Эмилия Адамс - Я найду тебя

Наверное, просто у меня слишком большое желание привязать ее к себе. Будь у нее ребенок от меня, точно уже никуда не сбежит, и всегда будет рядом.

Я понял, что я однолюб, как и мой отец. Он уже двенадцать лет без матери, а на женщин не смотрит, не пытается даже завести постоянную. Периодически замечаю, как он смотрит на фото мамы. Как же это больно! Потерять любимую женщину навсегда, без возможности ее вернуть.

Вот поэтому я и открылся Доминике. Хватить говорить друг другу гадости, не надо тратить время на эти глупости. В постели она со мной прекрасно себя чувствует, плавится от моих прикосновений. Ластиться ко мне, желая продолжения. Не может женщина так вести себя во время секса, если не любит мужчину, который ее ласкает на данный момент. Поэтому, я уверен, все ее попытки меня оттолкнуть идут не от сердца, а от ума. Она обижена на меня. Злиться, что отпустил. Заставил поверить ее, что не любил, а просто использовал.

Но я ей докажу, что все не так. Только мне нужно ее согласие. Так как, все мои попытки принуждать ее к сексу, не гарантирует, что она не сбежит от меня при первой возможности.

А после заведем ребенка. Не буду ее торопить. Если любит не бросит. Если даже откажет мне сейчас, снова буду давить на нее суммой, потраченной на аукционе. Если по своей воле не захочет быть со мной, заставлю. Поставлю охрану по периметру, что бы не сбежала. И с ребенком не дам ей видеться. Так быстрее сдастся и будет покорно рядом. Черт! Не так хочу, совсем не так! Но, все зависит от нее. Какую для себя жизнь она выберет, все в ее руках.

Все, надо возвращаться в дом. Нагулялся, уже часа три уж точно прошло. Главное, окончательное решение я уже принял. Согласится, торопить с ребенком не буду.

Не согласится, запру, сделаю ей ребенка, и будет рядом. А того ребенка буду держать вдали.

— Максимильян Аристархович, Иннокентий Аристархович выезжал за пределы особняка, и недавно вернулся, с ним была девушка и ребенок, — отчитался новенький охранник. Второй день работает у меня. Поэтому еще пытается выговаривать все имена отчества.

— Хорошо, Семен. Спасибо.

Интересно, кого привез Кеша?

Неужели, у него на стороне от Ирки есть ребенок? Вот это да! Ирка с ума сойдет от ревности. Будет представление сегодня, явно!

С Кешей позже разберусь. Надо снова поговорить с Доминикой.

Захожу в дом, поднимаюсь к ней в комнату, вхожу. Темно, только ночник приглушенный дает свет. Подхожу к кровати заваленной подушками со всех сторон. Что за фигня!? Она что сбежала?!

И тут взгляд цепляется за маленькую выпуклость на кровати, явно не похожую на подушку. Отдергиваю одеяло, а там ребенок!!!

Откуда здесь ребенок!?

И тут я вспоминаю слова охранника! И до меня доходит!!! Кеша, ребенок, он все это время общался с Доминикой. А ребенку явно уже не пол года. Год уж точно есть. Крупненький малыш.

Это ее ребенок! Простреливает мысль в голове! Он привез ее ребенка ко мне в дом без моего разрешения!

И тут малыш открывает свои заспанные глаза, и смотрит на меня серо-голубыми взглядом, точно такими же как у меня! Только форма глаз большая, как у Доминики. Он очень напоминает меня на детских фотографиях.

Это что получается???? Так…сколько прошло с тех пор, когда мы были с Доминикой? Примерно… Так, если отсчитать девять месяцев, то получится год и три месяца.

Я снова посмотрел на ребенка! Да! Это возможно!!! Это мой ребенок!

Я поднял малыша на руки и начал подбрасывать вверх. После второго раза остановился, мальчик чуть не заплакал. Черт! Ребенок же! Мой ребенок! Вот это да!

— Тш. тшш..

У меня есть ребенок! И такая нежная нега стала зарождаться внутри от осознание этого факта. У меня есть сын!

— Все все, пошли искать твою маму, хорошо.

Где же может быть моя девочка? Ой как ей сейчас влетит! И ночью! Особенно ночью! Она еще думать будет!? У нее мой ребенок, а она молчит!

Вот бл*ть!!! Это что получаеться, Кеша знал, что у меня есть ребенок от Доминики и скрывал это!?

