– Какие еще стены? – буркнул Тайлер, хотя его глаза заблестели как-то иначе. Он точно знал, что я хочу этим сказать.

– Прежде я этого даже не понимала, – призналась я тихим голосом. Мягко качнув головой, я опустила глаза, потом снова подняла их на Тайлера. – Ты выстроил вокруг себя стены, которыми отгородился от мира. Они-то мне и интересны.

– Знаешь что? – злобно прошипел он, играя желваками и выпятив вперед нижнюю губу. – Мне абсолютно до лампочки, что ты там себе напридумывала.

– До лампочки, говоришь? А послушай! – Я буравила Тайлера взглядом, он же упорно смотрел куда угодно: по сторонам, на пол, на потолок, только не на меня. – Никому и никогда в жизни не удавалось взбесить меня до такой степени, как тебе. Я считаю, что ты самонадеянный кретин, потому что показать свою доброту – для тебя означает резко упасть в глазах окружающих.

Тайлер сдавил пальцами переносицу и, крепко зажмурившись, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Я наблюдала, как вздымается его грудь, впуская в отравленные легкие воздух. Он должен бросить курить.

– Зачем ты так говоришь? Ты ведь понятия ни о чем не имеешь.

– Подожди, это еще не все, – властно прервала его я. Волнение куда-то улетучилось, на смену ему пришла уверенность, подпитываемая впрыском адреналина. – Еще я думаю, что ты ужасный идиот. Тебя распирает от собственного эгоизма, поэтому ты считаешь себя страшно крутым. Но Тайлер, честное слово, это жалкое зрелище!

Лицо Тайлера вытянулось. Подернув губами, он слегка поморщился.

– Сейчас я и вправду чувствую себя полным идиотом: приперся сюда, признался, что неравнодушен к тебе. Вообще-то могла бы отшить меня как-нибудь и помягче.

– Да ладно, таким толстокожим парням все нипочем, ведь так?

Тайлер сунул сжатые в кулаки руки в карманы джинсов и уставился в окно. Какое-то время он печально смотрел на небо. В промежутках между запусками фейерверков я слышала, что его дыхание становится все глубже. Потом, моргнув, он словно вышел из ступора и через плечо взглянул на меня.

– А если я не такой уж и толстокожий? Мне казалось, что ты давно это поняла…

Не успел последний звук слететь с его языка, как в голове у меня все перевернулось. Я права – Тайлер крайне раним. Стены – это прикрытие. А все остальное – лишь роль, которую он перед всеми разыгрывает. Ехидные фразочки, страсть к Тиффани, пагубные пристрастия – все напускное. В нем есть нечто гораздо большее. Типа того, что я видела сегодня на кухне, с Эллой. Он никого из себя не строил, просто был самим собой. Он был собой и когда шутил в прошлый раз с Джейми. Неприступные стены порой рушатся. И несколько раз мне посчастливилось заглянуть за них.

В такие минуты его глаза теплели, показывая истинный внутренний свет тому, кто был готов его разглядеть. Как же я раньше не понимала? Ведь это же ясно как божий день. Наши бесполезные споры, обмены колкостями, бесконечные злобные взгляды казались такими… неизбежными, что ли, словно мы не могли остановиться, словно нам нравилось друг друга задевать. Мы дразнили друг друга с того самого дня, когда я сюда приехала, будто каждый пытался нащупать слабое место другого. Мое – беззащитность. Его – правду.

А в основе всего этого лежало взаимное притяжение.

Тайлеру нравилась я, а мне нравился Тайлер.

Сердце екнуло, кровь заледенела в жилах. Я взглянула Тайлеру в глаза. Сейчас я увидела его заново, увидела не того отморозка, который бесцеремонно вломился во двор в день барбекю. Он открывался мне совершенно в ином свете: завораживающие глаза, мужественная челюсть, озорная улыбка на пухлых губах. Но этого было мало, я отчаянно хотела узнавать его снова и снова. И больше всего я стремилась знать о нем правду. Какой он на самом деле, а не тот, каким хочет предстать передо мной. Он же просто притворяется, как какой-то актер. И мне жизненно необходимо понять, что происходит там, за кулисам, когда гаснет свет рампы и опускается занавес. Кто остается по ту сторону сцены?

Заметив мой пристальный взгляд, Тайлер был явно озадачен.

– По-моему, – сказала я, резко набрав в легкие воздуха, – ты тоже мне нравишься.

Этого Тайлер явно не ожидал. Стоя в полутора метрах от меня, он медленно развернулся и достал из карманов руки. Лицо выражало крайнее удивление. Вытаращенными глазами Тайлер поймал мой взгляд и прикусил нижнюю губу.

