– Я прошу тебя, уйди, пожалуйста. Прошу, – тихо говорю Кейт.

Сажусь на пол и обхватываю голову руками.

– Успокойся. Давай я помогу тебе подняться и отведу тебя в постель. Где твои таблетки? – Она гладит мою шею.

– На верхней полочке в кухне. Посмотри за бокалами.

Она встает и уходит, я слышу, как звенят стаканы. Уверен, она очень нервничает.

Пытаюсь сам встать и опять неуклюже падаю.

– Черт, – стону я. – Я долбаный урод. Ненавижу себя. – Обхватываю голову руками и сдавливаю так сильно, что мне кажется, что от этого мой череп лопнет, просто расколется на все части.

– Вот, выпей. – Она закидывает три таблетки мне в рот и подставляет стакан с водой.

Отходит в сторону, и я слышу, что она трет тряпкой мою блевотину. Не могу раскрыть глаза. Устраиваю удобней голову и жду, когда боль отступит. Мне просто это необходимо. Я слышу ее тихие шаги, как она вытирает все, и передвигается по гостиной.

Не знаю, как я буду смотреть ей в глаза после того, что я наговорил ей только что. Как вообще мне вести себя со всеми ними. Я повел себя как мудак.

Чувствую, как мою ширинку тихонько закрывают, и холодные маленькие ручки берут мою ладонь. Боль медленно отступает, и я нежно сжимаю ее ладони в ответ. Моя голова от боли переходит в тихий гул, и я немного меняю положение, чтобы обнять мою девочку.

– Тебе лучше? – шепчет она, ее голова лежит на моем плече, едва касаясь. Наверняка ей очень неудобно. Я подтягиваю ее к себе на колени и упираюсь подбородком в ее макушку. Идеально.

– Да. – Немного молчу и набираюсь храбрости. – Извини меня. Я не хотел все это говорить.

– Все хорошо. Я была в наушниках, когда ты кричал. Считай что я ничего не слышала. – Легонько смеется она. – Единственное, я не поняла, для чего ты открыл ширинку?

Едва сдерживаю смех. Я столько всего ей наговорил, что чувствую себя невероятно дерьмовым женихом. Самым худшим.

– Я говорил гадости. Много плохого и обидного. Был зол на боль, раздражен. – Тяну за наушники на ее шее.

– Мне все равно, я знаю, что ты не контролировал себя. С ребятами ты поступил плохо, – говорит она.

– Они не заслужили так же, как и ты, таких слов и поведения. Боже, я такой дебил! Ты бы знала, как мне все это надоело! – дергаю себя за волосы.

– Операция завтра. И потом все будет хорошо. – Отодвигается и смотрит мне в глаза. – При любом раскладе я буду с тобой. Будь в этом уверен.

Прижимаю к себе мое сокровище.

– Прости меня, умоляю, и не уходи, – шепчу я.

– Тайлер, я не уйду. Обещаю. – Она тянется к моим губам.

– Я только что блевал, и это было отстойно. – Отворачиваю голову от нее.

– Ой, я забыла. – Смеется она. – Кстати ты зря орал на Уэсли. Он сделал предложение Эштон, поэтому и пришли их знакомые отметить. Они ждали, когда ты спустишься, чтобы сообщить тебе.

– Я вдвойне урод. Ненавижу себя. Даже не представляю, где их сейчас искать, – сокрушаюсь я

– Сейчас узнаем. – Она достает свой телефон и печатает сообщение. Через минуту приходит ответ. – Они в тренажерном зале. Уэсли сказал, что ты козлина, но он тебя прощает. Эштон, послала тебе вот это. Думаю, ты получишь от нее после операции.

Смотрю в телефон и вижу Эштон, показывающую мне язык. Совсем как в детстве, когда она на меня обижалась. Приходит еще сообщение, и я вижу кучу смайлов-конфет.

– Ох, черт. Намек понят. – Эштон требует от меня конфет в виде извинения. – Я действительно счастлив, что у меня есть ты. Спасибо.

– Я думаю, тебе придется починить стол. – Указывает мне головой на стол, с отвалившийся ножкой. Да уж, накуролесил я.

Глава 20

Кейт

Я просыпаюсь раньше Тайлера и иду полежать в ванне с пенкой. Мне необходимо расслабиться перед операцией и после вчерашней выходки Тайлера. Я действительно ничего не слышала с того момента, когда он сказал: «Вали отсюда с этими идиотами». Мне этого было достаточно для того, чтобы я заткнула свои уши наушниками. Я давно для себя сделала вывод, что в момент, когда его головная боль усиливается, он орет всякую ерунду. И, наверняка, он так не думает. Тайлер очень добрый парень, сочувствующий, в такие моменты он действительно раскаивается. Искренне надеется, что больше этого не произойдет. Я знаю, что это его болезнь так влияет на него. Не он сам. Однозначно жить с болью очень тяжело. Будь или тупая, или ноющая. В случае Тайлера, как мне объяснил врач, это острая боль, оглушающая. Врач предупредил меня, что такое бывает так же при опухоли. Но, слава Богу, МРТ показало ее отсутствие.

