Вероника Касс - Я беременна, мальчики!

— Ой, ну у меня была футболка, — спокойно отвечает Лена. — А эту он испачкал и я постирала. Ты что, реал думаешь, что между нами ничего не было? — она ухмыляется. — Я тебе удивляюсь.

— Чего-о-о-о-о? — а вот это уже Дашка. — Что. Тут. Произошло, — по слогам спрашивает подруга.

— А вот Лена утверждает, что переспала с Киром. Позвонила мне, пока Кир был якобы в душе, а я, — на глаза выступаю слезы. — Я поверила.

— Да потому что это правда, — орет она. — Трахались мы, дура!

— Я тебя убью, — рычит Дашка и кидается на сестру.

Успеваю только взвизгнуть, когда Лена оказывается на полу, а Дашка седлает ее сверху и начинает лупить.

— Ты что себе позволяешь, стерва? Ты как клешни протянула к занятому парню, а? Тебя Ева приютила, а ты, — Дашка замахивается и дает Лене смачную пощечину. — А-ну, признавайся, — кричит она.

— Опусти меня, — истерично кричит Лена. — Отпусти. Не было ничего, не было! Я мед на него пролила, а он стирать футболку пошел, — продолжает объяснять Лена, глотая слезы.

Дашка отстраняется от нее и смотрит, как разъяренная тигрица.

— Ушам не верю, — излагает она. — Ты придумала все?

Лена отползает от сестры и выдает:

— Придумала. А чо он… бросил меня ради этой. Ни кожи, ни костей. Ничего у нее нету!

Дашка снова замахивается, но я оттягиваю ее от Лены.

— Не надо, — говорю подруге. — Она того не стоит.

— Ты это, — выдает Лена. — Прости меня… я сглупила.

Смотрю на нее и так хочется поверить, но ведь ни капли раскаяния на ее лице нету.

— Чтобы через два часа я твоих шмоток здесь не видела, — говорю спокойно. — Прости, Даша, но я с ней жить не буду, — виновато смотрю на подругу, потому что кто-кто, а она точно ни при чем.

— Звони давай Киру, что ли. Говори, что все не так поняла, — говорит Дашка. — Мы съедем, не переживай.

— И ты тоже? — безжизненно говорю я.

— Конечно! — кивает подруга. — Тебе будет сложно видеть и меня тоже.

Я мотаю головой из стороны в сторону, чувствую, как по щекам снова катятся слезы.

— Тебя нет. Без тебя мне будет плохо, так плохо-о-о-о-о, — тяну, вытирая нос. — Дай телефон позвонить, а то я свой у Кира оставила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока Дашка ищет свой смартфон, я молюсь, чтобы он взял трубку. Господи, это что же я натворила. Он ведь точно подумал, что и Мирон. Что мы. Я должна объясниться. Наконец, телефон попадает ко мне в руки, я набираю его, но он вне зоны доступа. Звоню раз десять, но все это время оператор говорит одно и то же.

— Я поеду к ним, — решительно говорю я. — Поеду и поговорю с ним.

— Дождись завтра, — советует подруга. — В конце концов, у вас просто недопонимание.

Я верчу головой, осознавая, что у нас не просто недопонимание, у нас глобальный пиздец из-за одной крашенной суки.

Ева

— Он так и не появился? — спрашивает Дашка через две недели.

Отчаянно мотаю головой и отворачиваюсь к окну. Кир уехал и Мирон не знает куда и зачем. Он, вроде как, оборвал все контакты и с ним, и с родителями и никто не знает, где он. Я практически перестаю выходить из дома, хожу только на пары и не вылезаю никуда с друзьями.

— И не позвонил? — уточняет подруга, упирая руки в бока и принимая воинственную позу, на что я качаю головой и прислоняюсь лбом к стеклу.

В последнее время мне особенно приглянулся подоконник в нашей комнате. Оттуда можно было наблюдать за улицей и ждать… надеяться, что вот сейчас точно придет или приедет Кир. Глупо, конечно, но все же.

— Так, хватит! — слышу решительное от Дашки и едва успеваю взять себя в руки, когда подруга тянет меня за рукав кофты и вынуждает слезть с подоконника. — Хватит сидеть тут. Пора жить. Пошли завтракать, давай, — Дашка подталкивает меня к кухне, но я упираюсь, не чувствуя голода.

— Не хочу, Даш.

— Никаких не хочу. Что это за кожа и кости. И бледная совсем стала. Пошли, я приготовила яичницу с беконом.

