— Кстати, а почему вы не запишетесь на танцы? — спросил он меня.

— Это еще зачем? — ход его мыслей мне категорически не нравился.

— Нууу… — кажется, Никита Владимирович уже понял, что ступил на опасную стезю, но решил с нее не сворачивать: — Если бы вы ходили на танцы, вы бы не оттоптали мне ноги, а еще…

Если он сейчас скажет, что ему легче было бы меня держать, я его убью!

— Что еще? — с угрозой спросила я.

— Ничего, просто не оттоптали бы ноги…

Главное — уметь вовремя остановиться.

В общем, мы проиграли. Никита Владимирович утверждал, что это я дернулась. А я была уверена, что он сам устал изображать цаплю с утяжелением и сделал вид, что я дернулась. Так или иначе этот конкурс был окончен, и все вернулись за стол.

Вообще-то я побывала не на одной свадьбе, а на трех даже была свидетельницей. Так что у меня опыт, и этот опыт говорит вот о чем: какие бы конкурсы ни придумывал тамада, на каждой свадьбе похоже проводится еще один — необъявленный. Никаких призов за него не положено, новсе в нем участвуют с разной степенью азарта. Конкурс «Кто больше выпьет и кто сильнее узюзюкается». И в этот раз, кажется, наметились явные лидеры. Какой-то родственник со стороны жениха и, конечно же, наш Антон.

Честно говоря, я боялась, что это обернется для нас с «кавалером» серьезными неприятностями. Но все вышло совсем не так, как я думала.

Антон после долгих переговоров с тамадой заполучил микрофон и стал говорить тост:

— Я, конечно, рад за свою сестру, что она теперь замужем. Но их поздравляли весь вечер и будут поздравлять весь вечер, так что сейчас не про них. Тут у нас есть другие пары, которые еще пока не женаты, но в будущем-то могут. Вон Ленка с Артемом, вставайте-вставайте, пусть все на вас посмотрят, — несчастные Ленка с Артемом поднялись с места. — Вон Колька с бабой его, как ее там? Валя. Что? Это уже не Валя? Ну Катька, конечно, Катька. И вы вставайте, — пунцовая, как помидор, то ли Катька, то ли Валентина пыталась отбрыкиваться, но все же встала. — И эти вон… ну эти… не знаю, как зовут, но видел — зажимались, вставайте, чего уж там!

Я похолодела. Кажется, я поняла, что будет дальше.

— И Линка с этим своим хахалем, тоже поднимайтесь, пусть люди на вас посмотрят.

Никуда подниматься я не собиралась и не поднялась бы, если бы Никита Владимирович, улыбаясь одной из своих самых искренних улыбок, уже не стоял и не тянул меня вверх. Драться с кавалером не входило в мои планы, поэтому я была вынуждена встать под всеобщий смех и аплодисменты.

Кажется, тост Антона всем гостям нравился, кроме, пожалуй, Вальки или Катьки, которая что-то хмуро выговаривала своему приятелю.

— Горько! — крикнул Антон.

И гости радостно подхватили:

— Горько! Горько!

20

Ну уж нет, это чересчур! Мы, между прочим, гости. Мы на потеху публике целоваться не подписывались. Прилюдные лобызания — обязанность жениха с невестой. Так им за это деньги платят и подарки вручают!

Что-то такое промелькнуло у меня в мыслях и совсем было готово оформиться в слова и сказаться. Да только не успело.

Пока я стояла в замешательстве, Никита Владимирович действовал быстро и решительно — как и подобает хорошему руководителю. Он привлек меня к себе, и я ощутила его губы на своих. Почему-то я почувствовала облегчение. Теперь точно никто не заподозрит нас в сговоре. Все выглядит натурально.

Пожалуй, даже слишком натурально.

Это не был демонстрационный поцелуй для публики. Вернее, де-юре это именно он и был. А вот де-факто… Никита Владимирович крепко обхватил меня руками и почти отвернул от стола, словно закрывая от любопытных взглядов. В этом поцелуе не было конкурсной бравады, а было — прерывистое дыхание, непонятная жадность и невыносимый трепет… И на это невозможно было не ответить.

Мой ненавистный босс. Человек-торнадо. Стоит попасть в зону его влияния — и тебе уже ничего не принадлежит. Ты начинаешь кружиться с его скоростью и в том ритме, который он задает. О каком контроле может идти речь?

Довольные зрители уже перестали считать и разразились бурными аплодисментами — а мы все еще не отрывались друг от друга.

