Страйкер сжал ее сосок, и Темпест, застонав от наслаждения, выгнулась навстречу его умелым пальцам.

— Все еще хочешь купаться? — спросил он.

— Да, черт возьми! — отрезала Темпест и в свою очередь запустила руку ему под плавки. Страйкер учащенно задышал, и эта очевидная реакция доставила Темпест ни с чем не сравнимое наслаждение. — Ты, дорогой мой, становишься слишком требовательным. Мне это не нравится.

Шутливо оттолкнув ее прочь, Страйкер во мгновение ока сбросил плавки, подхватил жену на руки и понес к воде.

— Играть с женщиной по имени Темпест опаснее, чем с огнем!

Темпест прикусила зубами его плечо.

— Слишком поздно ты это понял! — хрипло прошептала она — и в следующее мгновение они погрузились в прозрачную воду.


Юридическая фирма «Битл, Тодд и Мерчант» пользовалась известностью далеко за пределами Ричмонда. Конечно, в городе было немало других адвокатских контор; многие из них вели более широкий круг дел, но только «Б., Т. и М.» обладали столь важной для юристов безупречной репутацией. Все трое — люди старой закалки, основательные и надежные, которые дорожат своим честным именем и берутся за дела лишь со строгим разбором. Неудивительно, что в числе их клиентов были представители самых известных семей с солидным капиталом. Одним из их клиентов и была старшая миссис Темпест Уитни-Кинг, умершая четыре года назад. Эта достойная леди доставила адвокатам немало хлопот много лет назад, когда на следующий же день после гибели супруга решила вернуть себе девичью фамилию. В то время об этом ходило немало разговоров… Но еще больше слухов вызвало ее завещание.

Мистер Мерчант, ровесник Темпест-старшей, сидел за внушительным столом в своем кабинете и, хмурясь, изучал пришедшее ему по почте официальное извещение. Темпест-младшая вышла замуж: наконец-то, а то ее родители совсем потеряли надежду! Само по себе замужество эксцентричной девицы не могло бы повергнуть адвоката в столь глубокую задумчивость. Вот имя мужа — другое дело! Это имя преследовало мистера Мерчанта, как кошмар, уже четыре года и три месяца — с того самого дня, когда Темпест-старшая подняла его с постели среди ночи, чтобы изменить свое завещание. Мерчанту не нужно было перечитывать завещание: он помнил текст наизусть.

Адвокат снял телефонную трубку и набрал номер Артура Кинга. Через десять минут, хмурясь еще сильнее, он закончил разговор и невидящим взглядом уставился в окно. Никогда мистер Мерчант не позволял себе богохульствовать: но в этот миг с губ его слетело нечто похожее на «черт побери!». Новобрачные проводят медовый месяц на каком-то острове в Карибском море, и связаться с ними невозможно. Возвращаются через два дня. Мерчант соединился с секретаршей и отдал ей странное распоряжение:

— Пожалуйста, позвоните в аэропорт и закажите на двадцатое число билет до Хаустона. И номер в приличном местном отеле.

Глава 10

Сидя рядом с мужем в роскошном лимузине, присланном в аэропорт отцом, Темпест задумчиво смотрела в окно. Нельзя сказать, чтобы она с нетерпением ждала встречи с родными. Во время ее болезни у родителей хватило такта не обсуждать ее приключения в Центральной Америке и скоропалительное замужество. Но Темпест понимала, что рано или поздно они заговорят. К тому же шофер, старый и доверенный слуга Уитни-Кингов, дал ей понять, что семейство собралось в полном составе и ждет их со Страйкером для разговора.

— Вид у тебя, как будто ты едешь на собственную казнь, — заметил Страйкер, накрывая ее напряженно сжатый кулак своей рукой. — Ну-ка приободрись! Я буду рядом: обещаю, я не дам им разводить пустопорожние разговоры.

Темпест повернула голову; взгляд ее был невесел.

— Я привыкла к нотациям; но на этот раз не знаю, как это вынесу. Они наверняка скажут: «Ну, наконец-то ты совершила нечто разумное и достойное семьи Уитни-Кинг; жаль только, что свадьба произошла в твоем обычном стиле».

Страйкер не стал спорить: он понимал, что Темпест права. Именно это — и почти в тех же выражениях — он до отъезда слышал от Артура и других членов семьи. Но какой смысл теперь, когда все произошло именно так, а не иначе, снова и снова мусолить эту тему. Ничего нельзя изменить. Все, что он может сделать, — быть на стороне Темпест.

