Появившийся в дверях Роман Борисович прервал ее размышления.

– Расходник при себе? – недовольным тоном осведомился он.

– Так точно! – расплылась в самодовольной улыбке Снегирева. – Игорь, будь добр, предъяви господину директору расходный ордер.

На этот раз в движениях Игоря было куда больше уверенности. Широким жестом распахнув куртку, он вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо голубоватый листок и, развернув, положил его на стол.

– Распишитесь здесь и здесь. – Пальцем, похожим на сардельку, директор брезгливо ткнул куда-то внизу листка.

– Сначала деньги, а потом роспись! – властным жестом остановила Игоря Снегирева.

– С такой защитницей ты, парень, не пропадешь! – усмехнулся Роман Борисович и положил поверх расписки несколько стодолларовых купюр.

Не спеша пересчитав деньги, Снегирева убрала их в свою сумку, после чего с усмешкой заметила:

– Надеюсь, не фальшивые?

– Так я подписываю? – тихо спросил Игорь.

Галя сдержанно кивнула.


– Держи. – Она на ходу протянула Игорю деньги.

Они шли по скверу, шли быстро, словно опаздывали куда-то.

– Спасибо, – краснея, поблагодарил он и смущенно сунул деньги в карман. – Я и не думал, что ты можешь быть такой… – Он наморщил лоб, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Хамкой? – подсказала Галина, в упор посмотрев на Игоря.

– Такой… мощной, – закончил он фразу. – Без тебя я бы никогда не вытряс из них деньги. И как это ты здорово придумала про маму! У этого Романа Борисовича рожа так и вытянулась, когда он услышал про налоговую... Супер!

– Да ладно, – отмахнулась Галя. – Ты смотри не потеряй эти деньги и сегодня же верни их тому, у кого брал.

– Хорошо, – кивнул Игорь и предложил вдруг: – Галь, а давай зайдем куда-нибудь, посидим? Надо же отметить твою блестящую победу?

– На эти самые деньги? – с сомнением хмыкнула Снегирева.

– Зачем на эти? – обиделся Игорь. – У меня и другие есть. Я, между прочим, уже два месяца работаю внештатным редактором в одном журнале.

– Неужели? – недоверчиво покосилась на него девушка.

– Не веришь? – Игорь выглядел как ребенок, которого незаслуженно собирались поставить в угол. – Могу доказать! Редакция совсем близко, на «Алексеевской» находится, можем съездить.

– Была охота, – устало вздохнула Снегирева.

Только теперь она в полной мере ощутила, каких сил стоил ей спектакль, устроенный на фирме. – Уж лучше действительно в кафешке какой-нибудь посидеть, кофейку выпить.

– Слушай! – воодушевился Игорь. – Тут буквально в двух шагах есть одно замечательное местечко! Тебе понравится, вот увидишь! Там все прозрачное: стены, полы, потолок, столы, стулья…

– Платья на официантках, сами официантки, – иронично продолжила Снегирева.

– Ну не хочешь в «Стекляшку», можем в ЦДЛ поехать, – немного обиделся Игорь. – Там в нижнем буфете очень хороший кофе варят. Поехали?

– Поехали, – махнула рукой Галя.


Буфет, расположенный в подвале Центрального дома литераторов, оказался закрытым. Игоря это обстоятельство настолько расстроило, что он, казалось, готов был расплакаться.

– Ну не судьба, значит, – вздохнула Снегирева. – Как-нибудь в другой раз, вернее… – Она резко вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. – Игорь, я хотела сказать, что другого раза не будет. Не должно быть. Мы больше не увидимся. Так я решила.

– Я ждал этого, – неожиданно признался Игорь. – С самой первой минуты, как только увидел тебя сегодня, вернее, еще раньше, когда услышал твой голос по телефону. Я знал, что сегодня ты произнесешь эту фразу. Все правильно, – продолжал он, опустив голову. – Кому нужен такой рохля, который даже постоять за себя не может, которого все обувают, как последнего лоха, а он даже слово в свою защиту сказать боится. Конечно, тебе нужен другой парень, сильный, независимый… Чтобы мог тебя защитить, а не прятался за твоей спиной, как я сегодня…

– Да при чем тут!.. – досадливо поморщилась Снегирева. – Ты меня неправильно понял. Я вовсе не то хотела сказать.

– То, то, именно то! – распалял себя Игорь. – Именно это ты и хотела сказать, только боялась меня обидеть. Но я… поверь… Я не такой уж и слабак… Я докажу, я верну тебе деньги за операцию. Пожалуйста, Галь, дай мне шанс… Не бросай меня…

– Ну хорошо, – резко выдохнула Снегирева.