Злость нарастает как снежный ком. Еле сдерживаю себя, как они могли так поступить! Ладно Доминика, была обижена, хотя нет! Все нормальные женщины приходит к отцам своих детей, показывают положительный тест на беременность и требуют жениться на них. А она! Она предпочла скрываться от меня! И мой родной брат ей помогал!

Нахожу их в комнате у малого. Собрались заговорщики, сейчас я вас отправлю на гильотину за сговор!

Нахожу взглядом Доминику, и прошу спуститься ко мне в кабинет для разговора, и Кешу тоже что бы захватила. От злости на этих двоих не сразу даже заметил блондинку, которая стрельнув на меня сканирующим взглядом набычилась. Сразу понял, что не понравился ей. Но мне как-то плевать на это.

И тут она выдает, что малыш у меня на руках ее сын. Забирает его у меня, а после делает странную вещь- отдает его Доминике. Не понял, для чего? После начинает что-то рассказывать, как пережила беременность и роды. И чем больше она говорила, тем сильнее я понимал что я полный дебил. Нет у Доминики от меня ребенка. У меня нет ребенка. И этот светлоглазый мальчуган сын этой блондиночки, а не мой.

Все что я сейчас чувствовал это боль утраты, несуществующего мира любви, моей любви к моему мальчику, которая успела зародиться в душе за эти несколько минут. Действительность обрушилась на меня! Пустота, одиночество. Вот моя жизнь. Доминика родила от другого мужика, и скорее всего любит его и навряд ли будет со мной. Я снова буду один. Без нее, без ребенка. Без моего малыша, без моего сына!

Если бы я был один, я бы взвыл от боли, которую ощутил, от жалости к самому себе, придурку. Размечался о счастливой семье с любимой и ребенком, как это было у родителей.

Захотелось врезать кулаком в стену, избить кого-нибудь. А желательно самого себя. Но не на глазах у всех.

Развернулся и убежал. Пошел на встречу своей реальной жизни. Жизни волка одиночки, который умеет выстраивать самые запутанные финансовые махинации, но который не сумел удержать рядом единственную, отдав ее незнакомому мужчине.

И тут слышу крик. Ее крик от боли! Доминика!?

Д О М И Н И К А

За Максимильяном закрылась дверь, и я поняла, что произошло что-то очень плохое, не правильное.

— Останови его, прошу, — с мольбой в глазах я быстро прошептала Кеше.

Он сразу сорвался с места и побежал за Максом.

Я быстро передала Юлика обратно Лайме, со словами «что объясню позже, мне тоже надо бежать и рванула к двери.

Я как будто почувствовала его боль от потери только что обретённого ребёнка. В груди образовался огромный ком, который давил на сердце и лёгкие. Мое дыхание сбилось. Он подумал, что Юлик его сын, но его разубедили. И теперь он опустошён. Сбит с толку. Он же уже признался, что любит меня, и даже готов принят с чужим ребёнком. Но ему хотелось ещё и своего родить, и тут он увидел Юлика и понял, что вот он! Его ребёнок! Но Лайма была убедительна, и теперь он снова один.

Когда я поняла, что Макс уже выбежал из дома и возможно, что Кеша его не догонит, так плохо стало на душе.

Хотелось рвать и метать! Ну почему все так!? Почему я не смогла ему сказать? Я упала на колени и взвыла.

— Аааа…..

От боли, от отчаянья, что снова все повторяется. Недосказанность, недопонимание и как следствие, расставание.

Слезы брызнули из глаз нескончаемым потоком. Его ввели в заблуждение, как когда-то и меня. И теперь ушёл Он.

Нет, нет, нельзя сдаваться. Кеша его догонит, а если нет… Если не догонит, то …. Не знаю что, но что-нибудь придумаем. В конце концов, это его дом. Он сюда вернётся. Хоть через день, хоть через два.

Но как же не хотелось, что бы все это время он страдал, что бы переживал. Ведь это все пустое заблуждение. Не хотелось уже терять ни минуты, ни секунды.

Эти два года мне дались очень нелегко. Как бы я не загоняла свои чувства к нему далеко в угол, как бы не обзывала его и говорила сама себе, что он плохой, что с ним было бы хуже. Что он не способен любить, и быть хорошим семьянином. Но сердце не слушалось, и болело. Болело от безответной любви.

А за эти три дня, сколько бы я не сопротивлялась, но сердце радовалось снова. Забилось с новой силы, от понимания того, что это ОН! Рядом! От возможности снова его видеть и чувствовать.

