Она не помнила, как Богдан стащил с неё кружевные трусики и, сунув в свой карман, притиснул её к себе. Ощутив горячую плоть мужчины у бедра, Сашка сдавленно застонала, неловко стянула с него штаны и дрожащей ладонью скользнула по вздрагивающему естеству.

Богдан что-то невнятно пробормотал, захватил губами мочку её уха, и чуть прикусил. Она подалась к нему, с наслаждением позволив ласкать груди. Боже, как же она жила всё это время без него, без его любви?

– Я люблю тебя, малыш… Любимая моя девочка. Любимая… – яростно вонзившись в её истекающую соками промежность, прохрипел Богдан, и Сашка, не выдержав, вскрикнула от сотрясшего тело оргазма.

Она уже давно потеряла счёт времени, с упоением отдаваясь сладкой волне любовной игры, и, когда уловила слетевший с губ Богдана этот тихий стон, просто оцепенела. Или ей просто показалось, что он это прошептал, потому что она страстно хотела этого?

– Богдан… – просипела девушка, нехотя отстранившись от него, когда он выпрямился, поддергивая штаны. – Богдан, я тоже… Тоже тебя люблю.

Она не была уверена, расслышал ли он, ибо сама с трудом разобрала свой шёпот, но надеялась, что Соколовский всё же слышал её признание. Боже, как сложно оно ей далось! Трясущимися пальцами, одёрнув платье, Сандра пригладила волосы, с тревогой взирая на мужчину, пока он прикуривал. Огонёк на мгновение вспыхнул в сумраке, осветив лицо Соколовского, и Сашке почудилось, что он зол.

– Мать твою! – резко подавшись к ней, он упер ладонь в стену, и, на Алексу повеяло горьким запахом дыма. – Ты любишь меня?! Любишь? Это, по-твоему, любовь?! Да ты совсем не изменилась, Саша, ты всё такая же дикая кошка, и ты помнишь мои объятия! Это такая любовь?!

— Ты несправедлив, пожалуйста, выслушай меня! – в отчаянии воскликнула она, не зная, как ещё заставить его поверить ей, но Богдан не был настроен к разговору.

– Тебе лучше не провоцировать меня, а если увижу тебя с каким-нибудь молокососом, я за себя не отвечаю. - холодно бросил мужчина, и она возмущённо сверкнула глазами.

– Ты только что признался мне в любви! Почему же тогда ведёшь себя так, будто мы чужие?!

– У каждого из нас своя жизнь. Чёрт тебя побери! Да, я теряю голову, когда ты рядом, я дышу, когда ты рядом, но прошлого не изменить! Пора и тебе это понять, мы разошлись, всё, у каждого своя жизнь! Забудь о том, что я говорил, я просто потерял голову. – отрывисто обронил он, и у Саши всё оборвалось внутри.

Что бы он ни говорил, она услышала главное! Он любит её, и, как бы сейчас не пытался это отрицать, она всё равно не верила, что признание сорвалось у него случайно и неосознанно!

Двумя глубокими затяжками прикончив сигарету, Богдан затоптал окурок и, усмехнувшись, бросил, прежде чем уйти:

– Приятного вечера, малыш...

* * *

Москва встретила Сашку погожей погодой, словно радовалась её возвращению. Сев в такси, девушка взялась было за телефон, чтобы позвонить отцу, но передумала – будет сюрприз. Как она по всем соскучилась! По Катюхе, которой, по-хорошему бы, следовало прописать люлей, по Давиду, с его добродушным ворчанием, и по маленькому братику Серёжке.

Завтра она поможет Аньке с её хлопотами к свадьбе, а накануне отъезда сможет навестить бабулю. Сколько подарков привезла она Таисии Фёдоровне и уже предвкушала, как та начнёт охать и журить её за растраты, но с удовольствием примерит красивый платок и вязаные платья, которые Сандра случайно отыскала у заезжих коммерсантов…

Открыв дверь, Екатерина округлила глаза, явно не ожидая увидеть родственницу, и Алекса злорадно улыбнулась ей.

– Санька! – опомнившись, завопила женщина, втащила её в дом и принялась тискать, рассматривая со всех сторон. – Классно выглядишь! Ну, а ты ехать не хотела! Упрямая! Давид с ума сойдёт, он как раз вчера о тебе вспоминал.

– И тебе привет, интриганка. – снисходительно отозвалась девушка, поставив дорожную сумку на пол. – Ничего не хочешь мне сказать, а?

– Не понимаю, о чём ты. – пряча улыбку, опровергла Катя, но, не удержавшись, прыснула со смеху когда Саша язвительно хмыкнула. – Ладненько, не сердись. Ну, не томи, малая! Как там дела? Что Соколовский? Помирились?

