Галина Чередий - Взгляни на птиц небесных

– Сладкая, представься и изложи цель нашего визита, – нежно сказал Мусса, не сводя взгляда с пожилой женщины.

– Меня зовут Элоди Фотеева. Я мать Вали Фотеевой и пришла, чтобы забрать дочь домой, – и Элоди раскрыла паспорт перед глазами директрисы.

– Но как… – попыталась возразить женщина.

– У нас нет времени на вопросы, – рявкнул Мусса. – Пробки, знаете ли, долго добираться.

Женщина неуверенно дернулась в сторону стола.

– На охрану не рассчитывайте. Просто давайте вы без лишней суеты проводите нас к девочке, а потом пожелаете удачи и помашете ручкой.

– Или что? – похоже женщина опомнилась. – Что вы мне сделаете?

– Думаю, просто отберу средства связи и запру в кабинете. А потом мы быстро обойдем все помещения и найдем ребенка. Мы сюда пришли за ней и уходить с пустыми руками не намерены.

– Вы хоть понимаете, что творите? – яростно зашипела женщина. – Кому вы помогаете? Господин Фотеев мне все рассказал! Эта самая мать – наркоманка и распутная женщина! Да опомнитесь и посмотрите на нее! Ей вы хотите отдать девочку?!

Элоди, охнув, отшатнулась.

– Ваш господин, мать его, Фотеев – хренов мудак и ублюдок, – зарычал Мусса, обнимая Элоди. – Но я не собираюсь это тут с вами обсуждать. Госпожа Фотеева – мать Вали. Официально никто ее прав не лишал, поэтому будьте так добры отдать ребенка, пока я прошу об этом весьма любезно.

Было что-то в голосе Муссы такое, от чего даже у Элоди побежали мурашки по телу. И директриса сдалась и, кивнув, повела их по коридору.

Вскоре она толкнула одну из дверей, и Элоди с затаенным дыханием вошла в класс.

Закусив губу, она шарила взглядом по разноцветным макушкам малышей.

– Мамочка! – вдруг раздался звонкий голосок Вали, и ребенок вскочил со своего места.

Но потом, словно опомнившись, испуганно покосилась на хмурую женщину, стоящую в другом конце класса.

– Ирина Александровна, Валя Фотеева покидает нас, – сухо сказала директриса.

Элоди протянула руки, и Валюша побежала к ней.

– Не вздумай плакать! – тихо сказал Мусса у нее за спиной. – Не пугай Валюшу.

Элоди проглотила слезы и опустилась на колени, чтобы поймать подбегающую дочь. Валя изо всех сил обхватила шею матери.

– Мамулечка, как же я за тобой скучала! – радостно сказала малышка.

– Так, девочки мои, мы уходим, – и Мусса без долгих церемоний подхватил Валю одной рукой, а второй поднял с колен Элоди и тоже прижал к себе, направляясь к двери.

– Вы не боитесь, что я подам на вас в суд? – зашипела им вслед директриса уже в коридоре.

– Не думаю, что вам это выгодно, – Мусса продолжал идти, отвечая ей. – Вы ведь не захотите, чтобы родители обучающихся здесь детишек из состоятельных семей узнали, что ваша охрана – просто пшик.

Женщина ничего не ответила, и вскоре они уже усаживались в машину. Байкеры и Марат тоже быстро забрались в другую – стоящий в зоне видимости джип, но не трогались с места, явно давая возможность первой уехать машине с самым ценным пассажиром. Валюша все время молчала, чувствуя, как все дети, повисшую в воздухе напряженность. И только когда Мусса отъехал от забора, девочка, забравшись на колени к матери, посмотрела на него.

– По тебе я тоже скучала, дядя Мусса, – негромко сказала она, прижимаясь к груди Элоди.

– И я скучал по тебе, маленькая Синеглазка.

Помолчав еще немного, Валюша грустно вздохнула.

– Папа выблосил мою Блум, – наконец пожаловалась она.

– Подумаешь, делов-то. Она все равно уже была старая. Мы обязательно купим тебе много новых.

Может, Элоди и хотела что-то возразить, но была слишком занята тем, что, уткнувшись в волосы на макушке дочери, изо всех сил старалась не разрыдаться в голос и не испугать ее этим.

– А куда мы едем? Домой? – завозилась малышка.

– Да, родная, домой, – тихо ответила Элоди.

– Это холошо! Я так соскучилась по Машке! Она ведь уже могла плинести козляток? – с нетерпением заглянула Валя в лицо матери.

Элоди тяжело вздохнула.

– Валюш, ты понимаешь, мы пока поживем… ну, в другом доме, – Мусса обернулся к ребенку.

– Мы? Ты будешь жить с нами, дядя Мусса? – осторожно спросила малышка.

