Сергей с такой жаждой посмотрел на меня, пожирая тело с головы до пят, мысленно снимая все, что делала и я, но не столь откровенно. Гордая как-никак. Подожду, послушаю, что скажет этот любитель свободных отношений.

— Что хотел? — поинтересовалась без улыбки. Не получилась, если только оскал.

— На зайку ты непохожа, — выдал Сергей, любуясь моей грудью, на которой был изображен нежный зайчик с невероятной челюстью. Крокодилы позавидуют.

— Тут акцент на зубы, если что.

— Понял.

— Не нравится футболка? — невинно уточнила, не зная, что еще сказать. Вот зачем он пришел?! Поболтать о зайцах и кроликах? Так это не ко мне. Ветеринаром не подрабатываю.

— Нравится… без футболки, — выдал он и оказался около меня, пока я слушала, как моя дверь хлопается с невероятной силой.

«Пропущено грубое матерное слово! Свои бы так хлопал! А лучше дверь любимого джипа, чтобы прочувствовал!»

Только хотела сказать, что еще раз так хлопнет, то вылетит в окно, как Львов схватил за волосы и, намотав на руку, притянул к себе, выдыхая в лицо:

— Лид… мне все нравится…

Сладкие, такие желанные, горячие губы накрыли мой рот, и меня снесло. Основательно. Я как безумная отвечала, руками прикасаясь к его одежде, снимая, срывая, чувствуя, как его ледяные пальцы задирают мою футболку, жадно лаская грудь.

По его милости в считаные секунды оказалась обнаженной, а на нем была еще рубашка и брюки спущены. Уже когда он поднял меня вверх, я дернула ее вниз, почти с рычанием цепляясь ногтями в его широкие плечи.

Какой у него запах! Невыносимый, обалденный, вызывающий во мне необузданные желания. Обожала этот запах…

Как только он приподнял и медленно опустил на себя, вскрикнула ему в губы, без прелюдий начиная двигаться, увеличивая темп, насаживаясь на мужской член, чувствуя его так сильно, что не было сил.

Через время меня окончательно накрыло в предвкушении сладкой истомы. Хотела поцеловать, но не могла сдвинуться, все больше откидываясь назад, чувствуя, как меня начинает штормить, а ведь мы только начали. Когда мощный взрыв прогрохотал в сознании, а тело задрожало, вцепилась в него, тяжело дыша, наслаждаясь острыми и такими сладостными ощущениями, слыша его стон, чувствую горячее семя внутри лона. Я растворилась в нашей страсти… меня не было.

Только когда мозг начал работать, осознала, что Львов кончил в меня. Несколько секунд дышала, пытаясь посчитать дни, прийти в себя и… не вмазать Сергею по самодовольной мордочке. Настроение внезапно ухудшилось, когда поняла, что середина цикла и ох как стоит переживать.

«Обалдеть! Вот это оторвались…»

— Поставь меня, — сухо проговорила, уговаривая себя вести нормально для этой ситуации. Все можно решить и понять. Страсть и все такое…

«Ни черта подобного! Что за бред я себе втираю?!»

Мужчина медленно опустил меня и, спокойно посмотрев мне в глаза, уверенно проговорил:

— Лид, я не предо…

Даже не поняла, как уже заехала ему ладонью по щеке, оставляя красный след. Сергей не сдвинулся с места, молча сканируя меня взглядом, а я, за это время дошла до своей точки кипения, и громко выдала:

— Кто-то кричал, убеждал и вдалбливал, чтобы дети — это не с ним. Закрытая страшная тема. Так какого черта сейчас было?

Львов вздохнул, что-то думая про себя и, делая свои выводы, а потом выставил руки в успокаивающем жесте и отчеканил:

— Лидия! Я не думал, что у нас вот так получится. Я полностью отключился. Понимаю, что это не оправдание, но, черт возьми, я тоже человек. Мужчина, у которого сорвало башню от желания к женщине. У меня есть защита… в рубашке, — повышая тон, выдал Сергей, при этом делая шаг ко мне, продолжая говорить: — Лид, я понимаю…

Дернулась от него назад, упираясь в стену, не желая, чтобы он меня трогал, но Львов действовал стремительно, с такой силой дергая на себя, что влетела в мускулистую грудь. Попыталась уйти, но Сергей положил ладонь на затылок, фиксируя, а второй рукой обхватил за талию, уверенно, даже грубо чеканя:

— Если получится, что забеременеешь, то я… не откажусь от своего ребенка.

«Чего? И я должна прыгать от счастья от такого щедрого предложения?! Может, еще благодарность ему в виде минета оперативненько организовать, чтобы прочувствовал, как я рада?!»

