– Роберт, поклянись, что не убьешь его, – попросил лорд Ги. – Я твой отец, а ты мой сын, так поклянись мне, что не станешь убивать его, а привезешь обратно, чтобы он предстал перед судом Вильгельма. Пусть суд сотворит другая рука. Прошу тебя, Девлин, войди в мое положение. – Он крепко сжал плечо Роберта и с мольбой в голосе обратился к сыну, когда тот отрицательно покачал темноволосой головой. – Я никогда не обращался к тебе с просьбой, а теперь прошу тебя ради Бога.

– Ради вас, отец, я привезу его обратно живым, – молча, выругавшись, уступил Роберт и холодным безжалостным взглядом посмотрел в лицо отца. – Но предупреждаю, я не могу обещать, что сдержу слово, если он причинил зло Кэтрин. Только в том случае, если она осталась невредима, я выполню свою клятву.

– А если ты узнаешь, что она уехала добровольно, Роберт? Что тогда? – Лорд Ги непроизвольно сделал шаг назад, заметив, как задрожал мускул на щеке Роберта, и почувствовав вскипевшую в сыне лютую ярость.

– Тогда я пожелаю Джону наслаждаться ею! – зло бросил Роберт и быстро прошел мимо лорда Ги на лестничную площадку.

Выйдя из каменной ниши, Роджер встревоженным взглядом проводил Девлина. Он предвидел, что Джону за его грязные дела предстоит адская расплата, и будет еще хуже, пока все не кончится. Девлин мчался на бешеной скорости, не щадя ни лошадь, ни преданных ему людей, которые поскакали вслед за ним, когда он понесся по дороге, ведущей от Челтенхема. На землю уже легли длинные предвечерние тени, когда Девлин, наконец, решил остановиться на отдых. Монтроз опустился на большой плоский камень у дороги и, упершись локтями в колени, обхватил себя руками; закрепленный на одном плече плащ скрыл его кольчугу и камень внизу. Наклонив голову, Роджер сидел в лучах заходящего солнца и вдруг заметил, как на небольшом расстоянии от камня солнечный луч блеснул на каком-то металлическом предмете, лежавшем в густой траве. Роджер наклонился вперед, а потом встал и, сделав несколько шагов, удивленно поднял брови и сжал губы, когда узнал то, что, лежало в траве.

– Это пояс Кэтрин и ее кольцо с ключами, Роджер, – раздался позади него глухой голос, и Девлин, нагнувшись поднял с земли серебряный пояс и кольцо. – Шнуровка порвана, как будто пояс сорвали с ее талии. – С угрожающе горящими глазами Девлин задумчиво взглянул на обернувшегося к нему Роджера.

Роджеру нечего было сказать, он лишь беспомощно наблюдал, как Девлин сжимает в руке пояс и ключи, зловещее выражение лица друга не предвещало ничего хорошего.

Петух еще не пропел, когда Джон разбудил Кэтрин, забывшуюся тяжелым сном. Накануне он выпил чересчур много вина, и теперь у него нестерпимо болела голова.

– Поднимайтесь, – заорал он, грубо встряхнув Кэт, – или я вытащу вас из постели! – Он одной рукой больно шлепнул Кэт по округлому заду. – Молчать! – рявкнул Джон, когда Кэтрин в испуге вскрикнула.

– Куда вы так торопитесь, милорд Джон? – усмехнулась она, угрюмо потирая больное место. – Боитесь, что Роберт найдет вас?

Джон, одетый в короткую синюю куртку и немного более темные чулки, смеясь, накинул на широкие плечи плащ такого же синего цвета, как куртка, и застегнул его с одной стороны золотой пряжкой. «Джон – красивый мужчина», – отметила про себя Кэт.

– Нет, милочка! Я не боюсь, уверяю вас! Я хочу, чтобы он нашел меня, но не раньше, чем я буду готов. А теперь пошевеливайтесь, или я найду способ заставить вас поторопиться.

Джон не оставил Кэтрин одну, даже чтобы она привела себя в порядок, и Кэт, взглянув на Джона из-под полуопущенных ресниц, наскоро умылась.

Этот день был повторением предыдущего, и к концу его мышцы Кэт молили об отдыхе. Она, хотя и привыкла ездить верхом, никогда не проводила в седле столько долгих утомительных часов, а для Джона длинные поездки были вполне привычным делом, и он выглядел таким же свежим, как в момент отъезда из Челтенхема. Он воевал во имя церкви и, несмотря на то что был титулованным лордом, присваивал себе добычу, когда и где мог. Во время разбойных набегов Джон приобрел друзей среди могущественных людей из высших кругов, людей, которые, подобно ему, унижались до воровства и убийства ради наживы. И сейчас Джон вез Кэтрин во владения одного из таких людей – в громадный мрачный замок, возвышавшийся на склоне холма. Спокойствие и красота открывшейся картины вызвали у Кэт тоску по тому Челтенхему, каким он был всего несколько месяцев назад. Однако она понимала, что былые времена ушли навсегда.

