Чувствовала некое разочарование, но осознавала, что это глупости. В коридоре сегодня Львов сказал предельно ясно — детей не будет, а жена… под вопросом, может быть, и появится, если у него что-то треснет в голове. Череп, наверное.

Злилась, да, я злилась. Очень, притом за несколько секунд во мне появилось это неприятное мерзкое ощущение. Вот последствия его влияния на меня. Подсознательно чего-то ждала хорошего и более щадящего. Не судьба. Но я же Атаманова Лидия, никогда не отчаиваюсь и иду напролом, поэтому закрыла все свои эмоции и шикарно ему улыбнусь.

В голове мелькнули очень даже приятные мысли, но все же надеялась, что не решусь на них, желая его как-то наказать за свое разочарование. Хотя нет, женская сущность во мне кипела, и так просто я не могла уйти. Сделала шаг к нему, и, левой рукой сцепив пальцами подбородок, у его губ прошептала:

— Увы, не заинтересована, но слово «прощай» заменю поцелуем.

Дальше накрыла его губы своими, выплескивая из себя всю волну бушующих эмоций в страстный горячий поцелуй. Мужчина на секунду обомлел и мгновенно ответил, обхватил мое лицо большими ладонями, отвечая так остервенело, жадно, с ноткой гнева и чистого безумия.

Меня рвало от бешеного напряжения, от жажды. Хотелось выхода этого сумасшествия, но, решив, что невероятный поцелуй затянулся, и, в конце концов, признавшись, что еще немного и, вероятно, я поменяю свое мнение о любовнике, о чем буду жалеть, оттолкнула его и отчеканила:

— Всего доброго, Сергей.

Думала он что-то скажет, но нет, мужчина стоял на прежнем месте и «убивал» взглядом мою спину, а я… открыла дверь и, любезно махнув ручкой, не забыв подарить очаровательную улыбочку, вошла в подъезд, мысленно украшая нелестными эпитетами наше знакомство, встречи, поцелуи и, вообще, пусть не появляется.

В коридоре нашего этажа подпирал стену злющий Львов. Вот! К брату Сергея больше симпатии, чем к нему. Артур напролом идет, желая быть с девушкой, и это обескураживает. Не комментируя никак его подпирания, пронеслась мимо и, открыв свою дверь, вошла в квартиру, считая, что на сегодня событий предостаточно.

После душа, где умудрилась два раза стукнуть больную руку, я отправилась спать. Выключив свет, подошла к окну и обомлела, наблюдая невероятную картину: на заснеженной детской площадке на лавочке сидели воздыхатели Кристины и дружелюбно разговаривали о чем-то. Артур кивал, а Александр говорил, жестикулировал, усердно что-то объясняя.

«Да уж… Добрая Кристинка выгнала обоих. Молодец!»

Решив, что насмотрелась, пошла спать. Сон долго не шел. Думала о завтрашнем дне, о родителях и о том, кто в последнее время занял в моей голове удобное место, не давая жить прежней жизнью. Непорядок. Нужно исправить это упущение, ну а если ничего не получится, секс всегда предоставит шикарный красавчик. Но это так… самый крайний вариант из многочисленных и возможных.

Почти заснула, когда услышала писк сообщения. Подумала, что не буду смотреть, но через секунду держала телефон и читала сообщение от Кристины в ватсапе:

Добрая злодейка: Видишь?

Это она про что? Точно, про своих мальчиков на площадке. Конечно, видела. Прислушалась, и теперь даже слышала, что они там ржут как кони. Весело им. Ответила не мешкая:

Ангел с рожками: Вижу! Я же тебе говорила, что все будет нормально.

Пришел ответ незамедлительно:

Добрая злодейка: Ага. А что у тебя?

Что у меня может быть?! Так… понравился ловелас, видящий в женщинах только удовольствие, а к остальному он не готов, или, вернее, мы, женские неразумные существа, недостойны. Естественно, не стала так писать. Уточнила… так, в целом:

Ангел с рожками: Рука сломана. Ненавижу гипс с каждым днем все больше и больше.

Добрая злодейка: Однозначно, идешь на поправку. Как с Сергеем?

Хотелось бы… Уже не дождусь, когда рука заживет, и снимут гипс. Вот так всегда, когда здоров, ничего не болит, не ценишь, а стоит заболеть, и все, мечтаешь о счастье быть прежним.

Отвлеклась… Какой вопрос был? Прочитала и напечатала на сенсорной панели:

Ангел с рожками: Никак! Мы с ним совершенно разные! Такой не будет послушным мужем.

Добрая злодейка: У такого будет послушная жена!

