– Ну, хорошенькой быть лучше, чем красивой! Мужикам больше нравятся, балда! – заявила Аня, и обе рассмеялись.

– Ой... – вдруг схватилась за грудь Саша, и Анька испуганно округлила глаза.

– Ты чего? Не вздумай в обморок грохнуться! – завопила рыжая, усадив её на диван. – Лучше? Переволновалась, блин, кулёма! Принести воды?

Сашка мотнула головой и встала, одёргивая воздушный белый подол. Сердце отбивало быстрый ритм, дыхание перехватило, но девушка решила, что это от того, что слишком туго затянут корсет платья. Глубоко вдохнув, она потянулась за туфлями, не обращая внимания на лёгкое покалывание в области паха.

– Ну, как я? – выпрямившись, повернулась Сандра к Анютке, и кокетливо приподняла прозрачную сетку вуали.

– Супер, Джулия Роберт отдыхает! – вскинула большие пальцы Пронина. – Слушай, Джамалова, ты собралась свести Богдана с ума? Да я б на его месте тоже грохнулась к твоим ногам! – засмеялась Аня, выходя за ней из комнаты.

– Ага, он и так сумасшедший, зачем усугублять? Как я с ним жить буду тогда?

– А если без смеха, Сань. – задержала её у машины Давида, Анька. – Ты его не любишь? Хоть мне не ври!

– Не знаю. – пожала плечами Саша, и забралась в салон, дожидаясь, пока сядет и подруга. – Но Богдан изменился, это факт. И вот таким он мне очень нравится. А любовь, думаю, придёт со временем. Я знаю только то, что хочу быть с этим человеком. Может быть, я люблю его?

Анна промолчала, впервые за годы их дружбы не находя слов. Ей со стороны, как близкой подруге, было ясно многое, но заговаривать с Сашкой о своих догадках она не решалась. Упрямая ведь Джамалова, считает, что сама разобралась в чувствах к двум мужчинам. В глубине души Аня очень хотела Сане счастья — простого женского счастья, и неважно, с кем.

Но что-то ей подсказывало, в этом запутанном любовном треугольнике точка ещё не поставлена…

* * *

Крепко сжимая руку жениха, который то и дело посматривал на неё, Санька внимательно слушала речь работницы ЗАГСа, однако, незаметно для себя всё равно отвлекалась. Ей было неуютно под всеобщими взорами, хотелось пить, и вновь нарастала та странная тянущая боль.

– Сегодня, пятнадцатого октября 2010 года вступают в брак Соколовский Богдан Андреевич и Джамалова Александра Давидовна... – бубнила женщина, и Сашка огляделась, ища отца.

Давид улыбнулся ей, и она глубоко вдохнула.

– ...невеста, Вы согласны? – обратилась к ней женщина, вежливо улыбаясь, и Сандра растерялась.

– Простите? – пробормотала она, затравленно оглянувшись на присутствующих.

– Вы согласны вступить в брак с Соколовским Богданом? – терпеливо повторила та, и Аня, стоявшая рядом с подругой, пихнула её в бок.

– Я… Да. Согласна. – тихо сказала Сашка, прикусила губу и опустила глаза, радуясь, что лицо её скрывает вуаль.

Если бы кто-то сейчас увидел, как она запаниковала, ей бы сгорать со стыда! И потом, что с ней? Она ведь сознательно пошла на это, прекрасно зная, что теперь станет женой Богдана, так почему сейчас вдруг так растерялась?

– Жених, согласны Вы вступить в брак с Джамаловой Александрой?

– Да. Согласен. – спокойно отозвался Даня, и Сашка осторожно освободила лёгкие от обжигающего их воздуха.

Тёплая ладонь Богдана сжала её похолодевшие пальцы, и девушка взглянула на него. Он улыбнулся. Что с ней?! Вот он, мужчина, который любит её и не раз это доказал, красивый, надёжный, так почему у неё всё леденеет внутри?

Пора отпустить прошлое, запереть его в воспоминаниях и жить настоящим. Да и любила ли она Илью? Может, это просто надуманные чувства, за которыми она старательно пряталась от тех, настоящих, которые страшили её?

Сашка плохо помнила, как они подписывали акт о заключении брака в книге регистраций, её рука дрожала так, что подпись вышла корявой; потом она неловко надела обручальное кольцо на палец Соколовского и тут случилась заминка.

Саша и забыла, что, уходя от него на следующий день, когда он сделал ей предложение, она подобрала подарок Ильи, и теперь тонкий обруч с сапфиром находился там, где она должна носить другой. Виновато глянув в глаза Дане, она быстро стянула колечко и спрятала в левой руке...

