винит себя во всем.

– Я с тобой не из-за нашего договора, – говорю ему. – Мне все равно, что там у тебя с болезнью. Мы пройдем все это вместе. Я с тобой, Тайлер.