Ага… жена у него будет. Если только кукла заводная, которой он будет программировать нужные фразы, чтобы не доставала великого и красивого адвоката. Кстати, сегодня получила о нем информацию. Так, пробежалась глазами и поняла, вкратце, что Львов Сергей Николаевич — богатый мужик с большими запросами. Ну а после сегодняшнего вечера, могу смело добавить, что еще и эгоист.

Ангел с рожками: Точно! А это не по мне…

Добрая злодейка: Посмотрим… посмотрим…

И что о нем говорить? Проехали…

Ангел с рожками: Спать давай, а то завтра важный день. Не забыла?

Быковская быстро выдала ответ:

Добрая злодейка: Конечно, нет. С утра пинаю твою дверь ногами.

О, еще один любитель мою дверь подергать. Я на нее всю зарплату потратила, и теперь она никому покоя не дает.

Ангел с рожками: Свою пинай! Хотя, машину прогрей, а потом можешь пробовать… Завтра обещают около 40, так что имей в виду. Выспись!

Добрая злодейка: Уже сплю, а ты мне мешаешь!

Я ей мешаю?! А я думала, она меня почти разбудила.

Ангел с рожками: Тогда отбой. Завтра стучи.

Добрая злодейка: Если что, разбуди!

Ангел с рожками: Конечно! Не надейся на другое!

Написала и со спокойным сердцем отключила экран, определив сотовый на тумбочку. Думала, не усну, но через минуту глаза закрылись, и я провалилась в глубокий сон.

Глава 7


7 января, воскресенье


Как обычно в этот день с утра уже на кладбище. Очередная годовщина смерти родных людей. Баба Валя вспоминала о родителях, а я слушала. Валентина Егоровна умела говорить красиво, с чувством, что поневоле представлялась описываемая картина событий прошедшего в ярком изображении.

Смотрела на портреты на памятниках и жалела, что они не со мной. С пятнадцати лет одна. Хотя нет, нельзя так говорить. У меня всегда есть моя боевая бабушка, радующая своим оптимизмом и неиссякаемой энергией в ее 75 лет. Она всегда со мной, за что ей благодарна, только вот она это не папа с мамой. Грустно, тяжело, но ничего не сделаешь.

Кристина стояла рядом. Она переминалась с ноги на ногу, обхватывая себя руками, желая хоть как-то согреться. Замерзла. Нужно идти.

Сегодня стоял невероятный мороз. Лютый, леденящий до костей, поэтому подруга и выплясывала. Только хотела предложить ей пойти в машину, на которой она нас привезла, как услышала бабушку:

— Так, внученька, давай-ка, родная, отогревать нашу девульку, а то это не дело. Вновь заболеет ведь. Губы синие, ресницы в инеи, скоро окоченеет, а всё молчит.

Кивнула, соглашаясь с ней, и проговорила сиплым голосом:

— Конечно. Вы идите в машину, а я еще немного, и приду.

Кристи нахмурилась, не желая меня оставлять, но Валентина Егоровна быстро ее увела, рассуждая о том, как будет ее отпаивать и откармливать, сокрушаясь, что у нее одни косточки, которые сейчас заледенели.

Когда они ушли, наклонила голову, обхватывая ее руками, и закрыла веки. Стояла, желая отрешиться от всего. Здесь это всегда хорошо получается.

Спустя время, заставила себя прийти в норму. Посмотрела в сторону машины и вздохнула, решив, что нужно поторопиться. Провела рукой по черной кованой оградке, и, попрощавшись, пошла по дорожке.

В пути не слушала, о чем говорили Кристи и бабушка, пока Валентина Егоровна не стала вспоминать соседа — Егорова Станислава. Нравился он ей, отчего не могла без восторгов, когда речь заходила о нем. «Мастер — золотые руки», добрая душа, добряк и «мужчина хоть куда». Вот такое мнение старой женщины, что вызывает у меня ухмылку, ведь я совсем такого не замечала. Вероятно, возраст не тот, как минимум пятьдесят лет не хватает до такой высокой оценки.

Наблюдая за Стасом, рыженьким упитанным молодцом, который и ростом ниже меня, хотелось только улыбнуться, не забыв упомянуть, чтобы держался от меня подальше, если не враг своему здоровью. Он, конечно, добрый, но сплетник такой, что с бабульками не сравнится, притом с несколькими одновременно. Это отталкивает. На мой взгляд, мужчина должен быть мужчиной, а не треплом с длинным языком, восхваляющим себя до небес. Егоров так славно поет себе дифирамбы, что, кроме желания закрыть ему рот, больше ничего не возникает. Ну и еще он любит, чтобы оды слагали в его честь о невероятной доброте и горячем сердце, вот и помогает самым благодарным, а потом по три часа сидит на кухне у маленьких старушек, наедаясь впрок. Удивительно, но все бабульки его невероятно хвалят и любят. Хотя нет, нашей соседке бабе Гале он не нравится. Она его называет при всём честном народе «троглодит окаянный», за что дружное население двух домов ее недолюбливает, отважно защищая своего любимца.