Погружаюсь с головой под воду и открываю глаза. Вижу крупные пузырьки и лампу. Зрение становится расплывчатым, и глаза напрягаются от давления воды в ушах. Вот что чувствует Тайлер, ко всему этому прибавим боль. И вот она – общая картина.

Выныриваю и жадно глотаю воздух. Тайлер сидит около ванны на корточках. На нем только очки и боксеры.

– Сексуально. – Смеюсь я.

Он поправляет очки, вскидывает бровь, и его рот раскалывается в эротичной улыбке. Медленно закусывает губу.

– Уверенна? – Смеется он. – Я ведь могу залезть к тебе в ванну, и мы займемся более интересным делом, чем разглядывание пузырьков под водой.

Вытягиваюсь в ванне, вытаскиваю ноги из воды и опираюсь на стену.

– Тебе нельзя перенапрягаться. – Хитро смотрю на него. – Я обещаю тебе все радости жизни после операции.

– Могу я хотя бы помыть тебе голову? – Он тянется за шампунем, и брызги от моей колыхнувшей в воде руки попадают ему на боксеры.

– Ты меня намочила! Теперь мне придется лезть к тебе в ванну.

Я встаю, и лицо Тайлера находится напротив моей груди. Он тянется и облизывает мой сосок. Я отодвигаюсь и становлюсь спиной. Он протяжно стонет, я медленно сажусь перед ним на колени и запрокидываю голову.

– Ты сведешь меня с ума. – Его рука движется по изгибу моей талии. Тайлер замирает, а затем с глубоким стоном открывает шампунь.

– Почему апельсин? – Он тщательно втирает шампунь, при этом массируя мою голову.

– Потому что ты постоянно меня ими угощал. – Закрываю глаза от наслаждения.

– Ох, да вы влюблены в меня, непристойная мисс Джексон. – Смеется он.

– С самого детства, мистер Браун. – Его пальцы перестают массировать мою голову, и я поворачиваю голову, чтобы видеть его.

– Почему ты остановился? – спрашиваю его.

– Я не хочу, чтобы ты это делала, потому что обещала мне. – Снимает очки и вытирает моими трусиками.

Я хохочу от этого его действия. Он еще больше хмурится и надевает очки.

– Что смешного? – Я показываю на трусики в его руках, он тоже начинает смеяться. – Я слепой, ты должна меня жалеть.

– Не дождешься! Мы пройдем с тобой все это. И потом каждый раз, когда мы будем ругаться, я буду надевать наушники, пока ты не перестанешь вести себя, как придурок.

– Наушники – решение семейных проблем. Лекарство будущего. – Улыбается он. – Очень мудро, мисс Дж. Браун.

Смотрю на него, протягиваю руку и оставляю влажный след на его лице.

– Возможно позже. – Он целует мое кольцо и показывает на душ. Моет мою голову, ополаскивает бальзамом и потом накидывает полотенце, завязывая его в тюрбан. Я выхожу из душа, Тайлер заворачивает меня во второе полотенце, берет на руки и несет в комнату. Потом уходит в душ один.

Оттопыриваю нижнюю губу и щипаю ее. Я бы сейчас очень хотела его соблазнить. Не знаю, когда я превратилась в нимфоманку. Но Тайлер все делает волшебно. Вспоминаю наши с ним горячие ночи. Поспешно скидываю с себя полотенце и надеваю белье и платье. Сушу волосы так, что они свободными волнами рассыпаются по спине. Сегодня нет времени их выпрямлять. Иду в гостиную, и нас уже ждут Уэсли и Эштон.

– Все будет хорошо, – успокаиваю их.

– Дай то Бог, – говорят они в один голос.

Я безмерно счастлива, что наши друзья такие, какие они есть.

Несмотря на все то, что сказал вчера им Тайлер, они его любят, а он их. Все мы понимаем истинную причину такого поведения. Все мы ужасно нервничаем, и вот так, по-взрослому, идем его поддерживать. Но вида подать, насколько мы боимся, не имеем права. Для него мы должны быть сильными. Ни одной слезинки или паникующих ноток. Мы уверенны. Ну, по крайней мере, должны быть.

– Ну, я готов. Поехали за новыми глазами. – Тайлер спускается по лестнице. Он одет в простые джинсы и рубашку. Его очки в черной оправе придают ему вид модели.

– Я буду скучать по этим очкам, – тяну я.

– А я по тому, что можно спереть у него из под носа конфеты, – говорит Эштон.

– А я рад тому что мне не придется на каждом концерте бегать ему за линзами. – вздыхает Уэсли. – Что? – спрашивает он, когда мы смотрим на него. – Он растяпа.

Тайлер качает головой, как бы сокрушаясь, что Уэсли только что это сказал. Эштон бьет его в плечо и проходит мимо.