— Они тебя любят, а это главное.

— А я — их.

Темпест снова отвернулась, но Страйкер поймал ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Он не мог больше молчать о том, о чем догадывался много лет, а сейчас узнал точно.

— Ты чувствуешь свою вину из-за того, что не соответствуешь их ожиданиям, так ведь?

Темпест изумленно уставилась на него. Таких слов она ни от кого еще не слышала.

— Я вовсе не… — Но в этот миг Темпест поняла, что Страйкер прав. Именно это она и чувствует. Вину из-за того, что не может быть похожей на брата и сестру. Она никогда не следовала правилам — нов глубине души именно этого и желает больше всего на свете.

— Не знаю, — прошептала она. — Может быть, итак.

Страйкер обнял ее одной рукой и прижал к себе. Слезы показались у нее на глазах — теперь Темпест уже не стыдилась слез.

— Ты повзрослела, Темпест. Тебе больше не нужно бороться за свободу.

Темпест спрятала голову у него на груди. Незнакомые чувства обуревали ее — никогда прежде Темпест не думала, что в ее жизни возможна такая благодарность, такое доверие… такое счастье. Страйкер знает о ней больше, чем она сама, но никогда он не использовал это знание против нее. Он не пытается вести ее за руку, а хочет, чтобы она сама нашла свой путь. Может быть, это и есть супружество в самом точном и истинном смысле слова?

— Откуда ты все это знаешь?

— Не так уж трудно догадаться, радость моя: нужно всего лишь забыть о раздражении и немного подумать. Я ведь специалист по решению проблем, а ты, моя любовь, — самая сложная проблема из всех, какие мне когда-нибудь встречались. — Он поцеловал ее в губы, затем поцелуями смахнул слезы с глаз. — Какая тебе разница, что они о тебе думают? Ведь у тебя есть я, и я тебя люблю. Люблю такой, какая ты есть. Конечно, мне не всегда нравится то, что ты делаешь, и уж тем более не всегда я готов это молча сносить. Но вряд ли это повлияет на мою любовь. И тебе надо научиться быть взрослой. До каких пор ты будешь позволять родным управлять твоей жизнью? Всякий раз, когда они тобой недовольны, ты словно в отместку им выкидываешь новый номер, еще похлеще: вот, мол, вам! Это же чистое ребячество, а никакая не самостоятельность.

Темпест молчала, удивленно глядя на него. Он был прав, во всем прав. С любым другим она принялась бы спорить, но Страйкера слушала молча и впитывала каждое его слово, как губка.

— Я была глупа, я понимаю это.

— Нет, просто молода. Молодость — это смутное и темное время.

Темпест улыбнулась:

— Благодарю, мой мудрый старый муж.

Страйкер положил руку ей на колено; глаза его зажглись обещанием будущих удовольствий.

— А теперь тихо. Мы приехали.

Темпест с удивлением заметила, что разговор со Страйкером не только дал ей пищу для размышлений, но и помог успокоиться. Теперь она, кажется, уже не боялась встречи с родными.

Страйкер вышел первым и подал ей руку.

— Ну как, ты готова войти в логово львов?

Темпест вышла вслед за ним и подняла на него смеющиеся глаза.

— Конечно. А потом поедем к тебе. Ведь я еще не видела твоей квартиры!

Взявшись за руки, они вместе поднимались по ступенькам.

— Боюсь, тебе там не понравится. Она похожа скорее на номер в отеле, чем на квартиру, в которой можно жить.

— Тогда мы поменяем мебель или подыщем себе новое жилье.

Дверь отворилась им навстречу. Старый дворецкий улыбался во весь рот:

— Добро пожаловать! Позвольте, мисс, от имени всех служащих передать вам поздравления и наилучшие пожелания. И вам, мистер Страйкер.

Страйкер протянул дворецкому руку; Темпест смотрела на него сияющими глазами.

— Поблагодарите всех от нашего имени, Бентон, — ответила она дворецкому, который смотрел на нее с отеческой любовью.

Тот величественно кивнул и указал по направлению к гостиной:

— Вас ждут. Ваши родные хотят отобедать с вами. Повар приготовил ваш любимый торт.

— Шоколадный с кремом?

Дворецкий широко улыбнулся:

— Совершенно верно, миссис Темпест. Она рассмеялась:

— Вот это мне по душе! От мисс Темпест к миссис Темпест!

Страйкер обнял ее за талию и повел через холл.

— Веди себя серьезней, любовь моя, — шепнул он.

