ГЛАВА 3

2012 год. Дом Ржевских.

— Любимая, я тебе чай принес, — спокойно произнес Сергей, заходя в спальню в одних спортивных штанах, и держа в руках поднос, на котором удобно разместились чашка с ароматным чаем и любимые сырники девушки.

Он уже давно проснулся и успел принять душ, позволив Рите еще немного насладиться сном. Вчера она поздно уснула, постоянно находясь в размышлениях о той женщине, которая пожаловала совсем неожиданно, и которую теперь она не считала своей матерью. Теперь нет. Теперь, когда Рита встретила Сергея, ее жизнь круто изменилась, настолько, что порой самой до конца не верилось. Но сомнений нет, она заслуживает счастья, заслуживает, чтобы ее любили; и ее любят, самые близкие, а больше никто ей не нужен.

Вчера девушка пожелала остаться одна, попросив мужа, чтобы он пришел только когда она уснет, а он и пришел, взял из шкафа подушку и одеяло и ушел в гостевую комнату, спокойно устроившись на одинокой кровати.

— Ммм… Заботливый мой, — она сладко потянулась, отметив про себя, что настроение значительно улучшилось, да и солнце светит в окно яркими лучами, что вообще не оставляло сомнений — пора прекращать хандру.

Муж чмокнул ее в губы и поставил поднос на кровать, придерживая его, пока Рита приподнимется на подушках. Она взяла чашку и с огромным удовольствием вдохнула приятный аромат, сделала глоток и немного виновато посмотрела в серые глаза. Вчера они так и не поговорили, оттого ей и было неудобно, даже немного стыдно за свое поведение.

— Прости меня, — сказала как-то неуверенно.

— Ты у меня спрашиваешь?

— Спрашиваю, — произнесла Рита совсем тихо и отхлебнула чай, опустив взгляд в чашку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Сегодня уже хорошо, — улыбнулась Рита, понимая, что муж не злится, и взяла любимый сырник, макнув его в сметану, откусила, снова прикрыв глаза от наслаждения. — Я так крепко спала, что даже не слышала, как ты вчера пришел спать, и утром не слышала.

— Я был очень тих, не хотел тревожить свою принцессу.

— Спасибо, — так же улыбаясь, сказала она и потянулась за поцелуем, — Спасибо за все. И за завтрак.

Мужчина почувствовал теплые губы на своих губах, и вкус сметаны, от чего скривился, но так легонько, чтобы Рита не заметила. Не любил он сметану, с детства не любил.

— Пора вставать, сегодня праздник, тебе платье нужно купить, — на одном дыхании произнес Сергей и, поднявшись, поставил поднос на тумбочку.

Чай она уже выпила, теперь с удовольствием уплетала сырники, не особо заботясь, что находится в кровати.

— Ты прав, — положив в рот последний кусочек, произнесла она и, вытерев пальцы о салфетку, выбралась из-под одеяла. — Я в душ.

Стоя под теплыми струями воды, девушка понимала, что не должна больше страдать из-за человека, который привел ее в этот мир. Больше не хотелось называть ту женщину мамой, потому что она не мама, просто женщина, незнакомая и чужая. Мама бы так не поступила, не отправила бы в детдом, не причиняла бы боль, снова отрекаясь и ненавидя, не выкрикивала бы те гнусные слова при их первой встрече. Мама бы любила — всем сердцем, всей душой, но Рите этого никогда не понять, не почувствовать. Она тяжело вздохнула и нанесла гель на мочалку, с удовольствием вспенила и принялась намыливать тело.

Смывая мыло, она представляла, что смывает с себя прошлое, смывает ту грязь, которую оставила Наталья вчера. Да, недолгим присутствием, взглядом и словами «я же твоя мама» нанесла на Риту грязь, которая снова могла поглотить девушку, но она не позволила. Маргарита не позволила саму себя утопить, она захотела вынырнуть из болота, сюда, в свет, к мужу, и она это сделала, проснувшись утром от его ласкового взгляда.

Да, больно, да, тяжело, ведь ее презирала та, кто должен любить, но после услышанных слов тогда, восемь лет назад, и после перенесенной боли, она не хотела больше страдать, закрыв ту часть души на семь замков, и еще не представляя, как легко их скоро сорвут.

***

Юбилей.

Банкет проходил в большом конференц-зале, в котором удобно разместились все приглашенные гости. Рита чувствовала себя вполне удобно и к месту, учитывая, что бывала здесь всего несколько раз.

