— Максим, я… Я хочу найти отца, — уже с грустью призналась она и посмотрела на обернувшегося мужчину.

— Я думаю, он был хорошим человеком, даже несмотря на то, что бросил тебя, — вопреки ее ожиданиям, он поддержал Риту и немного улыбнулся. — Ведь не могла такая сказочная леди родиться у нелюдей.

Она хмыкнула и, поднявшись со стула, прошла к Максу, обняла его со спины, когда он снова вернулся к мытью тарелок, и тихо, едва слышно, утвердительно прошептала в район лопаток:

— Это ты волшебник.

ГЛАВА 16

Каждый новый день был для них чем-то волшебным и интересным, а просто сидеть в четырех стенах с бокалом чего-то крепкого уже не приносило удовольствия. Да, каждое утро начиналось одинаково — поцелуй, крепкий кофе и душ, соответственно, по очереди, потому как совместное купание затягивалось на длительное время. В доме Макса была прекрасная терраса, которую Рита успела облюбовать, и как только ее кофе был готов, она бежала туда, едва ли не сломя голову. Садилась в плетеное кресло, подгибая ноги под себя, делала глоток ароматного, дымящегося напитка и уже через минуту чувствовала, как на плечи уютно ложится теплый плед, принесенный любимым мужчиной. Сам Максим располагался в соседнем кресле, прикуривал сигарету и любовался своей блондинкой, которая с упоением смотрела на небольшой пруд, разбитый у подножия террасы. Утром уже были первые заморозки, да разве они могли как-то помешать двум влюбленным, которые были согреты не просто кофе или пледом, они были согреты друг другом. Ночами, полными ласк и любви, тепла и заботы, счастья и радости. Им было хорошо и уютно, и казалось, что они живут вместе уже сто лет, а знакомы и того больше.

Да, Рита по-прежнему молчала о своем прошлом, а Макс ни о чем не спрашивал, считая, что если она захочет, то сама расскажет обо всем, как только настанет нужный момент. Сама же девушка впервые за долгое время ощущала счастье, такое, которого, пожалуй, у нее не было даже с Сергеем. Казалось, никто не сможет осчастливить ее еще больше. Только Максим. Он дарил покой, уверенность, заботу, едва ли не возносил до небес, но Рита так боялась снова упасть, разбиться, погибнуть. Понимала, что второй раз не соберет себя, не поднимется, и не будет второго Ивана Сергеевича, не будет веры, ничего не будет… Но продолжала верить, что Максим не позволит ей сломаться, не заставит страдать, не выкинет в болото, где ее будет засасывать в трясину боли и темноты. Максим… Она верила ему.

Единственное, что огорчало Маргариту — неизвестность, она не знала, что с ними будет дальше, не знала, и не хотела знать. А еще больше боялась, что мужчина может позвать ее замуж. Смешно, конечно, но, а вдруг, и что она тогда будет делать? Замуж… Какое слово интересное, только не всегда означающее истинную правду. Нет, не пугал сам факт штампа в паспорте, да, к Вишневскому ее чувства были искренними, но что он может потребовать в самом браке? Понятно, что, то, что любому мужчине хочется в его возрасте — детей. А этого Маргарита не могла ему дать, абсолютно никак.

— Цветочек, ты уверена, что хочешь это сделать? — они только что подъехали к кафе, в котором Риту уже должна ждать Наталья.

Девушка переживала, но была настроена решительно, как никогда, потому что спустя столько лет ей почему-то очень важно было узнать, кто приходится ее отцом. А Максим поддержал это желание, хоть и сам переживал за любимую, за ее спокойствие, но отговаривать даже не думал.

— Назад дороги нет, — немного хриплым от волнения голосом произнесла девушка и потянулась за сумочкой, которая лежала на заднем сидении автомобиля.

— Мы можем прямо сейчас развернуть машину и уехать, — предложил Макс, уже протягивая руку к ключу зажигания.

— Нет. Я должна знать, кто мой отец, — уже более уверенно произносит Рита и смотрит в голубые глаза мужчины. — Я должна.

— Может, я все-таки с тобой пойду?

— Нет, подожди меня, пожалуйста, здесь, не думаю, что я задержусь, — он только согласно кивает в ответ на ее слова и сжимает маленькую ручку в знак поддержки. Рита как-то наигранно улыбается и выбирается из машины.

Хорошо, что сегодня каблуки не обула, ибо колени дрожали с невероятной силой, но она шла, уверенная, что поступает верно, и ни за что не пожалеет о содеянном.

