— Отец прав, мне кажется, что ей ты сейчас ооочень нужен, — подозрительно странно протянула Ласточка и, подмигнув, поцеловала сына.

— Мама, ты о чем? — непонимающе прищурился Максим, желая узнать правду.

— Да, это я так, о женском, о футболе. Пока. — Мужчина не понял, что именно имеет в виду мама и, махнув на ее странно хорошее настроение, закрыл дверь на замок и поспешил подняться к своей девочке.

ГЛАВА 18

Максим проснулся раньше Риты и, повернувшись к ней, согнул руку в локте, подпер голову и принялся любоваться красивой, безмятежно спящей девушкой. Она лежала на левом боку в тонком черном трикотажном пеньюаре, который четко очерчивал все изгибы девушки, и придавал некую сексуальность и изящество. Мужчина с удовольствием смотрел на красивые скулы, спокойное расслабленное лицо и изредка порхающие ресницы. Ему так хотелось провести пальцами по гладкой коже любимой, прочувствовать всю ее нежность, вдохнуть запах снова и снова, и окунуться в пучину страсти. Только с ней, единственной, он смог прочувствовать истинную любовь, которая крылась в нем до последнего, не желая растрачиваться на ненужных женщин. Сейчас существовала только одна, которая лежит рядом и тихонько сопит во сне. Потом делает глубокий вдох и немного, совсем чуть-чуть поворачивается к Максиму, предоставляя ему обзор на тонкую шейку и призывно торчащие соски, видневшиеся из-под темной ткани. Не сдержавшись, он наклонился и осторожно коснулся губами плеча, оставляя легкий поцелуй, а потом переместился к шее, вдохнул запах, присущий только его девочке, и снова коснулся губами. Горячая, расслабленная и красивая, сейчас она выглядела по-особенному, казалась наивной и маленькой, совсем девочкой, и даже улыбка проскочила на ее губах.

Губы мужчины переместились на скулы, потом он слегка прикусил зубами и, отстранившись, уткнулся носом в белокурые волосы, так приятно пахнущие цветами.

— Уммм, — довольно простонала Рита, а потом попкой потерлась о его пах.

— Цветочек проснулся? — приподняв голову, спросил Макс и улыбнулся, увидев счастливое личико малышки.

— Тигр-р-р-р разбудил, — протянула она и, повернувшись к нему, лицом уткнулась в крепкую шею.

— Прости, я должен был, как истинный мужчина, аккуратно выбраться из постели и отправиться готовить завтрак.

— Ничего ты не должен, я и так ни разу тебе не готовила, все время ты. А я тоже хочу тебя радовать.

— Это чем, например?

— Ну, вот сейчас пойду и приготовлю завтрак, — Рита откинула одеяло, прикрывавшее ноги, и уже собиралась встать из постели.

— Подожди, побудь еще со мной, — Макс остановил ее и прижал к себе крепче. — Не убегай, не получится у тебя скрыться от меня.

— С чего ты взял, что я хочу скрыться? — спросила, немного оборачиваясь.

— Просто знаю, — ответил, и ладонями сжал аккуратную грудь, поцеловал в висок и переместил руки на живот. — Однажды наступит самый замечательный день в нашей жизни, и вот здесь обязательно будет маленькая кроха, которая…

— Максим, — девушка резко развернулась в его руках и с отчаянием посмотрела в глаза, намереваясь что-то произнести.

— Тшшш… — он положил палец на мягкие губы, а потом рукой уложил Риту на грудь. — Не надо ничего, милая, я и так все знаю. Обещаю тебе, что сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Девушка приподняла голову, ее глаза были наполнены слезами, готовыми вот-вот вырваться на волю, сорваться с ресниц и скатиться по щекам. Ей было тяжело, не знала, как собраться с силами, как перестать винить себя в том, что не может родить ребенка, как позволить себе быть счастливой. А Макс все это чувствовал, и желал вселить в любимую веру только в хорошее, и собирался это сделать, несмотря ни на что.

— Ты должна верить так же, как верю я, и тогда наша мечта сбудется.

— Максим, ты уверен, что тебе нужна женщина, у которой прошлое такое мерзкое и ничтожное?

— Рита, мне неважно, что ты не из богатой семьи, что не рождена в любви и счастье, я горжусь тобой, горжусь тем, какая ты сильная. Ты не сломалась, понимаешь?

— Я не сломалась только благодаря твоему отцу.

— Значит, Богу было так нужно, чтобы мой отец тебе помог. Ты особенная, понимаешь, и заслуживаешь быть счастливой.