– Надеюсь, вы не слишком устали, миледи, и сегодня ночью в нашей постели сможете оценить мои способности. – Скривив губы в насмешливой улыбке, Джон спешился и стянул с седла обессилевшую Кэтрин. – Я и так слишком долго ждал.

Его слова показались Кэтрин эхом не так давно прозвучавших слов Роберта, и она почувствовала, что сейчас заплачет. Ее глаза потемнели до цвета лиловых ночных теней, нижняя губа слегка задрожала, но Кэтрин, откинув упавшую ей на лицо прядь спутанных волос, вздернула подбородок и взглянула на Джона.

– Лорд де Бофор, если вы приблизитесь ко мне, мой кинжал вонзится вам в сердце. Подумайте об этом. Откуда вам знать, не лежит ли у меня под подушкой каждую ночь орудие вашей смерти? – Уголки ее губ приподнялись в ледяной улыбке.

Хмуро сведя брови, Джон помедлил, а потом рынком притянул к себе Кэтрин, не обращая внимания на изумленные лица стоявших поблизости стражников.

– Пролейте хоть каплю моей крови, и вы будете молиться о быстрой смерти, миледи!

– Думаете, я сейчас не молюсь об этом? – парировала Кэтрин и, не моргнув, встретила его взгляд. – Вы думаете, что после вашего брата я когда-нибудь стану довольствоваться вами, Джон де Бофор? – Она ядовито усмехнулась. наслаждаясь ошеломленным видом Джона. – Вы обманываете только самого себя! Вы и наполовину не такой мужчина, как ваш брат!

– Возможно, и так, – прорычал Джон, – но вы у меня, а не у него! Это кое-что говорит о том рыцаре, которого вы восхваляете!

– Да, сейчас я у вас, но сможете ли вы удержать меня. Джон? Сможете вы отвоевать меня у Роберта? Ваш брат вот-вот прибудет. Я уже слышу стук копыт ею лошади, следующей по пятам за нами! Прислушайтесь, лорд де Бофор! Это звук вашей приближающейся смерти!

Три стражника, стоявшие рядом с ними, испуганно переглянулись, попятились, что-то бормоча о ведьмах, и каждый осенил себя крестным знамением. На мгновение ее слова даже на Джона произвели впечатление, но он сразу же понял, что девушка его разыгрывает, и рассмеялся.

– Вы думаете, я не понимаю, чего вы пытаетесь добиться? Вернитесь сюда, болваны! – Он свирепо взглянул на смущенных воинов. – Она просто ищет способ отвлечь меня, но у нее ничего не выйдет!

Джон толкнул Кэтрин в крепкие руки одного из мужчин, и в течение всего вечера ее бдительно сторожили. Кэтрин тихо сидела, сложив на коленях руки, потупив взор я напряженно расправив плечи. Лорд Росуэлл, в чей замок они приехали, не раз бросал на нее оценивающие взгляды, но Кэтрин ничего не замечала. Она не обращала внимания на полный зал парода, словно была одна в тишине и спокойствии лесов, окружавших Челтенхем. Погрузившись в себя, Кэтрин была очень напугана, когда появившийся перед ней Джон поднял ее с места.

– Пора, миледи, – насмешливо произнес он, и ни у Кэтрин, ни у других, стоявших поблизости, не осталось сомнений в его намерении.

Кэт в отчаянии оглядела зал, хотя понимала, что ей никто не мог помочь. Она сознавала, что сопротивление только даст Джону повод опозорить ее, и не собиралась устраивать борьбу на потеху лорду Росуэллу. Джон сильный и легко с ней справится: разве он не близнец лорда Роберта? Кэт вспомнила, как быстро Девлин всегда подчинял ее себе и как скоро у нее иссякали силы. Тем не менее, когда Джон вел ее по слабо освещенным коридорам замка, желание убежать боролось в Кэт с необходимостью быть осторожной. Кэтрин постоянно ощущала на себе пристальный взгляд Джона, и вся сжалась, когда он остановился и открыл дверь в спальню. Посторонившись, Джон насмешливо поклонился и предоставил Кэт войти первой. Она прошествовала мимо него с высоко поднятой головой и быстро прошла в дальний конец спальни, а потом, повернувшись и вызывающе выставив вперед подбородок, полными ненависти глазами посмотрела в лицо Джону. Закрывая за собой тяжелую дверь, Джон в предвкушении наслаждения самодовольно улыбался, не обращая внимания на откровенную ненависть, горевшую в глазах Кэтрин. Ему было совершенно очевидно, что перед ним не бесхарактерная кроткая девушка, а женщина, которая будет сопротивляться на каждом шагу, не уступая, пока к ней не применят силу! Для Джона не было ничего загадочного в том, почему его брат желал ее, она была наградой, которую стоило иметь. Жадными глазами Джон смотрел на Кэтрин, восхищаясь нежными округлостями ее пышной груди и тонкой талией, переходящей в изящные бедра. Он мог предполагать, что находится под платьем Кэт, и сейчас собирался точно узнать это.

