– Не знаю. Ей как-то придется с этим справляться. У нее нет выбора. У нее еще живы родители, но они живут далеко от нее. Только они могут ей серьезно помочь. Она совсем одна. Не думаю, что у них много близких друзей, к тому же многие бросили их в беде. Думаю, что Сара слишком горда и слишком обескуражена, чтобы просить кого-то о помощи. Она очень сильная, но если его посадят в тюрьму, она останется совсем одна. Я не уверена, что их брак сохранится, если он сядет в тюрьму. Это то решение, которое ей придется принять.

– Надо отдать ей должное, что она еще так долго держится. Я бы бросил этого ублюдка сразу, как только его поймали. Он этого заслуживает. Он уничтожил не только свою, но и ее жизнь. Никто не имеет права так поступать с другим человеком, тем более из-за неуемной жадности и нечистоплотности. Лично я считаю, что он просто дерьмо.

– Она любит его, – напомнила Мэгги, – и она пытается быть справедливой.

– Она была больше чем справедливой. Он испортил ей всю жизнь и ради своей выгоды принес в жертву ее будущее и будущее своих детей. А она все еще сидит рядом с ним и держится из последних сил. Он этого не заслуживает. Как ты думаешь, Мэгги, она останется с ним, если его признают виновным? – Он еще ни разу в своей жизни не встречал настолько преданного человека, как Сара, и знал, что сам он не смог бы так. Он безмерно восхищался ею и испытывал неподдельную жалость по отношению к ней. Он был уверен, что не только он, но и все, кто находился в зале суда.

– Я не знаю, – честно призналась Мэгги. – Думаю, что Сара тоже пока не знает. Она хочет поступить правильно. Но ей тридцать шесть лет. Она имеет право на лучшую жизнь, чем та, которая у нее наступит, когда его отправят в тюрьму. Если они разведутся, то она сможет начать все сначала. Если нет, то она проведет много лет, приезжая к нему на свидания в ожидании его освобождения. А в это время жизнь будет проходить мимо нее. Я не хочу ей ничего советовать, просто не могу. У меня у самой в голове царит смута, когда я об этом думаю. Я уже говорила ей. Но что бы ни случилось, ей надо простить его, и это не значит, что она должна бросить ему под ноги свою жизнь лишь потому, что он совершил ошибку.

– Не так уж это и мало – простить, – мрачно вздохнул Эверет. Мэгги согласно кивнула.

– Да, ты прав. Не уверена, что сама я смогла бы. Скорее всего, нет, – честно призналась она. – Мне хотелось бы думать, что я более великодушна, чем я есть на самом деле, но не уверена, что это так. Только Сара может решить, чего она хочет. А я не уверена, что она знает. Выбор у нее небольшой. Она даже могла бы остаться с ним или простить его и позволить уйти. Божья благодать может проявляться по-разному, иногда очень удивительным образом. Я только надеюсь, что она найдет для себя правильный ответ.

– Я знаю, какой бы устроил меня, – решительно сказал Эверет. – Убить ублюдка. Но боюсь, что это уже не поможет Саре. Не позавидуешь ей, когда она день за днем сидит и слышит, какой он бессовестный сукин сын. И она все же продолжает приходить вместе с ним в суд и целует его на прощание, когда уходит вечером домой к детям. – В ожидании десерта Эверет снова завел с ней речь на гораздо более деликатную тему. В первый день после Рождества Мэгги согласилась подумать об их будущем. Прошло уже почти четыре месяца, но, как и Сара, она все еще не пришла ни к какому решению и отказывалась обсуждать с ним эту тему. Состояние неизвестности приводило его в отчаяние. Он знал, что она любит его, но в то же время не хочет уходить из монастыря. Для нее это тоже был мучительный выбор. И так же, как и Сара, она искала ответ и стремилась получить Божью благодать, которая позволила бы ей принять правильное решение. В случае с Сарой все решения были обременительными и до некоторой степени для Мэгги тоже. Она либо оставляет монастырь ради Эверета, чтобы разделить с ним свою жизнь, либо должна отказаться от этой надежды и остаться верной своим монашеским обетам на всю дальнейшую жизнь. В любом случае она теряет что-то из того, что любит и чего хочет, но при этом она что-то получает взамен. Одно надо предпочесть другому – она не может иметь и то, и другое. Эверет внимательно следил за ее глазами, стараясь мягко начать разговор на эту тему. Он пообещал ей не давить на нее и дать столько времени, сколько ей понадобится. Но порой у него возникало острое желание схватить ее, прижать к себе и начать умолять все бросить и уехать с ним вместе. Он знал, что она не согласится. Если она пойдет ему навстречу и выберет жизнь с ним, то это будет ясный, хорошо продуманный, а не опрометчивый поступок, а самое главное – искренний и честный.