Рита рукой провела по его накачанной груди, подняла взгляд и едва заметно улыбнулась, тем самым посылая ему благодарность за такие важные для нее слова. Быстро чмокнула в ключицу и все же поднялась с кровати, поправляй черный пеньюар.

— Только не бросай меня, пожалуйста, — неожиданно прошептала она, скорее говоря в пустоту, нежели Максу.

А вот мужчина прекрасно все услышал, приподнялся, размещаясь за ее спиной, руками убрал в сторону слегка растрепанные волосы, нежно коснулся оголенного плечика, и так же тихо прошептал на ухо:

— Тебе от меня не отделаться, — и обняв за плечи, со смехом повалил любимую обратно на кровать.

После сытного завтрака Рита принялась мыть посуду, а Макс расположился за барным столиком, изучая документы по новым заказам. В офисе их обоих замещал Глеб, но мужчина не хотел забрасывать свои дела и дома, поэтому решил немного времени уделить бумагам.

Когда Маргарита освободилась, решила приготовить чай, дабы занять чем-то трясущиеся руки, но тут неожиданно со звоном чашка упала на пол, разлетаясь на десятки осколков. Мужчина тут же подскочил и, подхватив Цветочек, переставил ее за пределы осколков и лужи, которая образовалась из чая, уже налитого в эту чашку.

— Прости…

— За что? — непонимающе уточнил Макс и прошел за веником.

— Я переживаю. Не знаю, что скажет Константин Вениаминович, и так боюсь услышать что-то плохое, — в ее взгляде читался страх, и, опустив голову, она начала заламывать пальцы.

— Цветочек, а давай я ему позвоню, приглашу на чай, и вы дома спокойно поговорите. И если хочешь, я буду рядом? — предложил он, отложив уборку и подойдя к растерянной девушке.

Рита согласно кивнула, и угодила в его объятия, благодаря за понимание и поддержку, которую он заботливо ей предоставлял.

Константин Вениаминович пообещал приехать как раз к обеду, и когда Рита уже накрывала на стол, прозвучал звонок, от которого она вздрогнула и тяжело сглотнула. Для себя решила, что постарается вести себя так, как и прежде, до неожиданной новости, ну а остальное зависит от того, как пойдет разговор.

— Я открою, Цветочек, — предложил Максим, и уже собирался идти в прихожую, но девушка его остановила.

— Нет, я сама, иначе так и буду сидеть и бояться.

Мужчина согласно кивнул, одобрив ее решение, и когда девушка проходила мимо него, остановил на секунду, придерживая за локоть:

— Все будет хорошо, моя девочка, — и, не дожидаясь ответа, легонько поцеловал в уголок губ и сам подтолкнул к выходу.

Рита, не собираясь медлить, быстро прошла к двери и, щелкнув замком, отворила ее, тут же натыкаясь взглядом на такую добрую и уже родную улыбку. Отошла в сторону, пропуская гостя в дом, и, прикрыв дверь, обернулась к нему — смущенная, милая и немного скованная. Вениаминыч протянул роскошный букет роз, который все это время держал в руках и, приблизившись, отдал его дочери. Знал, что ей нравятся эти цветы, и дарил их постоянно, то присылая с курьером, то сам лично привозил. И сегодня не сдержался, да и посчитал, что повод подходящий.

Маргарита приняла букет, носом припала к одному бордовому бутону, вдыхая его аромат и, подняв глаза, тихо прошептала:

— Привет, — а в глазах — слезы, которые она так тщательно пыталась скрыть, но не смогла, в этом и проявилась ее маленькая слабость.

— Привет, дочка, — негромко, с любовью в голосе ответил мужчина, а Рита не смогла проглотить подступивший ком в горле. Не выдержав, всхлипнула, и была тут же притянута в отцовские объятия.

Как долго она мечтала, чтобы ее называли дочкой, чтобы обнимали, когда становилось совсем плохо, поддерживали, не давая утонуть в проблемах, и просто любили, именно вот так, как должны любить родители. Всю свою жизнь она ждала, а потом вроде и перестала надеяться, но снова ждала, верила, что однажды ее мечта сбудется, и она сможет хоть на минутку окунуться в детство, которого у нее никогда не было.

