Карр Джорджия Ле - Я не твоя собственность

— Да, я станцую с тобой, — отвечаю я, его глаза загораются, как мерцающие китайские фонарики.

Он тянет меня на танцпол и сразу же начинает вращать по кругу, чуть ли не прижимаясь ко мне. Тут же я понимаю, что это не самая моя лучшая идея. Парень просто под видом танца, начинает виться вокруг меня, как бы случайно сталкиваясь и хватая за задницу.

Все происходит так быстро, секунду назад я танцевала с волосатым осьминогом, раскидывающим свои щупальцы вокруг меня, и вот он уже лежит на спине на холодном мигающем зелеными огнями танцполе. Женщины кричат, толпа тут же расступается, как перед Моисеем в Библии. Зейн стоит напротив меня. Вокруг крики, орет музыка и мигает зеленый свет на полу. Он пристально смотрит на меня, словно высечен из льда, с совершенно неподвижным и невыразительным лицом, протягивает ко мне руку.

— Ты же не танцуешь, — шепотом говорю я, шокированная методами его насилия.

— Всегда что-то происходит впервые.

У меня испаряется на него злость и раздражение, только необъяснимое для меня самой волнение, гудит у меня по венам, заставляя дрожать. Голос вибрирует, и кажется совершенно неуверенным:

— Видишь ли, если бы это была я, я бы не создавала в первый раз такой ажиотаж.

— Я не ты, — отвечает он.

Я беру его за руку, она такая теплая и сильная, он крутит меня вокруг себя и мастерски ловит.

Я ахаю от удивления.

— Ты соврал мне.

— Я сказал, что я не танцую, но я не говорил, что не умею.

Я опускаю взгляд на лежащего парня.

— Как ты думаешь, с ним все в порядке?

— Неа. Но он всегда будет мудаком, — говорит он мне на ухо.

Я смеюсь.

— Где ты научился так танцевать?

Он притягивает меня к себе еще ближе, я чувствую исходящую от него пульсирующую жизненную силу и мужскую энергию.

— Нас обучали, — говорит он.

— Кого это «нас»?

Он проходится губами по моему подбородку.

— Любопытная да, не так ли? — шепчет мне в волосы.

— Это секрет?

Что-то мелькает в его глазах.

— Эта дверь закрыта, и у тебя нет разрешения в нее войти.

— А кто имеет разрешение?

— Никто.

— Тебе не одиноко в твоем золотом замке, Зейн?

— Безопасно. По любому, зачем тебе знать мои секреты? Ты уйдешь через месяц.

— Почему должно все закончится за месяц? А что, если все будет хорошо? Мы могли бы продолжить и попытаться найти, что устроило бы нас обоих?

— Эта дверь закрыта, Далия. Наслаждайся сию минутным моментом. Это все, что у нас есть, больше, кроме этого, ничего нет.

Я чувствую болезненную дрожь словно стою в лодке, которая начинает медленно тонуть, и скоро вода заполнит и поглотит ее.

— Ничего? — слышу я сквозь пелену, свой голос.

— Ни-че-го, — задумчиво и с грустью отвечает он.

— По-русски это означает ничего? — спрашиваю я, глядя ему в лицо, пытаясь найти ответ.

Он кивает.

Я прижимаю голову к его груди, чтобы не видеть его глаз, он не сможет увидеть моих, увидеть ту боль, которая отражается у меня в глазах.

— Хорошо. Если нас не связывает и у нас ничего нет, почему же ты не можешь рассказать мне свои секреты? Тебе же нечего терять.

— Ох, лисичка. Знаешь, король ведь никогда не убивал своих врагов, а его придворные? Люди всегда доверяли ему свои секреты.

— Ты думаешь, я предам тебя?

— Я не знаю. А что ты думаешь, детка? Если кто-то будет выдергивать у тебя ногти по одному, смогу ли я положиться на тебя?

Я медленно качаю головой.

— Наверное, нет.

— Я рад, что ты честна. Я предпочитаю честных трусих, нежели лживых героев.

Мы танцуем, а парень все по-прежнему лежит, совершенно не двигаясь, на полу танцпола. Честно, это самый странный танец, который я когда-либо танцевала. Слышится приглушенный ропот толпы. Его телохранители внимательно следят за людьми, готовые в любой момент приступить к моментальным действиям. Появляются охранники и забирают парня с пола, танцующие возвращаются на танцпол.

* * *

Мы заходим в дом, и я иду в сторону его кабинета, он останавливает меня за запястье. Я вопросительно смотрю на него.