Колокольчики громко зазвенели, стоило ей открыть дверь и попасть в тепло уютного кафе. В гардеробной сняла куртку, мазнула взглядом по своему отражению в зеркале, заприметив дикий блеск в своих глазах, нервно сжала пальцы и сделала глубокий вдох, пытаясь хоть немного привести нервы в порядок. Всегда яркая, уверенная и целеустремленная Марго Герц боялась, словно последняя трусиха, встретиться с матерью и посмотреть в ее глаза, но она ни капли не стыдилась своего страха.

Сделав еще один глубокий вдох, она наконец-то решается и проходит в зал, где тут же замирает взглядом на женщине с практически седыми волосами и морщинами вокруг глаз. Наталья заметила ее сразу же. Стоило девушке появиться в кафе, как ненавистный взгляд тут же застыл на красивой миниатюрной блондинке. И сейчас даже больше можно было увидеть в ее эмоциях зависти, ведь ее «доченька» жива, и сияет еще ярче, чем прежде.

Рита в который раз за сегодня сделала глубокий вдох и наконец-то подошла к женщине, которая по воле Божьей называлась ее матерью.

— Жива, ну, надо же, какая неудача, — послышался прокуренный голос женщины, и та обвела взглядом Риту.

— Знаю, ты бы хотела, чтобы было иначе, — совершенно уверенная в себе, произносит девушка и с грацией кошки садится на свободный стул. — Только не понимаю, почему? Я ведь не тревожу тебя, не прошу присутствия в своей жизни, чем же так мешаю своей… тебе? — она хотела сказать «свое маме», но побоялась снова увидеть насмешку.

— Знаешь, детка, меня бесит одно твое присутствие в этом мире…

— А что же не добили три года назад? Думаю, вы уверены были, что я подохну на улице.

— Ты оказалась живучей. Я вот все не пойму никак, что же Бог тебя так бережет?

Марго прикрыла глаза и почувствовала, как по телу побежали мурашки, вдруг так захотелось вернуться в машину к Максу, утонуть в его объятиях и забыть все, как страшный сон.

— Нужно было делать аборт, чтобы мир не загрязнять…

— Господи, — едва слышно прошептала Рита и, вскинув взгляд, прошептала. — Я хочу знать, кто мой отец.

Наталья на миг замерла, глядя точно в глаза дочери, а потом, хмыкнув, произнесла:

— Будь уверена, он такой же мерзкий тип, как и ты. — Маргариту начала колотить дрожь от слов этой женщины, от одного ее вида и нахальной улыбки.

Она не понимала до сих пор, как можно ненавидеть собственное дитя, винить его в рождении, желать смерти. Так больно ей было снова, как и прежде, три года назад. Или пятнадцать лет, в первую их встречу. Боль не притупляется — абсолютно.

— Хотя, мне кажется, что ты еще хуже, из-под одного крыла, да под другое, судя по твоим шмоткам…

— Добрый день, — послышался голос в паре метрах от столика, — Маргарита, рад тебя видеть. А я пришел встретиться со старым знакомым, смотрю — ты сидишь.

— Добрый день, да я… — Рита запнулась, не зная, что ответить мужчине, как тут же услышала неожиданный возглас.

— Опа, ну, вот оно, вот воссоединение! — Наталья громко хлопнула в ладоши и оскалилась как-то нездорово. — Вся семья в сборе. Аплодисменты! — так же продолжала говорить насмешливым голосом.

Маргарита непонимающе уставилась на мать, и тут же перевела взгляд на стоявшего рядом мужчину, который, к слову, в недоумении хлопал глазами.

— Вот, милый мой, смотри, какую я тебе дочь родила, паршивку, которая нам жизнь испортила.

Девушка все еще не понимала, что происходит, ее взгляд метался от одного к другому, а разум совершенно не хотел мыслить в нужном направлении. Тело снова задрожало, стало очень холодно, и из глубины души начала выскальзывать та маленькая наивная девочка, которой когда-то была Маргарита. Она почувствовала, как по щеке покатилась слеза, но не стала заострять на этом внимание. Все, о чем она могла думать, так это о том, что этот мужчина является ее отцом, и что он бросил ее на произвол судьбы. Оставил, как бездомного котенка, никому не нужного и беспомощного.

Руками упираясь в стол, она еле-еле, совсем не спеша поднялась со стула и начала головой качать в разные стороны, словно не веря во все происходящее, не веря, что это все совершается именно с ней, с ее жизнью. Так больно стало, как даже не было больно от предательства бывшего мужа, а сейчас хотелось просто выть, а еще — умереть. Точно. Чтобы и не было Риты, чтобы никому не травить жизнь, и самой не страдать, не подыхать от бессилия и совершенной бесполезности в этом мире.