В общем, от этого «любителя потрепаться и пошутить» Валентина Егоровна в восторге. Может говорить о нем постоянно, приукрашивая невероятные достоинства парня. Одно время пыталась усиленно сватать меня за него с милой подачи Егорова, пока не зажала парнишку в углу ее кухоньки, и не «попросила» не клеиться, а бабушке сказать, что я не в его вкусе. Вот совсем не в его. Так что теперь баба Валя смирилась, но всегда с грустью рассуждает о самом лучшем союзе с удалым молодцом.

Посчитав, что Валентина Егоровна увлеклась, перевела тему на деда, царство ему небесное, чтобы она не сватала этого удалого красавца Кристинке, а то соседка со своими не может разобраться, а тут еще третий, притом нежный и чувствительный, что зубы сводит. Зачем парня так наказывать? Пусть себе спокойно живет на белом свете.

В машине вспомнила, что утром пришло сообщение, но я была не в состоянии читать или разговаривать. А сейчас, сидя на пассажирском месте, вытащила из сумки и посмотрела на экран. От Сергея:

«Привет. Извини, что вчера настаивал. Соболезную. Надеюсь, ты не обиделась на меня».

Смотрела через лобовое стекло, совсем не замечая дома, магазины, людей и все, что мы проезжали, рассуждая, что не стоит отвечать. Ничего не изменилось, да и не нужны эти перемены.

В гостях у бабушки было уютно, тепло и очень душевно. Хоть она у меня старушка, но любила резкие перемены, поэтому в доме у нее было все со вкусом, новое и современное, особенно на кухне. На любые праздники всегда заказывает мне какие-нибудь комбайны, хлебопечи, а потом откармливает, восхищаясь чудо-техникой.

Еле впихивала в себя вкусные пельмешки, обмакивая их в соевоый соус, стараясь не подавиться под зорким взглядом бабушки. Уплетала, не забывая улыбаться, зная, что в противном случае не уйду отсюда.

После плотного обеда, бабуля у порога напутственно пожелала мне хорошего мужика (у нее всегда одно пожелание), и выдала каждой пакет с едой, так что можно было не волноваться про питание. Но тут же я услышала:

— Чтобы завтра пришла! Манты буду лепить.

— Бабуль, тогда это зачем? — уточнила, показывая на черный пакет, из которого выглядывали разноцветные контейнеры. Бабуля любит приобретать их, особенно по акции.

— И что? Съесть всё нужно! Худая, а мужики в теле любят. И Кристине не помешает! Поэтому, чтобы все съели, а завтра ко мне… обе! — грозно пожелала она, вытянув руку и дергая пальцем.

Быковская сдерживала смех. Видела, что она уже трясется, еще немного и гоготать тут начнет, а значит, нужно уходить. Толкнула слегка плечом веселую подружку и произнесла:

— Хорошо, бабуль. Отдыхай больше.

— Обязательно. Сейчас фильм хороший посмотрю. И передача моя скоро начнется. Там у меня…

Даже прищурилась, понимая, что сейчас польются подробности, поэтому была счастлива, когда услышала:

— Ладно, ладно, не буду я вас тут задерживать. Авось мужиков нормальных найдете.

— Угу… — пробубнила и, поцеловав бабушку, вышла из квартиры. Кристина, обменявшись любезностями, тоже шла рядом, как вдруг воскликнула:

— Хватит киснуть! Пойдем в кафе?

— Мне хватило, — честно заявила, уже не желая ничего. Праздники — это шок для моего желудка.

— Тогда в кино, а потом в кафе.

— И где логика? — уточнила на всякий случай.

— Ничего не будем покупать, но насмотримся на жующих, наблюдая за тем, как они смачно уплетают за обе щеки, а потом пойдем в кафе поглощать мороженое, — довольно выдала она свой план.

— Тебе надо было быть не тренером, а…

— Тоже заметила, что я неподражаема? — невинно поинтересовалась она, скалясь мне.

— Ага, — произнесла, и, заметив, что уже на нашей площадке, добавила: — Через десять минут встречаемся на улице.

— Есть, атаманша, — отрапортовала она, стоя по стойке смирно.