Темпест в ответ хихикнула. В этот момент Бентон открыл дверь и ввел молодых в гостиную.

Родным Темпест предстала картина, воплощавшая юность и беззаботное веселье. Темпест была в маленьком белом платье с открытыми плечами; на ногах — белые босоножки. Кожа сияет золотистым загаром, а в рыжих волосах играют отблески тропического солнца. Страйкер стоял рядом: он обнимал ее за талию, словно поддерживал, но в этом жесте не было ничего собственнического.

Оправившись от первого удивления, Артур шагнул вперед.

— Вы задержались. Проблемы с багажом или самолет вылетел с опозданием?

Легким движением бровей Страйкер дал понять, что раскусил эту тактику и не одобряет ее.

— Нет, все прошло без задержек.

— Обед будет готов через час, так что у вас будет время отдохнуть и освежиться. Ваш багаж, думаю, уже на пути сюда.

Отец, похоже, уверен, что они будут ночевать здесь! Темпест хотела возразить, но Страйкер предостерегающе сжал ее руку.

— Благодарим за приглашение, Артур, но, боюсь, мы сможем остаться только на обед. Ведь Темпест еще не видела нашей квартиры!

Артур нахмурился, переводя взгляд с дочери на ее мужа и обратно. Страйкер работал на него — но Артур был умен и понимал, что деловые отношения не распространяются на сферу личной жизни.

— Я уверен, вам будет удобнее здесь. Темпест не привыкла ни готовить, ни убирать за собой.

«Он что, нарочно бьет по больному месту?» — закипая, подумала Темпест. Она едва удерживалась, чтобы не вспылить и не наговорить отцу дерзостей.

Страйкер повернулся к жене и ласково улыбнулся ей. Тестя он как будто и не замечал.

— А по-моему, Темпест прекрасно готовит. Она — смелый и изобретательный повар.

Новобрачные обменялись понимающими взглядами и улыбнулись друг другу, словно вспомнили какую-то общую шутку. В этот миг члены семейства Уитни-Кинг ощутили себя лишними.

Сев на кушетку рядом со Страйкером, Темпест с улыбкой оглядывала родных. Она больше не волновалась о том, что они подумают: какая разница, если Страйкер любит ее и одобряет все, что она делает! Порой он смеется над ней, думала Темпест, но никогда ее не высмеивает. Он уважает ее право на ошибку. Вот еще один ключ к темнице, куда заточили ее завышенные притязания родителей.

— Страйкер имеет в виду спагетти с соусом, — как ни в чем не бывало объяснила она. — Как-то раз одна приятельница посоветовала мне смешать побольше специй; я попробовала — получилось что-то невероятное!

— Готовить не так легко, как кажется, — заметила сестра Темпест, очевидно, стараясь ее выручить. — К этому нужны врожденные способности — а у тебя их, по-моему, нет.

— Спасибо за откровенность, Лаванда, — невозмутимо ответила Темпест.

Та буквально открыла рот, изумленная такой необычной для Темпест сговорчивостью. Но, прежде чем она успела ответить, заговорил брат Роджер:

— В самом деле, почему бы вам не остаться? Страйкер, мы все хотим узнать вас получше. — Роджер был знаком со Страйкером лишь понаслышке, и теперь ему не терпелось поближе познакомиться со смельчаком, сумевшим захомутать его непредсказуемую сестренку.

— Роджер, вы меня удивляете. Вы согласились бы проводить медовый месяц с родственниками? — ответил вопросом на вопрос Страйкер.

Роджер окаменел. Этот молодой человек, настойчивый и трудолюбивый, никогда не отличался быстротой соображения.

— Но ведь вы женились на Темпест только для того, чтобы помочь ей!

— Это в каком смысле? Разве у Темпест есть какие-то проблемы?

Роджер побагровел и обернулся за поддержкой к отцу. Но тот даже не смотрел в его сторону. Все шло наперекосяк; у Артура создалось странное ощущение, как будто до сих пор он совсем не знал свою дочь. Прежде он считал ее вздорной, пустоголовой девчонкой; но теперь в ней чувствовалось какое-то взрослое спокойствие, какая-то… мудрость. Словно она узнала истину, неизвестную ему. Артур пытался отмахнуться от этой неожиданной мысли, но не мог.

Страйкер молчал, слегка улыбаясь, и ждал следующей реплики.

— Но ваш брак… он же ненастоящий! — промямлил Роджер, хмуря белесые брови и бросая взгляд искоса на непривычно молчаливого отца.