Амалия Март - Взрывная Шипучка

— Ага, — односложно, что точно её бесит, отвечаю я.

— Постарайся, Майя, — почти сочувственно произносит она и кладет трубку.

Воодушевленная тем, что привалило еще работы, нахожу в себе силы одеться и двинуться в сторону дома. Уже в метро понимаю, что это нифига не усталость. Меня знобит все сильнее, хотя стоит жара под тридцать, и голова просто раскалывается. Домой буквально вваливаюсь, не раздеваясь, плюхаюсь на аккуратно застеленную постель в комнате, все равно с завтрашнего дня она снова моя, и вырубаюсь.

Просыпаюсь от дикой жажды. Язык болезненно прилип к нёбу, а горло раздирает. Я вся мокрая, волосы налипли на лицо, а веки тяжёлые, словно на них гири поставили, не открываются. Издаю жалостливый стон, но выходит какое-то карканье. Принять вертикальное положение категорически не выходит и, едва я пытаюсь сесть, тут же валюсь на подушку. Последняя мысль перед тем, как снова упасть в бездну: во всем виноват чертов кот!

В следующий раз прихожу в себя от шума в квартире. Мне удается открыть глаза и от бьющего в глаза света, я тут же морщусь.

— Май, ты чего? — раздается прямо над ухом, и холодная ладонь ложится мне на лоб. — Ого! — восклицает Гуся. — Где ты так успела?

— Пить, — удается разделить ссохшиеся губы.

Все тело болит, кости, словно выкручивает. Но ощущение, что я не одна и кто-то рядом приносит облегчение. Гуся добрая и заботливая, она меня вылечит.

— Держи, — перед лицом появляется стакан с мишками Тедди. С горем пополам удается приподняться на локте и жадно присосаться к воде.

Пустая кружка волшебным образом вылетает из рук, а, нет, это подруга, это не волшебство. А затем мне под мышку суют холодный градусник.

— Зажми, — командует она.

Сквозь прикрытые веки вижу, как подруга тянется к нашей скудной аптечке и роется в ней.

— О, аспирин есть! Цитрамон, парацетамол, — перечисляет она. — И пакетик Ринзасипа. Давай сюда градусник.

Дрожащими руками передаю ей раскалённый моим телом термометр и снова откидываюсь на подушку.

— Ничего себе! Тридцать девять и пять. Вызову-ка я скорую.

— Не надо. Мне работать ехать ещё, — вспоминаю о вечернем заказе и деньгах, которые очень нужны, чтоб снова не садиться на итальянскую диету с русским привкусом.

— Ага, щас, — возмущается Гуся. — На, выпей, — протягивает мне белую таблетку и воду. — Позвоню Алле, отменю все.

— Нельзя, — хриплю я. — Вчера деньги спустила.

— Блин, ну как так, Май? Нам же до десятого коммуналку ещё оплатить надо. Ты поэтому сегодня под утро явилась?

Голос Гуси удаляется вместе с телом в ванную, что даёт мне возможность не отвечать. Я снова прикрываю глаза, пытаясь отключиться от ломоты в теле и озноба. Влажная ткань ложится мне на лоб.

— Спасибо, — шепчу я.

— И что, во сколько мероприятие? — спрашивает она.

— Посмотри на телефоне, Алла должна была прислать инфу.

Гуся вздыхает и идёт искать мой телефон. Я даже не помню, выложила ли его из кармана, когда вернулась. Тянусь к шортам, прошупывая ткань, вот это будет эпик, если я Айфон раздавила во сне. Но там пусто, а спустя минуту подруга возвращается с моим белым другом в руке. Подносит к моему лицу экран и телефон разблокируется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В одиннадцать, — тяжко тянет она. — Могу успеть.

— Ты съездишь? — спрашиваю я.

— А что делать… — очередной вздох. — Не так я собиралась провести этот вечер, но чего уж там.

— Кстати, чего ты так рано вернулась? Я думала, приедешь только завтра.

— Варя… — одно слово, способное остановить дальнейшие расспросы.

— Опять доставала? — сочувственно спрашиваю я.

— Замуж выходит, — лицо Гуси так искривляется, что спрашивать "за кого" даже не приходится.

— Сочувствую.

— Где костюм? — переключается подруга.

Не хочет говорить о своей сестре, это всегда больная тема, но сегодня особенно. Потому что замуж та собирается за бывшего Гуси. Может, и к лучшему, что она на заказ сегодня вместо меня отправится, отвлечется и не будет времени заниматься самокопанием с бутылкой дешевого вина.

