Э. Блэр - Выстрел

Покорно я беру его член в свой рот. Он не дает мне ни крупицы контроля, потому что крепко контролирует меня, заставляя ласкать его длину языком. Я предпринимаю попытку бороться с ним всеми возможными способами, чтобы двигаться с моей скоростью — более медленно, но он только усиливает хватку.

— Не борись со мной, Нина, — рычит он, но я так хочу борьбы. Я хочу бороться и ощущать борьбу, с грубой усмешкой он выплевывает: — Сдайся мне!

Но я не хочу этого, тогда он жестче хватает меня за волосы.

— Повинуйся. Доверься мне, детка.

Тихая просьба доносится до моих ушей. Он не знает, что я услышала ее, и это заводит меня еще больше, таким образом, я отдаю ему контроль, в котором он так нуждается. Он принуждает меня взять его массивный член глубже, я ласкаю его языком, обводя напряженные вены бархатной плоти.

Звуки удовольствия вырываются у него из горла, когда я чувствую, как его плоть набухает в моем рту. Затем он вытаскивает член изо рта. Легко укладывает меня на кровать, напряженно проводит по твердому члену рукой, толкаясь в свой кулак, затем кончает мне на грудь и живот. Теплая сперма покрывает капельками мое тело. Его глаза впиваются в мои, когда он ложится на меня, продолжая поглаживать свой член. Я смотрю на него, он выглядит потрясающе в своей звериной красоте.

Он оборачивает вокруг меня руки, укладывая нас на бок, прижимая меня к своему сильному телу. Я полностью беззащитная рядом с ним, обнаженная, руки связаны, но как ни странно, мне не страшно рядом с этим властным мужчиной. Да, он наказал меня, но он никогда толком не обижал меня. На протяжении всего времени он продолжает говорить мне, чтобы я доверяла ему, и он получает этот подарок от меня, хотя бы на уровне моего понимания, что я полностью в безопасности с ним.

Пока мы лежим, крепко прижавшись друг к другу, сперма высыхает на мне.

— Я хочу чувствовать только мой запах на тебе, — говорит он мне, поглаживая меня по волосам, прежде чем он тянется за спину и развязывает руки.

Когда мои руки, наконец, свободны, я тянусь и оборачиваю их вокруг его шеи, нуждаясь в комфорте и совершенно сбитая с толку, как реагировать на то, что только что произошло между нами. Он крепко обнимает меня, прижимаясь губами к моему уху, и тихо шепчет:

— Я держу тебя, милая. Я обожаю тебя.

Мои эмоции завладевают моим телом, я совершенно не понимаю, как реагировать на это. Это одновременно наполняет меня восхищением, легкостью, но также и отвращением. Я ненавижу, что он так восхищается и наслаждается моим телом и мной. Но больше всего меня раздражает то, что я не могу ускользнуть от своих чувств, когда нахожусь рядом с ним. Он не дает мне свободы, которую я привыкла получать с Пиком, и это пугает меня до чертиков. Он продолжает прижимать меня к себе, еле слышно произнося успокаивающее звуки: Шшш.

— Я скучал по тебе, — говорит он, наконец.

— Я тоже скучала, — выдыхаю я. — Но теперь он уехал. И я вся твоя.

— Я не хочу, чтобы ты была моей только, когда он уезжает, Нина. Я хочу тебя постоянно.

— Это все так сложно, но я здесь с тобой, и просто хочу быть рядом. Не надо о Беннетте, пожалуйста, — умоляю я.

Деклан медленно тянется ко мне, продолжая нежно касаться меня, мы прижимаемся губами, осыпая друг друга ласковыми поцелуями, он бормочет:

— Как ты себя чувствуешь? Я не сделал тебе больно?

— Нет.

— Ты должна знать, что я всегда буду тебя защищать, — он говорит мне те же слова, что и мой отец, когда я была маленькой, и когда я смотрю в его глаза, я вижу, что все, что он говорит, чистая правда.

— Знаю, — говорю я. — Доверие для меня сложная штука, но я пытаюсь.