– Нравлюсь? – спросил он, выгнув брови, словно никак не мог поверить, что это не розыгрыш и я говорю всерьез.

Лучше бы это был розыгрыш.

Пусть бы мне нравился кто угодно, только не сводный брат.

– Да, нравишься. – Мне было больно это признавать. И в то же время словно камень с души свалился. Не находя в себе сил смотреть Тайлеру в глаза, я потупила взгляд. – Прости.

– Да сколько можно извиняться? – властно спросил Тайлер. Он приблизился ко мне, кулаки разжались. Футболка туго обтягивала торс, и я поймала себя на том, что пристально разглядываю на нем каждую мелочь. Серая футболка, темные джинсы, белые конверсы – почти такие же, как и у меня. – Не жалей ни о чем.

Конверсы уже стояли рядом с моими. Я подняла глаза, и от его неожиданной близости перехватило дыхание. За спиной Тайлера небо взрывалось всеми цветами радуги. Лицо оставалось в тени, но глаза светились добротой. Тайлер поднял руку, одними пальчиками коснулся моего локтя и нежно прошелся ими к запястью. Рука скользнула на талию. Со всей нежностью он сжал мое тело.

– Что ты делаешь? – прошептала я. Атмосфера была настолько плотной, что не впускала в себя лишние звуки, я едва дышала. Мне следовало бы как-то воспротивиться, оттолкнуть Тайлера, ведь все это было ужасно неправильно. Но я не возражала. Не возражала потому, что мне нравилось ощущать его прикосновения.

Взгляд бессмысленно застыл где-то между его плечом и окном. Тайлер, должно быть, заметил мое напряжение, потому что большим пальцем стал ласково водить мне по боку вверх и вниз. Он медленно дышал, и исходящий от него запах мяты невероятно кружил голову. Потом он потянулся ко мне губами и, мягко прижавшись ими к лицу, прошелся от подбородка до уголка рта.

– Можно тебя поцеловать? – тихо спросил он и застыл в трепетном ожидании. Щекой я чувствовала каждый его выдох и вдох.

– Ты мой сводный брат, – прошептала я. Горло пересохло, голос дрожал, каждая клеточка во мне трепетала.

Тайлер сглотнул.

– Не думай об этом, – сказал он и решительно прижался губами к моим губам.

Этот поцелуй был даже лучше предыдущего. Мои губы переплелись с его мягкими и влажными губами. Я ощущала его трепет, так же как и он наверняка ощущал мой. А за окном по-прежнему громыхал фейерверк. Тайлер обнял меня за талию и покрепче притянул к себе. Я не возражала. Мне нравилось.

– Эй! – громко крикнул кто-то из другого конца коридора. – Ребята, прекращайте-ка это безобразие.

Полностью поглощенные своим преступным объятием, мы не придали крику никакого значения. Тайлер мягко подхватил меня под затылок, не давая голове уйти назад, и мои губы чуть разжались. Второй рукой он взялся за поясницу, крепко удерживая меня возле себя. Тон поцелую задавал тоже он, контролируя скорость и напор. Но и здесь я не возражала. Мне нравилось.

– Идите-ка отсюда подобру-поздорову, пока я не задержал вас за незаконное проникновение. – Голос стал еще громче.

Я по-прежнему не могла оторваться от Тайлера. Тепло его рук расходилось по коже, из быстрого и легкого поцелуй перерастал в более медленный и глубокий. Для удобства Тайлер приподнял мне подбородок. И конечно же я не возражала. И конечно же мне это нравилось.

– Все, закругляйтесь! – приказал голос, уже пронзительно громкий и грубый. Я резко открыла глаза, и тело застыло прямо в объятьях у Тайлера – на меня смотрел полицейский. Руки его были сцеплены, губы неодобрительно искривлены. – Пора и честь знать!

– Черт! – прошипел Тайлер, оторвавшись наконец от меня. Он провел рукой по волосам и обернулся к незваному гостю. – Какие-то проблемы?

– Вы незаконно проникли на закрытую территорию, – констатировал полицейский, брезгливо взирая на нас. Так смотрят, когда видят в буфете мышь.

– Проникли на закрытую территорию? – повторил Тайлер высокомерным тоном. – Вам что, заняться нечем? Лучше бы пресекали там, на поле, пьяные драки. – Он коротко кивнул в сторону окна, где сейчас шла финальная часть шоу. На поле, помимо местных жителей, было достаточно и стражей порядка. Понятно, что на таком массовом мероприятии должна быть полиция. Так же как и в Портленде.

