— Уже уходишь?

Спокойный голос Александра Владимировича, заставил меня остановиться на полпути. Как всегда, услышав его, у меня остановилось дыхание. Я медленно развернулась.

Огнев стоял, облокотившись о косяк распахнутой двери, которой я раньше не замечала. Она соединяла его кабинет с конференц-залом.

— Александр Владимирович, что вы здесь делаете? — на одном дыхании выдохнула я. — То есть… добрый вечер.

— Добрый, — его голос по-прежнему спокоен и, как всегда ничего не выражает. Пристальный взгляд проникает в душу и читает меня, как раскрытую книгу. А я не в силах закрыться от него, не в силах шевельнуться или хотя бы отвести взгляд.

— Я задал тебе вопрос.

Вопрос? Какой вопрос? Сосредоточься, Вероника.

— Да. Я уже ухожу.

— Ты все закончила?

— Нет, — я помотала головой. — Я опаздываю на встречу и, с вашего позволения, хотела бы уйти прямо сей…

— Нет.

Решительный отказ прерывает мою просьбу.

— Простите?

— Я сказал "Нет".

— Но… мне осталось самая малость. Я приду завтра пораньше, и все закончу до вашего прихода.

— Ты сделаешь все изменения сегодня, — его голос был непреклонен.

На мгновение я потеряла дар речи и в недоумении уставилась на него. Он стоял такой холодный, отстраненный, всевластный. И красивый.

Но ты не можешь распоряжаться моим свободным временем, хотелось мне ему крикнуть.

— Извините, Александр Владимирович, но мне действительно нужно идти. Рабочий день давно закончился. Я и так задержалась более чем на полтора часа.

— Кажется, я плачу тебе достаточно высокую зарплату. Так что, будь добра, вернись и закончи то, что начала.

Я чуть не задохнулась от возмущения от его тона и слов. Да как он смеет? Мне хотелось что-то швырнуть в него. И это "что-то" желательно должно было быть потяжелее.

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула, подавляя разбушевавшееся желание его ударить. Он был несправедлив, и мне было странно признать это. Я никогда бы не подумала, что он может сказать подобное.

— Извините, но я не могу отменить встречу. Я слишком долго ее ждала. Доброго вам вечера. — Не дожидаясь ответа, я развернулась и вновь направилась к выходу.

— Вероника, стой, — резко прозвучал его голос.

И не подумаю! Сам разбирайся со своим контрактом.

Я взялась за ручку двери, но так и не успела ее открыть.

Безжалостные руки развернули и грубо толкнули меня назад, прислоняя к двери. Я больно ударилась поясницей о ее ручку, выдохнув почти весь воздух из легких. Подняв голову, я взглянула в лицо Огнева. Его крепкое тело прижимало меня к двери, не давая малейшего шанса шевельнуться. Я оказалась полностью в его власти.

Его ладони обхватили мою шею, а большие пальцы легко надавили на подбородок, приоткрывая мой рот. В глубине его серых глаз, я прочитала полную решимость наказать меня.

Но за что? За то, что осмелилась его ослушаться? За то, что открыто пренебрегла его приказом?

— Отпусти, — сипло сказала я.

Мне катастрофически не хватало воздуха. Его ладони слишком сильно давили на мою шею, перекрывая кислород. А может воздуха мне не хватало из-за его близости?

Он медленно покачал головой.

— Нет, Вероника. Не отпущу.

Его слова прозвучали, как приговор.

Я резко подняла руки, пытаясь оттолкнуть его, но тщетно. Одной рукой он легко перехватил их и завел за спину, второй продолжал держать мой подбородок. В следующую секунду на меня обрушился поток неистовой энергии, с которой мне прежде никогда не приходилось сталкиваться. Это был ураган бешеной, сокрушительной силы, который ломал, подавлял и наказывал. Его рот накрыл мои губы, терзая и лишая любой возможности на побег. Затем его рука скользнула вверх по моей ноге, задирая подол юбки. Я в отчаянии простонала, снова пытаясь его оттолкнуть, но уже через мгновение его ладонь накрыла тонкую материю моих трусиков. Меня словно током пронзило.

О, Боже, что же он делает?

Уверенным движением он отодвинул их край, затем его палец проник внутрь. Прикосновение было дерзким и властным, и в то же время настолько эротичным.

