Джерри Хилл - Я больше не одна

Когда Дэйв придвинул свой стул к Сьюзан, она сделала над собой усилие, чтобы не уйти. День становился сложным. Она ощутила на них взгляд Рут. И матери.

– У нас будет возможность поговорить? – спросил он.

– Не здесь и не сегодня, – ответила она. – Да и что ты можешь мне сказать?

– Прости меня?

Сьюзан рассмеялась.

– О, это щедро, Дэйв.

– Ты не можешь на самом деле хотеть развода, Сьюзан. Речь идет о двадцати годах брака.

– И одной блондинке. Или были и другие? – когда-то ответ на этот вопрос был очень важен для нее. Теперь это был просто вопрос. Ответ больше ничего не значил.

– Мне нет оправданий, Сьюзан. Это просто случилось. Я не хотел делать тебе больно.

Он говорил так искренне, что Сьюзан спрашивала себя, что бы ответила ему три месяца назад. Даже два месяца назад.

– Дэйв, наш брак закончился уже давно. Просто никто из нас не понимал этого, – ее глаза смягчились. – Ты скоро получишь бумаги.

– Сьюзан, я все еще люблю тебя, – нежно проговорил он. – Не делай этого.

Ей не хватило сил сказать ему, что она больше не любит его. Часть ее хотела произнести эти слова, чтобы ранить. Но она знала, что это ни к чему.

– Дэйв, я не тот человек, которого ты знал три месяца назад. Я сомневаюсь, что вообще понравилась бы тебе сейчас.

– Я знаю, ты изменилась. Твои волосы, твоя одежда, – он первый раз по-настоящему взглянул на нее. – Ты выглядишь моложе, Сьюзан.

– Что ж, мы знаем, что ты предпочитаешь молоденьких, – вырвалось у нее.

– Я это заслужил, – ответил он. – Я знаю, что заслуживаю все это. Лиза почти не может говорить со мной по телефону или выбраться на ужин.

– Ей тоже больно, Дэйв. Дай ей время.

Наклонившись, он понизил голос.

– А кто эта девушка?

– Шери?

– Да. У Рут какие-то сумасшедшие подозрения, что она… ну, что эта девушка влияет на Лизу. Так выразилась Рут.

– Влияет на нее? Чертова Рут.

– Дэйв, если ты хочешь сказать, что я думаю, то не надо. Кроме того, Лиза уже взрослая. Что бы не происходило в ее жизни, это не наше дело.

– Как ты можешь так говорить? – прошипел он.

– Если она счастлива, мы должны порадоваться за нее. Посмотри на нее. Когда ты видел ее такой?

– На прошлом дне рождения?

– Ты знаешь, что я имею в виду, – она наблюдала, как Лиза распаковывает подарки, ее глаза светились. В глазах Шери тоже была радость. И любовь. Сьюзан перевела взгляд на Шон, но та смотрела на Лизу.

Дэйв проследил за ее взглядом.

– А кто твоя подруга?

– Шон? Я думала, вы познакомились, – ответила она. Без сомнений, Рут наговорила ему и про Шон.

– Она отличается от твоих обычных друзей, – он в упор посмотрела на нее. – Рут считает, что ты находишься в опасности.

– Она хороший друг. Единственная опасность, которая мне угрожает, это сплетни Рут. И откровенно говоря, это только мое дело, и ничье больше.

– Сьюзан, конечно…

Но его речь была прервана Лизой. Она присела на корточки рядом с его стулом.

– Спасибо за чек, пап. Правда, это слишком много, – сказала она.

– Двадцать исполняется только раз, правильно?

– Да. Но ты платишь за мое обучение…

– Лиза. Это твой день рождения. Просто скажи спасибо и все, хорошо?

Кивнув, Лиза посмотрела на Сьюзан.

– Почему бы мне не помочь тебе с гамбургерами, мам?

– Да, пора.

Положив руку на плечи Лизы, Сьюзан прошептала:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – ухмыльнулась она. – Но ты и сама справлялась?

– Как ты поняла?

– У тебя не слишком счастливый вид.

– Я потом тебе расскажу, – пообещала Сьюзан. – Может тебе стоит вызволить Шон, а не помогать мне, – предположила она.

– Мне кажется, она и Шери пошли за пивом.

После ужина все начали разъезжаться. Включая Дэйва. Он болтал с Франклином и Рут, как ни в чем не бывало. Единственной, кто вел себя с ним прохладно, была мать, заметила Сьюзан. Это удивило ее.

Она обнаружила Шон на ступеньках террасы, курившую в темноте. Алекс мирно лежал у ее ног с теннисным мячиком, зажатым в лапах. Сьюзан не стала выключать свет.

– Можно присесть к тебе?

– Конечно.

Шон зажала еще одну сигарету в губах. Сьюзан наблюдала, как она прикуривает. Отдав сигарету Сьюзан, Шон снова откинулась назад.

