— Да, Максимильян! Тебе! Я! Говорить не собиралась! И если бы ты не признался несколькими часами ранее в любви, ты бы ничего и не узнал бы! А сейчас я уезжаю с сыном и Лаймой. Когда остынешь, приедешь, познакомишься с ним! Запрещать тебе с ребенком видеться я не буду! Ему будет нужен отец, в будущем так точно. Если ты готов им быть, приезжай. А теперь прощай! Я уезжаю!


— Что? Ты никуда не поедешь! Если я раньше тебя не собирался отпускать, то сейчас и подавно!

Я была так зла, что у меня готов был уже пар валить из ушей! Отпускать он меня не собирался!

— Да кто ты такой, что бы что-то мне запрещать! Если у тебя и было такое право, то после слов сказанных тобой только что, ты его полностью потерял! Ясно!?

Вывалив всю эту тираду Максу в лицо, я развернулась с твердым намерением выйти уже из этой комнаты, из этого дома, из жизни Макса наконец.

Хватит. Довольно! Пусть катится со своей якобы любовью ко мне куда подальше! Не любит, ну что-же. Переживу! До этого справилась, и сейчас переборю. Да больно. Да, тяжело, но возможно! Я смогу!

Уже схватилась за ручку двери, как меня развернули на сто восемьдесят градусов и прошипели глядя в глаза бешенным взглядом.

— Ты сейчас ляжешь тут, — указывает пальцем на сзади стоящую кровать, — успокоишься, поспишь! А я выйду отсюда, и тоже успокоюсь, только в своей комнате. А завтра мы с тобой поговорим. Ясно?

И не успела я ему ответить, как он подвел меня к кровати, мягко толкнул на нее, после развернулся и вышел из комнаты. А затем, я услышала звук закрываемой двери на ключ.

Что за …? Он меня запер в комнате!!!???

За дверью послышался голос Валентина, тревожился, с чего вдруг Макс кричит, что у него произошло.

Что ответил Макс, уже не слышала. Да и все равно мне.

Надо отсюда выбираться. Надоело! То любит, не может жить, то теперь не понимает меня, как мне было больно, после расставания с ним. Как я сама себя накручивала, какими только эпитетами не награждала Макса, что бы хоть на чуть-чуть уменьшить свою боль от потери и предательства любимого человека.

Старалась забыть, отвлекалась на что угодно, лишь бы не думать о нем и всей этой ситуации. И когда хоть как-то более или менее пришла в себя, я узнала о беременности. Конечно, первый мой порыв сделать аборт. Только вновь начала чувствовать себя полноценным человеком, а не половинкой, которую предали, как эта новость о том, что этот мужчина оставил мне ребенка, снова начали давить на «больную мозоль».

Уж если решила убить чувства в себе к другому человеку, то надо все попытки их возвращения искоренить. Так я думала, до того как увидела родившегося Юлика.

Я поняла, что это в первую очередь МОЙ ребенок! И остатки любви к его отцу, я могу перенести на моего мальчика. И утешиться тем, что у меня появилось вот такое маленькое, крохотное сокровище.

Что Бог забрал у меня мужчину, в которого я была влюблена, но подарил другого, которого я могу любить безмерно, и он меня никогда не предаст. Он стал моей опорой в новой жизни. И я не собираюсь его отдавать вновь решившему появиться у нас в жизни Максу.

Если он не понимает, что это Он виноват в том, что такие мысли меня посещали во время беременности, то пусть катится куда хочет. Без него справлялись раньше, и сейчас проживем.

А теперь надо решить, что делать и как выбираться от сюда.

Дополнительная дверь в ванной комнате! Для гостей! Хоть бы она была не заперта!

Проверила ее. Аллилуйя!!!! Да! Она открыта. В коридоре никого не наблюдаю. Слышаться голоса внизу. Наверное, опять в кабинете собрались и обсуждают нашу ситуацию. Надо воспользоваться моментом.

Побежала в комнату Валентина. Лайма как раз кормила Юлика из бутылочки, а рядом сидела Ира. Так, надо осторожно попытаться объяснить подруге, что мы сматываем отсюда удочки. Что бы Ирка ни побежала докладывать Кеше, или того хуже Максу.

— Привет, еще раз, — попыталась быть приветливой.

Ира сморщила неприятную гримасу.

— Так значит, это твой ребенок?

Уже значит знает. Плохо.

— Да, мой, — раз уже можно не скрываться. Подошла и взяла его на руки, и попросив бутылочку из рук Лаймы, сама начала его кормить. Он мне улыбнулся, признал меня и так же усердно продолжил есть кашку.