Подруга усердно тянет меня к столу, усаживает, ставит передо мной тарелку и беконом и выжидающе смотрит. Выглядит, конечно, аппетитно, но вместо слюней во рту, чувствую, как к горлу подступает тошнота. Я борюсь с ней, но в итоге срываюсь и бегу в туалет. Думаю, что такого могла съесть вчера, но на ум приходит только кефир, но вряд ли, срок был хороший.

Тщательно умываюсь, стирая слезы с лица и смотрю на себя в зеркало. И вправду какая-то бледная в последнее время. Нужно бы к врачу сходить на прием, может, витамины попить.

— Эй, — в ванную стучит Дашка. — Ты там как?

— Нормально, — открываю подруге и улыбаюсь. — Что-то съела, наверное.

Дашка молчит и как-то подозрительно смотрит, а после выходит из комнаты, а когда возвращается, тычет мне какую-то коробочку и говорит:

— Иди делай.

— Тест на беременность? Да ну, у меня месячные были, — запинаюсь, понимая, что были они давно. Как я ни пытаюсь, но вспомнить не могу.

— Иди, Ева.

Я встаю и иду в ванную. Несколько минут просто смотрю на упаковку, а после начинаю читать инструкцию по использованию. Видимо, я слишком долго, потому что Дашка стучит в дверь и говорит:

— Ну что там?

— Я еще не сделала, — кричу. — Инструкцию изучаю.

— Я жду, — говорит Дашка, и я продолжаю читать.

Выполняю все по инструкции и жду. Одна полоска появляется сразу и я уже готова обрадоваться, но вслед за ней проявляется и вторая.

Нет, боже.

Я прикладываю руку к губам и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Это больно. Так больно, что хочется кричать на всю округу. Я не планирую ребенка, господи.

Осознаю, что даже не знаю от кого он: от Кирилла или от Мирона. Дашка снова стучит в дверь, и я выхожу. Зареванная, потому что просто не в силах сдержать эмоции, и с тестом в руках.

— О-о-о-о, — говорит Дашка, — у меня есть повод найти твоего дегенерата и вправить ему мозги.

Она действительно собирается, натягивает штаны и кофту, но я останавливаю ее и прошу никуда не ходить.

— Посиди со мной, — говорю и тяну подруге руки, чтобы обнять ее. — Не нужно никого искать, — тихо говорю. — Я не знаю, от кого именно беременна.

Мы сидим так, наверное, час. Просто говорим и обсуждаем, где можно будет сделать детскую, как я возьму академ отпуск. Я планирую роды с подружкой, а не с любимым парнем. Это угнетает, но я креплюсь. И даже начинаю жить нормальной жизнью: ходить на пары, больше гулять и есть, чтобы поддерживать свой организм. Начинаю подрабатывать и пишу диссертации. Деньги получаются неплохие и я почти все откладываю, чтобы собрать какую-то сумму на роды.

Дашка все еще осуждает то, что я решаю не говорить ни Кириллу, который так и не вернулся, ни Мирону. Я не хочу. Снова встревать в отношения, пытаться что-то кому-то доказать. Я просто живу, правда, ближе к трем месяцам, когда меня ложат в больницу из-за низкого гемоглобина, я меняю свое решение.

Не потому, что мне не хватило поддержки: Дашка с Юлькой постоянно приходят, приносят фрукты и еду, но… я смотрю на счастливых беременных женщин, к которым приходят мужья, и хочу, чтобы у моего ребенка был отец. Хочу, чтобы он родился в семье, чтобы у него был тот, к кому он всегда бы мог пойти за советом и поддержкой. Ребенку нужен отец, думаю я, смотря за тем, как к соседке по палате приходит муж.

Я как-то слишком спонтанно все решаю. Настраиваюсь на то, чтобы рассказать парням и родителям. К маме запланировала поездку через две недели после встречи с мальчиками, подсознательно зная, что родители будут в шоке и, скорее всего, просто не поймут такого моего разгильдяйства и легкого поведения.

Новый Год я встречаю в компании Дашки. Мы накрываем на стол, умощаемся в кровать и кутаемся в плед, смотрим новогодние комедии и едим мандарины. Мама звала к себе, но я решаю поехать к ней потом. Через пару недель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После праздников я таки пишу сообщение Мирону, а после и Кириллу. Не знаю, увидит ли, но я сделала то, что должна была. Если придет только Мир, расскажу ему.

