При мысли о том, как хорошо бы пораньше лечь спать, у Айоны начали слипаться веки.

Какая-нибудь старая комедия. Кружка хорошего горячего шоколада. Ванночка для ног…

— Они идут к нам, потому что у Джима есть новости по поводу «Виноградной грозди»! — прокричал Ангус, заглушая шипение лука, погружающегося в раскаленный жир.

— Не может быть! Неужели? — От удивления с нее тут же слетел сон. — У Джима какие-то новости? Что же он такое сделал?

Айона расстелила покрывало, которое специально купила, чтобы скрыть винные пятна на непрактичной белой обивке дивана, и пошла обратно на кухню. Ангус обрывал листики базилика так, будто опасался, что растение начнет обороняться.

— Ангус, так что там сделал Джим?

— Ах, да, — Ангус повернулся и отложил базилик, — он говорит, что ему, кажется, удалось получить какую-то финансовую поддержку для этого предприятия. На самом деле я не совсем понял, но, когда Джим звонил, было слышно, что он ужасно рад. Он сказал, что как только освободится с работы, то заберет Тамару и подъедет, вот так. Не знаю, когда это получится, но…

— Правда? Не может быть! — снова изумилась Айона. — У него действительно пошли дела в «Оверворлд»?

Ангус кивнул. По вздернутым бровям было видно, что он полностью разделяет сомнения.

— Ты шутишь. — Айона открыла холодильник и посмотрела, нет ли там пива или минеральной воды. — Понимаешь, что это значит?

— Нет, что же это значит?

Она взяла бутылку вина и начала искать штопор.

— Это значит, что у Джима наконец появится неплохой шанс получить от Мартина приличный служебный автомобиль. Не все же ему ездить на этом дрянном «поло» 1984 года. Если мы поможем ему с этим проектом, то все получится. Он может получить новый проект. Его могут повысить по службе. Еще и не такое случалось.

Ангус собрал базилик на разделочной доске в маленькую кучку.

— Ну, это одна точка зрения на вопрос.

— Это единственная точка зрения… Нет-нет, о чем ты сейчас подумал?

— Ну, я имею в виду, что есть еще и другой вариант: если мы все испортим, то он уже никогда…

— Ангус! Что ты хочешь этим сказать — если мы все испортим? — Она ткнула в него штопором. — Ради Бога, ведь это ты все придумал! Именно ты стараешься убедить нас, что нам нужно схватить последний мопед, на котором можно вырваться на свободу из обреченного города!

Айона воткнула в пробку штопор, откупорила бутылку и налила себе большой бокал вина. Неожиданно все поплыло перед глазами, и это ее возмутило.

— Только не думай, что со мной пройдут философские цитаты из паршивых песенок. — Ангус продолжил крошить базилик. — Я не стал бы говорить об этом никому, кроме тебя. Но будем же реалистами. Дело может даже и не сдвинуться с мертвой точки. Может быть, Джим чего-то недопонял. Может быть, речь шла о наличии средств на покупку ксерокопировального аппарата. Может быть, они сказали: «Да, давай… открой-ка счет в ближайшем кафе, Джим!», — а нам откуда знать.

Айона ничего не сказала, но все так же смотрела с недоверием. Он избегал ее взгляда. С того самого момента, как он встретил ее с работы, Ангус был в странном настроении. Он вел себя просто по-женски, черт возьми.

Большой нож Ангуса опускался на разделочную доску с глухим рубящим звуком. «Кер-танк. Кер-танк». Не оставил базилику ни одного шанса.

Отпив большой глоток вина, Айона ждала, когда же Ангус объяснит, из-за чего хмурится. Он продолжал резать базилик, сохраняя на лице непреклонное и весьма страдальческое выражение.

— А что сделал ты? — спросила она наконец.

Ангус вздохнул.

— Я говорил с Кэтлин из отдела кадров по поводу длительного отпуска.

Мгновенное негодование Айоны сразу же заглушил восторг.

— Ну и?

— И она сказала, что, поскольку я практически никогда не отдыхал и если я хочу взять отпуск в связи с чем-то важным… Не знаю. Она собирается разузнать все по этому поводу и сообщить мне. Сейчас появилась новая система, когда тебя отпускают на заранее определенный период, и потом можешь вернуться на свою должность. Думаю, что эта система создавалась для женщин, но ведь обязательно есть какой-нибудь законодательный акт Евросоюза, по которому этим могут воспользоваться и мужчины. Я просто прощупал почву, осторожно задал пару вопросов, вот и все.

— Анг, это же замечательно! — сказала Айона и, помолчав, нерешительно спросила: — Правда?