Пораженно уставилась на мужчину, вот совсем не понимая его, а потом выдохнула:

— Дети рождаются в любви, а не когда забыли предохраниться.

— Я сказал тебе свое слово, — выдал Львов, тут же меняясь в лице, думая о своем, явно нехорошем, отчего его рука оказалась на моем подбородке, сжимая его. Еле сдержала порыв вцепиться в аналогичном захвате. Или еще что… придумать. — Хотя, такая, как ты, очевидно, предпочтет уничтожить чужую жизнь, — мужчина сильнее сжал подбородок, на что резко дернулась, скидывая ее. — Работа, спорт, красота… личные эгоистичные желания, сконцентрированные лишь на своей персоне.

Злобно посмотрела на него, чувствуя, как в груди все кипит от жестоких слов. Это же надо — какой тонко чувствующий мужчина! Дальнозоркий и ясновидящий. Сглотнула, чувствуя, что неимоверно хочется пить воды, так как в горле было сухо, а потом выдала:

— Знаешь, Сергей, что я тебе скажу?! Мне, вот такой безжалостной эгоистичной хитрой женщине, не нужны твои одолжения, и, естественно, обойдусь без твоего мнения. Считаешь, что я сука?! Отлично! Дверь там. Можешь убрать свои конечности от моего лица и тела, и гулять подальше от этого дома. Уж сделай милость… себе в первую очередь. Приятно было увидеться. Тебе желательно забыть сюда дорогу.

Пока говорила, держала себя, чувствуя, что обида окончательно сжирала меня. Обычно мне, действительно, плевать, а сейчас вот нет, и все слова я заставляла себя говорить, чтобы уж соответствовать его мнению. Конечно, я не соответствую идеалу нормальной женщины, но вот не до такой степени мразь, как он тут излагается.

Сережа смотрел на меня, сильнее сжимая, а потом резко отпустил, в одно мгновение удивляясь своему поведению, не ожидая такого от себя, между прочим, сообщая:

— Лид, я не хотел тебя обидеть и доставить проблем.

Не хотел… Когда не хотят, то не обижают, а Сергей считал, что на меня можно вылить всю грязь, вроде как сильная — мне нормально. Противно то, что вот больно такую мерзость слышать. И, наверное, нужно отправлять его. Просветилась на свой счет я сегодня нормально.

— Ну что ты… обижаются хорошие девочки, а стервам плевать. Плевать на все с высокой башни. И да, я не настолько добра, насколько это видится в твоих понятиях, но вот считаю, что дети — это плод любви, твердое уверенное решение двоих, а не так, что залетела, и вот оно счастье — жениться, а потом понять, что совершил ошибку. Вероятно, я не в том возрасте надеяться на глупости, что любовь придет из обязательств и что ребенок может сплотить, соединить или возродить чувства на пустом месте. Если их нет, значит, и не будет. Ребенок ничего не изменит. И знаешь, малыш в первую очередь — это решение матери. Она будет с ним: рожать, кормить, заботиться…

— Ну что ты… не все такие, — гневно выдал он, сжимая руки в кулаки.

— Ну, конечно, я-то в твоем понимании — тварь, не способная на чувства. Но знаешь… мне, вообще, плевать на то, что ты там думаешь про меня и лучше… лучше я не собираюсь быть. Не ради того, кто не видит дальше собственного носа, зацикливаясь на своих понятиях.

— Я не то имел в виду, — категорично выдал Львов.

— Замечательно. Рада за тебя, — проговорила, чувствуя себя ничтожеством, особенно, когда стою обнаженная, после того, как позволила себя соблазнить, так как желала этого, а получилось, что я…

Подняла майку и, натянув на голое тело, не забыв про шорты, считая, что нижнее белье не столь важно, постоянно чувствуя его жадный взгляд, просто проговорила:

— Думаю, нам больше не нужно встречаться. Советую… советую найти себе милую девочку, которую можешь учить и подстраивать под свои правила, а мне… этого не нужно. Я как-нибудь обойдусь без такого счастья.

Стояла с мыслью, что если сравнить мое состояние с природным явлением, то оно напоминало лютый мороз, в котором я подыхала… Других слов не было. В душе была помойка. Помойка чувств. Хотелось, чтобы Львов немедленно убрался из моей квартиры, мыслей, жизни… из всего.

«Проклятье. Ни черта я попала».

Посмотрела на дверь и, выдавив омерзительную улыбку, стараясь быть спокойной, твердым голосом попросила:

— Уходи.

Сергей поднял рубашку с паркета и через несколько секунд был полностью одет. Он подошел ко мне и попытался взять за руку, но я перехватила, выворачивая, а потом оттолкнула от себя, грубо рявкнув:

— Не смей меня трогать!

