– Можем погулять здесь как-нибудь на неделе, когда будет время, – миролюбиво предлагает он.

– Когда будет время? – возмущенно повторяю я.

– Ну, то есть когда я буду свободен, – поправляется он, сдвигая очки на переносицу. – Я же говорил, не у всех сейчас каникулы. Пойдем пить кофе.

В конце квартала мы останавливаемся перед дверью в маленькую кофейню. Я в ней до сих пор не бывала. Мы, портлендцы, душу готовы продать за кофе, однако кафешки здесь на каждом шагу, и все обойти невозможно.

– Это тебе не Refinery, – заявляет Тайлер. – Это местечко даст сто очков вперед любому заведению в Санта-Монике. Хотя, возможно, я пристрастен.

Он придерживает для меня дверь – хорошее воспитание дает о себе знать. Кафе небольшое и очень уютное. Длинная очередь. Очевидно, многие просто зашли взять кофе с собой по дороге на работу.

Повесив очки в вырез фланелевой рубашки, Тайлер достает из кармана бумажник.

– Очень горячий ванильный латте с двойным карамельным сиропом, не так ли? – спрашивает он, с трудом подавляя хитрую улыбочку.

– Ты помнишь мой любимый кофе?

– Такое трудно забыть.

Я скольжу взглядом по людям в очереди и по работникам за прилавком и вспоминаю, что надела свитер, чтобы скрыть недостатки фигуры.

– Пожалуй, сегодня обойдусь без карамели, – говорю я.

Вряд ли это поможет, зато избавит от угрызений совести.

– Хорошо, – отвечает Тайлер. – Если не трудно, займешь нам вон тот столик? А я принесу кофе.

И кивает на стол у окна, выходящего на улицу. Я пробираюсь к столику и плюхаюсь в кресло. Обычно я сажусь так, чтобы наблюдать за людьми, но сегодня мне хочется смотреть только на Тайлера. Как ни странно, он вписывается в окружение, хотя не должен, он ведь из Лос-Анджелеса. Наверное, из-за рубашки. Или щетины. Или татуировки на плече. Или из-за его непринужденного спокойствия. Не могу понять, почему он здесь так к месту, словно прожил в этом городе всю жизнь.

Тайлер заводит разговор с парнем, стоящим впереди, и они болтают, как старые знакомые. Потом долго беседует с бариста. Это совсем молоденький парнишка с пирсингом по всему лицу. Они здороваются кулаками и перебрасываются шутками. Похоже, Тайлер их постоянный клиент. Когда паренек наконец протягивает Тайлеру стаканчики с кофе, тот указывает ему на меня. Бариста широко улыбается, поднимает брови и машет рукой. Я смущенно машу в ответ с выражением «я не знаю, кто вы и почему мне машете, но вежливость заставляет ответить». К счастью, Тайлер подходит к столику, протягивает мне стаканчик и садится напротив.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Микки. Он все о тебе знает. И просил передать, что очень рад тебя видеть.

Я нахожу взглядом Микки, и парнишка, не отрываясь от приготовления очередного напитка, поднимает большой палец. Я быстро отвожу взгляд. Странно, что Тайлер рассказывал обо мне бариста, но я решаю не акцентировать на этом внимание и перевожу взгляд на парня, который стоял перед ним в очереди. Он сидит в другом конце зала в одиночестве.

– А это кто?

– Роджер. Приходит сюда каждое утро, до девяти часов. Пьет средний латте без кофеина, полпорции, без пены, в большом стакане.

– Что это значит, Тайлер? – недоверчиво хмурюсь я.

– А вон та девушка справа у стойки, с хвостиком и рюкзаком на плече – Хизер. Скорее всего, она только что заказала большой двойной белый мокко без пены, с клубничным и ванильным сиропом, сливками и корицей. Корицы совсем чуть-чуть.

До меня наконец доходит:

– Ты здесь работаешь?

– Ага, я чаще появляюсь здесь в роли бариста, чем посетителя, – смеется он, отпивает глоток кофе и отклоняется на спинку кресла.

– Не может быть!

– Почему?

Может, он валяет дурака? Как-то не ассоциируется у меня Тайлер с такой работой. На самом деле почему бы и нет? Он не меньше моего любит кофе. Он улыбчивый. И особого образования не требуется – в Портленде большой спрос на бариста. Половина студентов универа работают в «Старбакс».

– Ты что, весь этот год проработал здесь?

Я снова смотрю за прилавок, где Микки и его напарница меняются ролями – готовят кофе и принимают заказы, и представляю Тайлера на месте Микки.

– Да. – Тайлер рисует пальцем на столе какой-то замысловатый узор и смотрит мне прямо в глаза. – Каждое утро, с шести до полудня. Надо откладывать деньги.

– На что откладывать?