— В агентстве. Я не успела заехать сдать "Скай" и взять "Пигги".

— Времени в обрез, — подруга вскакивает с места, быстро кидается на кухню, приносит мне еще воды, кладет рядом упаковку парацетамола и градусник, и шустро переодевается. — Ты как, норм будешь? Может, всё-таки скорую? — беспокоится она.

— Норм, посплю еще. Куртку возьми, ночью холодно, — хриплю ей, когда она уже стоит в коридоре, натягивая кроссы.

Наверное, я простудилась. Шаталась вчера по улице полуголая, мерзла, и даже куртка Медведя не помогла.

Короткая вспышка в мозгу тянет за собой мысли, которые температура успешно засунула подальше. О мужчине, его постели, руках и поцелуях. А еще о том, какая я глупая, что вообще на все это решилась. Может, я болею от своей тупости? Зачем было соглашаться? Это была плохая, плохая, очень плохая идея.

И никакие деньги того не стоят.

Глухой щелчок закрывающейся двери приносит мне твердое решение: никаких больше Медведей. Даже таких офигенных.

Влад.

Бриться или не бриться? Вот в чем вопрос.

Прохожусь ладонью по зарослям на лице и осматриваю лицо с разных сторон в зеркало. Щетина незаметно переросла в бороду, а станок сменился триммером, который все это дело подравнивает, но не сбривает уже пятый месяц. Это тоже один из методов выхода из прошлой жизни. Оксана ненавидела "кустарник" на лице и требовала, чтобы лицо было идеально гладким 24/7, ей кололось, раздражало и вообще… "как у хипстеров" — морщила свой нос. И это стало своеобразным протестом ей.

Тяжёлый вздох вылетает изо рта и оседает камнем на душе. Пора бы уже по-настоящему двигаться дальше. Где-то в недрах телефона хранится так и не открытая смс с поздравлением от нее и уверен, если копнуть глубже, одна из наших совместных фотографий. Я все никак не могу отпустить, хотя совершенно очевидно, что коробки, разбросанные по квартире, никогда больше не переедут обратно, вещи не распакуются на свои места, а предательство не забудется. Может, поэтому я так ухватился за эту шипучую девчонку. Может, это та самая педаль в пол, которая позволит мне пересечь финишную прямую и остаться хотя бы не проигравшим?

Критически осматриваю седеющие виски и несколько серебряных нитей на лице и снова задумываюсь над тем, насколько это аморально, закрутить с девчонкой на четырнадцать лет младше. Может, зря все это затеял? Может, то дикое притяжение просто почудилось? Ну, что общего между этой оторвой и мной… Ни-че-го. Ответ очевиден.

Но что-то внутри, то, что впервые дрогнуло с момента полного краха моей устоявшейся жизни, не даёт мне отступить. Пусть это будет переходным периодом, пусть просто ярким воспоминанием перед чем-то серьезным, но мне это нужно. Я этого по-настоящему хочу.

Я продумал не все. Например, черт его знает, не развернется ли Майя, как только увидит, куда ее снова пригласили. Как поведет себя, когда узнает, что заказчик я. Что я скажу ей, чтобы осталась. И что, чтобы поехала со мной. Я вообще весьма самонадеян, знаю.

От коротких вспышек вчерашних приключений лица касается лёгкая ухмылка. С этой девчонкой никогда не знаешь, чем все обернется и в какой позе закончится. И это тоже мне нравится. Это не похоже ни на что изведанное мной ранее.

Она не похожа на Оксану.

Диаметральная ее противоположность. И это, надо сказать, как глоток свежего воздуха. То, что доктор прописал, как сказал бы Макс.

Друг, к слову, не слез с меня, пока не выведал все до последней детали. Громко хохотнул, ударив себя по коленям, и пообещал "подсобить". Собственно, он договорился о той же самой вип-комнате в баре, он согласился встретить это голубоволосое чудо и проводить ко мне, а потом вовремя скрыться. Осталось только решить: бриться или не бриться?

В половину одиннадцатого я захожу в шумный паб. Странное, немного нервное состояние хочу заглушить бокалом горячительного, но я сегодня на машине, поэтому ограничиваюсь кофе. Макс приезжает к одиннадцати и, не переставая похлопывать меня по плечу, подбадривает. Словно я его сынок-девственник, которому сегодня впервые перепадет, а он беспокойный папаша, радеющий за подростка.