Между ног стало тепло и мокро. По всему телу прошла болезненная дрожь, а еще через секунду его большой палец накрыл мой клитор и начал умело массировать его легкими движениями. За всю свою жизнь мне ни разу не было так стыдно от происходящего, и в тоже время я хотела умолять Огнева не останавливаться и довести до конца свое сладкое наказание. Я в отчаянии отвечала на его грубый поцелуй. Мне было все равно, что он был зол, что он наказывал, я хотела большего. Хотела разрядки. Немедленной!

Мне казалось, что я умираю. И спасти от этой медленной, сладкой смерти, мог лишь мужчина, в объятьях которого мое тело зажило собственной жизнью, отдельно от разума кричащего, что мне следует остановить его любой ценой. Ибо если произойдет взрыв, о котором моя душа и напряженные нервы молили, то назад дороги уже не будет.

Я пропаду. Окончательно. Бесповоротно. Болезненно.

Искусные пальцы ускорили ритм, подталкивая меня к блаженному освобождению. Он делал это уверенно, как и все остальное в своей жизни. Мое дыхание участилось, внутри будто осел тугой узел напряженной энергии, готовой взорваться в любую секунду. И вот он! Долгожданный взрыв. Осколки блаженства врезаются в каждую клеточку моего существа. Крупная дрожь охватывает мое тело. Я не в силах устоять на ногах и отчаянно обхватываю плечи своего мучителя, зарываясь лицом в ворот его рубашки, тихо всхлипывая.

В эти короткие моменты, находясь в объятьях Огнева, я почувствовала себя счастливой и полноценной женщиной. Бесконечные думы о причине поведения Огнева в субботний вечер затаились в глубине моего сознания. Слишком яркие эмоции захватили меня, подавляя неприятные мысли.

Я хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Хотела провести остаток жизни вот так, в нежных объятьях своего любимого.

— Теперь можешь идти.

Холодный голос, лишенный каких-либо эмоций, опускает мою грешную душу на землю. Боясь пошевелиться или, тем более, взглянуть в глаза Александра Владимировича, я замерла испуганным зверьком, не смея даже перевести дыхание.

Но уже в следующее мгновение Огнев, уверенным движением отстранил меня, разжимая мои пальцы, которые все еще сжимали дорогую материю его рубашки. Может мне послышалось? Может в его голосе вовсе и не было той холодной отчужденности, к которой, кажется, я уже привыкла?

Несмело подняв взгляд, я с болью прочитала ответ на свой вопрос.

Не послышалось…

— За что? — тихо спросила я.

При звуке моего голоса, он на секунду закрыл глаза, будто пытался что-то от меня утаить.

— Уходи, Вероника, — повторил он.

— Ты чудовище.

— Да. Ты права. Именно поэтому тебе лучше уйти.

Он открыл дверь, развернул меня и легким движением вытолкнул из своего кабинета.

И вот я стою одна, посреди темного холла. Одинокая в этом жестоком и несправедливом мире.

* * *

— Еще?

Шершавые подушечки пальцев грубо проходят по скуле и разворачивают лицо почти бездыханного тела девушки, лежащей на широкой кровати.

— Ну скажи, что хочешь большего, крошка. Тебе ведь нравится… Я вижу, я чувствую…

Девушка послушно поддается и поворачивает голову. Она знает, что любое малейшее сопротивление чередуется болезненной пощечиной, это в лучшем случае. А в худшем… в худшем, это кулак в живот, иногда по почкам.

— Пить… — беззвучно шепчут губы.

— Что ты сказала?

— Пить…пожалуйста.

Каждое слово, каждый вдох, каждый выдох отдается адской болью в области грудной клетки.

— А разве ты заслужила?

Девушка молчала, не зная, что ответить. Неверный ответ мог спровоцировать монстра на жестокие поступки.

Мужчина обхватил голову девушки ладонями и помотал ею.

— Нет, — сказал он писклявым голосом, имитируя женский тембр. — Я не заслужила, мой господин.

Он опрокинул голову назад и громко засмеялся. Но уже через мгновение он замолчал, и его лицо перекосилось от безумия. Со стороны он казался человеком, лишенным разума.

— Повтори.

— Нет, мой господин, я не заслужила.

— Даaaa… моя послушная мышка. Я хочу видеть тебя такой — покорной и тихой.

Он резко встал и вышел из комнаты. Девушка продолжала лежать, не шевелясь и не пытаясь встать с кровати. Ее руки и ноги были привязаны. Конечности опухли и посинели, слишком туго их перехватила веревка.

— Я вернулся, моя мышка.