Ей было ужасно жаль Игоря, хотелось прижать его к себе, обнять крепко-крепко и гладить, гладить его шелковистые волосы целую вечность. Но, сжав всю свою волю в кулак, девушка произнесла ледяным голосом:

– Я дам тебе шанс, но при условии, что больше никогда, слышишь, ни-ког-да ты не заикнешься об этих деньгах за операцию. Договорились?

– Договорились! – радостно закивал Игорь. – И она увидела, как его глаза заблестели от слез. – И тогда, если я никогда больше не заикнусь, ты не станешь мне говорить этих ужасных слов, что мы должны расстаться? – Он передернул плечами, будто бы от холода. – И мы вместе пойдем сейчас в кафе? И я опять буду провожать тебя до дому? Звонить тебе? Дарить тебе цветы? Читать по телефону стихи, да?

– Пойдем, – сказала она и потянула Игоря за рукав куртки. – Пойдем отсюда.

Все это время они стояли у мраморной колонны около входа в Дом литераторов, и люди, проходившие мимо, оборачивались, привлеченные их возбужденными возгласами.

– Пойдем, – повторила девушка, и они медленно двинулись в сторону метро.

9

Как-то так вышло, что, не сговариваясь, они вышли на «Фрунзенской», поднялись по эскалатору, и, только оказавшись на улице, Галина удивленно оглянулась по сторонам:

– Надо же…

– А я думал, ты специально, поближе к дому хочешь выйти, – предположил Игорь, робко улыбнувшись.

– Да нет, – пожала плечами Галя. – Как-то само получилось, на автомате. Ну ладно. – Она посмотрела на часы, отметила про себя, что уже половина третьего, а вслух предложила: – Раз уж так вышло, можем ко мне зайти… Ты есть хочешь?

– Жутко! – обрадовался Игорь. – Давай тогда в магазин забежим, купим курицу.

– Курицу? – растерялась Галя.

В эту секунду она почувствовала, будто что-то больно кольнуло ее в самое сердце. Девушка даже прижала к груди руку. Но уже в следующее мгновение боль улетучилась, и она смогла облегченно вдохнуть полной грудью.

– Ну да, курицу. – Игорь не заметил перемены в ее лице. – Знаешь, как я умею запекать в духовке курицу? Это мое фирменное блюдо.

– Хорошо, если хочешь, можем купить курицу…

Хоть боль и прошла, но теперь в ее сердце поселилась какая-то тревога. Будто бы она позабыла о чем-то важном, хотела что-то сделать и не сделала. Да мало того, что не сделала, так она даже умудрилась забыть, что это за дело такое. Зачем-то девушка снова посмотрела на часы.

– Ты куда-то спешишь? – Игорь бросил на нее внимательный взгляд.

– Да нет, просто на часы посмотрела, – неуверенно отозвалась Галина.

– Ты уже второй раз на них смотришь, – с легким укором заметил он.

– Привычка.

И все это время, пока они стояли сначала у одного прилавка – мясного, потом у другого – с пирожными и тортами, Снегиреву не покидало чувство, будто она упустила что-то крайне важное. А еще к этому ощущению примешивалось другое: девушке казалось, что именно в эту минуту с ней происходит нечто непоправимое. Что-то такое, о чем она потом будет долго сожалеть. Возможно даже, всю оставшуюся жизнь.


Курица удалась Игорю на славу. Да и медовый торт тоже оказался очень свежим и вкусным. Стрелки часов подползали к пяти. Именно к этому времени Марина Николаевна обычно возвращалась с работы. Галине не хотелось, чтобы мама застала Игоря. Начнутся ненужные вопросы и такие же ненужные и болезненные для Снегиревой объяснения. А тут еще Игорь затеял дурацкие выяснения отношений. Ну почему люди никогда не радуются и не ценят того, что у них есть? Почему всем чего-то не хватает и непременно хочется большего?

– Нет, ты не подумай, – нервно водил чашкой по столу Игорь, – я не ревную. Да и какое я имею на это право? Просто… Как бы это сказать?..

– Ты хочешь знать, встречаюсь ли я с Валентином? – пришла ему на помощь Снегирева.

– Да, – кивнул он. – Я хочу это знать. Но если ты… В общем, ты не обязана отвечать.

– Знаешь, Игорь…

Гале не хотелось ему врать. Она и так последнее время слишком часто говорила неправду. Впрочем, на этот вопрос не существовало однозначного ответа. Вернее, Снегирева его не знала. Она запуталась в своих чувствах, отношениях и смертельно устала от всего этого. Сейчас девушка остро желала одиночества. Нет, до тех пор пока Игорь не коснулся этой темы, все шло нормально.