– Так что ты все это время думала о нас? – осторожно поинтересовался он. Она пристально смотрела на чашку с кофе и потом взглянула на него. Он увидел в ее глазах страдание и вдруг ужасно испугался, что она уже приняла решение, и не в его пользу.

– Я не знаю, Эверет, – вздохнув, сказала она. – Я люблю тебя. Я это знаю. Я теперь не знаю, какой путь предназначен для меня, в каком направлении мне идти. Я хочу быть уверена, что выбираю правильный путь для нас обоих. – Все последние четыре месяца она напряженно думала об этом, даже раньше – со дня их первого поцелуя.

– Ты знаешь, за что я голосую, – нервно улыбнулся он. – Я считаю, что Господь будет любить тебя, как бы ты ни поступила. Я тоже. Конечно, я бы хотел провести свою жизнь с тобой, Мэгги. – И даже с детьми – хотя он никогда не говорил ей об этом своем желании. Хорошо бы принять хоть одно важное решение сейчас. Придет время, можно будет обсудить и другие вещи. В данный момент ей надо было энергично взяться за гораздо более серьезное решение. – Может быть, есть смысл поговорить с братом. Он прошел через это. Что он тогда чувствовал?

– Он никогда не ощущал, что это его призвание свыше. В ту же минуту, как он познакомился со своей будущей женой, он открыл дверь и вышел. Не думаю, что его когда-то обуревали такие же чувства. Он сказал тогда, что если Бог сделал так, что он встретил ее на своем жизненном пути, значит, этому суждено было произойти. Жаль, что я не могу быть уверена так же, как он. Возможно, что это некая изощренная форма искушения, чтобы проверить меня, а может быть, это судьба стучится в мою дверь. – Он видел, что она все еще терзается сомнениями, и ничем не мог ей помочь. Он и сам сомневался, сможет ли она когда-нибудь действительно на что-то решиться или просто поставит крест на этой проблеме.

– Ты можешь продолжать помогать бездомным, так же, как ты делаешь это сейчас. Ты могла бы стать практикующей медсестрой или даже совмещать одно с другим. Мэгги, ты можешь заниматься всем, чем угодно. Тебе не надо ничего бросать. – Он и раньше ей говорил об этом. Но проблема в большей степени заключалась не в ее работе, а в ее клятвах, которые она дала Господу. Они оба знали, что это было самой большой для нее проблемой. Но было нечто, чего он не знал. Вот уже три месяца, как она беседовала с настоятелем монашеского ордена, со своей игуменьей, со своим духовником и с психотерапевтом, который специализируется на проблемах, возникающих в религиозных общинах. Она не просто в одиночку ломала голову, а делала все возможное, чтобы принять мудрое решение. Если бы он знал об этом, его бы это приободрило. Но она не хотела давать ему ложных надежд на тот случай, если она в конце концов сделает выбор не в его пользу.

– Ты можешь мне дать еще немного времени? – с болью в голосе спросила она. Она определила себе конечный срок для принятия окончательного решения – июнь. Но она ничего не сказала ему об этом по тем же самым причинам.

– Конечно, могу, – благоразумно ответил он и проводил ее через улицу обратно к ее дому. Ему уже удалось увидеть ее жилище, и он был поражен, насколько маленькой, скромной и невзрачной была ее квартирка. Она уверяла, что для нее это не имеет никакого значения, что ее комната гораздо больше и симпатичнее любой монашеской кельи в любом монастыре. Она серьезно выполняла данный ею обет жить в бедности, как, впрочем, и все остальные. Он ничего не сказал, но подумал, что не смог бы и дня прожить в ее комнате, единственным украшением которой было скромное распятие на стене. В остальном комната была пустой, если не считать ее кровати, комода и единственного сломанного стула, который она подобрала на улице.

После того как он ее проводил, он сходил на встречу и потом вернулся в свой номер в отеле, чтобы написать отчет о судебном заседании в этот день. «Эксклюзиву» нравилось то, что он им присылал. Его корреспонденции были написаны хорошим языком, и ему удалось сделать несколько впечатляющих снимков около здания суда.

Стороне защиты потребовался целый день для завершения изложения доводов по делу. Сет сидел, тревожно нахмурив брови, в то время как Сара несколько раз закрывала глаза, очень сосредоточенно слушая выступление. Мэгги сидела в глубине судебного зала и молилась. Генри Якобс и команда адвокатов провели хорошую работу и защищали Сета так, как только могли. Принимая во внимание все обстоятельства, они хорошо сделали свое дело. Вот только обстоятельства были плохими.

