– И что? О чём вы говорили? – нехотя поинтересовалась Саня, испытывая неловкость, словно её принуждали заглянуть в чужой секрет.

– Ты хочешь это знать? Уверена?

– Может, и не хочу. – слабо улыбнулась Сандра, ничуть не кривя душой.

Она не лгала Кате, то, что когда-то было у неё с Терлецким. Давно перестало её волновать. Она не вспоминала о нём, но искренне желала, чтобы он был счастлив. Значит, он всё ещё её не забыл… Однако, это её совсем не радовало, напротив, раздражало, хотя была ли в том его вина? Уж ей-то ли не знать, каково это, терзаться неразделенными чувствами и быть вдали от любимого человека!

– Я всё же скажу. – не унималась Джамалова – старшая, подойдя к ней и заглянув в лицо.

Пожалуй, Екатерина впервые была растеряна в собственных ощущениях. Богдан и Илья, были её лучшими друзьями, она никогда не разделяла их, не любила кого-то больше. Ведь они оба для неё родные люди, и за каждого она переживала, как за саму себя.

И Сашка, которая невольно встала между ними двумя, Сашка, дочь её любимого мужа, не должна была страдать, мечась от своих непонятных чувств к обоим парням. Впрочем, теперь Катя была убеждена, что девчонка уже разобралась в себе, а в том, что Саша любит Богдана, у неё не было сомнений. Но что-то заставило Катю завести этот диалог, какой-то сидевший внутри бесёнок подталкивал на этот непростой разговор. Нужно было окончательно расставить точки над «ё».

– Он сказал мне одну вещь. – решительно продолжала Джамалова, накручивая на палец прядь Сашкиных волос. – Знаешь, какую?

– Да говори уже, раз начала! – сердито откликнулась девушка.

– Он хочет с тобой встречи.

– Что? Зачем? – возмущенно спросила Александра, и отвела взгляд, жалея, что позволила подруге влезть и в это, самое сокровенное, в то, во что и она сама-то боялась затрагивать в собственном сердце.

– Саш, вот откровенно скажи мне сейчас, что ты этого не хочешь. – тихо произнесла блондинка, пытливо взирая на неё. – Я позвоню ему и поставлю в этой неразберихе жирный крест. Но только не лги хотя бы самой себе.

Весёлый Сашкин смех привёл её в негодование. Журналистка насупилась, но гнев быстро улетучился, да и как ей сердиться на эту девочку, когда она безумно привязалась к ней, словно к родной сестре…

– Чему ты так развеселилась? Просвети меня. – сухо сказала Катя, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу.

Сандра оперлась спиной о стену, и твёрдо изрекла, прямо встретив выжидающий взор подруги:

– Звони ему, давай. Я НЕ ХОЧУ с ним видеться, нам не о чем говорить, нечего обсуждать, я даже не вспомнила о нём ни разу за последние два года! Не знаю, что за провокацию ты мне устроила, но предупреждаю сразу – можешь не стараться, я не куплюсь. Всё, чего я желаю, это начать с чистого листа. Я люблю Богдана, и другие мужчины, парни и мальчишки меня не интересуют.

– Хм, а дедушки? – шутливо поддела журналистка, разряжая накалившуюся обстановку, и обе рассмеялись.

– Тем более! – фыркнула Санька, забравшись на диван и подобрав под себя ноги. – Разве что старик Хоттабыч, у которого бы я вырвала из бороды волосок и загадала желание вернуть любовь Соколовского.

– Нет, это глупая трата желаний, малая, он и так тебя любит. Ладненько, ты отдыхай, тебе на работу в ночную. А я отчалю в город, пока кто-нибудь из нежелательных мне личностей не застукал меня здесь. Но помни, вечером я появлюсь как штык, вооруженная видеокамерой, а ты не забудь хорошенько сделать изумленно – радостное личико при виде моей персоны!

– Вот такое? – подытожила Сашка, скорчив смешную рожицу.

– Да иди ты! – засмеялась женщина, и, звонко расцеловав её в обе щеки, выпорхнула из комнаты, оставив в воздухе сладковатый дурман французской розы…

* * *

Закончив в стационаре к половине десятого, Саша заглянула в ординаторскую, надеясь, что Ирина там, и они выйдут покурить, но доктора в кабинете не оказалось. Прихватив пачку ментоловых «вог», она спустилась вниз и встала на крыльце, глядя, как за горизонт лениво уползает слепящее солнце.

– Александра Давидовна! Можно Вас, на минутку? – окликнул её из-за ворот один из солдат, и девушка, украдкой бросив незажженную сигарету в урну, поспешила к нему, на ходу одернув белый халат.

