– Тогда это было очень мило с твоей стороны, что ты была рядом со мной в суде… – Сет вежливо кашлянул и замолчал. Да, поначалу ее подтолкнули к этому адвокаты, чтобы создать для него положительный имидж, но она в любом случае поступила бы так же, просто любя его! Но она не стала всего этого говорить. Устала. – Тогда я позвоню Генри и начну готовить документы к разводу, – уронил он слабым, бесцветным голосом. Она кивнула – в глазах у нее стояли слезы.

– Извини, Сет. – Он тоже молча кивнул ей, повернулся и вышел. Все было кончено.

Через несколько дней Сара позвонила Мэгги и обо всем ей рассказала. И маленькая монахиня ей от души посочувствовала:

– Я понимаю, как тяжело тебе было сказать ему это… Но ты простила его, Сара? Простила?

Последовала длинная пауза.

– Н‑нет, не простила.

Снова повисла пауза.

– Что ж… Возможно, когда-нибудь…

– Возможно, когда-нибудь… – повторила ее слова Сара.

– Это бы сделало вас обоих свободными. И не пришлось бы всю жизнь жить с грузом обиды на сердце.

– Наверное, когда-нибудь так и будет… – грустно ответила Сара.

Объявление приговора разрядило то напряжение, которое тянулось и давило на них после оглашения вердикта присяжных. Сет покинул бродвейские апартаменты и переехал в «Ритц-Карлтон», чтобы последние несколько ночей провести там. Детям он объяснил происходящее тем, что должен по работе уехать на какое-то время. Молли расплакалась, но он пообещал, что она сможет видеться с ним, и это ее, кажется, успокоило. А вот успокоить Сару было не в его силах. Ей и дальше придется рассчитывать только на свою работу или на посильную помощь своих родителей, которая не будет существенной: они пенсионеры и живут на фиксированный доход. Может случиться так, что ей придется какое-то время жить вместе с ними, если она останется совсем без денег или не сможет жить на свою зарплату. Сет извинился. Но это все, что он мог для нее сделать. Он продал свой новый «Порше» и сделал широкий жест – отдал ей деньги. Сара пообещала ему сделать все, чего не смогут сделать для него его адвокаты. На той же неделе, когда должны были объявить приговор, он начал бракоразводное дело. Через шесть месяцев оно будет завершено. Сара расплакалась, когда получила уведомление, но сейчас она не представляла себе ничего иного, кроме как развестись.

Изучив финансовое положение Сета, судья наложил на него штраф в размере двух миллионов долларов. То немногое, что оставалось от продажи всего имущества, теперь будет окончательно выпотрошено. За каждое преступление из тех пяти, что вменялись ему, он получил по три года – то есть его приговорили к пятнадцати годам тюремного заключения. Слушая приговор, Сет был внешне спокоен. Чудес он не ожидал. Услышав про срок наказания, он понял, что Сара имеет полное право выбрать развод. Если он отсидит свой срок полностью, ему будет пятьдесят три года, когда он выйдет на волю, Саре – пятьдесят один год. Сейчас им соответственно тридцать восемь и тридцать шесть. Любому покажется слишком долго ждать столько времени. Есть вероятность, что он освободится через двенадцать лет, если ему повезет. Но и это долго. Ей будет уже сорок восемь. Слишком продолжительный срок, чтобы прожить его без мужчины. Когда он освободится, Молли исполнится девятнадцать, Оливеру – семнадцать. Все это убедило его в том, что с разводом Сара оказалась права.

Из зала суда его выводили в наручниках. Сара разрыдалась. Через несколько дней его отправят в федеральную тюрьму. Адвокаты просили, чтобы его направили в колонию общего режима, и сейчас их просьба находилась на рассмотрении. Сара пообещала навестить его, как только его туда привезут, вне зависимости от развода. У нее и в мыслях не было выбрасывать его из своей жизни, просто она больше не могла оставаться его женой.

Когда его выводили, он еще раз повернулся и посмотрел на нее. А перед тем, как ему надели наручники, он снял обручальное кольцо и передал его Саре. Он забыл снять его утром, и оно осталось на его руке вместе с золотыми часами. Часы он снял и положил в портфель, который попросил доставить к ней домой. Он попросил одежду его раздать, а часы сохранить для Оливера. Все это выглядело ужасно, и Сара стояла, держа в руке его обручальное кольцо, и громко рыдала. Эверет и Мэгги помогли ей выйти из зала, отвезли домой и уложили в постель. Пармани увезла детей на денек к себе.

