Таша Никольская - Я дышу, пока ты рядом

По дороге Саня мечтала о том, чтобы учебный год поскорее закончился. Дело было не в том, что ей надоело учиться, просто она чувствовала себя неуютно среди одноклассников, ведь в этом году уже отметила свое восемнадцатилетие. Не ахти, какое событие, но всё же, она старше ребят на целых полгода, и её это здорово напрягало. У входа в школу, как всегда, толпились учащиеся, и Сашке пришлось проталкиваться сквозь плотную стену, но, едва ей удалось протиснуться в вестибюль, как кто-то задел её плечом. Девчонка отшатнулась, больно ударившись спиной о двери, сумка спикировала на пол, и Санька сердито подумала, что теперь симпатичный рюкзачок будет в грязных пятнах.

— Прости, пожалуйста , я тебя не заметил! Ты не ушиблась?

Голос с чуть заметной хрипотцой, раздался над ухом, и девушка выпрямилась. На неё смотрел незнакомый молодой человек в коричневой кожаной куртке. Она хотела что-то сказать язвительное, но слова застряли на полпути, и Саша почувствовала, что краснеет.

Таких обалденных глаз она ещё не видела – насмешливо блестевшие, тёмно-синие, словно морская гладь.

— Язык проглотила, что ли? Держи, это твоё имущество? — подхватив её сумку, мужчина отдал Саше, и она машинально взялась за лямки.

Взгляд скользнул по красивому лицу незнакомца, двинулся ниже, и Саня поняла, кто перед ней. На нём была синяя спортивная форма, значит, это новый физрук! Две недели назад Евгений Елистратович неожиданно вышел на пенсию, и старшеклассникам из одиннадцатых пришлось ходить на занятия вместе с девятиклассниками.

— Санька! Куликова! — прорвался сквозь шум голосов, смеха и хлопанья дверей знакомый звонкий голос.

Девушка смущённо улыбнулась мужчине, но в этот момент к нему протиснулся паренёк из параллельного, и Сашка успела услышать обрывок фразы:

— Богдан Андреевич, а сегодня мы...

Подбежав к подруге, ждущей возле раздевалок, Саша оглянулась, провожая взглядом идущего вместе с Игорем физрука.

— Ну, чего уставилась? – пихнула её в бок Анька, и усмехнулась. – Пока ты болела, краса, у нас перемены произошли! Кстати, вторым сегодня физра, форму не забыла?

– Не-а, взяла. – отдав голубой короткий плащ гардеробщице, Александрапосмотрела на Пронину. – А это наш физрук, да?

– Ага! Блин, Сашка, он сумасшедший просто! Орёт на всех, и гоняет до упаду! – жаловалась Аня, когда они шли к лестнице.

– Да ладно тебе, как будто Евген нас по головке гладил, и сачковать разрешал! Слушай, Садыков приехал? Я его линчую, этот гад чуть с ума не свёл весь медперсонал, когда припёрся ко мне рано утром! Ты прикинь, я ещё толком не проснулась, открываю глаза, а Пашка в окно влезает! – рассказала Саша, но, сколько бы ни пыталась отвлечься на другую тему, мысли вновь возвращались к физруку.

Офигеть, какая у него улыбка! Когда он на неё посмотрел, у Саши чуть сердце не выпрыгнуло.

– Я бы огрела его по тыкве тапкой, чтоб летел обратно, сразу бы охоту отбило лазить по окнам! Лёгок на помине! – развеселилась Анька, кивнув на троих парней, стоящих у кабинета истории.

Паша Садыков был лучшим другом Сани, она любила его, несмотря на невыносимый хулиганистый характер, хотя, в этом не признавалась даже себе. Нечего давать ему понять, что он ей дорог, а то зазнается совсем и тогда перестанет прислушиваться к её советам!

Увидев подруг, Павел вытянул руки в стороны, не давая девчатам войти в класс и, обняв обеих, привлёк к себе.

– Плата за вход – поцелуй!

– А харя не треснет? – хмыкнула боевая Анюта, и безжалостно наступила тонкой шпилькой ботильона на ногу парня. – А это тебе за то, что по окнам чужим шастаешь!

– Дура, больно же! – поморщился он, с неохотой выпустив девчонок. – Саш, отойдём? Разговор есть.

– А это видел? – сунув ему под нос фигу, рыжая схватила Сашку за руку и втащила в кабинет.

– Ты сегодня не тот глаз первым открыла? – сдавленно хохотнула Саша, усаживаясь за третью парту.

Плюхнувшись рядом, Аня начала выуживать из сумки учебные атрибуты.

– А нечего ему пялиться на других! Я злая на него, пусть и от тебя держится на расстоянии!