– Ну, если не буду баловаться, и твоя мама не решит меня выгнать, – подмигнул Мусса.

– Мусса! – укоризненно воскликнула Элоди.

– А папа? – Валя переводила взгляд с Муссы на мать и обратно.

– Ну, я думаю, он сможет тебя навещать… – проворчал Мусса и уткнулся в дорогу.

Валюша еще какое-то время сидела молча, но долго это продлиться не могло.

– А я говолила тебе, дядя Мусса, – если тебе мама нлавится, ты на ней поженись. А ты меня не послушался.

– Говорила, конечно, говорила, Синеглазка. Но я, видишь, какой длинный? До меня долго доходит, – усмехнулся Мусса. – Прям как до жирафа.

Девочка важно кивнула и, обхватив Элоди за лицо, подтянула к себе ее ухо.

– Ну тепель-то мы можем завести мне блата? – прошептала она, косясь на Муссу.

– Мы обязательно попробуем, – так же шепотом ответила Элоди, кусая губы.

Мусса прислушивался к звукам, доносящимся из его ванной. Детский заливистый смех, плеск воды и голос Элоди, больше напоминающий негромкое воркование. Мусса немного заволновался, когда Элоди заявила, что сама будет купать дочь. На его взгляд, Валя выглядела уже вполне самостоятельной человеческой особью, способной сделать это без посторонней помощи. Но, наверное, Элоди виднее, поэтому он только настоял на том, чтобы принести в ванную стул, потому как опасался, что во влажном и немного спертом воздухе девушке может стать плохо. Сам же он блуждал бесцельно по огромной квартире и словно видел ее новыми глазами.

Насколько привычное для него пространство безопасно для маленького, любопытного ребенка? Мусса и сам не знал, откуда берутся эти мысли.

Остановившись перед стеклянными дверьми на здоровенный балкон, он нахмурился. Надо срочно врезать сюда замок, потому как ничего, кроме невысокого парапета, не обеспечивало безопасность Вале, попади она туда. И завтра же нужно вызвать рабочих, которые смогут установить самое надежное и высокое ограждение по всему периметру.

Обернувшись, он обежал взглядом все вокруг. Розетки, бытовые приборы, стеклянный стол, навесные полки и стеллаж, полный всякой красивой, но совершенно бесполезной белиберды. Дурацкие вычурные статуэтки и здоровенные эксклюзивные вазы… Насколько все вокруг подходило для нормальной жизни ребенка?

Неожиданно неприятно кольнуло внутри, что весь этот понтовый интерьер подбирала и создавала одна дизайнерша с классной задницей, и они потом опробовали кое-что из того, что она выбрала, не по прямому назначению. Мусса поморщился. Собственно, весь его дом был каким-то логовом холостяка, где каждая поверхность была прямо-таки предназначена для траха. И раньше ему это нравилось.

Но как только порог переступила Валя, ему стало казаться, что все вокруг стоит вымыть с хлоркой или просто выкинуть на фиг. Потому как представлять, что девочка будет играть на тех же диванах в гостиной, на которых он поимел столько женщин, было как-то очень неправильно. Единственное, что как-то примиряло с действительностью, было то, что последние месяцы только Элоди бывала здесь, а после нее он никого даже и не подумал сюда привести. Да, наверное, и не смог бы.

Мусса еще раз обвел обстановку глазами. А так ли он привязан вообще ко всему этому? Что это? Просто стены и пространство, забитое всяким новомодным барахлом и дизайнерскими финтифлюшками, собирающими пыль? Может ли он сказать, что это прямо-таки его дом? Любимое убежище от всего мира, наполненное массой теплых воспоминаний и ощущением комфорта?

Его квартира удобна, красива, функциональна – но уютна ли?

Пожалуй, единственные реально важные воспоминания, которыми он дорожил, связаны с пребыванием тут Элоди. Но если у него теперь есть она сама, как он надеялся, навсегда, то какой смысл держаться за какие-то квадратные метры?

Настойчивое гудение из сумки женщины, оставленной открытой на кухонной стойке, привлекло его внимание. Кто-то упорно пытался дозвониться до нее. Мусса, сомневаясь, конечно, что поступает верно и что Элоди не разозлится на него, все же взял лежащий сверху телефон.

«Олег» высветилось имя, и он решительно нажал на прием.

– Элоди, ты что себе позволяешь вообще! – заорал Фотеев ему в ухо. – Ты что, решила, что можешь не соблюдать нашу договоренность? Ты что возомнила о себе, стерва? Я растопчу тебя…

– Эй, кончай вопить, как шлюха, которой не заплатили, – зарычал Мусса и, оглянувшись на дверь ванной, быстро вышел на балкон.

