Стелла качает головой, как будто не может понять, о чем я говорю, явно у нее шок.
— Сядь, — говорю я ей.
Она закрывает глаза ладонями, ее лицо искажается мукой.
— Я не хочу сидеть. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что случилось.
— Ранее вы были вместе. Можешь ты мне сказать… любую деталь, почему она вдруг решила побежать домой и устремилась к этой машине, думая что там мог быть я?
Она хмурится, пытаясь вспомнить.
— Ей позвонил Марк... похоже было что-то срочное. Я не знаю что именно, но она вскочила, сказав, что у нее есть дела… и убежала.
— Марк?
— Да, ей позвонил Марк.
— Какая фамилия у Марка?
— Не знаю, не могу вспомнить.
— Подожди здесь, — говорю я ей и выхожу за дверь. Я направляюсь в глубь коридора и останавливаюсь у торгового автомата. Достаю ее телефон и просматриваю последние звонки, нажимаю на «соединить».
— Далия, уф, — тут же отвечает мужчина.
— Нет. Это Зейн.
— Где Далия? — хрипло спрашивает он.
Я с трудом сдерживаю свою ярость, но голос полная противоположность — тихий и спокойный.
— Что ты ей сказал?
— Где она? — с мольбой спрашивает он.
— Ее задел взрыв бомбы, Марк. Это ты послал ее прямиком в этот ад, не так ли?
Он издает странный звук, то ли всхлип, то ли стон.
— Нет, нет, нет, — отвечает он. И услышав в его голосе сожаление, мое сердце готово взорваться. Он не прав. Он ни хера не прав, эта бомба предназначалась для меня, но я ничего не могу сейчас поделать, потому что мне стоит быть сильным и сохранять спокойствие, хотя бы ради нее.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я, хотя все мое тело напрягается и начинает дрожать.
— Я знаю, я не должен был этого ей говорить, я вел себя непрофессионально, но я не мог рисковать, я боялся, что она может оказаться в эпицентре взрыва, предназначенного для тебя. Я пытался защитить ее, предупредив.
— Откуда ты знаешь о бомбе?
Он молчит пару секунд.
— Я не могу раскрывать свои источники.
И я все понял. Он был еб*ный musor. Мент!
— Я хочу увидеть ее, — говорит он.
— Если ты хотя бы приблизишься к ней, я придушу тебя своими собственными рыками. Ты и так сделал уже достаточно. Держись от нее подальше.
Я отключаю телефон и в отчаянии хватаюсь за голову. Почему он должен был позвонить именно ей? Зачем она вмешалась в это? Все шло так гладко. Я знал, что Ленни совершает определенные приготовления. Я никогда не доверял этому крысенышу, я хотел позволить ему сделать свой ход, а затем собирался произвести ответный. Все было уже готово. Он со своей шайкой должен был попасть одним махом в мной расставленную сеть. И тут появляется она, и путает все карты.
Почему Далия? Почему?
Я испытываю такой страх, что у меня сбивается дыхание, частое и быстрое, словно мне не хватает воздуха. Я не могу позволить себе раскиснуть, мне необходимо взять себя в руки. И загнать страх обратно, туда, откуда он не сможет просочиться на поверхность. С ней все будет хорошо. Я знаю, что все будет хорошо. Она сможет. Я нанял самых лучших хирургов, они проводят операцию.
Я чувствую тупую боль в глазах. Разворачиваюсь, и возвращаясь к Стелле, Ной приближается ко мне, на его лице отражается полнейший ужас.
— Прости, — говорит он.
Голова гудит, как цепь электропередач, готовая воспламениться, явно требуя перегрузки. Картинки одна за одной смешиваются в один ряд. Я вижу, как она бежит босиком со всех ног под ледяным дождем, как будто гончие ада гонятся за ней. Не задумываясь я выбрасываю вперед кулак, который со всей силы достигают подбородка Ноя. Он явно не ожидал, поэтому с грохотом налетает спиной на торговый автомат.
— Где ты был? — раздраженно спрашиваю я. — У тебя была единственная задача. Одна единственная мать твою. Охранять ее. Никогда не выпускать ее из виду.
Он потирает подбородок рукой.
— Она не хотела, чтобы я заходил вместе с ней, так всегда происходило. Мы всегда дожидались ее в ближайшем кафе, и когда она выходила, то звонила нам, и мы забирали ее.