— Круто ты все провернула! Никогда не видела Макса таким. Вообще, за эти дни, что ты здесь, его настроение постоянно меняется. От хорошего к плохому, или вообще к агрессивному. Как тебе это удается?

— Годы тренировок, и ты научишься, — решила, не церемонится с ней, — а вообще, Ира… Как ты считаешь, я пара Максу?

— Ты!? Конечно нет! Приехала из какого-то села, специально залетела, а теперь манипулируешь с помощью ребенка! Ты не его уровень! Я вообще не понимаю, что он в тебе нашел.

— Ира, я не посмотрю на то, что ты была так вежлива и принесла горячей воды, что бы я приготовила кашу ребенку. Следи за тем, что говоришь! — не выдержала Лайма.

А я решила сыграть на неприязни Иры ко мне.

— Лайма, все хорошо. Не надо. Ира, — обратилась уже я к девушке, — в твоих руках все! Если ты мне поможешь, я уеду сейчас из этого дома, и Макс больше меня не найдет. Я скрывалась от него два года, так и продолжу. У тебя тут есть машина? И навигатор, в наличие. Не беспокойся, — завидев панику на лице, поспешила успокоить я её, — никто тебя не предаст. Скажешь, что я украла твои ключи и так уехала. До Москвы сколько отсюда?

— Примерно час, по пустым дорогам, — немного отстраненно ответила она, видно уже мыслями обрабатывая информацию и строя планы осуществления побега.

— Вот и отлично! Макс не знает, где я живу. Через час заявишь, что пропали ключи от машины. А мы уже будем далеко от сюда. А дальше, возможно в Европу уедем, на некоторое время, что бы нас не нашли. Как ты на это смотришь? Обещаю, что бы ни случилось, о твоем участии никто не узнает.

— Мне надо подумать.

— Думай. Но на это у тебя не больше пяти минут. Надо все провернуть, пока мужчины в кабинете, и активно обсуждают все события.

Лайма смотрела на меня с широко открытыми глазами.

"Расскажу" проговорила я ей одними губами, что бы она поняла. А пока ждала ответ Иры.

— Хорошо, я помогу вам сбежать. Только…

— Никто не узнает, мы никому не скажем.

— Тогда вставайте, только что бы ребенок не заорал, смотрите.

— Он у меня спокойный, не переживай. Без "дела" не орет.

— Тебе лучше знать, вставайте.


М а к с и м и л ь я н


У меня не укладывалось в голове, как женщина может отказаться от своего ребёнка. Именно поэтому я наговорил кучу гадостей Доминике. Стоило себя сдерживать, я видел, что мои слова причиняли ей боль, но не смог остановиться.

Просто тот образ, который я хранил в душе, образ ангела, нежного доброго и невинного ни как не состыковывался с образом Доминики теперешней. С расчётливой, циничной, способной "убить" своего еще не родившегося ребёнка или родить, а после отдать чужим людям. Я засомневался, а правильно ли я думал об этой девушке. Возможно ли, что я ошибался и принимал желаемое за действительное.

Теперь малой пристал со своими вопросами что случилось и тому подобными.

— Слушай, отвали. Мне сейчас надо самому побыть, есть о чем подумать.

— Тебя в кабинете ждут.

— Кто? Это не подождёт пару часов?

— Нет.

Спустились на первый этаж, заходим в мой кабинет, а там… Кеша сидит с серьёзным лицом. Вот и отлично! С ним бы я хотел "поговорить". Подлетаю к нему и со всей силы бью по лицу.

— Ты должен был прийти ко мне, в первую очередь! Ты понимаешь!? Ты! Ты-Мой брат! Мой брат, черт тебя дери! Почему ты не сказал, что у меня родился сын?! Я не понимаю тебя!

Кеша от силы удара упал на пол, а Валентин схватил меня сзади за руки, удерживая от последующих ударов.

— Что же, я заслужил. Согласен, должен был тебе сказать.

— Согласен он! Да она хотела отдать ребенка! ТЫ понимаешь!? И тогда бы мы его уже никогда бы не нашли! Моего ребенка отдать! Моего сына!

— Она бы не отдала! Я верил в это! Она не такая бесчувственная, что бы отказаться от своего дитя!

— Малой отпусти меня уже! Остыл я уже. — все это время Валька силился меня удерживать, и только после моих слов отпустил. И как только он расслабился, я снова быстро подошёл к Кеше и еще раз ударил его.

— "Верил он"! А что мне твоя "вера"!? Я сына мог потерять!