– Крамаев? – Олег перешел на гневное шипение. – Ну конечно, я мог и догадаться, с кем эта идиотка связалась, чтобы выкрасть дочь.

– Элоди никого не воровала. Она забрала дочь из того гребаного застенка, куда ты ее засунул, и имела на это все права.

– Вот, значит, как? Что, ты решил немного поиграть в героя, Крамаев? Неужто возможность еще разок поиметь мою жену стоит всех тех неприятностей, что я тебе намерен устроить? Ты хоть в курсе, что она больная, практически полумертвая? Или тебя уже нормальные бабы не привлекают? Хотя, возможно, все они уже в курсе, какой ты законченный кобель и больше не ведутся на тебя, и ты совсем отчаялся?

– На твоем месте я бы переживал о том, что ты станешь делать, красавчик, когда на твою смазливую мордашку перестанут вестись богатенькие тетки постарше. Тогда у тебя возникнет реальная проблема остаться без куска хлеба с маслом.

– Да пошел ты, Крамаев! Я давно уже не нуждаюсь в покровителях и более чем достаточно зарабатываю на безбедную жизнь.

– В таком случае у тебя не должно быть проблем с тем, чтобы вернуть Элоди деньги за ферму.

– Если она хочет свои деньги, пусть берет нашу дочь и возвращается ко мне.

– Хрен тебе, Фотеев. Можешь оставить эти бабки себе. Со мной Элоди и Валюша ни в чем не будут нуждаться. И не звони ей больше!

– А вот тут не тебе решать! Лучше позови ее к телефону, если она не хочет следующие месяцы своей жизни провести, посещая бесконечные заседания суда. И в итоге она потеряет дочь, я тебе обещаю. У нее ни черта нет за душой, и ей против меня не выстоять. И если у нее еще остались мозги, которые ты не успел ей качественно вытрахать, то она сообразит, что такому, как ты, очень быстро надоест играться в спасителя, и она останется совсем одна!

– А вот на это не рассчитывай! Просто отвали от нас, или я также могу устроить тебе массу проблем. Знаешь, как легко разнести репутацию человека в наше время, организовав массовую атаку в интернете? А учитывая, что она у тебя и так не особо положительная, то вскоре с тобой перестанут здороваться даже те, кто сейчас изображает твоих, типа, друзей. Твоя хренова галерея станет пустыней, а ты сам – натуральным изгоем.

– Ни хрена у тебя не выйдет, Крамаев, – злобно выплюнул Олег.

– Может, нет. А может, и да. Но если посмеешь еще раз позвонить Элоди и станешь трепать ей нервы и пытаться принудить хоть к чему-нибудь, то клянусь, что буду стараться изо всех сил сделать твою жизнь невыносимой.

Некоторое время в трубке не было слышно ничего, кроме гневного тяжелого дыхания.

– Мы еще поговорим, Крамаев.

– А вот это верно. Захочешь еще раз выдвинуть какие-нибудь требования, будь мужиком и звони напрямую мне. Номерок скинуть?

– Не думаю, что узнать его так проблематично. Спрошу у какой-нибудь из девок, с которыми ты развлекался. Благо выбор-то большой. В любом клубе в какую смазливую мордашку ни ткни – окажется, что она в курсе, в какой позе ты предпочитаешь трахаться.

– Да ладно, не нужно так очевидно беситься от зависти, Фотеев. К тому же у меня нет особых предпочтений в позах. Я гибкий в этом смысле парень.

– Видимо, у Элоди совсем мозги от лекарств поехали, если она опять с тобой, после того как ты ее уже кинул. Хотя мы мало в последнее время общались: может, ей стало нравиться, когда об нее вытирают ноги. А может, просто спешит натрахаться…

– Ты тупой и омерзительный мудак, Фотеев. Ты никогда не заслуживал такой женщины, как Элоди. Такому жалкому ублюдку стоило бы молиться на каждую секунду времени, что она потратила на тебя. Но ты так ограничен и жалок, что даже не понял, что имел.

– Зато ты, смотрю, понял.

– Понял. Не сразу, потому что был тоже заносчивым и не видящим дальше своего долбаного носа идиотом. Но я опомнился. И теперь я хрен отдам ее кому бы то ни было, и в первую очередь тебе! И клянусь, что приду и вырву твою глотку, если посмеешь ее хоть чем-то расстроить. И никакая твоя гребаная охрана меня не остановит. Просто забудь о том, что она существует на свете.

И Мусса выключил телефон Элоди, едва не разбив его в гневе об стену.

– Это Олег звонил? – тихий голос Элоди раздался у него за спиной.

Мусса резко обернулся и увидел ее стоящей в балконных дверях с закушенной губой.