— Очень рад.

Я улыбаюсь оттого, что мне удается так легко вертеть им. Это выходит само собой, не нужно думать и прилагать усилия, я просто говорю, а он верит. В конце концов, мы засыпаем. Просыпаясь несколькими часами позже, Деклан заказывает еду в номер, и я лгу ему, говоря, что мне нужно домой, потому что Беннетт хотел пообщаться вечером по скайпу. Деклан огорчен, но мы договариваемся встретиться завтра и провести все две недели вместе, большую часть времени вместе. Но, правда в том, что сегодня мне нужно к Пику.

Прежде чем уйти, Деклан устанавливает на мой телефон приложение, которое позволяет принимать и отсылать сообщения, без фиксирования записи об отсылке. Его собственнический настрой в отношении меня вызывает смех, но мне интересно узнать, почему он так себя ведет со мной. Я все больше и больше думаю о нем.

Приближается полночь, и мой живот скручивает узлами от страха, когда я подъезжаю к трейлеру Пика. Я заглушаю мотор и пару минут просто сижу в тишине; звучное завывание пронизывающего ветра слышится снаружи, когда он мягко кружит по заснеженной земле, заполняя тишину, повисшую в машине. Чем дольше я тут сижу, тем больше начинаю нервничать. Я знала, что, в конце концов, этот день настанет, но происходящее в данный момент заставляет сжиматься мой желудок, обдавая меня чувством страха.

Я выхожу из машины и подхожу к трейлеру, Пик не говорит ни слова, когда направляется ко мне. Мое лицо окаменело, за все то время, пока я здесь стою.

— Привет, — говорит он мягким голосом.

— Привет.

— Ну…?

— Ну… — я начинаю говорить и киваю ему: — Этот момент настал.

— Ты уверена?

— Да.

Пик кладет свою большую ладонь мне на челюсть, говоря:

— Так мы все-таки собираемся сделать это?

— Да.

Мой голос неуверенно дрожит, но я собираю воедино все свои внутренние силы, отталкивая все эмоции, которые бушуют вокруг нас на данный момент.

— Ты… Напугана?

Я киваю ему, давая честный ответ, преодолевая видимость уверенности. Он кивает мне в ответ, давая понять, что я не одинока, но мы оба прекрасно знаем, что мне необходимо осуществить все то, что я задумала.

— Не бойся, я рядом, я всегда с тобой. Помни главное, для чего мы все это делаем, — говорит он мне уверенным голосом, его глаза излучают настойчивость и безграничную уверенность. — Это делается для твоего отца. Это все для тебя и всего того, чего ты была лишена. Ты хочешь новую жизнь; мы уже почти достигли цели, Элизабет. Ты чувствуешь ее сладкий вкус у себя на языке? Вкус сказки?

— Да, — выдыхаю я.

— Но сначала мы убьем всех монстров, — говорит он и нежно прижимается к моим губам, и затем отстраняется. Я сбрасываю с плеч пальто и одним движением откидываю его в сторону. Перед тем как посмотреть на Пика, я, тяжело сглатывая комок в горле, говорю ему:

— Я полностью готова.

— Повтори снова.

— Я готова.

— Прикрой свои глаза, — властно говорит он, так я и делаю.

Я стою и ощущаю тепло руки Пика, которая ласкает мою линию челюсти, затем он легко проводит пальцами ниже.

— Не забывай, что все это только для тебя, — слышу я тихий шепот перед тем, как он убирает руку, которая несла мне комфорт и защищенность.