– Полегче, парень, – резко осадил Тайлера полицейский. Сейчас он принял вызывающую позу: ноги широко расставлены, руки в боки. – Школа перекрыта, за исключением нескольких коридоров. Вы зашли на закрытую территорию, и я даю вам шанс самостоятельно ее покинуть, иначе придется вас принудить.

– Принудить? – резко повторил Тайлер. Я уже сделала было шаг в направлении, откуда мы пришли, но остановилась и потянула Тайлера за низ футболки. Какое там! – Что, жалко было подождать пару секунд?

– Тайлер, пойдем, – тихо сказала я. Дыхание еще полностью не восстановилось после поцелуя. Он был захватывающим, и мне очень хотелось все повторить.

– Думаешь, я не понял, чему помешал? – спросил офицер, демонстративно смерив нас обоих укоризненным взглядом. Щеки у меня вспыхнули. – И заметьте, я не спрашиваю, чем вы тут занимались. А призываю вас покинуть помещение и надеюсь, что вы послушаетесь. Не испытывай моего терпения, сынок.

– Это всего лишь чертов коридор. Мы же не в Белый дом проникли, в конце-то концов. Дайте нам пять минут.

– Ты не понимаешь слова «нет»? – спросил офицер и, как бы не веря в то, что Тайлер еще имеет наглость на чем-то настаивать, покачал головой. – Отец тебя этому не научил?

Может, я многого и не знала о Тайлере, но то, что упоминание об отце приводит его в бешенство, я прекрасно знала. Что, собственно, и произошло.

– Ты сволочь, что ли? – злобно зашипел Тайлер и, выпятив грудь, шагнул к офицеру. В какое-то мгновенье я решила было, что он сейчас бросится на полицейского с кулаками.

– Все, мое терпение лопнуло. – Страж порядка потянулся рукой к ремню и снял наручники. На его лбу сошлись морщинки. Он явно был на взводе. – Я предлагал вам покинуть территорию, вы не подчинились, кроме того, ваше поведение совершенно неприемлемо, поэтому я задерживаю вас на основании статьи шестьсот два.

Кровь отлила от лица Тайлера, я от неожиданности открыла рот, а полицейский, зыркнув на меня, прибавил:

– Обоих.

19

– Кто тебя только за язык тянул? – злобно прошипела я Тайлеру. Очень тихо, потому что боялась навлечь на наши головы еще бо́льшие неприятности, а этого сейчас ни в коем случае нельзя было допустить.

– Просто попался мудак какой-то! – пробурчал в ответ Тайлер, не скрывая своего возмущения. Он откинулся назад, прижавшись спиной к стене, губы искривились в оскале, который явно еще не скоро пропадет с его лица, и презрительно смотрел исподлобья на каждого проходившего мимо обезьянника полицейского. – Хотя все они мудаки.

– Да никто бы нас сюда не потащил, если бы мы сразу ушли! – Тревожно сморщив лоб, я пыталась представить, какое наказание может грозить мне от отца. Запретит весь остаток каникул выходить из дома? Отправит обратно к маме? Заставит стирать грязное белье?

Я обвела взглядом обезьянник. В углу какая-то женщина билась в истерике. Она кидалась из стороны в сторону и стучала по полу, как будто это могло хоть чем-то ей помочь выйти отсюда. У стены, сложив на груди руки, стоял какой-то качок. Я старательно избегала его взглядов.

Мы с Тайлером бок о бок сидели на скамье, не касаясь друг с друга. Что-то проворчав себе под нос, Тайлер подался вперед и, опустив голову, оперся руками на колени.

– Все равно мать нас отсюда вытащит, – тихо сказал он, искоса глянув на меня.

– С чего вдруг? Потому что она юрист? – хмыкнула я. И хотя в нашем положении трудно было быть оптимистом, но чем больше я об этом думала, тем больше утверждалась в мысли, что Элла должна знать законы как свои пять пальцев. Определенно должна. А зная законы, должна знать и лазейки.

– Потому что она уже меня вытаскивала, – снова распрямившись, сказал Тайлер. Сцепив ладони, он вертел большими пальцами, взгляд уперся в колени. – И не один раз.

– Уже? – эхом повторила я и закатила глаза. Потом перевела взгляд за решетку. Там стоял стол, доверху заваленный какими-то бумагами, на нем несколько телефонов, которые ни на минуту не переставали звонить. Там же находился полицейский, издали наблюдавший за всеми нами. Его морщинистое лицо было напряжено, глаза прищурены. Я снова склонила голову к Тайлеру. – И сколько же раз тебя арестовывали?