Парень смущенно покусывал губу, и явно подбирал слова, чтобы что-то ей сообщить, и она усмехнулась. Вроде восемнадцати – девятнадцатилетние люди, а ведут себя как дети. Неужели и она в те годы была такой же неуклюжей? Что же тогда разглядел в ней Даня, как мог он влюбиться в неё, неуклюжую девчонку, краснеющую при каждом его слове?

– Что Вы хотели, Сергеев? – нарушила Александра неловкую паузу, и, к её удивлению, Алексей вытащил из-за спины руку и подал ей букет розовых тюльпанов.

– А это вот… Вам. Просили передать. – заикаясь и не зная, куда смотреть, промямлил он, и начал пятиться от неё, желая поскорее сбежать.

Первой мыслью Сашки было, что Игнат каким-то образом узнал, что она обожает эти цветы, и решил таким странным образом преподнести их ей. Но, быстро оглядевшись и нигде не заметив Зарецкого, она отбросила сие предположение.

Парень уже бежал в сторону плаца, и Саша, сделав вид, будто задумчиво идёт вдоль забора, поглядывала ему вслед. Сергеев остановился возле УАЗа, но, кто сидел за рулём, с этого места разглядеть не удалось, и девушка перебежала дорогу, решительно направившись к машине.

Увидев её, несчастный посыльный покраснел как рак, и бочком отступил, растерянно оглянувшись на открытую дверцу транспорта. Саня не смогла сдержать язвительной улыбки, рассмотрев, наконец, таинственного ухажера, и, жестом подозвав рядового, вручила ему цветы со словами:

– Передайте капитану Соколовскому, что мне очень приятно такое внимание, но он мог бы лично подойти ко мне, а не возлагать столь приятную миссию на Вас!

Алексей озадаченно почесал затылок, машинально вдохнув пьянящий аромат тюльпанов и, опомнившись, бросился было за нею. Сандра не сомневалась, что Даня прекрасно слышал то, о чём она сказала солдату, и, уходя, буквально чувствовала на себе его взгляд. Мужчина догнал её у ворот госпиталя, развернул к себе и хмуро осведомился:

– Ну? И что это за цирк ты устроила?

– Я?! – поразилась она, высвободив из его руки ладонь. – Ты сейчас издеваешься? Ты же всё прекрасно понял!

– Что я должен был понять? Что какой-то молокосос дарит тебе цветы, и ты решила испытать в действии мое предупреждение? Хочешь, чтобы несчастный парень познакомился с моим кулаком? – развеселился он, и, пока Сашка думала, чем ему ответить, быстро подошел к Сергееву, отобрал у него тюльпаны и вернулся к девушке. – Держи. Очень красивые. А как пахнут... Совсем как ты, когда изнываешь от нетерпения в моих объятиях.

Она возмущенно прищурилась, глядя, как Богдан, уткнув в лепестки нос, смотрит на неё смеющимися глазами. Ну, вот как тут на него злиться?

– Ладно, чёрт с тобой! Ты всё равно ни за что не признаешься, что это была твоя идея. Давай сюда. – вздохнула Александра, взяв цветы в руки, и улыбнулась.

– Не признаюсь, потому что не в чем. – выпрямился он, и, немного поколебавшись, наклонился к ней. – Твоя смена уже закончилась?

– Нет, я сегодня в ночную. А что? – чувствуя, как бешено забилось сердце, так же тихо сказала она.

– Просто спросил. Удачно отработать. – насмешливо блестя глазами, усмехнулся Даня, и, никого не стесняясь, нежно поцеловал её в щеку.

Сандра проводила его долгим взглядом, пока он не скрылся в кабине УАЗа, и, только потом, опомнившись, воровато огляделась. Любопытные солдаты упорно делали вид, будто ничего не замечали, продолжали оживленно о чем-то говорить, сидя на корточках у КПП, проходившие мимо женщины приветливо улыбались Саше, но она готова была поклясться, что, стоит ей уйти, как все начнут обсуждать случившееся.

По большому счёту, ей было плевать, что теперь она стала объектом сплетен. Возможно, о том, что Соколовский подарил ей цветы и мило болтал с нею посреди улицы, донесётся и до его Татки. И пусть! Отныне Саша будет поступать так, как велит сердце, а не придерживаться строгих моральных правил этого тесного мирка!

Богдан любит её, и она приложит все усилия, чтобы разлучить его с Таней, и для этого ей точно не придётся плести интриги, как предлагала вредная Катюха. Рано или поздно он сам поймёт, что ему от неё никуда не деться, а их чувство взаимно.

– Ну, наконец-то! – воскликнула Катя, едва Саша вошла в приёмный покой, и девушка от неожиданности вздрогнула, увидев шагнувшую навстречу подругу. – Я уж думала, он утащит тебя с собой и пиши – пропало!