– На то, чем я занимаюсь, – таинственно улыбается он, вставая.

Тайлер знает, что я не имею ни малейшего представления о роде его деятельности, и ему это нравится, потому что его глаза вновь загораются.

Я даже забываю о латте, так мне хочется выведать его тайну.

– И чем же ты занимаешься?

– Скоро узнаешь. Мы сейчас туда пойдем, это недалеко, всего два квартала. Обычно после смены я иду прямо туда.

– Ты работаешь на двух работах?

– Не совсем.

Я открываю рот, чтобы высказать очередную догадку, но он поднимает руку:

– Не спрашивай, скоро сама все увидишь.

Я замолкаю, сгорая от любопытства. Терпеть не могу чего-нибудь не знать! А Тайлер специально тянет время. Он идет к Микки и говорит тому, что завтра выходит на работу как обычно. Чем, интересно, я буду заниматься каждый божий день, пока он ходит на свои работы? – проносится в голове. Ладно, подумаю об этом позже, сейчас меня интересует только одно: куда он меня приведет?

Держа в руках стаканчики с кофе, мы выходим на залитую солнечным светом улицу. На секунду мне кажется, что мы снова в Нью-Йорке – в тысяче миль от всех, кто нас знает, и можем делать и чувствовать все, что захотим. Я скучаю по тем беззаботным дням. В Портленде нас на каждом шагу подстерегает опасность, хотя вряд ли меня кто-то узнает через три года. И все равно я не могу заставить себя даже дотронуться до руки Тайлера, и это жутко неприятно.

Мы направляемся к реке Уилламетт, которая делит город на две части – западную и восточную. Как радует глаз городской пейзаж без сетевых магазинов и ресторанов! Мы проходим всего пару кварталов, как и говорил Тайлер, и останавливаемся у большой черной двери, между тату-студией и бутиком одежды. На ней ничего не написано. Тайлер отпивает глоток кофе, толкает дверь и придерживает ее плечом.

– Заходи!

Почти сразу за дверью начинается лестница, ведущая на второй этаж. Ярко светят люминесцентные лампы. Меня охватывает тревога.

– Что все это значит? – не выдерживаю я.

– Пойдем скорей, сейчас сама все увидишь, – отвечает Тайлер.

Закусив губу, я иду за ним. Не знаю, чего ждать, в Портленде нужно быть готовой ко всему. Когда мы наконец достигаем второго этажа, Тайлер открывает еще одну дверь, и тут я удивляюсь еще больше. Играет музыка. Тайлер берет меня за руку, и мы заходим в просторное помещение с ярко-красными стенами. На полу – мягкий черный ковер. В комнате полно подростков. Некоторые сидят в мягких креслах у дальней стены и что-то оживленно обсуждают. Другие играют в настольный футбол или хоккей в центре комнаты. Вдоль одной стены стоят автоматы с напитками и снеками, а вдоль противоположной – длинная полка с ноутбуками. Там же стоит парочка плазменных телевизоров. А весь потолок покрыт надписями. Изречениями и цитатами. Девизами и мантрами. Вдохновляющими и жизнеутверждающими.

– Что это, Тайлер?

Он серьезно смотрит мне в глаза:

– Молодежный клуб.

– Ты здесь работаешь? – Моему удивлению нет предела.

– Во-первых, это некоммерческая организация. А во-вторых, я здесь не работаю. Я его создал. И я им управляю. Добровольно, в свободное от работы время.

Я пытаюсь переварить его слова.

– Ты его создал? Это все твое?

– Именно, – с гордостью говорит он.

И тут я слышу женский голос. С отчетливым британским акцентом. И даже не успев повернуться, понимаю, что он может принадлежать только одному человеку. Конечно же, это Эмили. Она мчится к нам, распахнув руки для объятий.

Глава 16

Я не видела свою английскую подружку целый год, с прошлого лета в Нью-Йорке. Мы улетели в Лос-Анджелес, а она – в Лондон, и я даже не надеялась увидеть ее снова.

– Ты вернулся раньше! – удивленно говорит она Тайлеру. – Ты ведь должен был приехать завтра.

– Думал, потребуется больше времени, чтобы уговорить кое-кого поехать со мной, – с улыбкой отвечает Тайлер.

– О, Иден! Ты правда приехала!

Эмили чуть не сбивает меня с ног. У нее изумительные духи. Она обвивает руками мою шею, ее мягкие волосы щекочут мне лицо. Она отходит на пару шагов назад, чтобы рассмотреть меня, и удивленно говорит:

– Ты что, остригла волосы?

– Давно, – бормочу я, – они уже отросли. А как ты здесь оказалась, Эмили?

– Я помогаю Тайлеру, на добровольных началах, уже несколько месяцев.

Тайлер смущенно теребит очки.

