— Я сказал.

— Нет, не сказал.

— Пожалуйста, составь список.

— Хорошо.

— Отлично.

— Вообще-то, после "отлично", следовало бы добавить "Спасибо".

— Вероника…

— Молчу-молчу, — я подняла руки вверх, пытаясь подавить улыбку.

Огнев откинулся на спинку стула и задумчиво уставился в тарелку, немного хмурясь.

Кажется я перегнула палку.

— Саша, я вовсе не хотела делать тебе замечания или, тем более, перевоспитывать, просто я…

— Мы не предохранялись, — перебил он и посмотрел на меня в упор.

Вилка выскользнула из моих пальцев и с шумом упала на пол. Но я так и не сдвинулась с места, а лишь с трудом проглотила ком страха внезапно появившегося в горле.

— Если ты имеешь в виду беременность, то вероятность того что я забеременею невелика. У меня сейчас безопасный период и насчет моего здоровья тебе тоже не следует переживать. Месяц назад я была на консультации у гинеколога. Мои медицинские анализы в порядке.

Выражения его лица было непроницаемым.

— Если хочешь я могу показать тебе справку.

Он по-прежнему в упор глядел на меня ничего не говоря.

— Саша, прошу тебя, не злись на меня, — почти в отчаянии прошептала я.

В одно мгновенье он оказался рядом и присел передо мной взяв мои руки в свои.

— Что ты, Вероника, я вовсе не злюсь на тебя, — сказал он успокоительным тоном. — Я зол на себя, потому что упустил момент. Последний раз я забыл о мерах предосторожности, наверное еще в студенческие годы когда крышу сносило от одного взгляда на скромное декольте однокурсниц.

Его признание привело меня в восторг.

Огнев, который держит все под контролем, потерял голову. И причиной тому — я.

— Думаю все обойдется, — я коснулась его щеки. — И… если хочешь, я начну принимать противозачаточные таблетки.

Он горько усмехнулся:

— Рядом с тобой я перестаю трезво мыслить. Не знаешь почему?

— Может быть по той же простой причине по которой трезво мыслить перестаю и я, когда нахожусь рядом с тобой.

Это было признанием в любви. Почти. И Огнев прекрасно это понимал. Я видела как изменился его взгляд. Вместо нежности появилась растерянность, затем досада, ну и под конец, привычный непроницаемый взгляд вытиснул все человеческие эмоции, что так редко я читала в его глазах. Он снова закрылся от меня.

— Я улетаю в Пекин после обеда на три дня, — сказал он будничным тоном выпрямляясь во весь рост.

Целых три дня! Это же целая вечность? — хотелось мне крикнуть.

— Затем, скорее всего полечу в Лондон.

— И когда ты вернешься? — вырвалось у меня.

— Не знаю. Думаю через неделю.

Вот черт!


Три дня без него. Три долгих мучительных дня.

Думала ли я когда-нибудь что полюблю? Конечно думала. И надеялась. Хотела почувствовать всю силу всепоглощающей, неземной любви.

С парнями я встречалась. Их было немного. Всего трое, но ничего кроме легкого интереса они у меня не вызывали и дальше прогулок, хождение по клубам или в кинотеатры, и невинных поцелуев не доходило.

Как-то раз вернулась с очередного свидания домой. Мама сразу почувствовала что что-то не так, что нет настроения, что я подавлена. Может на то она и мать, чтобы чувствовать свое дитя, поддержать в трудную минуту или просто обнять и огородить от всего мира?

Мы проговорили целую ночь. Я жаловалась ей на то, что мне скучно, что не чувствую порхание бабочек в животе как пишут в любовных романах, что сердце не замирает и поцелуи, ничего кроме желания чтобы они побыстрее закончились у меня не вызывает, а она смотрела на меня нежным, всезнающим материнским взглядом, на ее губах играла понимающая улыбка:

— Вероника, ты вся в свою мать. Полюбишь раз и навсегда и этот человек будет достойным твоей любви, поверь мне. Ну и что, что ты не заинтересовалась по настоящему ни одним из парней с которыми встречалась. Значит они не твое. У тебя вся жизнь впереди, ты еще встретишь свою любовь. Рано или поздно это случится, поверь. Ты почувствуешь родную душу, сердце подскажет кто тот единственный. Я очень горжусь тобой. Горжусь тем, что ты разбираешься в людях. Ты умная девочка и полюбишь человека достойного тебя.