До времени, когда мы должны встретиться, чувствую себя такой нервной и встревоженной, что приходится прибегнуть к прописанному доктором успокоительному. Дашка за меня переживает, но старается и виду не подать, хотя чашку уже разбила. Напряжение витает в воздухе до тех пор, пока я не выхожу из дома и не направляюсь в “Шоколадницу”. Господи, сделай так, чтобы я все им рассказала.

Кирилл

Самолет неспешно кружил над землей, открывая вид на мой любимый город, облака в иллюминаторе рассеялись и маленький пацан, сидящий у окна, запищал от восторга. Я усмехнулся, хотелось бы получать удовольствия от таких мелочей.

Прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Меня не было в столице два с половиной месяца и пора бы уже было наконец то взяться за ум, защитить эту чертову преддипломную практику, потом госы и диплом. И все. Попрощаться с учебой в универе насовсем. Кинуть очередную важную бумажку на стол к своему отцу и окончательно отчалить в самостоятельное плавание.

Но если честно, я был рад необходимости вернуться. Тупо устал жарить свой зад под палящим Тайским солнцем.

А еще была она.

Причина из-за которой я свалил и, кажется, из-за нее же решил и вернуться.

Самолет пошел на снижение и выпустил шасси, салон окутала мертвецкая тишина, словно каждый пассажир в этот момент впал в напряжение и разучился дышать. Я вздохнул и потер один из кожаных браслетов на запястье, тот самый, с вышитыми словами молитвы на внутренней стороне.

Нет, я не боялся и не был верующим, просто этот браслет подарила она, наивно полагая, что молитва защитит меня во время поездок на байке.

Логики ноль впрочем у Лунтика ее никогда и не было.

Небольшая встряска, шасси соприкоснулись с асфальтом и вот уже самолет едет по взлетной полосе. Пассажиры заново научились дышать и говорить, а главное двигаться, хором раздались аплодисменты, я же достал из внутреннего кармана российскую симку и с каким то затаенным садизмом начал вставлять ее в телефон.

Никто не знал, что я сегодня прилетаю, даже брат. Мы не общались, впервые за всю нашу жизнь так долго, два с половиной месяца, с тех самых пор, как…

Сдавил челюсти и приложил подушечку большого пальца к телефону, он считал отпечаток и разблокировался. В каком-то отупении я смотрел на экран смартфона и ждал непонятно чего. Хотя прекрасно понимал, что если кто-то и отправил бы мне смски или что-то подобное так давно, то оператор бы уже отменил их действие.

Но именно в этот момент засветилось сообщение с неподписанного номера, я знал его наизусть, каждая долбанная цифра впечаталась у меня на подкорке, словно я был лохом-ботаником.

“Прости за навязчивость, ты не появляешься ни в одном мессенджере или сети, но вдруг все же прочтешь здесь. Нам очень надо поговорить. Это важно, безумно важно. Я буду ждать 10.01 в 16.00 в нашей Шоколаднице”

Су-у-у-ука. Зашипел я и только тогда понял, что люди уже давно выходят с самолета, а женщина сидящая рядом со мной пялится на меня, вместе со своим сыночком и ничего не говорит, словно язык в жопу засунула.

Нет, ну правда. Мешаю так и скажи. Лицемерные твари кругом. Все.

Поднялся, достал с полки рюкзак и пошел на выход. У меня не было багажа поэтому в здании аэропорта я сразу направился на выход.

Десятое сегодня. Сук. Удалил сообщение. Как буд то сразу же забуду, что в нем было написано. Взял такси и пока ехал до своего гаража постоянно думал о том, что же еще ей от меня нужно. Если Ева определилась с тем, какого из братьев все же хочет.

Открыл гараж и дышать проще стало, когда увидел своего красавца, кинул рюкзак куда-то на пол, подошел к байку провёл по глянцевому металу и с затаенной грустью резко повернулся и снял с сигнализации машину.

Погонять можно и на тачке.

До четырех оставалось два часа и я потратил их на скорость и свободу, ощущение невесомости и власти над судьбой, над своей судьбой, именно это мне давал адреналин попадающий в кровь.

Я все же приехал на назначенную встречу. Опоздал, как обычно, но приехал. И почти не удивился, когда за одним и столиком увидел брата. Самого близкого своего человека. Близнеца.

— Кир? — его брови полезли на лоб, а я невесело усмехнулся, — ты когда прилетел?

— Сегодня, — пожал брату руку и сел рядом, — где Ева?