– День был длинным, – зачем-то сказала Сьюзан.

– Да.

– У меня даже не было времени, чтобы спросить, как прошли твои выходные, – начала Сьюзан.

– Мои выходные?

– В Сан-Франциско. Твое свидание, – объяснила Сьюзан.

– Ах, это, – Шон почти и забыла. Ребекка не вспомнилась ей ни разу за неделю.

Сьюзан не думала, что Шон ответит. Она даже не была уверена, что хочет это услышать.

Шон хотела солгать. Думала сказать, что свидание было великолепным, что Ребекка порвала ее одежду, и что Сьюзан вне опасности. Но лишь один взгляд в эти голубые глаза, и она потерялась.

– Я надеялась, она мне понравится. Хотела с ней переспать, – сказала Шон. – Я даже попыталась с ней переспать.

– Что произошло? – прошептала Сьюзан. Она старалась не обращать внимания, на то, как защемило в груди.

Шон уставилась в темный лес, размышляя, что Сьюзан хочет от нее. Думая, как далеко Сьюзан сможет зайти.

– Мы пошли из бара к ней домой, – призналась она. – Я попыталась. Но я ничего не почувствовала. И остановилась, – Шон пожала плечами. Она не решилась рассказать Сьюзан, что именно мысли о ней заставили ее остановиться.

Они посидели в тишине, пока Сьюзан не взяла Шон за руку. Ее пальцы были теплыми.

– Я рада, что ты остановилась, – прошептала она.

– Я не смогу вынести мысль, что ты… с кем-то.

Их глаза встретились, а когда Шон отвела взгляд, Сьюзан, услышала ее вздох, отчетливо осознавая, какая борьба происходит в ней. Когда Шон снова взглянула на нее, Сьюзан перестала дышать. По лицу Шон можно было все легко прочесть.

Взор Сьюзан упал на губы Шон, которые разомкнулись на выдохе. Мысли покинули ее голову, Сьюзан ощущала только тяжелые скачки своего сердца. Это было слишком для нее.

– Почему мы сопротивляемся этому? – ее вопрос повис между ними.

– Сьюзан… ты не можешь хотеть этого.

– Я знаю. Я снова и снова повторяла себе это. Я не должна желать тебя так, как сейчас. Я не могу чувствовать, что чувствую, – и она только сильнее сжала руку Шон. – Но я чувствую это, Шон. И мне страшно.

– Пожалуйста, не бойся. Я никогда… не форсирую события.

– Может, я хочу, чтобы ты это сделала, – прошептала Сьюзан. – Это все, о чем я могу думать.

– Сьюзан…

Но звук открывающейся двери заставил их резко отпрянуть друг от друга.

– Привет, – позвала Лиза. – Все в порядке?

– Просто болтаем, сказала Сьюзан, оставляя руку Шон, в надежде, что Лиза ничего не видела.

– Вы не против, если я посижу с вами?

– Конечно, нет, – ответила Шон. Бросив взгляд на Сьюзан, она придвинулась ближе к перилам, освобождая место для Лизы.

Сьюзан не могла заснуть. Диван казался бугристым. Она ворочалась, пытаясь найти удобное положение, но глаза ее были устремлены в окно. Палатка Шон стояла прямо у дома. Что сделает Шон, если Сьюзан неожиданно появится? Отправит ее обратно? Или пригласит внутрь?

Она никогда не узнает. У нее не хватит смелости сделать первый шаг.

Лиза и не представляет, что она прервала, но Сьюзан и Шон больше так и не смогли побыть наедине. Прежде чем она успела понять, что все ложатся спать, Шон исчезла. И Сьюзан не придумала причины пойти к ней, поэтому она постелила себе на диване и попыталась заснуть.

Шон не спалось. Почему мы сопротивляемся этому? Действительно, почему? Потому что это единственно разумное решение?

Если бы Лиза не вышла в тот момент на террасу, Шон была уверена, что открыла бы Сьюзан свое сердце. Даже сейчас, она ощущала след поцелуя Сьюзан на своей руке, слышала ее порывистое дыхание, видела желание в ее глазах.

Но что это значило? Возникшее притяжение резко захватило их обеих. Она знала, что Сьюзан не может быть готова к таким отношениям. Она размышляла, понимает ли вообще Сьюзан последствия происходящего? И насколько она может быть уверена в своих чувствах? У нее совсем недавно произошли большие изменения в жизни. Ее мир перевернулся. Подобные отношения только добавят проблем, и Шон не хотела быть этому виной.

Нет. Она должна сохранить их дружбу. На этом и нужно остановиться.

Она снова перевернулась, желая, чтобы, наконец, взошло солнце, избавляя ее от этой бессонной ночи.

