Эльвира Осетина - Я ненавижу тебя! Книга первая

Но додумать ему, ее не дали. В дверь постучались, и Геля дернулась, от неожиданности, показывая всем эмоции страха и неуверенности на своем лице. Уголки губ Лисовского слегка приподнялись, обозначая его насмешку над ее показной бравадой.

Геля тут же мысленно застонала. Ведь этот мудак понял, что на самом деле, она была напряжена, и внутренний страх сковывал ее настолько сильно, что ей пришлось замолчать и сделать вид, будто это она хозяйка положения, а не этот мужчина.

Геля никогда не была дурой, она прекрасно понимала, кто перед ней сидит. И стоит ему пальцем щелкнуть, как выйдет она из этого здания лишь по частям. И никто ей не поможет, даже этот блондин. Она прекрасно помнила, что когда дело касается мужской дружбы, а тем более у таких людей, ни одна женщина, не сможет встать поперек этой самой дружбы. И на блондина уже даже не надеялась, а лишь на своё показное бесстрашие и, конечно же, чистый блеф. Геля в свое время научилась игре в покер, и поэтому старалась сейчас вспомнить все свое актерское мастерство. Но, к сожалению, долбанный стук за дверью помешали ей. И она примерно понимала, кто там.

— Владислав Викторович, тут ребята из охраны, с вами все в порядке? — услышала она писклявый голос блондинистой гадюки и, скривившись, пошла открывать дверь.

— Не тронула я и пальцем вашего Владислава Викторовича, — таким же писклявым голосом передразнила она Лиду, когда открыла дверь.

Михен наблюдая за девушкой, мысленно выдохнул. Ведь он понял, что на самом деле, за ее колючками прячется обыкновенная женщина, и ее одежда, как и поведение, всего лишь защитная броня из-за отсутствия защитника. Это странным образом внутренне успокоило мужчину, словно давая ему зеленый свет. И улыбнувшись, он подмигнул Лисовскому, тот взглядом помаячил ему, чтобы Михен отправился вместе с девушкой, и сразу же потерял к ним интерес. Лишь кивнул охране, когда Михен вызвался сам «проводить» ее. Та же задрав подбородок и распрямив плечи, наконец-то покинула его кабинет, напоследок правда, одарив Влада взглядом полным ненависти.

Стоило Геле выйти из здания, как ее плечи сразу же опустились. Она ведь прекрасно понимала, что в полицию идти бесполезно, ее заявление примут только лишь через два дня, а еще неизвестно, что за эти два дня может случиться. Связей у нее никаких нет, единственное, что у нее было, так это чистой воды блеф, но Лисовский вмиг раскусил ее игру. И что теперь делать она не знала. Если бы Геля была одна, она бы поборолась и своими способами, через интернет, объявив олигарху информационную войну. Но Геля была не одна, у нее была Инга, теперь еще и Лена. И Лисовский вмиг размажет ее по стенке, стоит ей только попытаться хоть один блог наклепать или обратиться к журналистам.

— Ангелина, — услышала она голос за спиной и поморщилась.

— Геля, мое имя Геля, — автоматически не оборачиваясь, поправила она блондина, который оказывается все еще шел за ней.

— Подожди минутку, Геля, — Михен решил перейти с ней на «ты», тем более, что она сама по этому поводу не заморачивается.

Но Геля даже не остановилась и продолжила идти к машине.

И Михен схватил ее за локоть, развернув к себе.

Геля уже хотела возмутиться, а если надо будет, то и вломить, как следует по причинному месту блондину, за такую наглость, но остановила себя, увидев разгорающийся неподдельный интерес в глазах мужчины к своей персоне.

Что если он единственное звено, с помощью которого Геля сможет все же вытащить Машу? Ведь она понятия не имела, что ей делать. Но вот если этот блондин помог бы ей?

— Геля, я понимаю, что ты очень зла, но может быть все не так плохо, как ты думаешь? Может просто подождать и твоя подруга появится? — спросил Михен.

Геля приподняла одну бровь, и взглядом указала на руку мужчины, которой он все еще продолжал удерживать ее за локоть — мягко, но в то же время очень крепко.

Михен нехотя, но отпустил ее руку.

— Может быть, перекусим где-нибудь и подумаем над твоей проблемой, я приглашаю, — улыбнулся мужчина, видя, что девушка все еще слушает и не только не набросилась на него с кулаками, но даже никуда не сбежала.

«Наверняка ведь блондин что-то знает?» — мысленно спросила Геля сама себя.

