Илья, наверное, уже женат, он с лёгкостью забыл о ней, и все его слова оказались ложью. Ему больше не было места в её жизни, пора ставить жирную точку, а не многоточие.

Их, так и не состоявшийся роман должен остаться не слишком приятным воспоминанием, и только…

* * *

Когда Сандра вышла из ворот университета и, попрощавшись с Соней, своей одногруппницей, поспешила к машине, какая-то женщина преградила ей путь. На вид той было лет около тридцати, и Саша удивилась, увидев, что одета она во всё чёрное.

– Саша? – с неприязнью осмотрев девушку, уточнила Марина, тотчас узнав её.

Фотографии в телефоне Ильи она рассматривала столько раз, что запомнила каждую черту лица ненавистной соперницы. Следовало признать, юная разлучница, в реале выглядела намного интереснее и симпатичнее, и это еще сильнее распалило яростный огонь.

– Да... Что Вы хотите? – нахмурилась Саня, отступив и глядя сверху на миниатюрную рыжеволосую незнакомку.

– Пришла посмотреть в твои бесстыжие глаза! – прошипела Мариша, надвигаясь на неё. – Вот ты какая. Живешь себе, в радость, катаешься на дорогой машине, модная, красивая, молодая. Не удивительно, что Илья потерял голову!

– Илья? – удивилась Сашка, оглядевшись, словно он мог быть где-то рядом. Теперь до неё дошло, кто эта особа. Это Марина, та докторша, на которой он собирался жениться! И Саша холодно улыбнулась: – Я Вас не знаю, и понятия не имею, что Вам нужно. Мы с Ильёй давно не виделись, я...

– Это ты! Ты виновата во всём! – закричала Марина, вцепившись в её руку и беспощадно встряхнув. – Ты убила его, если бы не ты, он бы... Он бы не погиб! Ты угробила его, он сорвался сюда из – за тебя!

Смысл услышанного не сразу достиг разума, ибо Марина продолжала вопить, заливаясь слезами, и Сашка растерялась, тщетно пытаясь отделаться от неё. Но, осознав то, в чём обвиняла её эта ненормальная, девушка побелела и, отпихнув женщину, схватилась за бампер иномарки. Илья погиб?!

– Что с ним случилось? – запнувшись, тихо спросила Алекса.

– Ты меня не слышала, он погиб! В тот день они собирались лететь в Москву, он хотел увидеться с тобой, а вертолёт рухнул на границе, его сбили исламисты... – всхлипнула Мариша, бессильно опустив дрожащие руки. – Зачем ты? Почему ты не оставляла его в покое? Он мог быть счастлив со мной, но ты всегда стояла между нами! Он не замечал меня, даже в потели, со мной, он называл меня твоим именем!!!

Всё, что кричала эта женщина, доходило до разума сквозь пелену внезапно нахлынувшей боли. Сашка согнулась, ощущая невыносимые тянущие потуги внизу живота, и ей казалось, что её режут тупыми ножами.

Безжалостно, медленно, смакуя каждый её страдальческий вдох. А потом перед глазами потемнело, и она сползла на землю, провалившись в вязкую чёрную топь.

* * *

Кто-то тихонько ласково гладил пальцы, и Сашке было жарко. Её ладонь вспотела, но высвободиться девушка не могла, и слабым голосом, с трудом разлепив опухшие глаза, сфокусировала взгляд на сидевшей рядом блондинке. В палате было душно, хотелось пить, и язык с трудом слушался, поэтому голос прозвучал хрипло:

– Катя? Кать, что произошло?

Джамалова ободряюще улыбнулась ей, и придвинулась ближе, с сочувствием глядя своими кукольно-прелестными глазами.

– Всё хорошо, малая. Ты ещё под действием успокоительного. Ребёночек в порядке, Сашуль, не волнуйся. Ты просто переутомилась, вот и всё, давление скакнуло. – сообщила она, легонько чмокнув её в бледную горячую щеку.

– Ребёночек? – нахмурилась та, силясь вспомнить, что случилось, и почему она в больнице. Сердце бешено заколотилось, разрывая грудную клетку. – Твой? А что... Что с ним могло произойти?

Екатерина беспомощно взглянула на медсестру, и та пожала плечами, продолжая что-то писать.

– Ты ничего не знаешь? – осторожно спросила Катя, и Санька, приподнявшись, пытливо на неё уставилась.

– Нет. О чём ты?

– Саш... – улыбнулась журналистка. – Ты беременна, моя хорошая, уже три недели. Естественно, что ещё очень мало времени прошло, и ты не заметила этого! У вас с Данькой будет ребёнок.