— У меня другие фантазии насчет тебя, — говорит он.

— Какие?

— Поиметь тебя в своей постели.

Он ведет меня наверх в свою спальню. Она такая же, как и весь дом — красивая, безупречно стильная и холодная. Он раздевает меня, и мы предаемся сексу несколько часов подряд, заставляя меня кончать снова и снова. В конце концов, мы оба лежим на спине полностью насытившиеся.

— Просто дай мне минуту, и я уйду, — шепчу я.

Он поворачивает голову ко мне.

— Я хочу, чтобы ты осталась.

В шоке, я молча смотрю на него.

— Скажи мне, зачем ты купила сумку Ольги?

Я хмурюсь.

— А почему тебя это так удивляет, что я купила ей сумку?

— Ни одна женщина, которую я знаю, никогда бы ничего подобного не сделала.

На следующий день я встречаюсь со Стеллой за ланчем в нашем любимом стейк-хаусе. Ной, который пришел вместе со мной, очень дружелюбно улыбается ей, мне он так никогда не улыбался.

— Как дела? — спрашивает он ее.

— Неплохо, — отвечает она со смехом, и приподнявшись на цыпочки крепко целует его в обе щеки.

— Как новая массажистка? — хитро улыбаясь спрашивает она.

Ной пожимает плечами.

— Она не такая симпатичная, как ты, но пока никаких жалоб от босса.

— О, ты большой льстец, — хихикает она.

Они обмениваются еще парой фраз, а потом Ной садится через несколько столиков от нас.

Я опускаюсь напротив Стеллы и ставлю коробку с обувью на стол намеренно пододвигаю к ней, и молча смотрю ей в глаза.

— Это для меня? — спрашивает она наконец.

— Да, — говорю я с ухмылкой, и она визжит от восторга, открыв крышку, совершенно не обращая внимания на посетителей, которые смотрят на нас, вопит чуть ли не во все горло:

— Боже мой! Боже мой! Они такие шикарные.

Я улыбаюсь, поскольку предполагала, что у нее будет именно такая реакция на Джимми Чу. Она достает туфли из коробки, и тут же надевает.

— Ух ты! — говорит она, вставая, вертя нагой, чтобы полюбоваться на туфли. Затем проходится по проходу между столиками и возвращается ко мне.

— Спасибо, — тараторит она. — Они выглядят очень дорого.

— Ну, — говорю я. — Помнишь, я говорила тебе о личном стилисте? Она нашла источник в Гонконге, и в Великобритании тебе это обойдется по мизерной цене.

Ее глаза чуть не выскакивают из орбит.

— Ты взяла у нее адрес посставщика? — задыхается она.

Я улыбаюсь ей.

— Ты думаешь, я тупая? Конечно, взяла.

Она наклоняется вперед ближе ко мне.

— У них есть сайт?

— Еще нет. Думаю, в данный момент она просто делает это втихаря, чтобы не платить налоги. Но у меня есть ее номер телефона.

— Ну, давай, — говорит она.

Я пишу ей номер телефона.

На телефон Стеллы приходит от меня смс-ка, она вдруг говорит:

— Я скучаю по тебе, знаешь ли, Далия, даже больше, чем предполагала.

— Я тоже, — сразу же отвечаю я, потому что так оно и есть. Я действительно скучаю по мисс Стелле, нашему смеху и легкому трепу.

Она смотрит на меня, словно собирается заплакать.

— Я скоро уже вернусь, вот увидишь, — беспечно обещаю я. У меня даже не возникает мысли, что я так не сделать и больше никогда не буду жить с ней, что моя жизнь может стать похожей на полный хаос, погрузившуюся в полную тьму, которую я даже не могла себе вообразить.

Мы заказываем ланч, и она обрушивает на меня настоящую бомбу.

— Я иду на свидание завтра вечером.

— Вау! С кем? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— С обычным парнем. Он меня не очень интересует, но с чего-то же мне надо начинать.

Я протягиваю руку и сжимаю ее.

— Я горжусь тобой. Ты сказала себе, что должна отвыкнуть от Зейна, и начала действовать.

— Да, — говорит она без особого энтузиазма.

— Послушай, точно это не твой парень, но главное мысль, что ты сказала себе, что снова можешь встречаться и двигаться вперед, это как водитель такси, снова садящийся за руль. И сейчас кто-то может махнуть тебе.

Она наклоняет голову, прикусив нижнюю губу, потом жалобно смотрит на меня.