Ангус осторожно перенес на лезвии ножа маленькую кучку нарезанного базилика в кастрюлю и протер нож.

— Хм, не знаю. У меня появилась бы возможность посмотреть, удастся ли задуманное дело. Но даже если я и решу вернуться в свою фирму, ведь можно найти нового менеджера, или, по крайней мере, Джим сможет продать это предприятие. — Он выпятил нижнюю губу. — Только не знаю, можно ли так относиться к делу. Если мы принимаем решение этим заняться, то все нужно делать как следует, а я ставлю на карту больше, чем все остальные, правда? Мне кажется, что я не вынесу, если примусь за это дело с такими хорошими намерениями, столько вложу в него — и не только денег, — а потом все развалится. Даже если при этом за мной и сохранят старое место.

Он помешал лук и базилик деревянной ложкой и убавил огонь.

— Сюда добавить оливкового масла?

Айона подошла к нему и обняла сзади за талию; его ягодицы прикасались к ее животу. Они подходили друг к другу, как стулья, которые укладывают штабелями один на другой.

Она прижалась щекой к его спине и слышала звуки его дыхания.

— Для меня это — последний шанс сделать в жизни что-то еще, — сказал Ангус в сторону вытяжки над плитой. — Всю жизнь я откладывал разные дела на потом, а сейчас мне хочется разочек попробовать сделать что-то такое, что не предусмотрено в официально утвержденном типовом плане развития моей карьеры. Если все сорвется… — Он замолчал.

Айона слышала, что его сердце забилось быстрее. Она ничего не сказала. Казалось, воздух вокруг них стал очень хрупким; она задержала дыхание, и в голове у нее сигналом пожарной тревоги зазвенела мысль, что вот и началась расплата за все ее счастье. На этот раз она не знала, о чем Ангус будет говорить дальше, и это ее путало. Она постаралась заглушить эту мысль тревогой, возникшей в ответ на его беспокойство.

— Тут есть и еще одна сторона, — продолжал он. — Все, что имеют в виду, когда говорят: «Никогда не работайте вместе с вашими друзьями». Например, я же понимаю, что прикольно думать: Джим — самый бездарный спец по реконструкции недвижимости, если не считать Ноя, который отказался предоставить ковчег для использования в качестве бизнес-центра. Но может ли Джим на самом деле руководить работой с недвижимостью? Если я намерен рисковать собственным будущим, то только ради чего-то стоящего, так что я должен быть уверен, что все остальные тоже относятся к делу серьезно, понимаешь? А иначе я в конце концов должен буду играть роль строгого отца, а все остальные будут, как всегда, только прикалываться, и, скажу тебе прямо, это не так весело, как кажется.

— Ты просто сразу думаешь о самом худшем, что только может случиться. А совершенно не обязательно, что все будет так плохо, — сказала Айона. Вот вам и разворот на 180 градусов, полюбуйтесь. Или это у него такая тактика: сделать так, чтобы она сама уговорила его заняться этим проектом? Несмотря ни на что, она продолжала убеждать его. Как страшно, слишком страшно. — Но так всегда и бывает, когда идешь на такой риск — никогда не узнаешь, на что люди способны, пока не попросишь их что-то сделать. — Она замолчала. Будет ли она нести какую-то юридическую ответственность за свои слова, если дело не пойдет? — Что с тобой, Ангус? Ты же сам мне это говорил как-то вечером, всего пару дней назад. Это ты говорил мне, что Джим и Нед научатся справляться с трудностями только тогда, когда на самом деле с ними столкнутся.

— Знаю.

— Ну? В чем же дело?

Айона услышала, как из груди Ангуса вырвался протяжный вздох, и его живот втянулся под ее ладонями.

— Он действительно начал этим заниматься. И вот мы уже вторглись на незнакомую территорию и при этом так и не разузнали, выставил ли все-таки Брайан паб на продажу.

— Ну и разве это не говорит о том, что ты был прав? — Она обняла его крепче. — Ты уже подтолкнул его к действию! Кто знает, на что он еще решится, ведь теперь дело пошло!

Ангус повернулся к ней лицом, оставшись в кольце ее рук. Айона ожидала поцелуя, но он поднес палец к ее губам, чтобы, не отвлекаясь, продолжить свою мысль.