Глава 22

После того как Сету объявили приговор, Мэгги прилетела в Лос-Анджелес на выходные в честь Дня памяти, где должен был пройти концерт Мелани. Она попыталась захватить с собой Сару, но та не поехала. Она собиралась вместе с детьми навестить Сета в его новом доме – в тюрьме. Это было их первое свидание после того дня, как его вывели из зала суда. Сара понимала, что для всех это будет потрясением, и им придется приспосабливаться к ситуации.

Эверет несколько раз интересовался у Мэгги относительно дел Сары, и она отвечала, что формально у нее все хорошо. Она выполняет свои обязанности, ходит на работу, ухаживает за детьми, но, по понятным причинам, продолжает быть в подавленном состоянии. Должно пройти время, возможно, достаточно долгое, чтобы она смогла примириться с произошедшим. Бракоразводное их дело находилось в производстве.

Эверет встретил Мэгги в аэропорту и отвез в маленький отель, где она заказала номер. Она сказала, что днем у нее назначена встреча с отцом Каллагеном, которого она очень давно не видела. Эверет высадил ее из машины и уехал по заданию редакции готовить материал. Его материалы по освещению судебного процесса над Сетом Слоуном произвели такое впечатление, что недавно он получил приглашение на работу в «Тайм», а «ЭйПи» захотел, чтобы он возобновил с ними контракт. Вот уже два года, как он был в завязке и сейчас был устойчив, как скала. Он подарил Мэгги свой жетон за два года трезвой жизни, чтобы она хранила его вместе с первым. Мэгги дорожила обоими и все это время хранила их при себе.

В тот вечер они ужинали вместе с Мелани, Томом и Джанет. Мелани и Том сообщили, что недавно они отметили свой первый юбилей – год со дня знакомства. Джанет вела себя более мирно, чем ожидала Мэгги. Она встретила мужчину и сейчас прекрасно проводила с ним время. Он имел отношение к музыкальному бизнесу, и у них было много общего. Было совершенно ясно, что она вняла увещеваниям дочери, и теперь та сама принимает решения. Кто бы мог ожидать этого?

Летом Мелани собиралась поехать на непродолжительные гастроли – на четыре недели, вместо девяти или десяти, и только по крупным городам. Том взял две недели отпуска, чтобы поехать с ней вместе. И Мелани договорилась с отцом Каллагеном, что в сентябре приедет в Мексику. На этот раз она планировала пробыть там месяц. Она не хотела на долгое время расставаться с Томом. Молодая пара светилась счастьем. Эверет нащелкал кучу снимком во время ужина – на одних была Мелани с матерью, на других – Мелани и Мэгги. Свои изменения в жизни она отнесла на счет Мэгги, которая помогла ей повзрослеть и стать тем, кем она хотела быть. Правда, она сказала об этом так, чтобы не услышала Джанет. В первых числах мая исполнялся год с того дня, как в Сан-Франциско произошло землетрясение. Всем им оно принесло что-то хорошее, но и та психологическая травма, которую они получили, все еще не была изжита. Мэгги сообщила, что в этом году снова прошел Бал малюток-ангелов, но Сара не принимала участия в его подготовке и не присутствовала на нем, но Мэгги надеялась, что на следующий год Сара примет участие в этом событии.

В тот вечер Эверет и Мэгги задержались допоздна в доме Мелани. Обстановка была непринужденной и всем было весело. Позже Эверет и Том играли в преферанс. Том рассказал Эверету, что они с Мелани подумывают о том, чтобы съехаться и жить вместе. Было немного странно, что она до сих пор живет вместе с мамой, и даже несмотря на то, что Джанет немного смягчилась, до желаемого результата было далеко. В тот вечер она выпила лишнего, и если бы не присутствие Мэгги, Эверет почувствовал, что, несмотря на то, что у нее был бойфренд, она не прочь была приударить за ним. Нетрудно было понять, почему Том и Мелани захотели жить отдельно. Джанет тоже пора было повзрослеть и идти по жизни самостоятельно, а не прятаться за Мелани и ее славу. Это было время взросления для них всех.

По дороге в отель Эверет и Мэгги обсуждали прошедшую встречу, и он по-прежнему наслаждался ее присутствием. Но когда они подъехали к ее отелю, Мэгги была полусонная и зевала. Он нежно поцеловал ее и, обняв, проводил до двери номера.

– Кстати, как прошла встреча с отцом Каллагеном? – Он забыл спросить ее, а ему нравилось быть в курсе всего, что она делала каждый день. – Надеюсь, ты не собираешься в Мексику? – Она зевнула и с улыбкой отрицательно хмыкнула.