Она буквально сорвалась с места и побежала к выходу, не обращая внимания на людей, которые смотрят на нее, не слыша, как ее новоявленный отец кричит «Рита, подожди!». Она просто бежала. Мгновенно выскочила на улицу, находясь только в тонком свитерке и брючках, и рухнула вниз, практически не чувствуя ватных ног. И только крепкие и уже такие родные руки не позволили упасть хрупкому телу на землю. Максим подхватил на руки любимую и быстро прошел к машине, укладывая Риту на заднее сиденье.

— Что-то болит, Марго? Что? — начал встревоженно осматривать ее на наличие ран, а девочка только скривилась и поднесла к своей груди сжатый кулачок.

Новый поток слез орошал ее щеки, и Макс, не выдержав, громко чертыхнулся и, закрыв дверь, рванул в кафе, просто мечтая удавить эту тварь.

А в кафе, мужчина продолжает буравить взглядом женщину, только один вид которой выдавал ее злость и ненависть. Он сам не мог поверить в услышанное, а подойдя ближе к столику, слегка наклонился и произнес:

— Ты же сказала, что ребенок умер!

— Как видишь, жива и здорова и, как я погляжу, снова устроилась под богатой крышей. Эх, нынешнюю молодежь ошибки ничему не учат, — как-то жалобно произнесла она и добавила. — Лучше бы она действительно сдохла в роддоме.

— Откуда в тебе эта желчь, Наталья? Она же твоя дочь. Господи, и моя дочь, я не верю, неужели Маргаритка — моя дочь?

— Ну, уж, нет, мне она точно не дочь. Эта девка испортила мне всю жизнь.

— Интересно, чем она тебе ее испортила? Тем, что ты отдала ее в детдом? — искренне недоумевал мужчина, подойдя еще ближе и хлопнув ладонями по столу.

— Из-за нее родители выдали меня замуж за нелюбимого! Наказали таким образом.

— За нелюбимого? А ты вообще можешь любить хоть кого-то, кроме себя? Женщина, которая любит, никогда не бросит свое дитя на произвол судьбы!

— А что мне нужно было делать? Бежать, неизвестно куда? Всю жизнь скитаться по мусорникам? — прищурив глаза, поинтересовалась Долматова.

— Ты всегда была меркантильной и мелочной, но теперь можешь совершенно точно видеть, что со мной бы не пропала.

— Хм, а ты точно такой же добренький, как и твоя девка.

— Какая же ты тварь, Наталья, — в противовес ее словам, ответил он.

— Все благодаря тебе, Костя, тебе и твоей Ритке.

— Да уж, а знаешь, я не удивлюсь, что детей, которых ты родила мужу, ты тоже ненавидишь.

— Ха-ха-ха, вот так насмешил… А я ему не родила, не волнуйся. Не смогла больше забеременеть.

— Это тебя Бог наказал. Он на стороне Риты, будь в этом уверена! — он едва ли не пальцем ткнул ей в грудь, стараясь донести сказанные слова.

Больше мужчина не успел ничего сказать, разъяренный, словно тигр, Макс буквально влетел в кафе, взглядом поискал женщину, которую видел на снимке, и тут же оказался около нее, совершенно не обращая внимания на мужчину. Перегнувшись через стол, он схватил Наталью за кофту на груди и притянул ее к себе:

— Это она? — спросил у мужчины, чтобы наверняка не ошибиться. — Она? — прозвучало еще громче и злее.

— Да… — неуверенно ответил тот.

— Запомни, больше повторять не буду! Я тебя уничтожу! А ты жди меня, поняла? Уничтожу!

Вишневский словно выплюнул эти слова и резко отпустил Долматову, разворачиваясь и покидая это место, спеша к своей девочке, которой так необходима сейчас поддержка.

Женщина сидела, пораженная страхом, ее испуг виден был даже Константину, который, к слову, нисколько не жалел ее, а наоборот, сам бы еще наподдал, если бы только имел хоть каплю жестокости.

— Как же я мог с тобой связаться? Хотя, я тебе даже благодарен, ты подарила мне прекрасную дочь. А Маргарита сама смогла себя правильно воспитать.

— Что он сделает? Этот мужик — что сделает?

— Ты что, испугалась? Да ладно, расслабься, Наталья, всего лишь то, что сказал. Ах, да, и стоит тебе знать, он — не Сергей, лучше бы тебе бежать, хм, даже исчезнуть. С планеты Земля.

Больше не говоря ни слова, Константин уходит, оставляя эту гнилую женщину наедине со своими мыслями, а сам думает, как объяснить дочери, что он не знал о ее существовании. Не знал! Конечно, нет! Но был безумно счастлив, что Рита — его кровинка, ведь с самого начала полюбил ее, как дочь.