Вера и Марина Воробей - Я буду ждать

– Понятия не имею.

– «Спасибо».

– В смысле? – не поняла Галина. – За что ты меня благодаришь?

– Это название, – пояснил Игорь. – И еще: «Я буду ждать».

– Это тоже название? – предположила Снегирева, но Игорь не ответил. – Ну все, – сказала она спустя несколько мгновений. – Иди.

Галя отключилась, задернула штору и, как бы ставя окончательную точку, включила верхний свет. И таким резким он показался ей, что девушка даже заслонила глаза рукой.

А когда спустя минуты три она погасила свет и украдкой посмотрела на улицу, Игоря за окном уже не было.

Но в эту ночь Снегирева так и не уснула. Не то чтобы какие-то определенные мысли помешали ей. Нет, причина крылась в особом возбужденно-приподнятом настроении, когда кажется, что мыслей вообще нет никаких, остались одни чувства. Они переполняли душу, внося в нее смятение и радость. А еще девушка испытывала острое чувство вины. Она понимала, что рано или поздно ей придется объясниться с Валентином. Ведь не станет же она морочить голову такому хорошему, просто замечательному парню! Но как это все устроить, чтобы помягче вышло? Ей совсем не хотелось причинять Валентину боль. И потом, если честно, она не была уверена в том, что, возобновляя отношения с Игорем, уступая его настойчивости, прощая его, поступает правильно. Нет, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, Гале требовалось время. Необходимо как минимум успокоиться, чтобы принять верное решение, привести в порядок свои мысли и чувства. Сейчас, среди ночи, когда голова идет кругом от всего, что случилось с ней за день, она не станет принимать никаких решений.

Игорь позвонил ровно в девять. Еще вчера Галя решила не идти в школу. Среда вообще считалась у них разгрузочным днем – две физкультуры, ОБЖ, экономика… Правда, пятым уроком была литература, а шестым – русский. Но с этими предметами у нее никогда особых проблем не возникало. И хотя Галина не любила прогуливать уроки, но в этой ситуации у нее просто не было выбора. Во всяком случае, именно так рассуждала девушка, принимая решение прогулять сегодня школу.

– Привет… Я не рано? – спросил Игорь.

– Да нет, – ответила она. – Мы же так и договаривались. Ты проверил остальные коробочки?

Сейчас ей казалось, что вчерашнего вечера словно и не было. Почему-то интуиция подсказывала Снегиревой, что она должна разговаривать с Игорем именно так – сухо и слегка отстраненно. Он тут же уловил интонации ее голоса и настороженно спросил:

– Что-то случилось, Галь?

– Да нет, – не изменяя выбранному тону, ответила она. – А что должно было случиться? Так как там насчет срока годности?

– Как ты и говорила, – упавшим голосом отозвался Игорь.

– Все просрочено на полгода? – зачем-то уточнила Снегирева.

– Угу, – угрюмо протянул он.

– Ясно. Ладно, давай собирай в темпе всю эту дрянь. Да! Договор не забудь захватить. Встречаемся на ВВЦ у первого входа через час. Успеешь?

– Постараюсь, – ответил Игорь. – И все-таки что-то с тобой не так, голос какой-то… чужой.

– Не выспалась просто, – отмахнулась Снегирева.

С утра она приняла окончательное, как ей казалось сейчас, решение: она поможет Игорю вернуть деньги за косметику, еще раз объяснит ему, что он ей ничего за операцию не должен, и на этом все. Галина простится с ним и никогда больше не будет ему ни звонить, ни писать. И настоятельно попросит Игоря о том же. Так будет лучше для всех, потому что в склеенную из осколков вазу цветов не поставишь. Вернее, поставить-то можно, но постоянно будешь переживать, что ваза протечет или снова рассыплется на мелкие осколки.

Ей пришлось подождать Игоря всего каких-то пять минут, но за это время девушка несколько раз порывалась уйти. От ее вчерашней радости, приподнятости духа и следа не осталось. На смену им пришло раскаяние, чувство досады, а главное – девушка гораздо острей, чем вчера, ощущала свою вину перед Валентином. Из головы не выходил их последний телефонный разговор, вспоминалась та искренняя радость, с которой Валентин воспринял ее ложь, и вообще единственным желанием Снегиревой было как можно скорей разобраться с просроченной косметикой, позвонить Валентину и увидеться с ним. Галина еще не решила, станет ли она рассказывать Валентину о том, что действительно встречалась с Игорем и помогала ему уладить конфликт. Пожалуй, это можно и рассказать. Но вот о том, как они с Игорем провели вчерашний вечер, она, конечно, никому не расскажет. И чем больше проходило времени, тем сильней крепло в душе Снегиревой ощущение, что вчерашнее приключение – это так, временное помутнение рассудка. Так зачем же ей травмировать Валентина, если все это несерьезно? Нужно просто забыть это происшествие, а в особенности тот поцелуй, при воспоминании о котором все ее существо обжигал горячий стыд, будто это был сон, наваждение, не имеющее с ее реальной жизнью ничего общего.