– Ага, как же… – вздохнула Сашка, проходя вместе с ней в гостиную. – Да он на меня даже не смотрит, и вообще, зря ты это затеяла. Могла хотя бы меня предупредить, вышла такая отвратительная сцена, когда он меня увидел! Да и у него уже другая, Катюш. А вчера… Мы переспали прямо на юбилее полковника, представляешь? Он набросился на меня, как дикарь, а я… В общем…

– Вот ведь гадёныш какой. – огорчилась Джамалова, расхаживая взад – вперёд и грызя ноготь. – А мне ни словом не обмолвился о том, что ты там, я же звонила ему сегодня. Слушай, ты не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем. Я уверена, Данька тебя любит, но ты его знаешь, он упёртый до чёртиков. С этой его клушей разберёмся, у меня как раз отпуск и…

– Даже не мечтай! – отрезала Саня, сердито на неё глянув.

Вот только Катюхи с её безумными идеями сейчас там Сашке и не хватало, и так всё летит к чертям. Богдан, может, и любил её, чему она, само собой, втайне очень радовалась, но расставаться с Таней явно не торопился. А плести интриги она не умела, считая, что это унизительно.

– Просто доверься мне. Мы ведь подруги, Сань? – с подозрением уставилась на неё блондинка, вынуждая кивнуть в знак согласия. – Ну, вот и славно. Как говорил один мой хороший друг, не нет безвыходных ситуаций, бывает, мозги с истекшим сроком годности. Я лечу с тобой под видом репортёра, собирающего материал для новой передачи про военных. Там, в твоем Геленджике, никто ж не знает, что всё это лажа, с полковником я договорюсь по своим каналам, а остальным ни к чему нос совать в чужие дела, верно?

Сашке оставалось лишь воздеть глаза к потолку. Ну, понятно, что спорить тут бесполезно, если Катька решилась на что-то, остановить её сможет только сам дьявол. А с этим товарищем Сандра, увы, лично знакома не была!

* * *

Устало плюхнувшись на мягкий полукруглый диван, Сашка сладко потянулась, глядя на красавицу, крутившуюся перед зеркальной дверцей шкафа. В облаке белоснежных кружев Анька была очаровательна, а рыжие волосы, как солнышки, лежали на плечах и спине.

– По-моему, Пашке надо валокордину накапать. У него сердце остановится при виде тебя. – усмехнулась Алекса, с удовольствием разглядывая подругу в подвенечном наряде.

Платье было сшито на заказ у знакомого Катиного портного, который уверял, что такого фасона больше ни у кого не встречалось. Оригинальная вышивка по лифу, нежные кружева на рукавах и украшенный жемчужными розочками подол – оно сидело на худенькой невесте идеально. Вместо фаты была крохотная шляпка с вуалью, и при каждом движении головы атласные ленты обвивали волосы, оттеняя их медный цвет.

– Обойдётся, нечего раньше времени валокордин разбазаривать! – заявила, смеясь, Анюта. – Пашку твоего кондратий хватит в первую брачную ночь, так что, Санька, не гарантирую, что доживёт твой друг до утра.

– Ты подумай о том, что станешь вдовой, не успев замуж выйти, прежде чем издеваться над ним! – засмеялась девушка, и, подбежав к Прониной, обняла её, прижавшись щекой к щеке. – Анька! Как я тебя люблю, вредина моя! Будь самой счастливой, чтобы я не пожалела, что выдала тебя за Садыкова. Блин, даже не знаю, кого из вас пожалеть!

– Вот-вот, лучше держись нейтралитета, это надёжнее. – посоветовала, входя в комнату, Екатерина, и придирчиво осмотрела повернувшуюся к ней Анютку. – Классно, Ань, а теперь, вдохни глубже и на выход! Карета подана, крёстная фея, то бишь я, вся изнервничалась, а подружка невесты – марш переодеваться! Платье я тебе привезла, оно в Аниной спальне. Ну, девчата, вперёд и с песнями!

– Рановато для песен, вот как примем на грудь грамм эдак… Нет, пару ящиков шампанского, тогда и споём и спляшем. – завопила Аня, и оглянувшись на Сашку, выплыла из гостиной, подталкиваемая Екатериной.

За любимую подругу Александра была спокойна. Квартиру им подарили Пашкины родители что, впрочем, неудивительно, при том, что отец его – помощник мэра города, да и ребята давно любят друг друга, и наверняка всё у них сложится.

Анька через год уже закончит свой театральный, Паша – юридический. Кто бы мог подумать, что самый хулиганистый парень их школы станет таким серьёзным и целеустремлённым! Хотя, уж кому, как не ей, знать, что за Пашкиным озорным весельем всегда скрывался сильный характер, а все его ребяческие похождения это лишь попытка привлечь Анькино внимание и заставить её ревновать. Она желала ребятам самого настоящего, человеческого счастья.

