– Вижу, как ждали, господа . – Я попыталась придать голосу максимально обиженную интонацию. Играть роль – так до конца. Не умею обижаться, закатывать истерики и требовать внимания. Но… надо же вживаться в образ Тео? К тому же, у меня есть определенная цель .

– Что с тобой? – проговорил Сэм, озвучивая общий вопрос. Он напрягся, с трудом удерживаясь от того, чтобы взять меня за руку.

Я пригубила вино, надменно наклонив голову и смотря в темные глаза Патрика. Тот холодно улыбался, ожидая, что отвечу. Когда дело касалось денег и бизнеса, чувства уходили на двадцатый план, что, собственно, не мешало ему раздевать меня глазами.

– Ничего. Дела за моей спиной, Сэм? Я твой директор, а ты договариваешься о чем-то без моего ведома?

– С чего ты взяла, что я о чем-то договариваюсь? – вспылил Самуэль, сжимая руку в кулак.

Я резко развернулась к нему, пригвоздив его к месту самым холодным взглядом из оставшихся в моем арсенале.

– Я не слепая , мистер Мун. – Пришлось даже немножко повысить голос. Мужчины за моим столиком напряглись. Патрик вздохнул и протянул мне документы.

– Теодора, мы говорили о возможности проведения выставки работ Муна, приуроченной к юбилею «Мирквуд Банк».

– Какая мелочь .

Я взяла бумаги двумя пальцами, просматривая условия договора и сроки проведения выставки.

– Я собирался тебе сказать, – предпринял попытку оправдаться Сэм.

– Я верю. – Я улыбнулась в высшей степени ехидной улыбкой. – Патрик… А наши дела? Ты принес документы?

Он побледнел. Я так и знала – забыл . Ох уж этот Сэм. Он умудряется настолько запудрить человеку мозги, что тот забывает про все дела, кроме связанных с художником.

– Прекрасно. Получается, я зря пришла сегодня? Могла спокойно отрываться в другом месте?

– Нет!

– Конечно, нет, Тео!

Оба мужчины смотрели на меня с видом нашкодивших школьников. Какая прелесть. Краем глаза я увидела, что Вивиан не сводит с нас внимательного сосредоточенного взгляда. Возможно, он чувствовал себя зрителем на спектакле. Мой милый… Для тебя я готова даже разыграть из себя истеричку.

– Вы мне надоели . И расстроили меня.

Я сделала глоток вина и достала сигарету. Две зажигалки почти одновременно. Подняла бровь, смотря то на одного, то на другого и демонстративно прикурила, выудив из сумки собственную zippo. Патрик залпом осушил свой бокал и жестом приказал официантке принести еще. Сэм, пивший чистый виски, последовал его примеру.

– Тео, ты должна мне ужин, – наконец решился подать голос Сэм. Выглядел он вполне решительным.

– Должна?! Мне кажется, слово «должна» в отношении меня должно было уйти из твоего лексикона сразу после развода, Самуэль Мун!

Кажется, мне удалось изобразить гнев?

Я повернулась к Патрику, ища у него поддержки, но он перебирал бумаги в дипломате в надежде, что все-таки взял документы, которые я просила принести. Сэм умолк, собираясь с мыслями, и осушил еще один бокал крепкого гадкого…. Ой.

Я старательно смотрела в стол, думая о том, что было бы неплохо пустить слезу. Между тем зал наполнялся и наполнялся… Скоро начнется программа. Скоро… скоро.

– Да, я забываю . – Сэма прорвало. – Так скажите мне, друзья мои, как вчера провели время?

Патрик поднял на него тяжелый взгляд.

– Не нарывайся, – прошептал он, слегка качая головой.

– Ну почему же, мистер Мэйсон? – проворковала я, приковывая его вроде бы мимолетный взгляд к себе. Бизнесмен замер, чувствуя, что и у него заканчиваются силы терпеть эту комедию абсурда. Сейчас он хотел довести начатое вчера до конца. Ему удалось заключить меня в объятия и даже поцеловать в щеку и лоб – вчера – и сейчас он хотел продолжить попытки, а заодно расширить географию.

– Мы чудесно провели время, Сэм, – проговорила я, переводя взгляд на бывшего мужа. Он был бледен и зол. А еще окончательно расстроен. – Ты же знаешь… Я люблю экскурсии .