Ошеломлённо моргнув, Сашка упала на подушку, бесцельно рассматривая потолок. Новость её шокировала, и она пока не знала, радоваться ей или нет. Ребёнок... Ребёнок Богдана? Значит, вот к чему привели их безумные любовные игры перед его отъездом. Боже правый, никто из них даже не подумал о контрацепции, они словно сошли с ума, никак не могли насытиться друг другом!

– Санька, ну, ты чего? Что это ещё за кислый вид? – оживленно потормошила её Катя.

Слизнув с уголка губ солёную слезу, Александра через силу улыбнулась родственнице, и взгляд упал на Катин живот. Нет, нельзя ей сейчас говорить страшную новость об Илье. Потом, всё это потом. Катя ведь почти на сносях, ей ни к чему волноваться. Да и о себе нужно подумать, о своем… О их с Богданом малыше.

– Я всегда мечтала, что у меня будет дочка. – тихо сказала она, приложив ладонь туда, где уже была маленькая жизнь в её утробе. – Хорошенькая, темноволосая, как я. А мама смеялась, что ни за что не выдержит ещё одной Сашки. Мама так и не понянчила своих внуков...

– А ну-ка, хватит этих убитых депрессняком мыслей. – строго осадила Джамалова. – Если хочешь дочь, значит, будем ждать дочь. Богдан сойдёт с ума, Саш, он очень любит детей, хоть это и кажется неприменимым к нему. Давай ему позвоним, а?

– Нет. – слишком поспешно возразила Сандра, и, заметив на лице подруги изумление, улыбнулась. – Не сейчас, ок? Я сама ему скажу.

– Как ты себя чувствуешь? Давид заедет за нами через час, поедем домой. Теперь, малая, мы с тобой в одной лодке!

– Это точно. Но ты особо – то не расслабляйся, я всё равно за тобой приглядываю! – пригрозила Саня, и они рассмеялись.

Когда Екатерина вышла ответить на звонок, Сашка отвернулась к стене, до изнеможения закусив край одеяла. Ей хотелось остаться одной, никого не видеть и просто выплакаться. Она не могла до конца поверить, что Ильи больше нет, и уже не будет. Он не улыбнётся ей, а она никогда не увидит его улыбку, и не посмотрит в голубые глаза.

Он, быть может, и любил её… Но почему всё так сложилось, почему он уехал, ничего ей не сказав, что заставило его так поступить с ней?! Увы, теперь ответов на эти вопросы она уже не узнает.

* * *

Щурясь на солнце, мужчина задумчиво смотрел в распахнутую дверь. Декабрь был тёплым, и от того было совсем не зимнее настроение. Рана в плече еще давала о себе знать, но теперь он уже мог ходить, и Аиша смеялась, что он наверняка родился в рубашке.

Оглянувшись на свою спасительницу, он улыбнулся ей, и заметил, как сверкнули её тёмные глаза из-под платка. Она снимала его только в доме, когда не было чужих, и ему, русскому, казалось странным, что его считают в семье Марата чуть ли не своим.

– Ну, чего смотришь? Не смотри! – смутилась девушка, с трудом сдерживая смех.

Усмехнувшись, он быстро закончил плести из стебельков оранжерейных цветов браслет и спустился с веранды на крыльцо. Аиша ловко чистила шомполом дедушкину двустволку, и не поднимала взгляда. Лишь, когда мужчина взял её руку и просунул в импровизированное украшение, испуганно взглянула сначала на венок, затем и на Илью.

– Ты очень красивая. – шепнул он, и отошёл, увидев, как во двор входит Фархад, таща вязанку хвороста.

Вместе они управились споро, сложив заготовки дров в сарае, и сели на скамье покурить. Парень улыбнулся, кивнув на сестру и, наклонившись к новому другу, доверительно сказал:

– Она влюблена в тебя, русский! Так может смотреть только влюблённая женщина!

– Что ты понимаешь в этом? Мал ещё! – отмахнулся Терлецкий, пихнув его локтем.

Фархаду было восемнадцать, Аише на год больше, и оба они казались Илье детьми. Сашеньке сейчас всего двадцать, но он никогда не воспринимал её как маленькую.

Саша... Что с ней, как она? Счастлива ли с Данькой, забыла ли о нём самом или так же мучается, не в силах отпустить прошлое?

– После праздника я возвращаюсь в Махачкалу. – произнёс Илья, и Фархад удивлённо воззрился на него. – Не могу я здесь, не моё это. Я привык к городу, скучаю по ребятам.

– Твой начальник давно подписал увольнительную, ты уже не военный. – возразил мальчишка, сунув в рот спичку.

– Бывших военных не бывает, балда. – снисходительно улыбнулся мужчина. – У меня там дом, и женщина, правда, не знаю, ждёт ли она меня?

– Твоя жена уехала сразу после того, как узнала о твоей гибели. Она и до сей поры считает тебя мёртвым.