Сьюзан бродила в темноте, ее взгляд снова и снова притягивала палатка под окнами дома. Это ведь так легко. Но что потом? Разговор? Она не хотела говорить. Она обхватила себя руками, размышляя, что совсем потеряла рассудок. То, о чем она думала, было безумием. Они с Шон создали необыкновенную дружбу. Ради чего рисковать ею? Достаточно ли ее?

Нет. Сьюзан не могла подобрать слова тому, что она чувствовала, но дружбы было уже недостаточно. Она не хотела вешать на это ярлыки. Она не считала себя гомосексуальной. Никогда ранее она не желала физической близости с другой женщиной. Она честно могла признаться, что это не приходило ей даже в голову. Нет. Это другое. Все дело в Шон, в ее личности. И уже не важно, что она женщина.

Сьюзан открыла дверь, не успев одуматься. Только стоя у застегнутого входа в палатку, она ощутила захлестнувшую ее тревогу.

– Шон?

Тишина. Затем она услышала Алекса у двери, он вилял хвостом. Звук палаточной застежки показался ей необыкновенно громким, она запаниковала. Было еще не поздно. Все еще можно убежать обратно в дом.

– Сьюзан? Что случилось?

Сьюзан стояла, не двигаясь, и молчала. Она проглотила комок в горле, пытаясь обрести голос.

– Ничего. И все сразу. Я не могу уснуть.

Шон вышла из палатки, ее босые ноги отражались в мягком лунном свете. Она пригладила волосы рукой, заметив взгляд Сьюзан.

– Хочешь поговорить? – наконец, спросила Шон.

– Поговорить? – Сьюзан нервно улыбнулась. – Это не совсем то, о чем я думала минуту назад.

– Сьюзан… ты не знаешь, что делаешь.

– Мы можем говорить об этом до смерти, Шон. Это не изменит того, что я чувствую. И ты тоже, я думаю.

Шон нервно вздохнула. Затем она нежно коснулась лица Сьюзан.

– Я бы все отдала, чтобы побыть с тобой наедине, – сказала она, кивнув на коттедж.

– Если бы мы были одни, мы бы оказались в твоей постели и занимались любовью, – закончила она шепотом. – Ты этого хочешь?

Сьюзан нервно сглотнула. Да. Она знала, что так и было бы, и именно этого она желала.

Она коснулась дрожащей рукой Шон, и их пальцы переплелись. Ее дыхание участилось, а пульс громко бухал в ушах, не оставляя места для мыслей. Она вплотную приблизилась к Шон.

Она заметила, что Шон смотрит на ее губы, и мысленно молила ее о поцелуе. Она подумала, что сойдет с ума, если Шон не сделает этого.

– Пожалуйста, надеюсь, ты не возненавидишь меня за это, – пробормотала Шон.

– Никогда.

Сьюзан почувствовала, как дрожат руки Шон, когда та взяла ее за подбородок. Глаза Сьюзан закрылись сами собой, когда она ощутила теплое дыхание Шон на своих губах. А затем Шон легко поцеловала Сьюзан, так легко, что она подумала, что вообразила все это. Но тихий стон Шон был наяву. Шон снова поцеловала ее, уже настойчивее, и Сьюзан разомкнула губы, прижимаясь ближе, их голоса слились в стоне.

Она вдруг поняла, что была не готова к этому. Ее рассудок закружился вихрем, и Сьюзан подумала, что вот-вот потеряет сознание, когда язык Шон проник в ее рот. Огонь. Каждый миллиметр ее тела был в огне, и на мгновенье она отпустила себя, открыв рот и впуская язык Шон.

Она оттолкнула Шон, изо всех сил стараясь вздохнуть. Ее сердце билось так сильно, почти теряя сознание, Сьюзан схватила Шон за плечи.

– Прости меня, – немедленно отреагировала Шон.

– Нет… это моя вина. Я не знала, что… я не знала, как это будет. Извини меня, – закончила она, убегая в дом, хватая воздух горлом, чтобы восстановить дыхание.

Восстановить? Она чувствовала себя, как будто только что пробежала марафон.

– Прогулка – это хорошая идея, – сказала Гэйл. – Как ты думаешь, Говард?

– Полагаю, я смогу выдержать недолгую.

Сьюзан переглянулась с Шон. Она размышляла, сходятся ли с Шон их мысли. Позволить всем обогнать их, и под каким-либо предлогом остаться наедине. Им просто необходимо поговорить о вчерашней ночи. Глаза Шон были полны вопросов, как и у нее самой, полагала Сьюзан. Но Лиза уже торопила Шон подняться.

– Ты выглядишь, как будто совсем не спала, – сказала Лиза. – В чем дело? Мама тоже плохо выглядит.

Сьюзан надеялась, что никто не заметит. Она не заснула ни на секунду, переживая эти бесценные моменты у палатки снова и снова, пока мягкий утренний свет не озарил комнату. И теперь она была совершенно изможденной.