Он замер. Это был удар ниже пояса. В медовый месяц мы катались по Европе, заказывая экскурсии везде, где только можно было. Ходили, держась за руки, узнавая новое (типа) про мир и архитектуру, строили планы относительно работы и совместной жизни и чувствовали себя вполне счастливыми.

– Хочешь уйти? – спросил меня Патрик почти с надеждой.

– Нет . Я хочу остаться. Мистер Мэйсон, будьте добры, выполните свое обещание и привезите мне завтра бумаги. Вас же не затруднит встретиться со мной в выходной?

– Я привезу.

Бедняга. Он и правда выглядел виноватым. Сэм неожиданно под столом протянул руку и положил ее мне на колено. Я отшатнулась, вскочив с места, но промолчала. Бокал с вином покачнулся и упал на столешницу, расплескав остатки рубиновой жидкости.

Я замерла, опустив руки на спинку кресла, в котором сидела мгновение назад. Я смотрела на вино и почти видела то усилие, с которым Патрик заставлял себя остаться на месте.

– Не прикасайся ко мне, – прошипела я, наклоняясь вперед.

Когда появляется женщина, мужская дружба испаряется. И сейчас мирквудский бизнесмен горел желанием размазать моего несчастного бывшего мужа по стенке ровным слоем. Не за то, что тот задел мои чувства. Не за то, что тот когда-то владел мною. За то, что тот позволил себе сейчас ко мне прикоснуться. Атмосфера накалилась до критичной точки. Поднеси спичку – и от клуба останется только пепел.

Ярость разыграть мне удалось весьма убедительно. В принципе, цель достигнута. Я почувствовала, что Вивиан покинул свое место зрителя и направился в нашу сторону легкой походкой. Посмотрим, как он поступит в этой ситуации. Уж кто-кто, а он прекрасно видел, где зарыта собака. И должен был знать, что делать, чтобы не допустить драки.

К нам подскочила официантка – со стола нужно было убрать. Ее появление дало мужчинам возможность перевести дух. Я демонстративно отвернулась от них и встретила Вивиана еще «яростным» взглядом загнанного в угол зверя. «Просила» у него помощи, с трудом сдерживая слезы. Женская истерика – это непросто. Вся гамма чувств. Слезы. Злость. Надежда. Обида. Нужно было передать все. В итоге к тому моменту, когда доктор Мори приблизился, слезы прочертили по моим щекам горячие дорожки.

Вивиан… как ты красив для смертного и как печален для живого. Король саморазрушения.

Только почему-то сейчас, когда мы, наконец, взглянули друг другу в глаза, я забыла про все, что было до. Про эту изнуряющую расстановку, про спектакль, разыгранный мной, про советы Ванессы… Я забыла про все. Я впервые за кучу десятилетий утонула во взгляде обычного человека. Смертного! Я впервые за очень долгое время почувствовала, как замерло сердце, пропуская удар за ударом, переживая сладостную пытку надеждой. Что ты сделаешь? О чем ты подумаешь?

Выпустив бездонность Авироны, я намертво заблокировала возможность читать мысли.

Ты не отпустишь меня. Уже не сможешь. Без очарования. Без принуждения. Ты слишком доктор Мори, чтобы отпустить меня. Ты слишком способен видеть, ты слишком восприимчив к красоте. Ты слишком ты . И я хочу сегодня быть с тобой на равных.

Только один вечер. Что ты скажешь мне, Вивиан? Что ты сделаешь? Я жду …

Вивиан

Суббота

Если бы у меня спросили, на кого я поставлю в драке с участием Самуэля Муна и Патрика Мэйсона, то я сказал бы, что на охранника , который, несмотря на отрешенный вид, внимательно наблюдал за происходящим в зале. За все время существования клуба ему ни разу не приходилось разнимать разгулявшихся посетителей, но сейчас он неотрывно смотрел в направлении столика номер двадцать семь, и я понял, что мне следует вмешаться первым. Заметив меня, он вопросительно поднял бровь. Я ответил ему успокаивающим жестом, и он, кивнув, снова занял свой стул.

– Добрый вечер. Надеюсь, ничего страшного не произошло, и я могу возвращаться за свой столик?

На мой вопрос компания ответила гробовым молчанием. Патрик и Сэм повернули головы ко мне и замерли, отвлекшись от разговора с Теодорой. Она стояла спиной к столику, сжимала в руках сумочку и, надо сказать, была настроена довольно решительно, хотя катившиеся по щекам слезы говорили об обратном. Мы переглянулись в очередной раз, и я скрестил руки на груди, но решил не нарушать тишину первым.