— Лида, ты меня не так поняла. Я не хочу расставаться. И, вероятно, готов на большее…

— А я нет. Сейчас поняла, что… вот такое дерьмо меня не устраивает. Совсем. Так что сладкие речи не имеют значения.

— Нужен брак, кольцо, дети? — грубо уточнил он, в одно мгновение превращаясь в ядовитого, наглого женоненавистника.

Посмотрела на него и проговорила:

— Да. Я достойна этого. А тебе желаю встретить твою милую добрую прелестную особу, чтобы унижалась и терпела все, что ты ей соизволишь дать. И будь счастлив, если сможешь жить в таком поклонении.

— Это не для меня! Я никогда не говорил, что мне нужно вот такое дерьмо. Мне…

— Правильно, тебе ничего не нужно. Поэтому там дверь и сделай одолжение, собирайся поскорее. Задерживаешь.

Львов уверенно сделал шаг ко мне, оказавшись почти вплотную, чеканя слова с такой уверенностью и точностью, что поверила:

— Мы не закончили, Лидия. И мне плевать, что ты там надумала.

— Чтобы закончить, нужно начинать, а у нас такого не было, поэтому давай без этого?! Уверена, святых девственниц не перевелось, и они ждут не дождутся доброго благодетеля. А я уж как-нибудь скромненько переживу, как только куплю бутылку мартини.

— Думал, ты не пьешь, — нахмурившись, буркнул мужчина.

— Не пью, но выпиваю, если повод, и он будет, как только дверь закроешь с той стороны.

— Что же… если что, с утра звони, похмелять буду, а, может, еще что, — с таким удовольствием сказал Сергей, а потом очень медленно потянулся ко мне, отчего замерла, не зная, что ожидать от него. Львов наклонился к шее, немного задев губами, отчего пошли мурашки, и выдохнул: — Ты не успела меня выгнать, а я уже соскучился. Как думаешь, о чем это говорит?

Даже не смогла улыбнуться, чувствуя, как внутренние органы сжимались от ощущений, которые вызывал мне этот мужчина. Взяла себя в руки, чтобы не быть противной себе, что не могла устоять, и тихо выдала:

— Говорит о том, что ты — довольно непонимающий адвокат. Тебе все же помочь с дверью или сам отсюда выйдешь?!

Он ровно встал, жадным взглядом осмотрел с головы до пят, задерживаясь на груди, где отчетливо было заметно, как соски утыкаются в мягкую ткань, а потом хрипло пообещал:

— Что же… до встречи, Лидия,

Он вышел, а я стояла, понимая, что мужчина не желает отказываться от любовницы, ну а я… полностью увязла в ненужных чувствах к тому, кому это не нужно.

Подошла к двери и резко хлопнула, закрывая на замок, быстро направляясь в спальню. Подошла к окну и отошла в сторонку к шторам, наблюдая, как мужчина вышел из подъезда. Он немного прошел, а потом повернулся и смотрел в мое окно. Была уверена, что он меня не увидит, но, тем не менее отошла, не понимая, как себя вести.

Да собственно, что за вопрос? Понятно как, если не хочется чтобы меня втоптали в грязь своих же чувств.

«Проклятье… куда же я влезла?!».


***


27 января, суббота


— Вот видишь, Атаманова, руки-то у тебя вовсе не из задницы растут. Можешь, когда хочешь, — похвалила Голькина, довольно скалясь мне через экран ноутбука по скайпу. Притом это первый раз за полтора часа нашего общения.

Сидели мы на кухне, только в разных городах с разницей по времени в час. Но с современными технологиями это не чувствовалось, и мне было ее невероятно много. Посмотрела на пароварку, где у меня готовились котлеты на пару, а потом на Натаху, и честно призналась:

— Ты не представляешь, как я рада, что мы закончили на сегодня. Вот не терпится с тобой распрощаться и отдохнуть.

— А что, уже надоела? Хо-хоу! А ты как хотела? Жизнь трудная штука, — выдала необъятных размеров женщина с коротенькой стрижкой цвета баклажан, намазывая бутерброд маслом, а сверху кидая огромный кусок копченой рыбы. Она откусила прилично, смачно пережевывая, и с полным ртом выдала: — Я вот… что решила…

— Знаю, — поспешно перебила, считая, что Наташа не может без грубых пинков, и меня до ужаса раздражало ее чавканье. Если не перестанет, я же не удержусь от «комплемента». — Не разговаривать с полным ртом! Отличная идея! Главное, не отступай от своих благих желаний, — миленько сказала, чувствуя удовлетворение от своих «добрых» подколов, потому как она меня уже достала своими жаргонами, выражениями, матами и зековскими словечками. А теперь еще надумала убить своими звуками.