– Откуда ты берёшь все эти новости? – слегка шлёпнул его по плечу Илья.

– У Фархада всюду уши и глаза, как у шайтана. – засмеялся парень. – Деда говорит, что я как змея, в любую лазейку просочусь!

Поднявшись, Фархад взъерошил непослушные чёрные кудри и добавил:

– Оставайся, на Новый год к нам приедет мой крёстный, дядя Тимур Джамалов, он возьмёт нас на соколиную охоту! Будет весело!

 Глава 12.

Чуть заметно покачав головой, Катя взглянула на мужа, а он беспомощно развёл руками. Сегодня с утра Сашка то и дело подбегала к окну, а на малейший шум двигателя машины выскакивала во двор – Богдан должен приехать на пару дней, и Санькина суета была оправдана.

– Жаль, что вы с Катюхой не сможете поехать со мной. – оглянувшись на отца, смотревшего вечерний выпуск новостей, вздохнула Саша. – Вот было б классно всей семьёй погостить у деда! Я ещё ни разу не была в Дагестане зимой.

– Нет, Саш, и не уговаривай! – сказал Давид. – Катеньке скоро рожать, какие ей поездки? А ты развеешься, отдохнёшь, фруктов покушаешь со своего сада.

– А то зачахла совсем без Даньки, целыми днями учёба. – поддразнила Екатерина, сев рядом с мужем.

– Да ну вас! Что вы вечно суете нос в мою жизнь? Своей мало? – буркнула девушка и ушла в свою комнату.

Дотянувшись до тарелки с персиками, Сашка принялась уплетать их, и, уставившись в экран ноутбука, где смотрела фильм, и не заметила, как окна осветило мазнувшими по стеклу фарами подъехавшей машины. Услышав торопливые шаги, словно кто-то взбегал по лестнице, она приподнялась, убрала тарелку на подоконник и согнала на пол кота. Дверь открылась, и Сандра, не успев ничего произнести, оказалась в медвежьих объятиях Богдана.

– Сашка! – радостно выдохнул он, беспорядочно осыпая её лицо поцелуями, и прижимая к себе так, что она чуть не задохнулась. – Сашуля, любимая моя... Чёрт, как я соскучился по тебе!

– Блин, Соколовский, отпусти сейчас же! Сумасшедший! Мне больно! – завопила она, сердито заколотив его по спине.

– От Соколовской слышу. – весело хмыкнул он, снова и снова целуя её в щеки, нос и губы.

– Да отпусти же, Юленьку раздавишь! – смеясь и отпихивая мужа, наконец, выпалила Алекса, и это возымело должный эффект.

Перестав целовать её в шею, Даня поднял голову, оторопело воззрившись на жену, и Саша неудержимо рассмеялась, настолько было у него ошарашенное лицо.

– Подожди... О чём ты, малыш? – удивился он. Но, тотчас догадавшись, опустил глаза на её живот, и Сашка улыбнулась, обняв его.

– У нас будет ребёнок, Данька. Я на третьем месяце. С нами всё замечательно, растём хорошо. Ну, ты рад? – шепнула она, взъерошив, короткий ежик его волос.

– Сашка... – воскликнул Богдан, справившись с потрясением, и, рухнув на колени, прижался щекой туда, где она носила малыша.

На её глаза навернулись слёзы, защемило где-то внутри, непривычная тоска вдруг всколыхнула душу, и Саня закусила губу. Его искренняя радость, вся любовь, пусть порой и губительная, накрыла её спасительным теплом, даря успокоение. Прильнув губами к его макушке, Сашка прошептала, борясь с подступающими слезами счастья:

– Богдан, я тоже скучала по тебе. Очень-очень, милый.

В его глазах мелькнуло недоверие, и синева обрела тёмный оттенок. Больше всего Сандре нравилось смотреть в эти два озера, когда они были такими ясными, ибо они лишали её всякой воли. Встав на ноги, Соколовский сел на кровать, и Саша прижалась к нему, с улыбкой разглядывая симпатичное лицо мужа.

– Чаще всего, там, вдали от тебя, я всё думал, услышу ли когда-нибудь, что ты меня любишь. – вдруг хрипло сказал мужчина, лаская ладонями её ягодицы и бёдра. – Каждую секунду вспоминал твою улыбку, твой взгляд и наши последние ночи. Сашка, я никого так не любил. Я никогда не любил по-настоящему до встречи с тобой!

– Теперь ты знаешь, какое это отвратительное чувство, да? – вздохнула она, сев к нему на колени. – Богдан, я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты был счастлив со мной. Дай мне ещё чуть времени. Ты мне очень нужен, правда. Ты и наш малыш.

– Я тебе верю, Сашенька. – улыбнулся Даня, нежно прильнув губами к её щеке.