— Хватит Макс, — снова схватив меня за руки, крикнул Валя, — перестань вести себя так какая-то истеричка! Что ты взъелся, "могла отдать, могла отдать" Не отдала же!!! — а затем, толкнув меня вперёд, добавил, — вспомни, как сам себя вел, после ее отъезда! Намного хуже! При том, что ты знал всю ситуацию. А она думала, что Ты ее предал и бросил! И ее не следует винить в таких помыслах, Лайма сказала, что она как зомби ходила у ее бабушки в Латвии. Целыми днями молчала, только с бабушкой ее разговаривала, и то из вежливости. Воспитание не позволяло игнорировать людей, пустивших к себе в дом. А каждую ночь она ревела, старалась что бы ее не слышали другие, но подруга каждый раз подслушивала за дверью все. Но не решалась войти. Так что не надо ее винить во всем. Твоя вина тоже в этом есть. И она намного больше!

— И что ты хотел, что бы я тебе сказал, — вытерев лицо от крови своей футболкой, вмешался в разговор Кеша, — Ты о ней ни разу не спросил! Ни разу! Хоть бы дал намёк, что вспоминаешь ее! Что вообще, думаешь еще о ней! Что жалеешь об итоге ваших отношений! Так нет же! Мы гордые! А она при каждой нашей встрече говорила, просила молчать. Понимая, что тебе не нужна, и навряд ли ты будешь рад еще и ребёнку от нее!


— Но я рад!

— Но она-то не знала этого! Как и мы! Понимаешь!!!??

— Бл*ть, бред какой-то, — я уже ничего не понимал. Да, я был не прав. Мне следовала свои действия согласовать с парнями. Но бл*ть! Мне было перед ними стыдно, что я так лоханулся. Да, еще и влюбился, а потом потерял! Никогда не думал, что это чувство во мне вообще появится.

— Что происходит? — в кабинет ворвался отец, — вас слышно на весь дом. — осмотрев Кешу, и его разбитую губу, отец явно был не доволен мной. Он всегда нас воспитывал сдерживать свои порывы, все обдумывать и только после действовать.

— У Ники ребёнок от Макса. Сначала она хотела сделать аборт, после оставила ребёнка, но решила отдать его на воспитание другим людям. Макс беситься по этому поводу. Но после родов она передумала, и оставила ребенка при себе и вместе с подругой растила. А Кеша все это знал и молчал. Помогал им, но Максу, да и мне ничего не говорил. За что и получил.

Валя всегда отличался от нас тем, что все говорил в "лоб". Без прелюдий, без подготовки. Но, всегда был честен. Ему наша афера далась очень тяжело. Притворяться, лгать — он ненавидел больше всего. А тут он еще сдружился на этой работе с Доминикой, и поэтому было трудно вдвойне, что приходилось лгать своему «новому другу», как он ее называл.

Новость о внуке явно для отца была неожиданной. Он некоторое время молчал, обдумывал.

— Макс, что тебе не устраивает? Как я понял, тебе эта девушка нравится. Теперь еще у вас общий ребенок. Что упрощает положение. Она хотела уехать, но теперь у тебя есть основания ее удержать. Так в чем проблема?

— Я… отец, я не знаю. То, что она хотела избавиться от ребёнка, ни как не состыкуется у меня в голове. Я не понимаю этого. Возможно, я ошибался на ее счёт. Возможно, она не такая, какой я ее представлял все это время.

— Сын, как я понял из рассказанного ранее, ты бросил девушку.

— Да, но ребенка бросить…

— Не перебивай. Во-первых, ты ее бросил. Во-вторых, возможно, это была ее защитная реакция. Гормоны сильно шалят у беременных. Ваша мама все три свои беременности меня мучила, как могла. Ни ст ого ни с сего могла зареветь, то от счастья, что она беременна. То от страха, а "вдруг что-то случится". Да, вообще, много чего было. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда, я с трудом выносил жизнь. К концу беременности, я больше нее ждал родов. Что бы этот "ад" наконец закончился. Ну, а в-третьих, не бросила же. Значит, ты в ней вовсе не ошибся. Девушка она хорошая, добрая, искренняя. На тебя из-за денег не вешается, не лицемерит. В общем, мне она тоже нравится. И если ты хочешь быть счастлив, то не будь дураком, во второй раз не упускай ее.

То, что сказал отец, заставило меня задуматься. Прав ли я в своих обвинениях… Да и слова Валентина задели. Надо все обдумать.

— Значит так, — продолжил отец, — сейчас Валя сходи к Доминике. Позови ее. Хочу с ней поговорить. А ты Макс, очень хорошо подумай и присоединяйся к нашему разговору. А пока, я решу вопрос на счет внука. Будешь ты с девушкой или нет — дело твоё, но внука терять я не намерен.