Мама как в воду глядела. Я полюбила. Полюбила на всю жизнь. Я была уверена в этом, как и в том, что солнце непременно взойдет над горизонтом завтра и послезавтра. И так будет продолжаться вечно. Как и моя любовь.

Я сидела в темноте на собственной кухне и пила сладкий чай. Всматривалась в окно за которым дул сильный ветер и прогибал ветви голых деревьев. Серо-розоватое небо предвещало о том, что зима уже не за горами и первые снежинки вскоре закружат в прозрачном холодном воздухе.

За окном было холодно и одиноко. Так же как и на моей душе. Огнев уехал три дня назад и за все это время ни разу не позвонил. Руки то и дело тянулись к телефону, чтобы позвонить и услышать ленивый с хрипотцой голос, от которого я таяла как воск. Перед уходом он записал в мой мобильный его личный номер телефона который знали немногие и сказал чтобы я связалсь с ним, если будет необходимость. Эту необходимость я чувствовала каждую минуту, каждую секунду. Она разъедала меня изнутри, выжигала в груди тоску. Но, об этой ли необходимости говорил Огнев? Именно в этот момент мне до зуда в руках хотелось прикоснуться к упругой коже, вдыхать его неповторимый запах, почувствовать сильное тело на себе, нежные прикосновения и властную ласку.

Я усмехнулась. Любовь делает из человека неуверенное, безвольное существо… счастливое безвольное существо.

За эти три бесконечных дня я успела навести генеральную уборку в квартире, забить холодильник едой и даже приготовила борщ который не ела целую вечность, позвонила Олегу Эдуардовичу и попросила прощения за внезапный отпуск, он заверил меня что все в порядке и мне не о чем беспокоиться, так как Александр Владимирович лично известил его о том, что Вероника Андреевна в двухнедельном отпуске. Его голос звучал буднично, но в нем я уловила легкое любопытство, которое он даже не пытался скрыть. Вот и объясняй потом какое отношение имеет Огнев ко мне и с каких это пор президент холдинга заботится об отпуске простой подчиненной. А еще я позвонила Лере, она была обижена не меня за то, что я скрыла от нее связь с Огневым. После часа объяснений, мне таки удалось убедить ее в том, что на тот момент когда она позвонила срок наших отношений был не более суток и я просто не успела с ней поделится этой новостью. На самом деле, если бы Огнев тогда не поговорил с Лерой, то я навряд ли бы призналась ей в о нашей связи.

Была полночь, я легла в кровать и уставилась в потолок. Огнев так и не позвонил. Досада на себя за то, что за каких-то пару дней стала одержимой им, за то что все мой мысли были лишь о нем, за то что стала безвольной, зависимой, выворачивала изнутри, оставляя опустошенность и чувство обреченности.

Обязательно нужно занять себя чем-нибудь, не то я сойду с ума думая о нем постоянно.

Завтра выйду на работу пока он не вернется. Вряд ли он узнает.


— Ой, Госсссподи ты Боже мой! — воскликнула Надя, держась за сердце. Она в буквальном смысле впорхнула в кабинет, принося с собой свет. Это было присуще ей. Где была Надя, там царила атмосфера покоя и уюта.

— Ты напугала меня, — сказала она снимая пальто. — Не ожидала тебя увидеть, разве ты не должна быть в отпуске?

— Должна, но не сидится мне дома. Скучно. Я лучше делом займусь.

— А может все-таки отдохнешь? Поезжай к родителям. Париж — он и в декабре Париж. Не теряет своей магии даже в холодную погоду. Я бы на твоем месте воспользовалась моментом.

Я пожала плечами и уставилась в чашку.

— Что это за взгляд ты там прячешь? А ну, посмотри не меня!

Я подняла глаза.

— Боже, Вероника, что это с тобой? Что случилось?

Огнев не звонит. Не знаешь почему? Что я сделала не так за два дня что мы провели вместе? Почему я чувствую себя виноватой? В чем моя вина? В том что полюбила и даже не пытаюсь этого скрыть? Неужели я веду себя настолько навязчиво, что ему захотелось сбежать от меня и командировка это всего лишь предлог?

— Ничего не случилось, — я попыталась улыбнуться, но моя улыбка наверное показалась ей натянутой так как она с недоверием пристально продолжала на меня смотреть.

— Кого ты пытаешься обмануть? На тебе лица нет.