Игорь так волновался, что не сразу заметил ее в толпе прохожих. Его беспокойный, какой-то даже болезненный взгляд лихорадочно скользил по чужим лицам, пытаясь выхватить из толпы то единственное, родное, ради которого он сюда пришел. Возможно, Игорь боялся, что она уже ушла, а между тем Снегирева стояла буквально в двух шагах от него, пытаясь прислушаться, понять свои чувства. Вот он, Игорь, ищет ее и никак не может найти. Так что же она стоит? Почему не сделает ему навстречу всего лишь шаг? Потому что боится. Она боится себя, боится, что снова, стоит ему подойти и посмотреть на нее своими темно-карими глазами, сказать лишь одно слово, растает и почувствует, что не может жить без него. Так, может, убежать, пока не поздно? Пока Игорь ее не заметил?

– Галь! – услышала она у себя за спиной. – Ты куда?

– Игорь?! – Снегирева изобразила на лице крайнее удивление, будто не его вовсе она ожидала увидеть здесь. – А я… я просто хотела купить воды.

– Пойдем, – радостно кивнул он. – Я тоже пить хочу. – И сразу, без паузы: – Давно ждешь?

– Не очень…

Игорь взял ее руку и крепко сжал в своей. У Снегиревой перехватило дыхание, внутри что-то словно оборвалось.

– Тебе, как всегда, минералку без газа? – спросил Игорь, перехватывая ее блуждающий взгляд.

«Надо же, – с безотчетной злобой подумала Галина, – не забыл еще!» И сказала вслух резко, будто взмахивая кнутом:

– Нет! Я хочу квасу.

Она терпеть не могла квас и не смогла бы объяснить, почему выбрала именно его.

– Квасу? – удивленно переспросил Игорь.

– А в чем дело? – с полоборота завелась Галина и с силой выдернула свою руку. – Я что, не могу захотеть квасу?

– Да нет, можешь конечно.

Игорь наклонился к окошку и вежливо поинтересовался:

– Простите, у вас есть квас?

К огромному разочарованию Снегиревой, квас оказался в наличии.

– Знаешь, мне что-то расхотелось пить, – скривилась она, принимая из рук Игоря бутылку с квасом и пластиковый стаканчик.

– Ну ладно, – недоуменно пожал он плечами. – Галь… – Игорь попытался заглянуть ей в лицо, но Снегирева поспешно отвела взгляд. – С тобой точно все в порядке?

– Что ты имеешь в виду? – Она скривила губы в насмешливой улыбке. – Если тебя беспокоит мое физическое самочувствие, то да, со мной все в порядке. Просто мне расхотелось пить. С людьми иногда такое случается.

– А душевное? – Он наклонил голову. – С душевным самочувствием у тебя все в порядке?

– Не понимаю, – повела плечом Снегирева и резко перевела разговор на другую тему: – Нам в какую сторону?

– Туда, – указал он рукой нужное направление.

Почти всю дорогу до базы, торгующей косметикой, они молчали. Правда, Игорь несколько раз предпринимал робкие попытки заговорить с Галей, но девушка резко обрывала их. Игорь не скрывал своего беспокойства. Он то и дело пытался поймать ее взгляд, как бы ненароком коснуться руки, плеча, украдкой провести рукой по ее волосам, будто бы желая поправить выбившуюся прядь, однако ничего хорошего из этого не вышло. Всякий раз Снегирева с подозрением косилась и старалась держаться на некотором расстоянии.

– Постой, – попросил он и остановился сам. – Я так не могу… Пока ты не скажешь, что происходит, я не сдвинусь с места.

– Напугал! – хмыкнула Снегирева.

– Галь, – взмолился Игорь, – ну скажи, я что-то вчера сделал не так? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

– Нет, Игорь, дело не в тебе. Это я вчера все сделала не так. Давай считать, что вчерашнего вечера не было. А сейчас пойдем. У меня очень мало времени, – подчеркнуто деловым тоном сообщила она и решительно зашагала вперед.

– То есть как это не было? – догнал ее Игорь. – Да я… я как будто на свет заново родился, а ты говоришь «не было»!

– Далеко еще? – сухо поинтересовалась Галина.