Он подошел, держа стакан с водой в руке. Остановился у изголовья кровати и с задумчивостью прошелся взглядом по голому телу девушки, покрытому гематомами и синяками.

— Ты очень красивая. Ну почему ты отказала мне? Ведь все начиналось так хорошо. Нельзя быть такой красивой и нельзя отказывать мне. Слышишь? Если бы ты не была такой гордой и такой недоступной, я бы не поступил так жестоко с тобой. Ты сама во всем виновата. Сама спровоцировала меня. Дура! Хотела набить себе цену?

Он тяжело вздохнул.

— Все еще хочешь пить?

Девушка с мольбой посмотрела на него.

— Да… пожалуйста.

Он поднял стакан высоко над ее головой и, наклонив его, тонкой струйкой вылил на лицо девушки. Вода попала в нос, глаза, но только не в рот. Она закашляла и с жадностью прошлась языком по губам, желая слизать жалкие капли долгожданной влаги. От слюны сухие и распухшие губы болезненно заныли.

— Какая же ты смешная у меня, — удовлетворенно сказал мужчина и запрыгнул на девушку. — Я снова хочу тебя. Ты такая сладкая, как персик. А я люблю персики, и я тебя сейчас съем.

Девушка в отчаянии заплакала.

— Не надо, пожалуйста.

— Ну-ну. Не плачь. Я не хочу, чтобы ты плакала.

Он нагнулся и больно укусил ее в предплечье, одновременно вторгаясь в тело девушки.


С громким криком, исходящим из самой глубины души и мокрым лицом от слез, так я проснулась сегодня утром. Кошмар, который мне не снился вот уже около года, вновь стал частью моего подсознания. Резко встав с постели, я почти побежала в ванную. Трясущимся руками, открыла шкафчик в поисках пузырька с успокоительным. Как назло его нигде не было видно. Лихорадочными движениями, я начала вынимать все из настенного шкафчика, бросая его содержимое в раковину. В самом дальнем углу я нашла свое спасение. Две таблетки и стакан воды прямо из под крана мгновенно успокоили меня на подсознательном уровне. Я знала, что примерно через десять минут мне станет лучше. Не намного, но все-таки лучше. Присев на холодный кафель, я лбом прислонилась к прохладной поверхности бортика ванной и прикрыла глаза в ожидании умиротворения.

Почему кошмар, который я надеялась больше никогда не увижу, вновь приснился мне. Почему именно сейчас? Почему моя психика снова дала сбой?

Эффект транквилизатора начал действовать, притупляя пульсирующую боль в висках и мысли. Как сквозь сон, я услышала звонок мобильного телефона.

Я не в силах пошевелиться. Пусть звонит. Мне все равно. Телефон замолчал, но уже через пару секунд снова зазвонил. И я снова его проигнорировала. Так продолжалось некоторое время. Он звонил, а я не отвечала.

Не знаю, сколько времени провела в ванной, но когда почувствовала, что в состоянии встать на ноги и самостоятельно сделать хотя бы шаг, я направилась в спальню и легла в кровать, полностью укрываясь одеялом. Я прикрыла глаза, стараясь провалиться в глубокий сон.

Мобильный снова зазвонил, протянув руку, я взяла с тумбочки трубку и ответила на звонок.

— Алло, — мой голос звучал спокойно.

— Вероника, здравствуй, это Катя. С тобой все в порядке? — озадачено спросила она.

— Доброе утро, Катя. Я в полном порядке.

— Тогда почему ты еще не на работе? — мягко спросила она.

— Не знаю.

— Ты уверена, что с тобой все хорошо. Ты ненароком не заболела?

— Я себя чувствую прекрасно. Просто я решила сегодня не выходить на работу.

— Вероника, я не понимаю… Александр Владимирович рвет и мечет, он…

— А мне плевать, — прервала я ее. — Передай ему, что я решила сегодня взять выходной. Катя, контракт я почти закончила, там осталось работы на полчаса. Думаю, ты справишься. Извини, я хочу спать.

Я прервала звонок, не дожидаясь ответа. На меня нашла апатия, мне было абсолютно все равно, что подумает Катя и тем более Огнев.

Не успела я укрыться одеялом, как телефон снова зазвонил.

— Алло.

— Решила проявить свой характер?

Мою вялость, как рукой сняло. Я резко приподнялась с постели, ошарашено глядя на трубку телефона, из которого доносился спокойный голос Огнева.