— Знаю. Знаю. Но раньше это были просто разговоры за обеденным столом, а сейчас… понимаешь, все это может воплотиться в жизнь! Айона, я просто выразить не могу, как это для меня важно. Руководить собственным рестораном — мне же всегда этого хотелось, но возможности никогда не было. Больше я уже ни разу не смогу взять длительный отпуск, не повредив тем самым работе с клиентами, и… кто знает, как все сложится? Вообще не стоит этим заниматься, если мы с самого начала не решим, что обязательно добьемся успеха, но… — Он закатил глаза и покачал головой. — Смотри, я попробую только один раз. Мне просто хочется сделать все как можно лучше. Не знаю, этого ли хотят остальные, этим ли они намерены заниматься. И это может осложнить нашу с тобой жизнь, дома что-то пойдет по-другому, не знаю. Но я так много над этим думал и мне так нравится эта идея, я…

— Больше можешь ничего не говорить, поросенок. — Айона начала водить ногтями вверх-вниз по его спине, и Ангус выгибался от удовольствия, хотя старался сохранить на лице серьезное выражение.

— Айона… — произнес он предостерегающим тоном.

Она сделала последний штрих ногтями по его плечам.

— Само собой, я понимаю, о чем ты. Но если ты хочешь, чтобы тебя поддержали остальные, то нужно смотреть на вещи с намного большим оптимизмом.

— Само собой.

— Будет лучше, если ты сначала изложишь все свои опасения мне, чтобы в разговоре с Крисом излучать только невероятный энтузиазм, а? Ведь не меня тебе нужно убеждать. Ты же знаешь, я буду помогать тебе во всем, чем ты только ни решишь заняться. А мне еще нужно подумать о кошках. И о моем сарае.

Ангус прижался губами к шее Айоны. От нее пахло кофе.

— Ты у меня самая лучшая, — сказал он. — Откуда ты такая взялась? Я тебя не заслужил.

— Да-да, не заслужил, — согласилась Айона. — Ты собираешься положить фарш в эту кастрюлю? Или так и будешь обжаривать лук?

— Думаю, фарш подождет, правда?

— Увы, нет, потому что с минуты на минуту налетят Джим, Тамара, Нед и все прочие.

— А что, может быть, мне пересмотреть меню и вместо спагетти болоньезе приготовить луковый пирог? — Рука Ангуса пробиралась вверх по спине Айоны, под рубашкой.

Через его плечо Айона глянула на настенные часы. Было уже без пяти семь. Отчаянным усилием заставив себя вспомнить об обязанностях и отказаться от удовольствия, она отодвинулась так, чтобы не дать ему расстегнуть лифчик.

— Ангус!

— Айона!

— Нет!

— Пожалуйста!

— Я сказала, нет!

— Почему?

Обе его руки оказались у нее за спиной, и все грозило превратиться в недостойную возню. Айона знала, что для того, чтобы расстегнуть на ней лифчик, даже с ее помощью и поглядывая в зеркало, ему в самом лучшем случае понадобилось бы не меньше минуты, поэтому ей совсем не грозит в считаные секунды оказаться раздетой догола.

— Какую именно часть фразы «Твои друзья сейчас придут на ужин, и им, возможно, не хочется увидеть, как совсем уже не юная парочка тискается на кухонном столе» ты не понимаешь, Ангус?

С тяжелым вздохом он сдался и подошел к Айоне со спины, чтобы посмотреть, что же там за конструкция.

— Ну да, здорово. Двойная застежка. Почему бы тебе не начать носить маленькие маечки? Их будет намного легче снять. Ты просто поднимешь руки, а я одним махом тебя раздену, и никаких заморочек.

— Мужчины не хотят заниматься любовью с девушками, которые носят маечки, — ответила Айона, разрывая пакеты с салатом, пока Ангус все еще изучал механизм застежки ее лифчика. — За исключением Джимми Пейджа.

— Ну, понятно. А комплект из трех предметов от фирмы «Маркс энд Спенсер» тебя устроит?

— Пусть это будет что-нибудь неизвестное, и тогда я, возможно, подумаю.

Ангус обвил руками ее талию.

— В этом случае я разыщу на чердаке свою электрогитару, помнишь, как у Пейджа.

— М-м. Ну да, ты видел видеокассету с концертом «Добрый вечер, Нью-Йорк!». Отличные джинсы, очень облегающие, за ушами — капельку пачули…

— И ты знаешь, что у меня волосы на груди как раз подходят для этого образа…

Веки Айоны сомкнулись, а Ангус просунул свои сильные пальцы в петли для ремня на ее джинсах, притянул ее поближе к себе и снова начал целовать в шею. Его дыхание, прерываемое тихим смехом, было горячим, пахло лимоном и базиликом. Айона тревожно заметила, что явно начинает ощущать возбуждение, и утешала себя тем, что оно связано с Джимми Пейджем.