— Как у тебя с Зейном?

Мне хочется ей сказать — сожалею, что так обернулось с ней, но понимаю, что она не хочет, чтобы я ее жалела. Кроме того, очень скоро я вернусь в нашу квартиру, когда Зейн найдет себе новую игрушку на следующий месяц.

— Все в порядке, — тихо отвечаю я.

— И какие отношения между вами? — спрашивает она тоном, который говорит мне, что она отчаянно хочет узнать, с одной стороны, а с другой — ненавидит себя за то, что оказывается настолько слабой, желая знать.

И я решаю быть с ней честной. Тогда я не говорила всего ей, потому что пыталась защитить ее чувства.

— Секс такой, которого я раньше никогда не испытывала, словно не от мира сего, но, если честно, не знаю, что и думать, подруга. Он иногда такой страстный по отношению ко мне, а иногда совершенно ледяной. Каждый раз, когда мне кажется, что наши отношения движутся вперед, он выбивает всю почву у меня из-под ног.

— Почему?

— Мне кажется, что он полон решимости сохранить нашу договоренность, оставив ее обезличенной.

Она хмурится и кивает.

— Понятно.

— Да, — я вздыхаю.

Она смотрит на меня недоверчиво.

— Ох, черт побери! Ты влюбилась в него, не так ли?

Я смотрю на нее с грустью.

— Я ничего не могу с этим поделать, Стэлла. Я притворяюсь, что все хорошо, но чуть ли не пугаюсь до смерти, думая, что будет после этого месяца, когда он закончится. У меня такое чувство, как будто я нахожусь в лифте м оторвавшимися тросами, и я просто падаю вниз и ничего не могу с этим поделать.

* * *

Этим вечером я долго занимаюсь своим макияжем и прической, застегиваю молнию на длинном до пола, красном, с высоким воротом платье и осматриваю себя в зеркало. Мои волосы прекрасно уложены, а в ушах очаровательные серьги. Молли проделала прекрасную работу.

Я выгляжу просто отлично.

Зейн ведет меня на концерт Yo-Yo Ma. Не уверена, буду ли я наслаждаться выступлением, потому что не особо люблю классическую музыку. На самом деле, я слышала о Yo-Yo Ma всего лишь потому, что у меня был претензионный парень, у которого в виде рингтона на телефоне стола Прилюдия Баха номер 1. Сначала мне показалась она заунывной, но через некоторое время очень понравилась.

Я спускаюсь по лестнице, Зейн ждет меня внизу, сексуальный и невероятно красивый в черном смокинге. Он не на минуту не отрывается от моих глаз. Я делаю последний шаг, и останавливаюсь на расстоянии шести дюймов от него.

— С каждым днем ты становишься все лучше и краше, — тихо говорит он.

Я чувствую мелкую дрожь от удовольствия, усмехаюсь:

— Я собиралась сказать тебе тоже самое.

Он улыбается.

— На самом деле, — признаюсь я, — не совсем фанатка классической музыки, и мало что о ней знаю. И не уверена, что буду наслаждаться ею сегодня вечером.

Он проходится по моей щеке тыльной стороной ладони.

— Любая музыка красива и хороша, но только классическая — является пищей для души, Далия.

У меня от удивления становятся глаза огромными. Я даже не знаю, что ответить на столь глубокомысленное заявление мужчине, который прилагает максимум усилий, чтобы не раскрыть себя.

* * *

Зал грандиозный и величественный, заполнен разодетыми мужчинами и женщинами. Мы следует за Ноем по изогнутой лестнице. Ной открывает дверь, и я вхожу в ложу на балконе, в которой стоит только два кресла.

— Не хотела бы ты выпить перед началом концерта? — спрашивает Зейн.

Я отрицательно качаю головой и сажусь в кресло, Ной встает позади меня.

Как только мы оба садимся, Ной выходит, по-видимому, оставаясь за дверью.

Я с любопытством оглядываюсь вокруг, рассматривая людей внизу, и на других балконах, в партере и на галерке, куда бы я села, если бы покупала сама билет на концерт. Сцена пока пустая черно-матовая.

Вдруг наступает тишина, свет гаснет, в оркестровой яме загорается мягкое освещение. Теперь становятся видны музыканты. Наконец, Yo-Yo Ma выходит на сцену. Маленький невзрачного вида японец в очках, несущий виолончель, почти с него ростом. Он вежливо кланяется зрителям. Публика восторженно хлопает, оркестр в благоговении замирает.