Мое сердце медленно рассыпается на части у меня в груди, пока я жду его действий, и спустя пару минут он обрушивает на меня кулак. Удар приходится на одну сторону моего лица, рядом с глазом. Взрыв боли моментально опаляет волной от щеки к носу, и я падаю на пол. Затем Пик хватает меня за запястье и отбрасывает мою руку в сторону, впечатывая еще один удар по щеке. Из горла вырывается напряженный крик, тогда Пик накрывает мое тело своим, крепко удерживая меня в своих руках, прижимая голову к груди, пока я, всхлипывая, плачу. Мое лицо горит огнем, потому что я чувствую, как оно начинает опухать на месте удара. Пик продолжает удерживать меня в своих руках, укачивая, напоминая мне снова и снова, зачем мы все это делаем, но мне не нужно ничего напоминать. Я прекрасно знаю, зачем и почему все это делаю. Когда мои слезы, наконец, высыхают, голова начинает гудеть от мигрени, которая распространилась от удара по челюсти. Мне даже не надо ничего говорить, Пик нежно поднимает меня и бережно несет на кровать.

— Я сейчас вернусь, — говорит он быстро и выходит из комнаты, через пару секунд он возвращается со стаканом воды и двумя таблетками Тайленола. — Вот. Возьми.

Проглатывая таблетки, я делаю глоток воды, затем опускаюсь на подушку.

— Сильно болит?

— У меня ужасная головная боль.

— Как твой глаз?

— Все болит, но думаю, скоро будет нормально. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым и говорил глупые извинения, — говорю я ему, когда он ложится рядом. — Посмотри, как это выглядит? — прошу я. Он тянется ко мне, чтобы нежно коснуться кожи, но, когда кончики пальцев соприкасаются с моей ушибленной щекой, я отшатываюсь от жуткой боли.

— Прости, — бормочет он. — Она действительно раздулась и покраснела. Ушиб медленно превращается в синяк. Будет ужасный синяк, когда ты проснешься утром.

Я медленно киваю и не могу сдержать дьявольскую усмешку, что растягивается на моих губах, затем она переходит в смех. Пик несколько секунд колеблется, перед тем как улыбнуться, и когда я вижу, как его губы растягиваются в победной улыбке, я перекатываюсь на спину и начинаю смеяться еще громче. Хватаясь за живот, я чувствую себя психически больной, ненормальной, испорченной, но как бы то ни было, я ощущаю победу, будто я возвышаюсь на вершине мира, празднуя нашу дьявольски продуманную игру, греясь в лучах моего шикарного плана, который обязательно будет удачным.

Последняя пара лет ушла на то, чтобы укрепить узы брака, создать видимость счастливой пары, которая полностью предана друг другу и растворилась в своей любви. Со стороны может показаться, будто у нас счастливый брак, и дойти до состояния ненависти между нами нереально, но нет, это всегда было со мной, я осознавала это каждой клеточкой тела, это было на кончиках моих пальцев. И теперь эмоции от чувства стресса, одиночества, сомнения и неуверенности просятся сквозь меня, выплескиваясь в такой неконтролируемый и отчаянный смех.

Когда наш смех начал утихать, а мы успокаиваться, я повернулась к Пику, спрашивая:

— Я кажусь тебе чокнутой?

— А тебе не кажется, что мы все немного чокнутые?

Улыбаясь, я отвечаю:

— Меня бы устроило и простое «нет».

— Нет.

Мое выражение лица становится прежним, и когда Пик поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, я напоминаю ему:

— Я люблю тебя.

— Я знаю, что ты любишь.

— Нет, — говорю я. — Ты никогда не сомневался во мне. После всех этих лет ты был моей постоянной опорой, с того самого первого момента нашей встречи, когда мне было восемь лет. Ты самый лучший брат, которого кто-либо когда-либо мог иметь, и я правда тебя люблю.

Я поворачиваюсь к нему, и он тянется к моей распухшей щеке, ласково проводя по ней пальцами, затем прижимается губами к моим и целует меня, лаская языком мою нижнюю губу. Я притягиваю его ближе к себе, переплетая свои ноги с его, когда он ложится на меня. Мы начинаем быстро задевать друг друга, и я, наконец, готова к тому, что только Пик в состоянии дать мне. Наши обнаженные тела двигаются в унисон, я тянусь рукой между нами и хватаю его твердый и толстый член, затем направляю его в киску. И вот, наконец, я готова убежать от всего, что меня окружает.

Просыпаюсь на следующее утро в своей постели, половина лица пульсирует и горит в одном ритме с биением сердца.