– Знаешь, Игорь, – медленно повторила она, – я не стану отвечать на твой вопрос. И потом… Скоро должна вернуться с работы мама. Я бы не хотела…

– Понял. – Игорь встал. – Ты только не думай… Я же понимаю, что в твоей жизни за это время могло многое измениться. Я вовсе не тороплю тебя и готов ждать целую вечность. Но знаешь, мне вчера показалось…

Не договорив, Игорь осторожно притянул Галину к себе, обнял ее, а когда она закрыла глаза и запрокинула голову, нежно коснулся губами ее чуть приоткрытых влажных губ. Их поцелуй не был ни страстным, ни долгим. Скорее он был осторожным, нерешительным и бесконечно нежным. Оба, и парень и девушка, подумали в эту секунду об одном и том же: о том, что, возможно, это их последний поцелуй…


Закрыв за Игорем дверь, Снегирева вернулась на кухню и быстро убрала со стола. Ей не хотелось врать маме, говорить, что это якобы Валентин приготовил курицу и купил к чаю торт. Лучше она скажет, что сама решила сделать маме сюрприз, а потом не удержалась и съела два куска курицы и почти половину торта… Учитывая, что последние два дня Галина вообще практически ничего не ела, эта версия выглядела неубедительно, и все же девушка в очередной раз решила прибегнуть к обману.


Где-то около шести позвонила мама и сказала, что задерживается на работе. Чувство тревоги, поселившееся в сердце Гали несколько часов назад, усилилось. Но мамин звонок тут был ни при чем. Ощущение это было каким-то безотчетным, но от этого не менее болезненным. Девушка бесцельно слонялась по квартире, пытаясь занять себя каким-нибудь полезным делом, но за что бы она ни бралась – за тряпку, чтобы вытереть пыль, или же за веник, – все буквально валилось у нее из рук.

– Боже! – вслух выкрикнула Снегирева, чувствуя себя так, будто кто-то окатил ее ледяной водой. – Валентин! – прошептала она побледневшими губами. – Как же я могла забыть? Мы же договорились встретиться у метро в половине третьего!

В голове одна за другой пронеслись картинки: вот они поднимаются с Игорем на эскалаторе, смотрят друг на друга, потом выходят на улицу, и она зачем-то подносит к глазам руку с часами… Так и есть! Стрелки стояли на половине третьего. Именно в это время Валентин должен был ждать ее у входа в метро! Как она могла забыть? Даже потом, когда Игорь начал ее пытать и почти напрямую задавать вопросы, касающиеся их с Валентином отношений, ничто не шевельнулось в душе у Снегиревой, ничто, как говорится, даже не екнуло…

Нет, почему же? Екнуло! И еще как екнуло! Теперь она с отчетливой ясностью вспомнила ту смутную тревогу, которую ощущала, стоя с Игорем у прилавка магазина и после, когда они уже пришли к ней домой.

«А вдруг Валентин видел нас? – испугалась Галя. – Нет, – пыталась она уговорить себя, чувствуя, как лоб покрывается испариной. – Если бы Валентин видел нас, то непременно бы подошел, начал бы выяснять отношения. Нет, он просто бы не смог сдержаться. В последнее время он вообще стал каким-то дерганым, он непременно затеял бы драку. Во всяком случае, не стал бы стоять в сторонке и спокойно за нами наблюдать. И потом, около метро всегда такие толпы снуют… Ведь мы же не стояли на месте, а сразу пошли в магазин. Тогда почему же Валентин не позвонил мне, не узнал, что случилось, что помешало мне прийти на свидание?»

Из последних сил пытаясь сохранять спокойствие, Снегирева взяла в руки трубку. Пальцы не слушались ее, то и дело нажимали не на те цифры. Наконец девушке удалось набрать номер Валентина.

К телефону подошла Ирина Антоновна.

– Алло? Я вас слушаю, – с тревогой, как показалось Галине, произнесла она.

– Ирина Антоновна, здравствуйте. Это Галя.

– Я узнала тебя, Галочка, – взволнованно заговорила женщина. – Как хорошо, что ты позвонила! Я и сама уже хотела звонить тебе… Ради бога, скажи, что случилось!

– В каком смысле? – не поняла Снегирева.

– Он молчит, понимаешь? Заперся в своей комнате и молчит, – сбивчиво принялась объяснять мама Валентина. – Вы же встречались с Валиком сегодня днем. Он был в таком хорошем настроении, когда собирался, джинсы новые надел, попросил меня погладить свою любимую рубашку… А потом и часа не прошло, как он домой прибежал весь бледный, глаза из стороны в сторону так и бегают… И прямиком в свою комнату. Галочка, я своего сына никогда таким не видела. Ради бога, не молчи! Скажи, что между вами произошло? Вы поссорились? Он опять обидел тебя, да?