Он, в отличие от меня, сразу заказывает текилу и набрасывается на нее. Мой аргумент, что завтра понедельник, действует на него почти так же, как брошенный в акулу тапок — появляется зубастая насмешка не больше. Когда раздается звонок на мой телефон, я нервно дергаюсь. Конечно, я оставил свой телефон для связи, но не думал, что вот так услышу ее голос и заполучу номер. Делаю отрывистый выдох и отвечаю.

По телефону ее голос звучит совсем иначе. Выше и… не знаю, по-другому, наверное. Возможно, это просто шум на заднем фоне, как у нее, так и у меня. Она спрашивает, когда можно будет заходить, я отвечаю, что сейчас встречу ее у бара.

Она, конечно, все сейчас поймет. Разозлится, наверное. Даже слушать не станет. Поэтому встречать её я отправляю Макса. Он возвращается через минуту, включает музыку и поднимает два пальца вверх. В дверях появляется огромная свинья, и, несмотря на то, что я был готов к этому, все равно вздрагиваю. Сейчас она подойдет к столу и все поймет. "И никакого танца не будет" — успокаиваю я себя.

Серёгин скрывается за дверью, и мы с Майей остаёмся наедине. Сердце странно и глухо колотится. Я не знаю, что ей скажу, какой-то речи не заготовил, наверное, просто предложу продлить знакомство. Это же нормально, да? За такое по яйцам не получают ведь? Но все же стоило об этом побеспокоиться заранее.

Огромная свинья доходит до середины помещения, замирает. Я смотрю прямо в ее пятачок, там, по идее, должны быть пронзительные карие глаза. Мысленно прошу снять ее эту дурацкую башку и весь костюм заодно. Она же уже все поняла, да?

Но неожиданно хрюшка отмирает и начинает плавно двигать своими мягкими боками, призывно протягивая ко мне свои плюшевые конечности. Липкий пот снова покрывает спину. Нет-нет-нет, только не повторение этого кошмара. Сильно зажмуриваюсь, пытаясь взять себя в руки, и вскакиваю с места. Чертова свинья и девушка в ней думает, что я хочу присоединиться к шоу и хватает меня за плечи. Ее пышный зад раскачивается из стороны в сторону, а шесть сисек под медицинским халатом, который она не успела снять, трутся о мой торс. Я буквально зверею! Что за представление ты затеяла, Майя?!

Хватаюсь за ее огромную поросячью морду и одним рывком стягиваю с головы. Девушка пронзительно орет: "Эй!" Ее яркие волосы рассыпаются по плечам, но это ни черта не та девушка.

— Ты ещё кто?

— Что вы себе позволяете!

Кричим мы одновременно.

Девчонка с тонкими чертами лица и зелеными волосами смотрит на меня с таким гневом, что кажется, желает, чтоб я сгорел в адском пламени.

— Где Майя? — спрашиваю уже спокойно.

Я же просил определенную девушку, что за подстава?

— Болеет, я ее подменяю, — хмурится девчонка. — А вы кто такой?

— Что с ней? — игнорирую заданный вопрос.

— Температура! — девчонка упирается лапами в свои бока, что выглядит комично, конечно, и хмурит брови. — Так что, танцевать не надо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не надо, — бурчу я.

Отвратительное чувство полного неудовлетворения растекается по венам. Водружаю поросячью башку обратно и шагаю к двери.

— Эй, — снова кричит девчонка. — А заплатить? Я вообще-то время тратила и деньги на проезд.

Она снова стягивает с себя гигантскую голову и впивается таким взглядом в мою спину, что я чувствую это даже через пиджак.

Раздраженно вынимаю бумажник и сую девчонке несколько купюр.

— Передай Майе, чтоб позвонила мне, как поправится. Мой номер у тебя есть.

— Ага, щас, — фыркает наглое создание.

— И что это значит?

— Сумасшедший какой-то, — закатывает она глаза и, огибая застывшего меня, выходит за дверь.

Да что нынче с молодежью? Совсем никакого уважения к старшим. Ладно, я может, и сам ни черта не джентльмен сегодня, но такое пренебрежение просто бесит! И что с Шипучкой? Ещё сутки назад с ней все было в полном порядке…

Или нет? А она ушла вчера посреди ночи раздетая… Надеюсь, у нее хватило ума вызвать себе машину и не скупиться?

В очередной раз тяжело вздыхаю. Все пошло не по плану. То, что должно было закончиться горячим флиртом и, возможно, горизонтальной плоскостью, снова пошло через одно место. Это знак, наверное. Что нечего на молодых девчонок губу раскатывать.