– Все в порядке, доктор, – наконец, уверил меня Патрик.

– Так ваша дама плачет от счастья ?

– Ваша дама? – переспросил Самуэль, выделив слово «ваша», и я запоздало понял, что со словами следовало вести себя поосторожнее.

– Пожалуй, уже нет , – включилась в разговор Теодора. – Я присяду за ваш столик, доктор. Если вы, конечно, не против .

Я сделал пригласительный жест.

– Прямо возле лестницы, мисс Барт. Думаю, вы не заблудитесь.

– Благодарю.

Проводив взглядом бывшую жену, Самуэль снова посмотрел на меня. Уж не знаю, какое выражение он ожидал увидеть на моем лице, но я явно его разочаровал.

– Думаю, вашему здоровью не повредит короткая прогулка, господа. На улице замечательная погода, дождя нет. Буду рад увидеть вас освежившимися и в хорошем настроении. Я позабочусь о том, чтобы мисс Барт не скучала. Тем более что через несколько минут можно будет пройти во вторую половину клуба, так что ваша общая дама в надежных руках.

– Доктор… – начал Патрик.

– Прошу вас, господин Мэйсон. Если уж вы вели себя настолько отвратительно, что заставили женщину плакать, то проявите каплю уважения к хозяину заведения, в котором находитесь, и удовлетворите мою просьбу.

– Здравствуйте, господа. Я могу чем-нибудь помочь?

Эрик остановился за моей спиной, и я не видел его лица, но был уверен: он изучает Патрика и Самуэля и размышляет о том, следует ли вмешаться сейчас – или же подождать, пока события не начнут развиваться.

– На случай, если вы не знакомы с этим джентльменом, господин Мун, – снова заговорил я, – это Эрик Фонтейн, наш хороший друг .

– Я просто скромный гость. – Эрик сделал еще пару шагов к столику и оказался в поле моего зрения. – Так что произошло? Надеюсь, ничего серьезного?

– Конечно, нет, господин Фонтейн, – поспешил уверить его Патрик. Он хорошо знал, что на самом деле скрывается под словами «просто скромный гость», хотя Эрик приходил сюда именно в таком качестве. – Мы обсуждали дела.

– Доктор прав. Давайте прогуляемся. На улице действительно прекрасная погода. Я пойду с вами. Мне хочется свежего воздуха.

Сказав это, Эрик не сдвинулся с места: он дожидался того момента, пока Патрик и Самуэль не поднимутся и не пойдут к двери. И только тогда последовал за ними.

– Надеюсь… – начал я.

– Мы пройдемся, доктор, – уверил он меня, на секунду сбавив шаг. – Я буду вести себя предельно вежливо.

– Не сомневаюсь.

По пути к своему столику я поймал недоуменный взгляд Колетт, но предпочел на него не реагировать – хотя бы потому, что и понятия не имел, что могу сделать или сказать. Охранник закрыл за Эриком дверь, снова уселся на место и принялся изучать посетителей.

Теодора пила вино, которое ей успели принести в мое отсутствие, и наблюдала за происходящим на сцене. Две девушки в масках, изображавшие дриад, прервали свой танец и жестами зазывали на сцену одного из гостей. Упрямился он недолго, и они помогли ему подняться, ловко подхватив под руки.

– Кто ставит номера?

– Я и мадемуазель Бертье, – ответил я, занимая стул напротив нее. – Вам нравится?

– Да. Чувствуется рука профессионалов. Почти все ваши девушки носят маски… почему?

– Все как в жизни, мисс Барт. Люди любят маски. Некоторые прирастают намертво, и мы рано или поздно свыкаемся с мыслью, что проведем в этой роли много лет …

– А вы любите маски, доктор?

Она смотрела на меня, легко наклоняя бокал то в одну, то в другую сторону. У нее были удивительные глаза: глубокого синего цвета, они напоминали нетронутые рукой человека арктические льды. Я видел в них что-то бесконечно чужое мне – и одновременно что-то знакомое и притягательное. Наверное, так выглядит родственная душа, которая прячется и не хочет, чтобы ее узнали. А, может, просто дразнит и хочет проверить на прочность: сможешь ли ты разгадать загадку?