– Ань, да не выдумывай ты. Пашка ни на кого не пялится.

– И обсуждать я это не хочу, не то настроение испорчу ещё и тебе. – отрезала вредная рыжая, и Санька с досадой отвернулась.

Паша с Аней встречались с восьмого класса, и все вокруг знали, что у них любовь. Но Анькина беспочвенная ревность порой сводила Сашу с ума, а никаких доводов та не желала слышать. Честно говоря, впервые за одиннадцать лет учёбы в школе, она боялась идти на физкультуру. Чем это вызвано, она понимала, и знала, что будет чувствовать себя скованно, ведь вместо привычного ворчуна Евгена теперь этот красавчик Богдан! Да, ей восемнадцать, но она совершенно несведуща во всём, что касалось отношений между противоположными полами…

Когда прозвенел звонок с урока, у Сани мелькнула идея притвориться, что ей плохо и улизнуть, однако, здравый смысл взял верх. Не сможет же она прогуливать каждый раз! А получать неуды ей совсем не хотелось, осенью поступать на медицинский, и аттестат должен быть безупречным!

И потому девушка, поборов желание сбежать, самой последней вошла в раздевалку рядом со спортзалом.

* * *

До начала урока оставалось ещё десять минут, и Богдан торопливо шагнул в кабинет завуча. Ирина с нескрываемым неудовольствием взглянула на него, но его это не смутило. Бросив на стол ключ, звякнувший о полированное дерево, он наклонился, уперев руки поверх бумаг и с усмешкой глядя в холодные голубые глаза бывшей жены.

– Надеюсь, теперь ты оставишь меня в покое и позволишь дожить до благородных седин? Квартира твоя, доверенность на машину я отдам твоему адвокату.

– Очень щедро, Соколовский, но меня это не впечатляет. Ты считаешь, что четыре стены и колёса могут окупить, попусту потраченные мною годы, прожитые с тобой?

– Извини, но это всё, что я могу тебе оставить в качестве морального искупления. – насмешливо возразил он и выпрямился, сунул в рот сигарету, однако, закурить Ира ему не дала.

Метнулась к нему, с раздражение отобрала табачную трубочку и прошипела:

– Это школа, Богдан, а не охранное агентство, где ты работал! Здесь не курят!

– Да неужели? – усмехнулся мужчина, пятясь к двери. – Ещё скажи, что твои подопечные ни разу не держали в руках пачку сигарет. Как-нибудь оторви свой хорошенький зад от кресла и выйди на крыльцо во время уроков. Тебя ждёт неожиданное зрелище!

И, не дав ей ответить, вышел в коридор. Дверь учительской распахнулась в тот же миг, и Богдан едва не столкнулся с выскочившей оттуда девчонкой.

– Постой! – ухватив её за руку, сказал Соколовский. – Ты нарочно сегодня меня преследуешь с целью растоптать?

– Ну вот ещё! – фыркнула Сашка, пряча улыбку и перехватив классный журнал под мышку. – Может быть, это Вы выбираете не тот путь?

– А я уж решил, что за мной шпионит ФСБ! Из одиннадцатого "б"?

– Я? – переспросила она, разглядывая его лицо с какой-то жадностью.

На носу у него была россыпь забавных веснушек, а чувственные губы кривились в усмешке, и Сашке захотелось ещё раз увидеть его улыбку.

– А кто ещё, не я же. Так ты из одиннадцатого, сейчас у вас мой урок?

Пронзительный звонок сотряс стены, и Саша вздрогнула.

– Ага. – промямлила она, не в силах оторвать от него взгляда.

– Дай сюда и марш, в спортзал! Кто разрешал разгуливать по школе? – вдруг рявкнул Богдан, и девушка, сунув ему в руки журнал, сорвалась с места.

Застегнув молнию на олимпийке, он быстрым шагом последовал за ней, досадуя на себя за то, что продолжает рассматривать девчонку. Она была высокой, худенькой и гибкой, как ива, длинные чёрные волосы при беге хлестали по спине и доходили до талии. Невольно засмотревшись на изящную фигурку в обтягивающих чёрных лосинах и красной майке, Богдан едва не свалился с лестницы.

– Мать твою... – сквозь зубы выругался он, и сбежал вниз.

Что ещё за напасть, ему никогда не нравились школьницы! Наверное, это всё вчерашняя попойка, перебрал малость, вот и думает о всякой ерунде.

* * *

Оставшиеся до конца занятия восемь минут Саня была как на иголках. Всё это время она и без того чувствовала себя как в чужеродном теле, и не смогла даже сосредоточиться на игре в волейбол. Взгляд её то и дело как магнитом притягивало к физруку, а когда он оборачивался к ней, Саша мучительно краснела.