Она повесила пальто в шкаф затем резко обернулась и с понимающей улыбкой добавила:

— Наша девочка влюбилась. Миронову таки удалось заставить тебя забыть Огнева, — сказала она мягко. — Вероника, если Миронов действительно тобой дорожит, то его переезд в Лондон не особо повлияет на ваши отношения. Как ветер для костра, так и разлука для любви: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает ещё сильнее. Время все расставит на свои места.

Я уставилась на Надю ничего не понимая из того что она мне только что сказала. Мои мозг будто был атрофирован.

— Мдаа, не вовремя Огнев принял решение перевести его в лондонский офис. О чем он вообще думал и что им двигало? Эта новость всех нас поразила как гром среди ясного неба. Неожиданно как-то.

Постепенно смысл ее слов начал до меня доходить. Огнев перевел Сергея в лондонский офис и что-то мне подсказывало что это решение было связано непосредсвенно со мной, а точнее, таким образом, он, так скажем, избавился от него. Словно яркая вспышка в моем мозгу всплыли его слова "Я разберусь с ним мирным путем, Вероника" сказал он, когда приехал ко мне выяснять отношения.

Я прикусила нижнюю губу и уставилась в монитор делая вид будто сосредоточено работаю. Перед глазами все поплыло, буквы перемешались.

Сплошные иероглифы!

Мой мозг лихорадочно перерабатывал информацию которую я только что услышала. Я с трудом верила, что причиной перевода Миронова в лондонский офис являлась я. Не мог Огнев так поступить, это глупый поступок, лишенный логики. Сергей был необходим Огневу здесь — в Москве! Он решал проблемы любой сложности, если Огнева не было в стране. Он обладал прирожденной хваткой, был умен и проницателен и именно поэтому Огнев ему полностью доверял.

Может именно это и послужило причиной его перевода? Может Огневу нужен надежный человек в Англии?

Наверное так оно и есть и я многое о себе возомнила. Он сказал, что не будет увольнять хорошего работника из-за женщины и отправлять его в другую страну наверное тоже бы не стал.

— Вероника! — В дверях появился Олег Эдуардович, он держал пальто и кейс в руке, наверное только что явился в офис, но в свой кабинет так и не дошел. — Ирина сообщила, что ты вернулась из отпуска!

— Здравствуйте, Олег Эдуардович, — улыбнулась я, при виде его очень обрадовалась. У меня был замечательный босс. — Я всего на пару дней, пока…

— Пока Огнев не вернется, — закончил за меня Олег Эдуардович.

От его слов я покраснела как рак. Мой начальник был простоват, но в проницательности он не многим уступал. Что означают его слова? Неужели он о чем-то догадывается. Что сказал ему Огнев, помимо того что я в отпуске?

— Приготовь мне, пожалуйста, кофе, — подмигнул он мне и вышел из кабинета.

Я тяжело вздохнула. Этого мне еще не хватало! Скрыть мои отношения с Огневым будет не так просто.

Я старалась не смотреть на Надю когда выходила из кабинета. Знала что наткнусь на подозрительный взгляд. Наверняка у нее появились вопросы связанные с последним замечанием Олега Эдуардовича.

Приготовив кофе, я направилась в кабинет Олега Эдуардовича.

— Спасибо, Вероника, — поблагодарил он, пригубив горячий кофе. — Я когда-нибудь говорил, что ты готовишь неповторимый кофе?

— Говорили.

Он поставил чашку на стол и уставился в задумчивости на нее.

— Олег Эдуардович, — он поднял взгляд, — какие-нибудь поручения на сегодняшний день?

— Да. Иди домой, Вероника.

— Простите?

— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с выходом на работу. Ты должна быть в отпуске.

— С чего вы взяли, что у меня будут проблемы?

— Огневу это не понравится.

— При чем тут Огнев?

— Вероника, я же не слепой и не дурак. Между вами явно что-то происходит. Я впервые вижу, чтобы он заботлся об отпуске своего подчиненного.

— Я… я сама не понимаю почему он…

— А еще, — прервал меня Олег Эдуардович, — он настоял на том, чтобы я не загружал тебя работой и нанял второго помощника.

— Что?!

— Вероника, — он тяжело вздохнул, — я не буду указывать тебе что делать и тем более вмешиваться в твою личную жизнь, но я бы не хотел, чтобы ты страдала.

— Почему вы мне все это говорите?

— Потому что ты слишком хороша для него. Он не привык ни перед кем отчитываться. У него тяжелый характер, он бывает резок и жесток. Он может причинить тебе боль сам того не осознавая и это лишь верхушка айсберга. Ты понимаешь о чем я? — спросил он мягко.