– Видишь ли, когда я понял, что не могу все делать сам, то позвонил Эмили и сказал: «Привет, хочешь вернуться в Штаты и жить в Портленде?»

– И я, конечно же, согласилась, – с улыбкой заканчивает она.

Они оба страшно смущаются и гордятся делом своих рук.

– И вы оба все это время были в Портленде?

Я требовательно смотрю на Эмили. Она скрывала все от меня вместе с Тайлером! Никто из них даже не подумал мне рассказать!

– И ничего мне не сказали!

Взгляд Эмили умоляет о прощении.

– Извини! Извини! Извини! Тайлер не хотел, чтобы я тебе говорила, ведь ты спросила бы, что я здесь делаю, и пришлось бы тебя обманывать.

Я задумываюсь. Логично. Ему нужна была свобода. Он не хотел, чтобы кто-то знал, где он. Но мне-то мог сказать! Неужели трудно было послать хоть одно несчастное сообщение: «Жив-здоров, все хорошо»? Лишь Элла пару раз ухитрилась передать обрывочную информацию в отсутствие моего отца. Я видела, что она не волнуется за Тайлера, и поэтому знала: у него все в порядке. А к тому времени как он начал звонить, было уже поздно. Меня захлестнули ненависть и презрение, и я просто не могла заставить себя ответить. Ответь я, и он бы все рассказал. Может быть.

Я возвращаюсь к реальности, когда Тайлер осторожно спрашивает:

– Иден, с тобой все в порядке?

Я в ужасе трясу головой:

– Это безумие, Тайлер! Как ты мог?

Эмили переводит встревоженный взгляд с меня на Тайлера и отходит в сторонку.

– Вы поговорите тут, а я пойду… Молодец, что приехала, Иден. Увидимся.

Я киваю, она проходит к стайке девчонок возле автоматов, улыбается и болтает с ними, словно они ее лучшие подруги, хотя им на вид лет по четырнадцать-пятнадцать.

– Чем конкретно вы здесь занимаетесь? – спрашиваю я, повернувшись к Тайлеру.

– Пойдем, – отвечает он и ведет меня к двери в дальнем конце комнаты. К нам несмело приближается паренек лет шестнадцати. Он натягивает рукава худи себе на руки и взволнованно говорит:

– Привет, Тайлер. Эмили сказала, что ты вернешься только завтра.

– Да, – отвечает Тайлер, – я так и собирался.

Мы останавливаемся перед дверью, однако он не отпускает мою руку, как сделал бы это год назад. Очень странно стоять на виду у людей, держась за руки. Пора бы мне привыкнуть к тому, что я не должна считать себя виноватой.

– Планы изменились, и я вернулся вчера вечером, – продолжает Тайлер. – Есть новости о твоей маме?

– Пока нет. Папа обещал позвонить, как только закончится операция.

– Вот и хорошо, – говорит Тайлер. – Кстати, это Иден.

С этими словами он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме его прикосновений, но заставляю себя улыбнуться:

– Привет.

Мальчик кивает и идет к полке с ноутами.

– Это Брайс, – сообщает мне Тайлер, открывая дверь. – Его мама уже пару недель в больнице, и он почти постоянно здесь. Не самый общительный паренек.

Мы проходим в комнату поменьше, похожую на офис. Посередине стоит огромный дубовый стол с черным офисным креслом. Пол деревянный, а стены – такие же красные, как в большой комнате. Вдоль одной стены стоят шкафчики с папками. Тайлер закрывает дверь, отбирает у меня кофе и ставит на стол.

– Садись.

– Зачем?

– Садись, поговорим, – смеется он.

Я осторожно сажусь в кресло. Оно оказывается невероятно удобным. Я делаю пару оборотов вокруг своей оси и качаюсь взад и вперед.

– Классно!

Тайлер сдвигает в сторону листы бумаги и присаживается на край стола. Он похож сейчас на адвоката или директора школы, который собирается обрушить на меня массу полезной информации.

– Итак, добро пожаловать в мой клуб. Летом мы открыты ежедневно с восьми утра до десяти вечера. Эмили находится здесь с восьми до пяти. Я прихожу после полудня, когда заканчиваю работу, и остаюсь до десяти, так что кто-то из нас постоянно в клубе. Есть и волонтеры, которые помогают при необходимости. Что мы делаем? Ничего особенного. Предоставляем место, куда могут прийти подростки, от шестиклассников до выпускников, общаемся с ними. Они приходят по разным причинам. Кто-то хочет найти друзей, кому-то надо уйти из дома, когда родители ссорятся. Бывают ситуации, когда не с кем поговорить или нужен совет. И мне кажется, это хорошо, что мы сами немногим старше. Мы не пятидесятилетние родители, которые пытаются учить их жизни. Им легче говорить с нами, мы лучше их понимаем.