Присутствующие разделились по интересам. Кто просто наблюдал за происходящим, кто-то стоял со своими товарищами и обсуждал насущные дела, кто-то, вроде девушек, искоса поглядывали друг на друга, и саркастично ухмылялись, оценивая наряды и драгоценности. Рите нравилось за всем этим наблюдать, да и сама она чувствовала чужие взгляды, особенно женского пола, ведь являлась невесткой президента компании, и все так и норовили узнать, сколько стоит ее шикарное длинное платье, в котором она сегодня блистает на вечере. Бред, подумала про себя девушка, они бы еще трусами интересовались, чтобы уж наверняка быть уверенными, что на ней все брендовое.

— Что это моя девочка скучает? — За спиной послышался голос свекрови, и девушка обернулась, послав ей теплую улыбку.

— Вовсе не скучаю, Алиса Романовна, я забавляюсь.

— От чего же? — вздернув бровь, поинтересовалась та.

— Да вот, стою и думаю, какие же женщины все разные. Вы посмотрите на них, они просто готовы сожрать друг друга, лишь бы выглядеть в глазах других самой лучшей.

— Да, Ритуля, увы, сейчас так все и живут, деньги правят миром, — пропела женщина, слегка раскинув руки.

— Но я ведь так не делаю, мне совершенно безразлично, в чем они пришли, какой бренд, и какого года. Главное, что все нарядные, красивые, и это же здорово! — едва ли не воскликнула девушка и улыбнулась своей очаровательной улыбкой, обнажая белоснежные ровные зубы.

— Тоже мне, нашла, с кем сравнивать, ты у нас, Рита, особый экземпляр, таких больше нет.

— Вы преувеличиваете, Алиса, — милая улыбка и лукавый взгляд так и не сходили с ее лица, настолько хорошо было девушке и тепло, в душе тепло, не только телу.

— Ты же знаешь, ни грамма! А где Сергей? — неожиданно спросила она, когда глазами пробежалась по залу, выискивая сына.

— Ушел в свой кабинет с каким-то мужчиной, документы просмотреть.

— Да, твой муж — прирожденный трудоголик, не может без работы и дня.

— Согласна с Вами, но, к тому же, он очень заботливый.

— Попробовал бы он не заботиться о тебе, имел бы дело со мной, — Алиса улыбнулась и подмигнула блондинке, после остановила возле себя официанта, взяла два бокала с шампанских и один передала Рите, — Давай выпьем за хороший вечер.

— А я выпью за Вас, за сильную и мудрую женщину, которая сама возвела такой бизнес, — искренне проговорила Маргарита и, легонько стукнув бокалом о бокал, поднесла его к губам и сделала сладкий глоток.

— Спасибо, — ответила статная женщина и тоже отпила шампанское. — Ммм, мне вот что интересно, что вы думаете о детях?

— Последний месяц очень думаем, — немного неуверенно ответила Рита.

— Что такое, милая? — ее неуверенность заметила и свекровь, которая тут же поспешила узнать причину.

— Мне, конечно, уже двадцать девять, но я боюсь…

— Это из-за?..

— Да. Из-за той женщины. Я боюсь, что, не дай Бог, или со мной, или с Сергеем что произойдет… — она замолчала на некоторое время, а потом попросила. — Простите, не хочу об этом.

— Не переживай, Рита, все будет хорошо, — приободрила девушку Алиса Романовна и, снова стукнув бокалом о бокал, они выпили немного сладкой жидкости.

Женщины еще некоторое время стояли около огромного фикуса и наблюдали за гостями и тем, чтобы все проходило по статусу. Чтобы на столе не заканчивались закуски, чтобы официанты ходили с завидной регулярностью и подносили выпивку, и чтобы звучала теплая, атмосферная музыка.

Насчет ребенка Рита не солгала, они в последний месяц с мужем очень старались забеременеть, хоть девушка и боялась. Она часто представляла себя вот такой крохотной, никому не нужной, брошенной на произвол судьбы. Ведь дети — самые беззащитные в мире, ей ли об этом не знать…

Со стороны кабинета прозвучал громкий, оглушающий выстрел, вырывая Риту из задумчивости. Она вздрогнула и выронила свой бокал, который тут же разлетелся на мелкие осколки, разбрызгивая остатки шампанского на коралловое платье. По позвоночнику прошел озноб, и, совсем не замечая замершую публику, девушка мгновенно рванула на поиски мужа, стараясь не думать о худшем, и не обращать внимания на окрик Алисы.

***

— Снова ты.

— Снова. Снова нужна твоя помощь.

— Что на этот раз?

— Дашь показания в суде, и помусолишь девчонке глаза.

— Надеюсь, это того стоит…

— Тебе до конца жизни хватит!

— Тогда давай подробности…

Спустя полгода.