С такими мыслями Джамалова поспешила догнать подруг, дожидающихся её у Катиной машины, украшенной разноцветными воздушными сердечками…

* * *

Давид долго упрямился, не желая отпускать жену, но сила убеждения Кати оказалась сильнее его доводов и призывов к здравому смыслу. Решающий аргумент, в конце концов, сыграл свою роль, а услышав о том, что его дочь нуждается в её, Катиной, дружеской поддержке, мужчина безнадёжно махнул рукой.

– Зачем тебе вмешиваться в их отношения? – бушевал он, глядя, как Екатерина упаковывает вещи.

– Потому что без моего вмешательства твоя дочь так и не решится ни на что, а её пустоголовый бывший муженёк способен наделать непоправимых глупостей! – отрезала журналистка, и, подойдя к расстроенному её отъездом супругу, обняла его, ласково заглянув в глаза. – Давид, милый, ну, это всего два дня, обещаю, в пятницу буду как штык! Не злюкайся, лучше поцелуй меня, я ведь там сойду с ума без тебя!

– Это я тут свихнусь, думая о том, что тебя окружают молодые солдаты. – буркнул он, нехотя признаваясь, что ревнует.

Смех женщины заставил его нахмуриться.

– Какие вы, мужики, порой бываете глупые! – отсмеявшись, вздохнула блондинка, и, дразня, принялась легонько тыкаться губами в его лицо. – Зачем они мне сдались, эти молоденькие птенчики, когда у меня есть настоящий сокол? Неужели за годы нашего знакомства ты всё ещё сомневаешься во мне? Посмотри мне в глаза, Давид, я люблю тебя!

Неистово притиснув её к себе, банкир прижался в поцелуе к её виску и Катя уткнулась носом в его шею.

– Всего два дня, мой хороший. Ради счастья нашей Саньки.

Сашка тихонько отступила, передумав входить, когда увидела романтическую сцену прощания. Что сказать, она иногда просто завидовала Катюхе, естественно, белой завистью. Отец так нежно любил её, чуть ли не боготворил, и Екатерина, такая сильная, независимая личность, при нём становилась буквально шёлковой. Похоже, только в её, Сашкиной, жизни никогда не наступит долгожданный покой. Богдан был ей необходим, как воздух.

Как он тогда сказал – я дышу, когда ты рядом? Пожалуй, то же самое она могла бы ответить и ему, да она всё готова отдать. Только бы он снова был с ней.

И любил её, как тогда, безумно, страстно…

Глава 17.

Осмотревшись в тесной Сашкиной комнате, Катя испустила тяжкий вздох, но, поймав скептический взгляд подруги, улыбнулась:

– Молчу – молчу! Конечно, не хоромы, и не номер – люкс, но вполне уютненько. В тесноте, да не в обиде, правда?

– Я тебя предупреждала, что здесь не пятизвездочный отель! Спать будешь на диване! – мстительно сказала Сандра, переодеваясь в свободные легкие брючки и футболку.

– Прорвёмся, малая. Меня не испугать какой-то занюханной общажной каморкой. – заявила та, плюхнувшись на кровать. – Ну, ты всё поняла? О том, что я приехала, ты не в курсе, во всяком случае, Соколовскому надо это именно так преподнести, что мой приезд никак не связан с тобой. Я переберусь в сам город, а вечерком наведаюсь в гарнизон якобы брать интервью у солдафонов.

– Представляю его лицо, когда ты появишься на КПП! – засмеялась Александра, раздвигая шторы. – Блин, Кать, как бы нам с тобой обеим не хлебнуть лиха, если он догадается, что ты явилась совать нос в его дела.

– Не боись, как говорит Илья – солдат ребёнка не обидит. – подмигнула ей журналистка, и, заметив, что Саша перестала улыбаться, добавила: – вы с ним больше не виделись?

– Нет. – помедлив, мотнула та головой, и встала спиной к ней, рассеянно обводя глазами двор. – Зачем? В нашей истории давно поставлена точка. Я не хочу ворошить прошлое. Вспоминать о своей глупой влюбленности в него тоже не хочу.

– Ты не простила его за Давида, так? – в лоб спросила Екатерина, и Сашка обернулась, неуверенно пожав плечами.

– Простила. Ведь он ничего не сделал, правда? Он не спустил курок. Не его вина, что всё вот так сложилось, а когда болеют дети… Твои дети… В чём-то я его даже готова понять.

– Он любит тебя. – вздохнула Катя, рассматривая свои длинные, цвета бирюзы, ногти. – Слушай, малая, я не собиралась лезть тебе в душу, или заставлять тебя или Илью вновь переживать то, что между вами было, но у нас как-то был разговор. После твоего отъезда сюда…