– Нет. Я собираюсь работать с ним здесь, – сонным голосом сказала она и перед тем как войти в номер, прижалась к Эверету.

– Здесь? В Лос-Анджелесе? – он растерялся. – Ты имеешь в виду в Сан-Франциско?

– Нет, я имела в виду здесь, в Лос-Анджелесе. Ему нужен тут человек, который будет управлять миссией, пока он будет в Мексике, – от четырех до шести месяцев в году. Потом я смогу решить, чем мне заниматься, или он может оставить меня здесь, если я хорошо справлюсь с обязанностями.

– Минуточку, – Эверет напрягся. – Объясни. Ты говоришь, что сможешь работать в Лос-Анджелесе от четырех до шести месяцев в году? А что скажет епархия, или ты уже переговорила с ними? – Он знал, что они весьма либерально относились к ее выбору работать там, где она хотела.

– Ну… Я обсудила… – пробормотала она и обняла его за талию. Эверет был озадачен.

– И они разрешают тебе приехать сюда и работать тут? – Он расплылся в улыбке. Да это же здорово! – Невероятно. Я не думал, что они такие классные ребята и что они разрешат тебе уехать на работу в другой город.

– Они еще не высказали своего мнения по этому поводу, – тихо произнесла она. Он заглянул ей в глаза.

– О чем это ты, Мэгги?

Она глубоко вздохнула и прижалась к нему еще крепче. Это было самое трудное дело в ее жизни. – Меня освободили от моих монашеских обетов два дня тому назад. Я не хотела никому говорить до тех пор, пока не приеду сюда.

– Мэгги!.. Мэгги?.. Так ты… больше не монахиня? – Он ошарашенно смотрел на нее, не веря тому, что слышит. Она грустно кивнула, сдерживая слезы.

– Нет, не монахиня. Я теперь не знаю, кто я. У меня кризис самоопределения. Я позвонила отцу Каллагену по поводу работы, и если я тебе еще нужна, то теперь я могу приехать сюда работать… В противном случае я не знаю, что буду делать. – Она засмеялась сквозь слезы. – Я самая старая девственница на планете.

– О, Мэгги, я люблю тебя… О господи, ты – свободна! – Он метался в душе, ему хотелось немедленно сграбастать ее в объятия и тащить к себе, как величайшую драгоценность. Но он бережно поцеловал ее. Теперь им не надо было чувствовать себя виноватыми. Они смогут испробовать все, что испытывают друг к другу. Они могут пожениться и завести детей. При желании она сможет стать его женой или откажется, если они предпочтут другие отношения. Теперь у них есть право выбора. – Спасибо, Мэгги, – взволнованно проговорил он. – Я благодарен тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен! Я не думал, что ты решишься, но и подталкивать тебя не хотел, хотя страшно переживал по этому поводу все эти жутко долгие месяцы.

– Я знаю. Я тоже. Я еще не привыкла, но я… рада…

– И я. – Он опять поцеловал ее. Даже сейчас он не хотел ее подгонять. Он понимал, что ей предстоит сложнейший период, пока она не привыкнет к мысли, что она больше не монахиня. Она состояла в религиозном ордене двадцать один год, почти половину своей жизни. И в то же время он не мог не думать о будущем. Самое лучшее заключалось в том, что у них появилось будущее. – Когда ты сможешь сюда переехать?

– В любое время, когда ты захочешь. Я снимаю свою квартиру помесячно.

– Завтра! – прохрипел он в состоянии исступленной радости. Он не мог дождаться, когда приедет домой и позвонит своему спонсору, который все это время предлагал ему заглянуть в двенадцатиступенчатую группу для созависимых людей. Он считал, что Эверет подсел на ее недоступность. Что может быть более недоступным, чем монахиня? А теперь эта монахиня была его! – Я помогу тебе переехать на следующей неделе, если захочешь. – Она рассмеялась.

– У меня не наберется, наверное, и двух чемоданов вещей, и потом, где же я буду жить? – Она еще ни о чем не договорилась. Она все начинала с нуля. Прошло всего два дня, как она покинула религиозный орден и только сегодня днем получила работу. У нее просто еще не было времени подумать о жилье.

– Ты не будешь против того, чтобы поселиться у меня? – с надеждой спросил он. Они все еще топтались у дверей ее номера. Вечер обещал превратиться в самый чудесный вечер в его и ее жизни. Но она отрицательно покачала головой в ответ на его вопрос. Были вещи, через которые она не могла и не желала переступать.