Вот что за фигня?! Как будто она раньше не видела симпатичных парней! Но, думать об этом было проще, чем взять себя в руки и не волноваться, встречаясь глазами с Богданом!

Наконец, за дверью раздался звонок, одноклассники, толкаясь, хлынули из спортзала, а у Сашки развязался шнурок на кедах. Она бы и не заметила, если б не споткнулась об него и чуть не угодила носом в стену. Испугаться падению девушка не успела, мужская рука подхватила её за талию, и Саша уткнулась в грудь тренера. От него пахло табачным дымом, а лёгкий аромат муската пощекотал ноздри. Саша чихнула, поспешно отпрянув от мужчины. Каждый раз, ловя запах орехов, она испытывала дискомфорт, но, чем это вызвано, не догадывалась.

– Куликова, ты настоящее ходячее несчастье! Под ноги надо глядеть, а не мечтать на ходу. – покачал головой Богдан, и она вздохнула.

– Да и Вы не особо похожи на благородного рыцаря, спасающего леди из передряг! – мстительно парировала она, и выбежала вон, только в коридоре переведя дыхание.

Анька высунулась из раздевалки и Сашку тут же схватила рука подруги, втащив внутрь.

– Чего так долго? О чём ты там с ним трепалась?

– Ни о чём. Шнурок развязался. – соврала Сашка и принялась снимать майку.

Она всё ещё помнила тепло ладони Богдана, а тело предательски дрожало, стоило о нём подумать.

Богдан... – мысленно произнесла она его имя, и улыбнулась. Ей нравилось вслушиваться в эти звуки. Богдан, Даня. Ему оно очень подходило, сразу чувствовалось, что мужчина, носивший это имя, довольно сильная характером личность.

И вообще, хватит ей предаваться глупым думам о нём!

* * *

Кошка сердито сверкнула глазами, и, вильнув хвостом, спрыгнула с колен Дани на диван. Эту белоснежную ангорку Екатерина купила два года назад, но за всё это время Лиска так и не привыкла быть ручной.

Она не терпела, когда её гладили и брали на руки, подпускала к себе лишь хозяйку, да и ту могла укусить, если кошке что-то не нравилось в обращении.

– Ну, как твоя школа? Ты ещё не передумал вернуться опять в свою охранную фирму? – поинтересовалась Катя, взглянув на Богдана в зеркало.

Он улыбнулся и, согнав возмущённо заворчавшую Лиску на пол, вытянул ноги, устроившись удобнее.

– Даже не мечтай, Кэт, ты уже продула пари. Я не собираюсь увольняться, так что, как говорят в Одессе, гони бабло!

– Хам! – беззлобно бросила блондинка, продолжая наносить на лицо ночной крем.

– Кукла! – не остался он в долгу, и едва смог увернуться от летящей в голову баночки с жидкой пудрой.

Да, Катя была натуральной блондинкой, можно сказать, типичной – великолепно сложенная, голубоглазая, с нежной безупречной кожей, и мужчины сходили по ней с ума. Однако, тот, кто считал её пустышкой, глубоко ошибался, ибо, при модельной внешности, Екатерина Давыдова имела стальной характер и незаурядный ум.

И потому терпеть не могла, когда лучшие друзья дразнили её куклой.

– Для деликатной кожи, склонной к стрессам. – прочёл Богдан, и подкинул белую баночку на ладони. – На хрена тебе столько грима, ты и так сногсшибательна! Вы, бабы, тратите целые состояния на косметику, не жалея бедных мужчин, которые горбатятся ради этого днями на работе.

– Слушай, бедный. – сердито буркнула девушка, и уселась рядом с ним. – Если бы мы не тратили деньги на косметику, вы бы не знали, куда их девать, и начали бы ещё больше таскаться по злачным местам, употреблять алкоголь в лошадиных дозах, а это привело бы к катастрофе человечества! Поэтому вы должны сказать нам спасибо, что у нас находится, куда транжирить средства.

– И в случае развода вы как акулы, готовы проглотить всё, что мы сумели купить на жалкие крохи, которые удалось умыкнуть в заначку. – страдальчески вздохнул мужчина.

Катя пихнула его локтем и, обхватив за щеки, звонко чмокнула в нос.

– Забудь об Ирке, эта дрянь не заслуживает, чтобы ты думал о ней. Хочешь мартини? Отпразднуем твою свободу.

– Нет, я за руль с душком не сяду, меня закроют в обезьянник, а мне завтра на работу.

Поднявшись, Соколовский дотянулся до куртки, брошенной на спинку кресла, и натянул её. За окнами приветливо мерцали огни города, но отличная звукоизоляция особняка хорошо удерживала тишину, и шум улицы не долетал в дом.