– Что я такого сказал, Кейт? – Пожимает плечами. – Он меня замучал этими: «пойди принеси». – Смеется он.

– Ты только что указал на то, что он заноза в заднице. – Закусываю губу.

Мы с Уэсли выходим последними, забираемся в машину на переднее сидение, Эштон и Тайлер сидят сзади. Мы спланировали это. Эштон все еще немного дуется на Тайлера. И мы хотели, чтобы они немного пообщались. Обнялись, может, пошептались, как брат с сестрой.

Уэсли выезжает на главную дорогу, и я включаю местное радио. В зеркале заднего вида вижу, как Тайлер шепчет что-то Эштон, обнимает ее за шею и целует в щеку. Она ему счастливо улыбается, и я мысленно благодарю за этот момент Бога. Несколько раз моргаю, чтобы не расплакаться.

– А сейчас вы прослушаете новую песню… Молодые талантливые ребята, и их «Мисс Джексон»…

Делаю громкость чуть громче и сосредотачиваюсь на первых аккордах.

Этого не может быть.

Выбираешься через заднюю дверь, не оставив следа,

Никто не знает, что это ты, мисс Джексон,

Нашла следующую жертву,

Но мисс Джексон не найдет никто.

У меня во рту кислый привкус из-за тебя,

Ты ходишь кругами, надеясь, что никто не узнает,

Но нам очень везет.

Поцелуй кольцо, и пусть они склонятся к земле,

В ожидании лучшего момента твоей жизни.

Милая картинка, но пейзаж слишком вульгарный,

Райское лицо, невероятная в своей ночной рубашке.

Но держись подальше от воды, ты можешь утонуть,

Вечеринка сегодня еще не кончена.

Эй,

Где ты проснешься завтра утром?

Эй,

Уходит через заднюю дверь,

Черт возьми,

Но я всё равно её люблю,

Всё равно люблю её,

Всё равно люблю её,

Уходит через заднюю дверь,

Черт возьми,

Но я всё равно её люблю.

Мисс Джексон,

Мисс Джексон,

Мисс Джексон,

Ты ведь плохая девочка?

Поворачиваю голову к Тайлеру, он сидит с широко раскрытыми глазами, рот открыт, не двигается. Эштон толкает его в бок и визжит. Уэсли свистит и опускает окна в машине. И вот тут Тайлер будто проснулся: он прыгает на сидении, высовывается в окно и орет.

– Я певец! Я певец, это мой голос! Господи, спасибо тебе! – Он начинает громко петь слова песни, и я знаю, что он поет обо мне. Подпеваю им с Уэсли, это довольно громко. Уэсли прибавляет громкость, и мы кричим слова, пока едем в больницу. Тайлер сзади обнимает меня за плечи, и целует в щеку.

– Мисс Джексон, ты ведь плохая девочка? – поет мне в ухо.

Песня заканчивается как раз тогда, когда мы паркуемся около больницы.

– Это невероятно! Наша песня на радио! Черт, этот Стен, черт возьми! – Тайлер протягивает мне телефон. Я вижу смс от Стена. «Позаботься о своих глазах. Твоя песня поднимается в чате. Поздравляю».

– Это невероятно круто, Тайлер! Стен, песня… – Я выхожу из машины, когда он открывает дверь и припечатывает меня к ней. – Это ведь все те отрывки на партах. Ведь так?

– Я люблю вас, Мисс Джексон. Ты уходила, я догонял. И я счастлив, что ты со мной. Пойдешь со мной? – Целует меня в губы, и это самый красивый и чувственный поцелуй. Будто обещанный рай на земле.

– Давай сделаем это вместе. – Тяну его за руку по направлению к больнице.

Мы заходим в двери больницы, и он буквально сразу попадает в лапы к медикам. Они пишут, говорят, показывают. Я скромно стою с все еще зажатой рукой в руках Тайлера. Он меня не отпускает ни на шаг. Внимательно слушает, качает головой. И смотрит на меня. Я улыбаюсь ему, как бы поддерживаю во всем. Он должен знать, что мы вместе. Врач просит его пройти в операционную. Мы переглядываемся и ничего не понимаем.

– Мне не надо раздеваться? – спрашивает Тайлер врача.

– Мы не почку вам вырезаем. Все будет аккуратно прикрыто, – говорит седой мужчина.

Обнимаю Тайлера и шепчу ему, как сильно я его люблю. Он уходит в операционную, а я сижу в коридоре, и единственная мысль, которая мучает меня: «Как он там? Могу ли я помочь ему?». Мне хочется ворваться к ним, и держать его за руку. Я схожу с ума, и мое сердце болезненно сжимается от ужасных мыслей, которые одолевают меня. Резко встаю и начинаю ходить по коридору взад и вперед. Я чертова лгунья. Мне страшно за него! Смотрю на часы и вижу, что прошло 30 минут с момента, как он зашел в операционную. Я делаю еще один круг по коридору, и сзади меня хлопают по плечу. Дергаюсь, хватаясь за сердце.