Сегодня Рита впервые осталась дома, не потому, что не хотела никуда ехать, или кому-то помогать, осталась потому, что была обессилена, подавлена, у нее просто не было того «хочу», которое заставило бы что-то делать. А что, собственно, делать, когда вокруг тебя, твоей жизни рушится мир, устойчивый, когда-то, казалось, нерушимый, а теперь в один момент все изменилось. Все вокруг — все стены, предметы, и даже люди — поменяли краски, утратили возможность как-то придавать настроение, приносить хоть толику тепла и уюта в ее душу. Она же такая светлая, такая теплая, словно лучик солнца, никто и никогда не слышал от этой девочки плохого слова, приносящего в мир зло. Ей всегда хотелось поделиться своей добротой, своим заливистым смехом, хотелось, чтобы люди улыбались так же. Рита не знала, откуда это в ней взялось, кто заложил в нее добро, может быть, отец, которого она и вовсе никогда не видела, но хотела верить, что он совсем не такой, как та женщина. Она верила, что, возможно, в один прекрасный момент в ее жизни появится тот, кто подарил ей право на существование, действительно подарил, а не так, как сделала это мать. Верила до последнего, но не теперь. Не сейчас, когда тяжело даже вдох очередной сделать, который ни к чему ее не приблизит. Перестала плакать, чем занималась в первый месяц после случившегося, душа рвалась, терзая и разум, и сердце, а слезы закончились, в один миг, как и ее жизнь. Жизнь Маргариты закончилась полгода назад, на том юбилейном вечере, рядом с мертвым телом мужчины, лежавшего на деревянном паркете темного кабинета.

***

Наступил сентябрь, холодный, как никогда, без бабьего лета, с легким запахом ночных заморозков, все так, как в душе этой ныне одинокой девушки, потерявшей цвет жизни. Ее отстранили от важного дела, которое она, по всей вероятности, смогла бы раскрыть, доказать, но не позволили, и причину этого она не знала. Просто отгородили от всего, что связанно с ее мужем, и пригрозили даже не лезть в это дело, что еще больше пугало хрупкую и ранимую девушку.

Через два месяца после случившегося судьба преподнесла ей подарок, вселив в ее голову, что все наладится, образуется, и снова будет так, как раньше. Теперь под ее сердцем билось еще одно сердечко, совсем крохотное, еще не видевшее свет сердечко, и Рита пообещала любым путем все исправить. И она исправляла, помогала сама себе, в ее душе горел маленький огонек счастья, но на лице так и продолжалась таиться боль. Тут-то Бог и умерил ее пыл, так скоро отняв то маленькое, крохотное сердечко, отнял, словно оторвал часть ее души, снова, еще раз. И хоть когда-то девушка боялась, что может стать мамой, то теперь она едва ли не сошла с ума, понимая, что никогда не увидит этого ребеночка, частичку ее любимого мужчины. Еще один месяц безумных, безутешных страданий, и еще одна стена в ее душе. Если так будет и дальше продолжаться, то внутри у нее будут одни сплошные стены, которые отделят теплого человека от внешнего мира, и она превратится в непробиваемую скалу.

Маргарита заварила чай, стащила с дивана теплый плед и, удобно разместившись возле огромного окна на первом этаже гостиной, сделала глоток горячего ароматного напитка. Виском облокотилась о холодное окно и устремила пустой взгляд на пожухлые листья, плавающие в лужах дождя. Практически все ветки были голые, только розы странно цвели на ее клумбах ярко красным цветом, резко выделяясь из серой осенней массы. По щеке покатилась слеза, тут же плюхнувшись в чашку хозяйки, душу снова сдавило, будто тиски сжали со всей мощью, и желудок связало тугим узлом. Снова не получилось попить спокойно чай, ведь раньше в эти моменты с ней был Сергей, и они часто разговаривали по душам, или хохотали, после чего уединялись в своей спальне. Все слишком сказочно было у них, за что теперь и пришлось расплачиваться. Иногда Рите казалось, что ей проще было бы перенести еще один порыв презрения матери, нежели то, с чем столкнулась сейчас.

Со стороны холла послышался шорох, а через несколько секунд в большом проеме арки показался темно-русый мужчина среднего роста с легкой улыбкой на губах. Девушка замерла от изумления и, неосознанно ставя чашку на пол, немного не рассчитала, поместив ее на плед, и с порывом отбрасывая его и поднимаясь, столкнула ту, от чего она перевернулась, разливая почти остывший чай. Так быстро рванула в объятия мужа, за секунду пересекая гостиную, и буквально цепляясь за Сергея, обхватив его руками и ногами.