— Я договаривался с тобой совсем о другом. Ты разрешил ей поменять правила? Ты совсем сбрендил? — скрежещу я сквозь зубы.
— Мы не могли последовать за ней в дом, когда она к кому-то приходила. Она не разрешала нам. Это был первый раз, когда она ушла, не позвонив мне. Я ничего не мог сделать.
Я со всей силы ударяю кулаком по стене, тут же образовываются трещины от удара и сыпется штукатурка.
Медсестра направляется к нам, начиная своим занудным голосом:
— Простите, — сурово произносит она.
Ной и я поворачиваем к ней головы с лицами, перекошенными яростью, что она останавливается на полпути и пятится испуганно назад.
— Мне очень жаль, босс, — снова говорит Ной.
Ярость постепенно уходит, опять лед сковывает все мое тело и сердце.
— Ты забрал его? — спрашивая я, от моего голоса веет ледяным холодом.
— Да, он на складе.
— А остальные его люди?
— Они стали кормом для свиней.
Я разворачиваюсь и ухожу. Краем глаза я вижу двух детективов, направляющихся ко мне. Ну, они точно от меня не услышат ни слова, я отправлю их непосредственно к своему адвокату.
29.
Зейн
Появляется нейрохирург Медхи Хасан. Я увидел его отражение в окне, пока стоял у него, разворачиваюсь с нему лицом, Стелла поднимается из кресла. Он выглядит усталым и мрачным, он был в операционной семь часов.
— Как она? — спрашиваю я жестко.
— Давайте присядем, — говорит он, направляясь к креслу напротив, которого сидела Стелла.
Стелла опускается на свое место, я сажусь рядом.
Доктор Медхи всплескивает руками и откашливается.
— Я сделал все, что мог. Череп был сильно раздроблен, в основном вся левая сторона, произошло кровоизлияние, одни сплошные сгустки крови. Боюсь, что был вынужден удалить ей десять процентов мозга.
Я задыхаюсь, вскакиваю на ноги, возвышаясь над ним.
Лицо доктора Медхи дергается. Он явно боится меня, как и большинство людей. Он снова откашливается.
— Было слишком рискованно удалять все фрагменты. Мы поддерживаем ее жизнь на данный момент, я вставил прибор контролирующий внутри черепное давление, который позволит вмешаться, если давление вдруг повыситься, но, боюсь, вы должны приготовиться к худшему. Вероятность настолько мала, даже если она очнется никогда не сможет стать нормальным человеком. Вы поняли меня... нормальным... она не сможет адекватно воспринимать окружающий мир.
Стелла застыла в шоке.
У меня сжимается горло, и по телу бегут мурашки, создавая неприятный холодок от беспокойства.
— Доктор Хасан я выбрал вас, потому что вы лучший нейрохирург в Европе, и я не хочу слышать ничего, кроме того, как вы собираетесь улучшить ее состояние.
Несколько секунд царит молчание.
Затем доктор Медхи с гордостью отвечает, но очень тихо:
— Я могу вас заверить, мистер Маленков, что мисс Фьюри получила лучшее, что я мог сделать, и не только в Европе, но и в любой точке мира.
Я делаю глубокий вдох. Его гордость удивительным образом успокаивает меня. Да, однозначно, она в лучших руках.
— Ближайшие двадцать четыре часа будут критическими, — говорит он, — но вы сможете с ней повидаться через два часа. Мы вернемся к разговору после завтра.
Он встает.
— Подождите, доктор, — говорит Стелла тоже поднимаясь.
— Да, — вежливо отвечает он.
— Я не понимаю. С ней все будет хорошо?
Уголки его губ опускаются.
— На все воля Божья, — тихо отвечает он и уходит, не глядя на Стеллу, я выхожу из комнаты и в коридоре встречаю Шейна.
— Прости, мужик. Мне очень жаль. Я услышал от ребят.
Я киваю.
— Послушай, позволь я позабочусь о Ленни. Ты должен оставаться со своей женщиной, ты ей нужен.
Я смотрю на него и понимаю, что наконец-то узнал определение слова «тоска». Для меня время остановилось. Я слышу, что он говорит. Я вижу людей, идущих к нам, но я ничего не чувствую, хотя понимаю, что тело продолжает функционировать — дышать, а правая нога бесконечно подергивается от беспокойства, но я не чувствую этого.