Так. Прекратить. Немедленно. Это просто неприлично. У нас больше нет повода… Вот сейчас я отстранюсь… Сейчас… Еще секунду.

Видимо, почувствовав мое настроение, он осторожно отпустил меня. С улыбкой артиста, завершающего бенефис, помог мне сесть и опустился на стул рядом. И если я покрылась пятнами и не знала, куда спрятать глаза, то он выглядел совершенно спокойным. Ну разумеется, по придуманной легенде мы только и делаем что целуемся. С утра до вечера. И ночью.

А ведь я могла просто вежливо отказаться и не пойти на эту свадьбу. Поздравить Аленку по телефону. Учитывая обстоятельства, она бы поняла.

Ну почему я все так усложняю?!

* * *

Кажется, уже можно было уходить. Не знаю, как кто, а я свой план веселья на этой свадьбе перевыполнила несколько раз. И уж точно поцелуи с боссом в него не входил.

— Может, пойдем? — робко потянула я его за рукав.

Ага, сейчас! Когда это торнадо прислушивались к мнению захваченных домиков? Прощайся с Канзасом, Элли, и надейся, что тебя не размажет по цветастому полю Волшебной страны.

— Что вы! А как же букет? Вот всегда вы пытаетесь уйти с праздника раньше времени. На корпоративе еще до файершоу, а здесь до бросания букета.

Я вздохнула и наложила на тарелку очередную порцию салата.

— Под водочку самое то, — подмигнув, одобрил Никита Владимирович.

Если я лопну, виноват будет он.

К счастью, с торжественным розыгрышем букета решили не затягивать. В общем, логично. Нужно было успеть это сделать, пока гости еще стоят на ногах и более или менее сносно получаются на фоточках.

Угадайте, кто поймал букет? Давайте, попробуйте с трех раз.

Да-да, именно так все и было. Во-первых, кажется, Алена бросала букетом в меня прицельно. А во-вторых, остальные незамужние барышни вдруг единодушно решили проявить благородство и держаться от букета подальше. У всех на лицах было написано: ну ей-то нужнее. Вроде как если уж повезло раз в жизни, упустить этот никак нельзя. Думаю, если бы я умудрилась не поймать этот несчастный букет, его бы перебрасывали.

Никита Владимирович сердечно меня поздравил и предупредил:

— Не вздумайте собраться в декрет, пока не подготовите достойную смену.

Я припомнила свои последние «подвиги» и решила, что даже не стану думать, какими качествами должна обладать смена, чтобы получить звание достойной.

— А теперь, — радостно объявил тамада, — я приглашаю в центр зала неженатых мужчин. Жених будет кидать подвязку.

— А знаете, Лисова, думаю, вы правы, вряд ли еще будет что-то интересное, да и вообще поздно уже. Думаю, нам пора.

Надо же суеверный какой! Боится подвязки-то!

Ну что ж, мне это только на руку, я уже давно хотела покинуть этот праздник жизни. Я подбежала к Аленке (невежливо же уходить, не прощаясь), она напутствовала меня многозначительным взглядом, я ответила таким же многозначительным кивком, в общем, кажется, все прошло хорошо.

— Никитос, а ты-то куда? — раздался сзади нетрезвый голос жениха. Ничего себе! Когда это они успели перейти на «ты».

Никита Владимирович обернулся, видимо, желая сказать что-то вежливое и прощальное.

Нет, все-таки отличная реакция — это не всегда хорошо.

Прямо в него летела подвязка. Похоже, жених решил не устраивать всех этих плясок с выходом из-за печки и просто метнул опасный аксессуар прямо в намеченную цель. Вжух — и кусочек белого кружева уже в руках моего босса.

Группка неженатых мужчин взорвалась аплодисментами, и, кажется, на этот раз радость была совершенно искренней.

— Чего радуетесь? — бросил через плечо жених. — У меня вторая есть, ну-ка собрались в кучку! Хороший ты мужик, Никитка, — он с чувством пожал боссу руку. — Ты нашу Линку береги.

Я даже не стала уточнять, с каких это пор я стала «их Линкой».

— Сберегу, не сомневайся, — пообещал Никита Владимирович, и я услышала в его голосе скрытую угрозу, а потому поспешила увести своего кавалера подальше.

Вечер был тихим, безветренным, погода чудесной, окраина города пустынной и непривлекательной. Мне стало как-то не по себе.

— Может, надо было позвать вашего водителя? — робко сказала я. Что-то подсказывало мне, что обсуждать подвязку лучше не стоит.