- Ёшкин кот! Напугала! – сердито прошипела Александра, и, взяв её за руку, поволокла в ординаторскую. – А ты давно здесь прячешься? Я даже не заметила, как ты пришла!

– Ну, ещё бы! – понимающе усмехнулась Екатерина, надевая белый халат, брошенный Сашей ей в руки. – Как ты могла заметить, если Соколовского взглядом пожирала? М-м, какая красотище! А я знала, что это сработает, верный способ.

– Так, это ты о чём? – не поняла девушка, ища в шкафчике кружки, чтобы угостить гостью чаем.

– Взгляни, супер кадры получились, а? – не ответив на вопрос, воскликнула Катя, и повернула окошечко видеокамеры к Сандре.


– Катя, блин! Когда ты умудрилась это снять?! – громким шепотом завопила та, узрев себя и Богдана у ворот госпиталя – они, казалось, ни на чём вокруг не акцентировали внимание, увлеченные друг другом, его рука лежала на её запястье, а Саша, мило смущаясь, с улыбкой вдыхала аромат цветов. Ну, ни дать, ни взять, влюбленные!

– Я всё и везде успеваю, работа у меня такая. Хоть бы спасибо дождалась, что ли! – отмахнулась журналистка и, убрав камеру в сумку, села на мягкий пуфик. – Ну что, сейчас хлебну для храбрости и наведаюсь в одно местечко. По моим источникам стало известно, что Соколовский сегодня допоздна будет на учениях, а я тем временем навещу его зазнобу.

– Катя! С ума сошла? – простонала Санька, красноречиво кивнув туда, где лежал «компромат». – Ты же не собираешься показывать Таньке эту запись?!

– Не собираюсь. – успокоила её подруга, насмешливо улыбаясь. – просто поговорю по душам, ну, мне же, как репортёру, интересно, чем живут офицеры гарнизона? Так что, Сань, увидимся завтра, я заскочу к тебе, когда ты отработаешь. Цветы в воду поставь! – напомнила она, подходя к двери, и, послав Саше воздушный поцелуй, исчезла…

* * *

В магазине перед закрытием было не многолюдно, и Татка вволю наговорилась с забежавшей за молоком Светкой. Эта весёлая болтушка, дочь полкового майора Дронова, была бывшей одноклассницей Тани, и всегда знала обо всём, что происходило в гарнизоне. Услышав о том, что Богдан «чуть не час трепался с новенькой медсестричкой, да ещё и цветы ей преподнёс», Танюша перестала улыбаться и округлила глаза.

– Ты ничего не перепутала?! Это был он? – похолодела она от услышанного.

– А то я его не узнала! – фыркнув, сказала Ланка, и, подперев руками щеки, наклонилась на прилавок. – Дура ты, Танька, вот хоть обижайся. Я тебе сразу говорила, такие, как твой Богдан, сроду верными не бывают. Он бабник, пялится на каждую девку, а эта московская фифа приехала и всё, он с неё взгляда не сводит. Где он сейчас, небось, опять то в штабе, то на выездке?

– Учения у него. – зло отрезала Татьяна, и, выудив из кармана фартука телефон, мимолетно глянула на Светлану. – Вот позвоню сейчас и спрошу!

– Что спросишь – то, зачем он Сашеньке цветочки дарил? – звонко, с издевкой рассмеялась язвительно та, и Таня поджала губы, передумав искать в контактах номер Богдана.

– Богдан мне не изменяет, я ему верю! Закрываться пора, тебе ещё что – то нужно? – коротко сообщила она, желая избавиться от назойливой приятельницы, и Света, хмыкнув, нехотя выпрямилась, не забыв прихватить коробку молока.

– Ладно, не расстраивайся так. Может, это и не он был, чего сразу киснуть? – примирительно улыбнулась поникшей блондинке. – Давай, закрывай магазин и пойдём ко мне. Тортик покушаем, а то ты совсем отощала. Мужикам нравятся девки с формами, вон, как у нашей Сашеньки!

Не вытерпев, Татка выпроводила надоедливую посетительницу, и, прислонившись спиной к двери, с силой вонзила ногти в ладони. Её снедала ярость, да и Светка, хоть и болтливая сплетница, но враньём не занималась. Значит, правду сказала, и Богдан запал на эту «вешалку» с раскосыми глазами!

* * *

Настроение упало, и горькие мысли, подпитанные ревностью, мешали Татке думать о чём – либо другом. Едва успев переодеться в домашние шорты и майку, девушка услышала стук, и, всё ещё кипя от гнева, впустила незваную гостью. Светловолосая женщина лет тридцати была ей незнакома, и Танюша удивленно нахмурилась, воззрившись на неё.