— Нет необходимости, — говорю я ему. — Далия в ближайшее время не придет в себя. Я позабочусь о нем. Он мой.
Шейн хмурится.
— Ты уверен?
— Конечно, — отвечаю я и иду в туалет. Как только попадаю внутрь, меня выворачивает наизнанку, словно мои внутренности тоже готовы вывалиться в унитаз. Я умываю лицо, промокаю его бумажным полотенцем и выхожу из больницы. Останавливаюсь у входа и выкуриваю сигарету. У меня есть два часа, чтобы убить этого ублюдка.
На цыпочках мы входим в реанимацию, чтобы взглянуть на Далию, предварительно вымыв руки антисептиком. Она не похожа сама на себя — голова забинтована, кислородная маска закрывает лицо и бесчисленное количество трубочек выходит из нее, подключаясь к какому-то устройству. Нам дозволено остаться на пять минут.
— Вы можете поговорить с ней, если хотите, — с улыбкой говорит нам медсестра, но видно Стелла и я пребываем в таком ужасе, что не произносим ни слова.
Как только пять минут истекают, медсестра несется к нам со всех ног, и мы оказываемся в коридоре, не в состоянии понять, что за человек находится в той комнате, совершенно не похожий на Далию.
— Тебя подбросить куда-нибудь?
Она прикусывает нижнюю губу и отрицательно качает головой.
Сейчас три часа утра.
— Пойдем, — говорю я ей. — Ной отвезет тебя домой.
Она следует за мной, как потерянный ягненок. Мы оказываемся на автостоянке. Дождь перестал, но я продолжаю стоять на одном месте, наблюдая, как она садится в машину, и они отъезжают. Я откладываю момент поездки домой, скорее всего мне не хочется оставлять ее здесь одну.
Улица оцеплена, и Антон высаживает меня перед полицейской лентой. Почерневший автомобиль по-прежнему стоит на том же мести, вокруг кишат полицейские и эксперты. Один из них обращается ко мне. У него в руках какие-то бумаги.
— Я живу в этом доме, — говорю я ему, указывая на свой дом.
— Да, вы хозяин, — отвечает он.
Юрий открывает передо мной дверь, как только я поднимаюсь по ступенькам. Он ничего не говорит, не выражает слов сочувствия, он чем-то похож на меня. Он понимает, что слова это всего лишь пустой звук, ими не всегда можно выразить то, что я чувствую, поэтому почтительно молча кивает и исчезает в своей комнате слежения.
Как только он закрывает дверь, у меня такое чувство, словно я попал в могилу. Ни единого звука, только звенящая тишина. Я медленно иду вверх по лестнице, открываю дверь в спальню, и тут же упираюсь взглядом в кровать. Мне необходимо принять душ, поэтому я направляюсь в ванную и смотрю на себя в зеркало.
И вот тогда я разваливаюсь на части, давая выплеснуться своему горю, ледяное спокойствие исчезает. И адская боль ударяет в солнечное сплетение, я вспоминаю ее лицо, как она целовала и улыбалась мне, и слезы сами собой начинают течь, сначала редкие, потом потопом.
Я сгибаюсь над раковиной, словно мать твою маленький ребенок. Я не сказал ей, что люблю ее. Я ни разу не сказал ей этих слов. Она готова была отдать за меня свою жизнь, а у меня не хватило мужества признаться ей, что я ее люблю.
— Я люблю тебя, детка. Я люблю тебя, — всхлипываю я.
Включаю душ и становлюсь под него. Вода смывает пот, слезы, кровь. Я выхожу, вытираюсь и ложусь на кровать, тупо смотрю в потолок.
Она должна поправиться. Должна. Я заставлю ее вернуться ко мне. Поднимаюсь с кровати и одеваюсь, звоню ее сестре. Разговор не простой и не короткий, взрыв бомбы требует долгих разъяснений.
Я спускаюсь вниз, Юрий подходит к входной двери. Он открывает рот, пытаясь что-то сказать, но я поднимаю руку, останавливая его.
Молча я выхожу из дома и еду на склад. У меня имеется одно дело, о котором мне следует позаботиться.
Я покажу вам, что такое настоящее безумство.
30.
"Я не твоя собственность-2" отзывы
Отзывы читателей о книге "Я не твоя собственность-2". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Я не твоя собственность-2" друзьям в соцсетях.