— Водитель спит давно или своими делами занимается. Что я зверь какой-то человека столько держать на работе?

Дальше спрашивать я уже побоялась, но, если честно, начала предполагать, что по этому поводу мы пойдем через весь город пешком. А что, глядишь, к понедельнику доберемся. Идти-то тут всего…

— Добрый вечер, можно машину к ресторану?.. — раздалось из-за плеча. Все правильно. Пока я прикидывала расстояние, Никита Владимирович вызывал такси. Он поискал глазами вывеску, — «Мельпомена».

Странное название для ресторана. Что-то мне в нем не нравилось. Но что именно, я не могла вспомнить.

— Да откуда я знаю адрес! на вывеске написано «Мельпомена»! А рядом? Рядом дорога, и дома, и деревья — ничего примечательного тут нет.

— Может, вернемся в ресторан и спросим адрес?

Никита Владимирович покрутил в руках подвязку и вздохнул:

— Я просто позвоню в другое такси.

Из пяти служб такси, в которые он обратился, о ресторане «Мельпомена» не знал никто. Лишь в шестой сказали: «Ожидайте, через двадцать минут машина будет».

Когда машина приехала, я быстро поняла, чем мне не нравилась «Мельпомена». Я точно знала, что ресторан назывался иначе. И даже говорила это название водителю. Кафе «Театральное». А вывеска «Мельпомена» относилась к магазину, расположенному в том же здании. К счастью, мы были не первыми, кто принял одно за другое, иначе могли вообще не уехать оттуда.

Когда мы забрались на заднее сидение такси, я наконец с облегчением выдохнула. Кажется, все. Этот вечер окончен. Больше не будет сюрпризов, конкурсов, летающих букетов и поцелуев, от которых подкашиваются ноги…

Я украдкой бросила взгляд на Никиту Владимировича. Сейчас он не был рубахой-парнем, торнадо или чем-то еще в этом духе. Он смотрел в окно на проплывающие огни города и, кажется, думал о чем-то невеселом. Впрочем, может быть, просто устал… Все могут устать.

Таксист торопился. В его случае точно время — деньги. А ехать по ночной улице можно куда быстрее, чем днем. Так что, выражаясь образно, он вовсю пришпоривал своего заскучавшего без скорости коня. А потому на поворотах нас ощутимо потряхивало.

Особо крутой вираж в исполнении этого шумахера — и меня просто швырнуло на замершего в задумчивости Никиту Владимировича. Что-то в последнее время, я слишком часто на него падаю.

Я не стала дожидаться, пока он опять скажет: «Лисова, давайте вы с меня уже встанете», и попыталась подняться сама.

Вы пробовали подняться со своего босса в тесном такси, если это такси будто нарочно едет зигзагами?

И не пытайтесь! Лежите как лежали, потому что любые ваши телодвижения могут быть восприняты превратно.

Во всяком случае, мои, кажется, были. Вместо того чтобы помочь подняться, Никита Владимирович сжал меня в объятиях. И я уже второй раз за вечер ощутила его губы на своих. Только теперь зрителей не было (таксист не в счет — он смотрел на дорогу, стараясь не пропустить ни одной ямы и наехать на каждую).

21

Я проснулась после полудня.

Что-то зачастили в моей жизни вечера, о которых не хочется вспоминать. И если о первом я действительно не помнила, то все, что произошло вчера, помнила очень хорошо. И спасительного «не знаю, что творила», «я был пьян, я вел себя недостойно, простите» — в общем, ничего такого у меня не было. А было… Ох, о том, что было, и думать не хотелось…

Воспоминания — яркие и отчетливые, как фильм в HD-качестве, — проносились перед мысленным взором. Такси делает невероятный финт, я лечу, приземляюсь на шефа. Пытаюсь как-то принять прежнее положение. Он меня придерживает (или обнимает — теперь уже не поймешь). Я опираюсь на руку, поднимаю голову — и наши губы встречаются.

И если честно, я категорически не представляю, как это могло выглядеть с его стороны. Вполне возможно, что он решил, что инициатор — как раз я. Он запросто мог так решить!

Кошмар!

Следующая картинка была такая же ясная, как и первая. И такая же неутешительная. Такси останавливается. А мы — нет.

Водитель напоминает о себе нетерпеливым «Гм…»

Мы отрываемся друг от друга. В свете фонарей я вижу его лицо. И на нем читается… Да откуда я знаю, что на нем читается! Тоже мне, нашли чтеца по лицам.