На следующий день судья провел инструктаж присяжных, поблагодарил сторону обвинения и свидетелей за их показания, адвокатов за их превосходную работу в интересах подзащитного, и потом присяжные удалились на совещание. После этого заседание суда было объявлено закрытым до принятия решения присяжными. Сара и Сет остались со своими адвокатами. Им оставалось теперь только ждать. Все знали, что это может занять несколько дней. Эверет вышел из зала вместе с Мэгги. Она на минуту остановилась, чтобы сказать несколько слов Саре, которая уверяла, что с ней все хорошо, но ее вид говорил об обратном. Потом Мэгги в сопровождении Эверета вышла на улицу, поговорила с ним несколько минут и уехала на какую-то встречу. У нее была очередная встреча с настоятелем, но она не сказала Эверету об этом. Она просто поцеловала его в щеку и уехала. А он вернулся в здание суда, где остальные ждали, пока присяжные совещаются.

Сара села рядом с Сетом в дальнем конце зала. На несколько минут они выходили подышать свежим воздухом, но ничего не помогало. У Сары было такое чувство, словно она ждет, когда на нее упадет еще одна бомба. И единственное, что она сейчас хотела знать, насколько сильным будет удар и к каким разрушениям он приведет.

– Прости меня, Сара, – тихо вымолвил Сет. – Я так сожалею, что заставил тебя пройти через такое. Я никогда не думал, что может случиться что-то подобное. – «Как было бы хорошо, если бы ты задумался об этом до, а не после», – подумала Сара. – Ты презираешь меня? – он следил за ее глазами. Плача, она отрицательно качнула головой. Она теперь постоянно плакала.

– Я не презираю тебя. Я люблю тебя. Просто мне тяжело.

– Мне тоже. Жаль, что я не заключил сделку со следствием и не признал вину. Тебе не пришлось бы проходить через весь этот кошмар. Я ведь еще надеялся, что мы можем выиграть дело. – Ей стало страшно, что сейчас он так же неадекватно оценивает ситуацию, как и тогда, когда совершал махинации с Салли. В конечном счете во время следствия они кинули друг друга. Их показания послужили только тому, чтобы подтвердить вину каждого, а не спасти и уменьшить наказание. Федеральные прокуроры Калифорнии и Нью-Йорка не заключили сделки ни с одним из них. Вначале Сету дали возможность признать вину, но потом аннулировали эту возможность. Генри предупреждал, что, вероятно, рассмотрение дела приведет к более серьезному наказанию, но, будучи в глубине души человеком азартным, даже больше, чем о нем мог кто-то подумать, Сет решил поиграть со случаем. Теперь, томясь в ожидании, когда присяжные примут решение, он страшился вердикта. Как только они огласят его, через месяц судья вынесет приговор.

– Нам остается лишь ждать, какое они примут решение, – тихо сказала Сара. Их судьба была сейчас в руках присяжных.

– Ты как? – взволнованно спросил Сет. Его тревожило, не оставит ли Сара его сейчас без своей поддержки. Он очень сильно нуждался в ней, чего бы ей это ни стоило. – Ты уже приняла решение по поводу нас? – Она качнула головой и не ответила – добавлять ко всему ужасу еще и развод? Она хотела сначала дождаться решения присяжных и не могла думать о чем-то другом. Сет не стал давить на нее. Он видел, что она и без того на пределе, но его жена до конца демонстрировала верность и преданность, как обещала. Она была человеком слова, чего нельзя было сказать про него. Эверет сказал Мэгги, что относит его к разряду подонков, а другие выражались о нем еще хуже. Хорошо еще, что не говорили это Саре. Во всей этой истории она была одновременно положительной героиней и жертвой, а Эверет считал ее просто святой.

Они прождали шесть дней, пока присяжные не закончили совещание. Изучение доказательств представляло собой определенную трудность. Для Сары и Сета ожидание было мучительным. Вечер за вечером они возвращались каждый в свои апартаменты. Один раз Сет спросил, не могла бы она остаться у него на ночь, ибо он боится оставаться один, но в это время болела Молли, да и, по правде говоря, Сара сама не хотела этого. Это было уж слишком. Несмотря на то, что ей было грустно, когда она отказала ему, таким образом она пыталась хоть немного себя защитить. Она понимала, как ему сейчас больно, но ей было не лучше. Он уехал к себе и напился. В два часа ночи он позвонил ей и что-то бессвязно бормотал про то, что любит ее. На следующий день было видно, что он пребывает в сильнейшем похмелье. Когда присяжные заседатели наконец вернулись в зал, была уже вторая половина дня. Все засуетились, когда объявили о возобновлении судебного заседания.