Цветы, еще секунду назад мешавшие ближе прильнуть к отцу, в один момент исчезли, скорее всего, Макс забрал их и отнес в кухню, и Рита смогла наконец-то ощутить, как крепко мужские руки сжали ее спину. От этого жеста рыдания стали громче, девушка носиком уткнулась в сильное плечо, а Вениаминыч, переместив одну руку, стал медленно поглаживать дочь по голове. Ему было не менее больно от произошедшего, а еще он винил себя в том, что был так глуп, поверив словам Натальи. Ведь если бы он потребовал тогда показать ему ребенка, то все сложилось бы иначе, и сейчас его девочка не стояла бы и не плакала, сжимаясь от боли, а давно была бы счастлива. Уж об этом бы он позаботился. Но сколько этих «если бы», которые, к сожалению, нельзя убрать в сторону по одному простому желанию.

— Хватит сырость разводить, бегом в кухню, обедать будем, — решил все-таки немного разрядить обстановку Максим, не имея сил смотреть, как его любимая плачет. — Вениаминыч, давай, Цветочек такие галушки сварила, закачаешься.

На последней фразе отец с дочерью вместе засмеялись, а Рита, шмыгнув носом, вытерла слезы платочком, который мужчина достал для нее из пиджака и, кивнув, они вместе отправились в кухню поглощать приготовленную стряпню.

Вишневский уже успел разлить по тарелкам парующий ароматный суп, достал поджаренные тосты и, положив рядом с маслом и свежим хлебом, пожелал всем приятного аппетита.

Обед проходил в непринужденной обстановке, все наконец-то были расслаблены и, можно даже сказать — довольны. Болтали то о погоде, то о работе, но за столом никто не касался темы прошлого, просто старались насладиться едой. Макс изредка поглядывал на Риту, переживая за ее настроение и самочувствие. После вчерашнего, конечно, не было повторных головокружений, но волновался он не меньше.

После плотного обеда девушка сварила кофе, и они удобно обосновались в гостиной — Вениаминыч в большом кресле, а Макс, приобняв Риту, на диване напротив. Девушка снова начала нервничать. Максим слышал, как дрожало ее тело, и принялся поглаживать по руке, ободряя и согревая.

— Даже не знаю, с чего лучше начать, — заговорил Константин, отпивая обжигающую жидкость и переводя взгляд на дочь.

— Лучше начать с самого начала. Почему мать отказалась от меня… и вы… — запнулась вдруг Рита, не зная, что еще произнести.

— Если бы я был в те годы гораздо умнее и смелее, ты бы всю жизнь была со мной, — отчаянно ответил Вениаминыч и с болью в глазах посмотрел на Риту.

— Что вы… ты имеешь в виду?

— Я так часто думал о той малышке, что умерла при родах…

— Ч-что? — не веря своим ушам, переспросила девушка.

— Наталья сказала, что ребенок родился мертвым. Я всю жизнь считал тебя мертвой, Господи, если бы я только знал.

Рита смотрела в одну точку, ее тело было словно каменное изваяние, руки холодные, глаза наполнены слезами. Боль снова сковала ее душу от непонимания — за что ее так ненавидит собственная мать, что даже лишила маленькую девочку отца.

— Законченная тварь! — не выдержал Макс и ругнулся, а потом крепче прижал к себе любимую. — Почему вы расстались? — решил поинтересоваться он, чтобы немного отвлечь Риту.

— Я не был интересен ее родителям, тогда у меня еще ничего не было. В общем, неподходящая партия. Но я попросил ее оставить ребенка, родить для меня и… хотел забрать малыша, чтобы дать ему все, что могу. Уже тогда я любил ту кроху. Господи, я должен был посмотреть, убедиться, что… уффф, убедиться, а я… ушел, расстроенный.

— При каждой встрече, — вдруг начала Рита, — она мне твердила, как я испортила ей жизнь, как она ненавидит меня за то, что я родилась, и лучше бы она сделала аборт, чем дарить мне жизнь, — сказала девушка ледяным голосом, смотря перед собой, а по щекам уже катились слезы. — Теперь мне не хочется ее объятий, теперь остался только интерес — откуда в этой женщине столько ненависти?

— К сожалению, такие люди есть, и их много, — сказал Максим и сделал глоток кофе.

— Зачем же Бог позволяет им рожать?

Мужчина резко развернулся к Рите и, серьезно глянув в голубые глаза, произнес стальным голосом:

— Никогда так не говори, ты рождена для нас, поняла? Рита, скажи, что ты поняла!

— Я… я… если бы… — заикаясь, хотела что-то сказать, а в ее глазах Макс видел пелену, застилающую ее взор.

— Никаких «если бы»! — он встряхнул девушку, пытаясь вразумить. — Тебя ноги привели к нам, понимаешь? Значит, кто-то свыше знал, что мой отец тебя не оставит! Теперь мы — твоя семья! — и так же порывисто обнял ее, крепко прижимая любимую к себе.