– ...Российской Федерации, объявляю вас законными супругами! – завершила обряд регистраторша, и гости дружно захлопали, а Богдан, притянув любимую к себе, нежно накрыл губами её губы, и она едва не расплакалась, испытывая внезапно накатившую нежность к нему. Вот и всё, мелькнуло в её сознании, она начинает с чистого листа. Ей не хватало воздуха, и Сашка прильнула к мужу, обхватив его рукой за спину под распахнутым пиджаком.

– Даня, мне нехорошо. Давай выйдем. Здесь душно.

– Идём, малыш. – шепнул он, проталкиваясь между собравшимися. – Нет-нет, все поздравления позже, мы сейчас вернёмся!

* * *

Примерно в это же время в горах Дагестана двое мужчин, одетых в стёганые жилеты из овечьей шкуры и удобные штаны с бесчисленными карманами, и девушка в свободном длинном платье, наткнулись на обломки вертолёта. Один, седобородый, бросив на землю рюкзак с добытым мясом тетеревов, быстро осмотрелся, и, присев на корточки, опытным глазом следопыта заметил потемневшую и примятую траву.

– Кровь. – растерев заскорузлыми пальцами крупицы, взглянул он на своего внука.

– Русские весь день вчера рыскали здесь, искали своих солдат. – сказал молодой парень, щурясь на солнце, пробивающемся сквозь кроны деревьев. – Одного нашли в кабине, унесли с собой, обгорел он шибко, а другой пропал. Деда, разве может мёртвый встать и уйти?

– Не может. – задумался старик, и, приложив ладонь к глазам, огляделся. Девушка, осторожно продираясь через колючие кустарники, спускалась к ручью. Была здесь старая тропа, ведущая к границе, но найти её мог лишь тот, кто не раз облазил эти места, а внуки Марата с малых лет ходили с ним по горам, и знали каждый уголок окрестностей.

Какая сила гнала её, девушка не хотела размышлять. Сердце подсказывало, что кому-то нужна её помощь, а доверять этому органу Аиша привыкла давно.

Громко журчал ручей, окруженный высокими стеблями камыша, остро пахло прелой хвоей и мхом. Стараясь не поскользнуться на мохнатых камнях, девушка присела, дотронувшись до дорожки из багровых пятен. Да, военные и тут побывали, следы их ботинок проторили дорожки вдоль берега. Уже повернув обратно, Аиша бросила взгляд в низину, там они с братом в детстве прятались от деда, когда что-нибудь натворили.

Заметить укромный уголок, обнесённый разросшейся крапивой, отсюда было невозможно. Она двинулась туда, спрыгнула вниз и оцепенела. Сначала ей показалось, что мужчина в камуфляже мёртв, он неподвижно распластался на спине, у самой воды, и вся его куртка пропиталась кровью, а лицо было сплошь в кровавых ссадинах, однако, пересилив ужас, Аиша несмело подошла к нему.

– Деда! Деда, иди сюда! – закричала она, нащупав на запястье мужчины слабый пульс. – Жив... Слава Аллаху...

Фархад прибежал первым, и, оттеснив сестру от раненого, приподнял его, уложив головой на свои колени.

– Это тот парень... Полковник фотографию его показывал, помнишь? – взглянул на Аишу он, и в этот момент появился старик.

Всплеснув руками, Марат Ибрагимович велел внуку тащить упругие прутья ивы, а сам принялся доставать из рюкзака фляжку с водой.

– Нужно сообщить в штаб, Аиша. В лазарет его надо, крови много потерял. Беги, девочка, найди Каримова, объясни ему всё.

– Нет, он же умрёт! Отнесём его к нам, я смогу остановить кровотечение!

– умоляюще сложив ладони у груди, девушка посмотрела на дедушку, и он прицокнул языком.

– Ай, своевольная ты у меня, вся в мать! Всё с травами своими возишься, врачом мечтаешь быть! – и громко крикнул: – Фархад! Что ты там копаешься, шайтан?!

Парень выскочил из зарослей, волоча срубленные полозья, и Аиша, поддерживая голову незнакомца, помогла переложить его на носилки. До деревни добраться было быстрее через лес, и мужчины, подхватив ношу, двинулись по ручью на другой берег...

* * *

Сашка проснулась рано, и, тихонько выскользнув из постели, прошла на кухню. Поставила греться чайник, распахнула окно, и дотянулась до пачки сигарет, забытых мужем на столе. Как ей казалось странным называть теперь Богдана этим словом, да и к себе она пока не могла примерить определение жена.

Всё смахивало на дурацкий сон, однако, на пальце блестело тонкое золотое кольцо, живо напоминая о том, что Саша перечеркнула прошлое раз и навсегда.