– Почти пришли, – ответил Игорь и надолго замкнулся.

– Послушайте, вы!.. – Снегирева вскочила со стула. – Если вы немедленно не вернете все деньги… – Она осеклась, но через секунду выпалила на одном дыхании: – У меня мама, между прочим, работает старшим инспектором налоговой полиции… Уверяю вас, если я ей расскажу, чем вы тут занимаетесь, она это дело так не оставит. Сейчас же верните деньги! Иначе вам не избежать крупных неприятностей. Мало того, что вашу контору закроют, так еще и штраф заставят платить за нарушение прав потребителей, а что касается налогов…

– Девушка, успокойтесь, пожалуйста. – Полный черноволосый мужчина взглянул на Снегиреву поверх маленьких, в золотистой оправе очков. – Разве я вам сказал «нет»? Мариночка, – обратился он к смазливой, выкрашенной в огненно-рыжий цвет секретарше. – Ты слышала, чтобы я сказал «нет»?

– Нет, Роман Борисович, – обворожительно улыбнулась Мариночка. – То есть я хотела сказать не слышала.

– Наша фирма приносит вам свои извинения. Произошло досадное недоразумение, которое мы готовы исправить, – постукивая ручкой по столу, произнес директор фирмы. – Мы готовы поменять просроченную косметику на…

– Ты, кажется, не понял меня! – побелевшими от злости губами процедила Снегирева, неожиданно для самой себя обращаясь к взрослому человеку на «ты». – Игорь, дай-ка сюда их протухшую косметику! – потребовала она.

Совершенно не готовый к столь бурному развитию событий Игорь безропотно протянул ей розовый пакет. Схватив его, Снегирева с шумом вывалила все содержимое пакета на стол и повторила тихо:

– Ты, кажется, не понял меня, придурок? – А потом протянула правую руку к самому носу обалдевшего коммерсанта и выкрикнула: – Деньги! Иначе я размажу все это просроченное дерьмо по твоей сальной роже!

Тут уж и Игорь не смог усидеть на месте. Подбежав к девушке, он, с опаской поглядывая на директора фирмы, потянул Галину за руку:

– Пойдем отсюда! Слышишь, пойдем!

– Я тебя не держу! – огрызнулась она. – Лично я без денег отсюда не уйду. – И, взглянув на рыжеволосую девицу, ласково проворковала: – Девушка, вы позволите мне сделать один звоночек? А то на моем мобильнике батарейка села.

– Роман Борисович, можно? – спросила секретарша плаксивым голосом избалованного ребенка.

– Не надо никуда звонить, – скривился директор сомнительной фирмы. – Сядьте и успокойтесь. Я верну вам деньги.

С этими словами Роман Борисович швырнул ручку в медный кубок, возвышавшийся у самого края стола, затем грузно поднялся и, подойдя к двери, скрылся в соседней комнате.

– Интересно, вы со всеми так поступаете? – все никак не могла успокоиться Снегирева. – Или по физиономии клиента определяете, кому можно фуфло подсунуть, а с кем лучше не связываться? – обратилась она к секретарше, но та, уткнувшись в бумаги, упорно делала вид, что ничего не слышит.

– Вам надо проверить слух, Мариночка! Давно у врача-то были? – Галина и впрямь уже не могла остановиться.

Поначалу, когда они только пришли сюда, Снегирева вела себя сдержанно и вполне прилично, если не сказать робко. Но, наткнувшись на грубость и откровенное хамство зарвавшихся мошенников, девушка почувствовала, что ее захлестнула волна справедливого негодования. Через несколько минут Снегирева решила, что с такими людьми следует разговаривать на их же языке, иначе не поймут. И выбранная ею тактика оказалась действенной. Игорь, который после неудачной попытки остановить Галину занял свое прежнее место, смотрел на нее с восхищением и каким-то даже испугом. Он и не подозревал, что его девушка может быть такой. Впрочем, Галина и сама от себя не ожидала подобной прыти. Если честно, она впервые в жизни оказалась в ситуации, где от нее потребовалось проявить качества, о наличии которых в себе она даже и не подозревала.

«Надо же! – с изумлением думала девушка, разглядывая картину, висевшую на противоположной стене. На картине была изображена полногрудая девица, чем-то неуловимо напоминающая секретаршу Мариночку. Девица сидела верхом на сером, с понурой головой ослике. – Оказывается, я умею быть хамкой. И еще какой! А Игорь… Вон как он на меня смотрит. Будто впервые увидел. Ничего-ничего, я еще и не такой могу быть! Интересно, сколько в душе каждого человека кроется таких качеств, о которых он сам даже не догадывается до поры до времени?»