Женя напряженно посмотрела в окно, усиленно соображая, что еще она могла такого важного упустить.

- А акционеры??? А твой отец??? – резко воскликнула она, и Сережа уверенно отмахнулся.

- С акционерами я договорюсь. Заплачу повышенные дивиденды, выведу на время из игры, а когда все уляжется, передам им те же пакеты акций, которыми они владели в ЗАО. Ну а насчет папаши… Я беру его на себя. Поорет, конечно, но вряд ли он будет против аферы, которая позволит сохранить его бизнес в его же руках.

Но Женя все равно была взволнована до предела. Ну что-то не клеилось в этой схеме, и все тут! Она копошилась в своих мысленных рассуждениях, пытаясь дорыться до сути, но… Вроде бы, Сережа все говорил разумно, в его способностях перевести все имущество и деньги, не привлекая проверки налоговой службы и не вызывая подозрений, она не сомневалась, и затея могла выгореть, однако…

- Послушай… - медленно начала она, ухватываясь за кончик все время ускользающей мысли, - но ведь Ксюша не должна ничего знать об этом? Ты хоть представляешь, какой будет скандал, если она догадается, что ты хотел ее обмануть, вручив ей пустышку вместо процветающей фирмы!.. – тихо закончила она, постучав пальцами по губам, а Сережа утвердительно кивнул.

- Ну конечно. Я подам на развод, а после запущу на фирме процедуру передачи активов, но сделаем мы это как можно более незаметно, без сообщения в печатных изданиях, как это положено делать, когда фирма передает функционал другой организации, и любой другой огласки, по своим каналам оповестив всех, кого нужно.

- Ты же говорил, что Ксюшин адвокат – самый лучший раскапыватель чужих скелетов в городе? Разве он не может легко, используя многочисленные связи, пробить твое истинное финансовое положение в интересах суда и бракоразводного процесса? Так он сразу засечет, что на тебе числится на только ЗАО, но и ОАО, которое ежемесячно выплачивает нехилые налоги по всем фронтам, а еще осуществляет активную производственную деятельность и получает прибыль, в отличие от бедного, несчастного ЗАО! Он в два счета раскусит твою схему, и ты попадешь в не самое лучшее положение. Кроме того, - вдруг вспомнилось Жене, - по брачному контракту твоей жене отходят все доли в бизнесе, числящиеся на тебе! Тогда и ОАО плавно уплывет…

- Не уплывет. – легко ухмыльнулся Сережа. – Я это все предусмотрел. А потому, после передачи активов в ОАО, я его продам.

Женька резко выпрямилась на стуле, услышав даже щелчок в собственной спине, но не обратив на это никакого внимания: все ее силы ушли на то, чтобы ошеломленно пучить глаза на не в меру расслабленного и до ужаса самодовольного кретина, которого она безумно любила.

- Что-о-о ты сделаешь??? Сережа, ты сбрендил??? Продать фирму! Продать «Черный полюс» своего отца!!! И… и… и… что потом?.. Кому ты будешь…

- Женя, успокойся. – слегка насмешливо, но покровительственно приказал ей Сережа. – Я продам фирму лишь на время развода. Как только я получу на руки решение суда, я выкуплю ее обратно. – увидев, что Женя продолжает смотреть на него, как на сумасшедшую рысь по имени «Чокнутый» из одного старого Диснеевского мультфильма, он спокойно объяснил:

- Завтра прилетает моя сестра из Болгарии. Двоюродная. У нее там шоколадный бизнес…

- Ух ты!..

- …угу, она владеет производством шоколада элитных марок и уже вышла на рынки Болгарии, Австрии и Португалии. Теперь она возвращается в Россию для того, чтобы изучить возможности организации производства ее шоколада здесь и проанализировать рентабельность ее предприятия в наших условиях. Приезжает она надолго, месяцев на пять, и… я ей доверяю. Я уговорю ее купить у меня ОАО, а затем продать мне его обратно после развода с определенной…ммм, скажем, выгодой для себя. Так мы уничтожим возможность проследить за нашими действиями по налоговым выплатам и выплатам по кредитам… А отчетность в пустом ЗАО можно же и подрисовать, чтобы все выглядело убедительно.