Одним росчерком пера, одним этим «согласна», превратившись в Александру Соколовскую. Убавив на плите огонь, девушка двинулась в ванную, скинула пеньюар и пустила воду. Когда она шагнула под тёплый водопад, позади, послышались шаги и мужские руки обняли её за талию, а жадные горячие губы нежно прильнули к изгибу её шеи.

– Богдан, иди к чертям! Не надо... – запротестовала Сашка, прижавшись к его тёплой груди.

Оттеснив Сашку, он встал рядом с ней и на них обрушился поток воды. Нащупав вишнёвый брусок мыла, Даня провёл им по плечу жены, намылил её грудь, глядя, как струи смывают пену. Провел ладонью по округлостям, надавил на набухший сосок и, склонив голову, нежно прикусил его. Сандра глухо застонала.

– Проваливай, мне надо помыться! – упёрлась ладонями в его плечи, чувствуя, как тело предательски дрожит под его ласками.

Его руки были всюду, поглаживали спину и ягодицы, блуждали по бёдрам, и она не могла ни о чём думать. Он не оставлял её ни на секунду, ласкал пальцами груди, и девушка невольно выгибалась ему навстречу, мучительно ощущая набрякшую плоть мужчины возле бедер.

– Поцелуй меня. – шепнул Богдан, легонько намотав слипшиеся Сашкины волосы на кулак и запрокинув её голову.

Она прикрыла глаза, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц, и любовалась сильным телом и красивым лицом. Соблазнительно потерлась о его живот, просунула руку за спину и обхватила тугие ягодицы мужа, вонзила ногти, и Богдан вздрогнул. Лихорадочно нарастающее возбуждение накрыло их обоих, Саня задрожала, хватая ртом прогретый паром воздух, и скользнула по груди Соколовского, спускаясь к его естеству.

Он хрипло рассмеялся, позволив ей захватить в ладонь пульсирующий отросток, но смех оборвался, переходя в стон, когда Сашка начала медленно и нежно водить пальчиками.

– Иди ко мне, моя сладкая… – неровно выдохнул Богдан.

И, развернув жену лицом к запотевшему кафелю, яростно вонзился в её горячую плоть, и шум льющихся потоков воды смешался с тихими Сашкиными стонами и вскриками…

До начала занятий ещё было время, и Саша не спешила, смакуя кофе. Соколовский сидел напротив, разговаривая по телефону с братом, и девушка корчила рожицы, стоило ему на неё взглянуть. Сдавленно прыснув со смеху, Даня прикрыл динамик рукой и наклонился, коротко, но страстно поцеловав любимую.

– Эй... – возмутилась она, нечаянно расплескав из чашки латте на свою грудь.

– Малыш, дай мне пять минут, ок? Макар и так спрашивает, чем мы тут заняты.

– Да ни фига ему не говори! Пусть включит фантазию! Чем могут заниматься молодожены после первой брачной ночи?! – фыркнула девушка, намеренно громко произнеся эту фразу

И, в отместку, едва Богдан вновь возобновил беседу, уселась к нему на колени, потёрлась ягодицами о его бёдра, при этом продолжая, как ни в чем не бывало, пить кофе.

– Твою ж мать... – тяжело задышав, буркнул Даня, нажав отбой, и, отобрав у неё чашку, решительно поставил на стол.

– Нет-нет, мне нужно одеваться! – тут же проворно вскочила Сашка, юркнув мимо него в коридор.

– Чёрта с два, ты, куда сейчас пойдёшь! – грозно рявкнул он, догнав её у двери спальни. – Думаешь, я бесчувственный и меня можно вот так дразнить?

– Иди к чёрту, Соколовский! Не смей! – запротестовала Сандра, когда он впихнул её в комнату.

Но справиться с ним ей было не под силу, и она лишь издевательски рассмеялась, позволив ему уложить себя на кровать. На этот раз не было никакой нежности и медлительности, Богдан почти грубо навалился на жену, прошелся руками по оголившимся бедрам, и, неистово накрыл её губы страстным поцелуем. Она приподнялась, чувствуя, как нарастает возбуждение, и, едва он стащил джинсы, обхватила ногами его поясницу.

– Какой же ты ненасытный, Данька! – сипло выдохнула Саша в момент соития, мстительно вонзая ногти в его плечи…

* * *

После отъезда Богдана Сашка неожиданно обнаружила, что ей его не хватает. Шли дни, она училась, встречалась с Анькой и университетскими друзьями, вместе с Катей ходила по магазинам и покупала вещи для будущего братика, но ночами, ложась в ту самую постель, где ещё недавно спала в объятиях мужа, девушка мучилась бессонницей.