– Идите сюда, милочка, – хрипло скомандовал он, и его глаза вспыхнули огнем.

– Нет, господин, я предпочитаю оставаться здесь, – твердо ответила Кэт. «Это похоже на эхо событий месячной давности, только мужчина не тот, – в отчаянии подумала Кэт. – Это Роберт со столь знакомыми и своенравными повадками дикой кошки должен преследовать меня, Роберт должен требовать, чтобы я пришла к нему».

Когда Джон протянул руку, чтобы привлечь к себе Кэт, она, отчаянно вскрикнув, бросилась в сторону, но наткнулась на холодную каменную стену. Охваченная ужасом, она заметалась по комнате: Джон неотступно следовал за ней. Спасаясь от него, Кэт задела маленький стол, уставленный винами и фруктами. Стол опрокинулся, глиняная чаша упала и разбилась, фрукты раскатились по полу, а Кэтрин, споткнувшись о стол, растянулась на полу у очага. Когда она оперлась о пол, чтобы встать, ей под руку попался холодный предмет, и она крепко сжала его. Поднявшись на ноги, она стремительно бросилась вперед, и нож для фруктов угрожающе блеснул в отсветах пламени. Лезвие попало Джону в бедро и, прорезав бывший на нем матерчатый чулок, вонзилось в тело, красная кровь потекла по синему чулку, быстро пропитывая его. Зажимая одной рукой рану, Джон в растерянности смотрел на Кэтрин, не в силах понять, как ей удалось ранить его и откуда у нее взялось оружие. Глухо зарычав от ярости, он наклонился, вывернул ей руку и, выхватив нож, отшвырнул его в дальний угол комнаты. Держа Кэт одной рукой за запястье, Джон размахнулся другой и больно ударил ее по щеке. Но Кэт не проронила ни слова. Не было ни просьбы о пощаде, ни слез, которые могли бы показать Джону, как ей больно. Кэтрин только смотрела на него стеклянными глазами, и этот взгляд лишал его присутствия духа. Попятившись, Джон присел на корточки, глядя на Кэт и придумывая, что бы ему сделать с этой девушкой: «Просто обладать ею будет недостаточно – ее нужно сломить, заставить признать меня своим хозяином». Поднявшись, Джон потащил Кэтрин к кровати и бросил на расстеленные меховые шкуры.

– Сука, – проворчал он и, морщась от острой боли в бедре, снял с ноги чулок, чтобы взглянуть на рану.

«Нужно наложить повязку, чтобы не умереть от потери крови», – решил Джон и одним быстрым движением рванул юбку Кэтрин, чтобы разорвать ее на полоски и перевязать рану. Покончив с этим, он выпрямился и пристально всмотрелся в бледное лицо Кэтрин, а затем, с трудом улыбнувшись, опустился на кровать и почувствовал, как испугалась Кэт. Теперь она исступленно сопротивлялась и, стараясь избавиться от него, ногтями оставляла на руках и лице Джона глубокие борозды. Она сопротивлялась молча, упорно, не желая сдаваться, но каждый раз, когда Кэт набрасывалась на него, Джон парировал ее удары. Она боролась до того момента, когда, совершенно выбившись из сил, уже с трудом могла поднять руку и потеряла надежду удержать его на расстоянии.

– Довольно! – Заскрежетав зубами, Джон прижал ее руки к бокам и придавил Кэт своим телом, чтобы утихомирить. – Я истеку кровью, как зарезанная свинья, прежде чем овладею вами! – Запустив руку в длинные волосы Кэтрин, он тянул их до тех пор, пока у нее по щекам не потекли слезы, размывая кровавые пятна, оставшиеся в том месте, куда Джон ударил ее. – Довольно, красавица, – немного тише сказал он от охватившей его слабости. – Есть еще утро. – Откатившись, Джон на мгновение закрыл глаза.

Не смея надеяться, что Джон уснет или даже потеряет сознание, Кэтрин лежала, затаив дыхание. Наконец Джон пошевелился, потом поднялся с кровати, подошел к опрокинутому столу и поднял лежавший возле него бурдюк с вином. Запрокинув голову, он высоко поднял бурдюк и стал вливать вино себе в горло, при этом брызги попадали ему на бархатную куртку. Когда он наконец опустил бурдюк, его взгляд был затуманен от боли и выпитого вина.

«Проклятие, я же собирался овладеть девчонкой, – напомнил он себе, скривившись и рассеянно глядя на Кэт. – Но, пожалуй, позже, когда я не буду так слаб от потери крови…»