А после его признание все зацвело новыми красками. И если я ещё немного сомневалась, то его расстроенное лицо от понимания, что Юлик не его сын, окончательно меня убедило в его искренности его чувств.

И вот, я сижу на коленях и реву. Почему я не могу быть счастливой!? Любящей и любимой!!!?? В груди почувствовала щемящую боль. Как будто между нами снова образовалась пропасть, и мы снова расстаёмся.

— Что происходит, почему ты орёшь и ревёшь? — услышала я возмущение Иры.

— Ира, зайди к себе. Мы тут сами разберёмся. — прозвучал рядом голос Валентина.

— Хорошо, но только не орите больше так. То на конной прогулке создаёт переполох, теперь развалилась на полу и ревёт. Что за женщина?! — продолжая возмущаться, она ушла.

— Ника, давай вставай. Ну, ты чего? Он остынет, и вернётся. И вы поговорите. — пытается меня успокоить Валя.

— Ты не понимаешь, — и снова в слезы.

— Ника, — рядом присела Лайма с Юликом на руках, — ну ты чего? Прости, пожалуйста, я хотела тебя защитить, поэтому сказала ему это все.

— Ты не виновата, честно, — всхлип, — Я тебя не виню. Это я, сама.

— Доминика! — услышала я издалека его голос. — Доминика!

И вот, наконец, я его увидела. Его глаза с тревогой смотрели на меня, как будто что-то искали.

Я встала и побежала к нему. Обняла и уткнулась в его грудь.

— Что произошло за эти пару минут, что меня не было рядом? Почему ты плачешь?

— Прости, прости. Я должна была тебе сказать сразу.

Он прижал меня к себе. Начал в успокаивающем жесте гладить по голове и спине.

— Тише, тише. Все хорошо. Давай зайдём в комнату и поговорим, хорошо.

Так же прижимая к себе, но уже с боку он повёл меня в комнату. Я не смотрела по сторонам. Я была поглощена чувством эйфории. Он не ушёл, он вернулся. Он рядом. И я сейчас ему все расскажу.

Д о м и н и к а

Примерно, полтора года назад

Мы с Лаймой, уже как пару месяцев, живём в тишине и покое. Мой живот увеличился и хорошо так округлился. Раньше, из-за плохого питания и депрессии от расставания с Максом, я очень сильно похудела. А теперь, быстро начала набирать вес, и животик стал соответствовать своему сроку.

Ребёнок меня не беспокоил, беременность проходила относительно спокойно.

Лайма, периодически, начинала разговор о том, что не стоит отдавать его в чужие руки. Что надо его воспитывать самой. Но я была непреклонна. Я не хотела видеть каждый день напоминание о Максе. Я хотела забыть его, а не помнить.

Планировала, встретить кого-нибудь, и создать нормальную семью. А довесок, в виде ребёнка Макса, я видеть не хотела рядом. Я ему не нужна, а мне не нужен был его ребёнок.

А так, я бы избавилась от бремени матери одиночки и осчастливила бы какую-нибудь пару, которая не может иметь детей. Здорово!

Лайма меня поддерживала, всегда была рядом. Мы совершали пешие прогулки, ходили в поликлинику вместе, сдавали анализы. Так как она только сменила профессию, клиентов было мало, за то свободного времени много. И все это время она посвящала мне и ребёнку. Читала статья о развитии плода в утробе у матери, все циклы развития по недельно.

Вообще, было странно… Беременной была я, а матерью чувствовала себя Лайма. Проснулся в ней раньше времени материнский инстинкт.

Я же не чувствовала ничего. Только в зеркале видела себя с животом, а на уровне сознание ничего не менялось.

Написав заявление на отпуск по беременности и родам, я больше не ходила на работу. Отпускные, как и договаривались, мне оплатили. А я следом написала заявление об увольнении по собственному желанию.

До срока родов оставалось две недели.

Мой врач еще не нашла подходящую пару для усыновления этого ребенка, но заверила меня, что с этим проблем не будет.

Оставалось родить ребенка, передать его семейной паре и все. Свобода! Надо будет по новой искать работу, но до этого у меня еще есть время.

Возвращаясь с прогулки домой увидела, что на встречу ко мне шел Кеша!

Кеша? Что он здесь делает? Неужели Марк объявился?

Черт! Он же не знает, что я беременна. Что делать? Может спрятаться.

А в моем положении уже и не побегаешь особо, и конечно же он меня заметил.

— А я как раз от вас, Лайма сказала что ты скоро приде… Что это? — указал он мне на мой живот.