Сережа снова довольно улыбнулся, а Женя от шока не могла и слова вымолвить, пытаясь как-то собрать мозги в кучу и решить, окончательно ли рехнулся Сережа на почве развода, разлуки с дочерью и сексуального воздержания, или же что-то здравое в его словах все же присутствовало…

Заметив Женину неуверенность, замешательство и активную внутреннюю борьбу со всем «нечестным», что она могла углядеть в его плане, Сережа наклонился к ней и, подтянув одну ее ладонь к себе, взял ее в свою сильную, горячую руку, с нажимом проговорив:

- Послушай, Женя. Я все равно это сделаю, я уже все решил, но мне нужно, чтобы ты была на моей стороне. Мне нужна твоя помощь. Пойми ты, - он нахмурился, а в его голосе засквозила жесткость и отчаяние, - если я подожду еще год, то моя дочь вообще забудет, как я выгляжу, а после Ксюшиной обработки я стану для нее самым страшным монстром, которым детей непослушных пугают, чтобы не хулиганили. – его пальцы нежно поглаживали руку Жени, лаская ее кожу, и она отчего-то завороженно уставилась на его ладонь, почувствовав, что после такой «убедительной» речи вновь, черт возьми, теряет перед ним оборону и уже готова согласится на что угодно, лишь бы он не выпускал ее ладонь из своей руки… Она поспешно подняла на него глаза, чувствуя предательский румянец волнения на щечках. – Я должен получить возможность видеться с ней, Женя. Я должен говорить с ней, должен по крупицам вернуть ее доверие и попытаться объяснить все, что произошло… А еще…

Его взгляд вдруг изменился, и Женя с отчаянием заметила возвращение того самого огненного вихря, что повышал температуру его тела и заставлял шептать ей разные, очень волнующие вещи, сжигая ее заживо в собственном огненном жерле вулкана… Слегка потемневшие глаза прошли по ее лицу, жадно застыв на губах, а затем он наклонился к ней в совершенно отключающем разум и любые другие чувства, кроме жажды любовных прикосновений, порыве и быстро, с жаром, зашептал ей на ушко, вызывая страшные полчища мурашек по коже и что-то невообразимое в животе:

- А еще я должен получить тебя, Женя, ты же понимаешь, я чертовски сильно хочу быть с тобой, я чертовски желаю… - Женя выдохнула, чувствуя, как горит ее кожа не только на лице, но даже и на шее, как от волнения она не могла и пальцем пошевелить, а сладкий трепет убивал ее наповал, убивал, убивал ее, Сережа убивал ее… Она хотела отстраниться, чтобы прийти в себя, но Сережа не дал ей это сделать, сжав сильнее ее ладонь и снова притянув к себе, с безумным исступлением глядя на ее темно-малиновые губы, а затем снова зашептал со всей своей горячностью и напором:

- Нет! Слушай! Я чертовски желаю, чтобы ты была моей, Женя, и ради этого я пойду на любой шаг, любую, даже самую пустую, глупую и рисковую аферу, даже если мне это будет грозить длительной отсидкой за решеткой в темнице сырой, ты понимаешь? Ты. Должна. Быть. Моей.

Женя не могла вздохнуть, вот же проклятье! Он имеет над ее чувствами слишком много власти, она слишком сильно зависела от него, черт возьми!!! Она не могла сопротивляться ни его взгляду, ни его шепоту, ни словам, парящим в ее душе на крыльях безудержного счастья, никакого сопротивления, лишь слабость, лишь…

Сережа отстранился, слегка наклонив голову на бок, любуясь чертами Жениного лица и упиваясь ее близостью, впитывая ее реакцию с особенной жадностью, а его ладонь продолжала ласкать ее пальцы с непреодолимым, все возрастающим желанием, а птицы внизу Жениного живота уже носились по бешеному кругу, искушая свою хозяйку изо всех сил…

Она тяжело выдохнула, сжав в ответ Сережины пальцы и глядя в его пылающий, черный-пречерный взгляд жестких и решительных, таких любимых серых глаз, и слабо проговорила:

- Я все понимаю, Сережа. Но мне надо еще раз как следует это обдумать…

Сережа победно ухмыльнулся, как будто он уже догадывался о том, какое решение она примет, а его глаза с особенной нежностью и любовью скользнули по контурам ее лица к волосам, шее и плечам, и Женя, понимая только лишь то, что ей нужно всеми средствами потушить тот костер, что крушил ее самооборону изнутри, поспешила увести глаза и с огромным сожалением вытянула ладонь из его руки, вновь принявшись за крем-брюлле, чтобы хоть как-то отвлечься, и задним числом понимая, что чертов гад и кретин Минаев легко, используя лишь шепот и прикосновение, без всяких усилий почти убедил ее встать в ряды заговорщиков, а сейчас сидит весь такой самодовольный, буквально сияя от того, какое впечатление он на нее производит, и поглощая ее любовь к нему… А главное, с таким лицом, будто она уже на все согласилась!

Женя бросила на не в меру разулыбавшегося ослепительной и чертовски обаятельной улыбкой Сережу возмущенный взгляд с большой долей вызова и противоборства, и он, конечно же, все прочитав по ее глазам, поднял одну бровь и абсолютно невозмутимо и беспрекословно заявил:

- Я закажу тебе еще десерт. Как называются те фрукты в белых ошметках?..

Женя не смогла сдержать счастливого смеха.


*** «Плюс»


Вопреки заверениям Жени, что машина, грустно брошенная на парковке около университета, ей завтра, вообще-то, понадобится, и приводя всяческие веские аргументы в пользу того, что ей будет гораздо комфортнее добираться до работы в обществе Сергея и его «Ниссана», Сережа все-таки привез девушку в тот самый, уже хорошо ему известный, узкий двор.

В этот час найти мало-мальски свободное наземное пространство, чтобы приткнуть очередное средство передвижения, уже не представлялось возможным, поскольку гонка за местами под лозунгом «кто первый» начиналась в районе шести вечера и заканчивалась уже в семь часов, после чего приходилось довольствоваться местами уже соседних, но таких же узких и глухих дворов.

Несмотря на то, что уже почти стемнело, и даже пения птиц было практически не расслышать, детская площадка жила и пела, как никогда, и радостный ор, смех и визги маленьких, разноцветных метеоров, шуршащих по гравию туда-сюда, просачивался даже сквозь плотно закрытые окна «Экстрейла» и тихий фон музыки, доносившейся из динамиков авто.

Сережа затормозил прямо напротив Жениного подъезда и посмотрел на нее с своим обычным нетерпением, а еще с тем самым, едва уловимым огоньком, который попросту назывался «мужскими чарами».

- Ну? Ты подумала насчет моего плана? – требовательно спросил он, а Женя, бросив на него веселый взгляд, усмехнулась.

Да, да, именно так. Он специально молчал всю дорогу, зная, что Женя непременно погрузится в размышления насчет его идеи, и наверняка собирался взяться за дополнительную шлифовку ее совести по приезду во двор, чтобы как всегда получить то, что ему нужно, и вытащить из нее заветное согласие…

- А с чего ты решил, что я вообще над ним думала? – игриво пожала плечами Женька, посмотрев на площадку с разрывающимися на фальцеты, развеселыми детьми. – Я как раз рассуждала про себя, что неплохо было бы завтра привести в порядок секретарскую, поскольку ты решил пригласить отца и сестру на посиделки именно к себе в кабинет… А твою сумасшедшую затею можно было бы обдумать спокойно, без спешки, на балкончике под ароматный чаек…

Сережа вдруг скептически поднял брови и расхохотался, слегка наклонившись к Жене и беспрекословно заявив:

- Ну, да, конечно! Именно мысли о том, что придется разложить кипы документов по ровным кучкам вызывали у тебя такое выражение лица, будто ты глотала иголки одну за другой и пыталась понять, насколько приятно твоему желудку их переваривать. Я хочу знать, что ты решила. – командирским тоном закончил он свою речь, сложив руки на груди, а Женя, тоже рассмеявшись, вздохнула, потому что Сережа… конечно, был прав.

Она всю дорогу раскладывала в своей голове на разные чаши весов все «за» и «против», она понимала, что если затея сорвется, то он потеряет все: и фирму, и репутацию, и возможно, те самые желанные два дня в неделю с Настей… Но на кону стояли более весомые ценности. За год Сережа может упустить шанс наладить с дочерью контакты, которые безусловно порастут грязными кляузами со стороны Ксюши, и потеряет эту важную ниточку семейной связи навсегда… Да и, кроме того, он, в конце концов, может разлюбить ее, Женю! Мало ли что бывает… Вдруг он ошибался в своих чувствах, и они испарятся в небытие, особенно учитывая ее дурацкое желание выйти из этой истории хоть немного, но чистенькой, удерживая его на расстоянии от себя?.. Расстояние… Женя посмотрела на него: Сережа хмурился, глядя куда-то вперед, через окно… Она и сама не верила, что сможет сохранять дистанцию так долго… Последние баррикады вот-вот рухнут, она чувствовала это всем сердцем, она начала смиряться…

Но когда «Экстрейл» заехал в ее родной двор, когда последний луч солнца скользнул по штукатурке ее девятиэтажного дома, когда тени сгустились, притесняя тусклый свет фонаря над детской площадкой, и когда, в последний момент, по капоту «Ниссана» шлепнул и отлетел куда-то серо-зеленый футбольный мяч, а возникший из ниоткуда мальчонка лет десяти схватил его и юркнул обратно в кусты с криком: «Давай, Костик! На абордаж!!!», Женя все уже решила и мгновенно расслабилась.