Минуту она молчала, разглядывая Михена, и что-то решая для себя, а затем выражение ее лица изменилось — с напряженного на расслабленное, и в глазах вспыхнули озорные искорки.

— Через пятнадцать минут, на Васильевской, 134 «Пельменная у Власовны», — ухмыльнулась она и пошла к своей машине.

Если уж попробовать перетягивать на свою сторону блондина, то делать она это будет на своей территории. «Если его интерес настоящий, то он согласится на ее условия, если нет, значит и пробовать бессмысленно», — поняла для себя Геля. Когда-то она уже пыталась прогнуться под обстоятельства, и до сих пор содрогается от воспоминаний. Поэтому пусть теперь обстоятельства прогибаются под нее. В любом случае иного выхода у нее нет.

Ради Машки она готова даже принципами своими поступиться, тем более, что блондин ей и самой понравился.

* * *

В пельменной, как никогда, на удивление Гели, было очень мало народу, что сильно огорчило ее. Ведь обычно здесь было не протолкнуться и обедать приходилось очень быстро, потому, что возле столика стояло уже человек пять с подносами в руках и смотрели на тебя, как на врага народа. Но стоило увидеть скривившуюся физиономию блондина, когда он открыл дверь и переступил порог этого заведения, и на душе у нее стало хоть немного, но легче.

Геля с независимым видом встала у раздаточной и начала диктовать девушке, что ей положить.

Михен занял столик у окна, пытаясь справиться с накатывающей брезгливостью и не сопеть слишком громко. Естественно он не стал ничего брать и с сомнением посмотрел на Гелю, когда та поставила поднос на стол.

— Я на всякий случай и на тебя тоже взяла, — улыбнулась она, и поставила перед мужчиной тарелку с борщом и компот.

Блондин с таким видом посмотрел на тарелку перед собой, что Геле понадобилась вся ее выдержка, чтобы не свалиться под стол от смеха.

— Ангелина, — начал Михен, но наткнувшись на злой взгляд девушки, сразу же понял свою ошибку, и исправился: — Геля, может быть, мы пообедаем в другом месте, где готовят более… — блондин задумался на минуту, как бы обозвать то, что находилось в тарелке, но вновь посмотрев в глаза злого ежика, понял, что одно его неверное слово, и этот няшный дикобраз нашпигует его своими иглами, да так, что из армянина превратиться он в кактус. И, как можно непринужденней улыбнувшись, закончил: — Привычную для меня еду.

Геля прищурилась и, взяв ложку, демонстративно зачерпнула свой суп.

— А чем тебе здесь не нравится? — с вызовом посмотрела она на блондина. — Не твоего уровня заведение? Так тебя никто не держит, лично меня все устраивает!

И она демонстративно съела ложку супа и начала медленно, но очень тщательно ее облизывать, прикрыв глаза, и тихо постанывая, от удовольствия.

Рассматривая пухлые губы и проворный язык девушки, Михен понял, что перед ним сидит не помесь ежика с няшным дикобразом, и даже не ангел, а самая настоящая развратная дьяволица.

Его губы растянулись в понимающей улыбке.

— Ангел мой, — хриплым от возбуждения голосом, начал мужчина, — тут не далеко есть неплохой отель, так может быть, мы закажем ужин прямо в номер?

Геля убрала ложку и очень серьезно посмотрела на блондина.

— Для тебя ведь все это игра да? — тихо спросила она.

— Что ты, я вполне серьезно говорю: закажем шампанское, клубнику со сливками… — начал Михен, но Геля его тут же прервала, выставив руку вперед, и слегка придавив указательным пальцем губы мужчины.

От этого прикосновения Михен почувствовал, как к его паху начала приливать кровь.

— Тебе ведь плевать, что пропал человек? — сквозь пелену накатывающего возбуждения, услышал он серьезный, и тихий голос Гели. — Девушка? — продолжила она, — абсолютно беспомощная? Что у нее есть маленький ребенок, который ждет ее дома?

Михен тут же перестал улыбаться, понимая, к чему она ведет. А Геля убрала свой палец и так же тихо продолжила:

— Что виноват в этом твой дружок, который неизвестно что с ней вытворяет сейчас? Держит неизвестно в каких условиях? Только лишь потому, что его богатая извращенная натура может себе позволить все, что угодно? Абсолютно безнаказанно?

— Геля… — попытался прервать Михен девушку, но она, не обращая внимания на его слова, продолжила говорить уже громче, чеканя жестким тоном каждое слово:

— Потому что вы богатые ублюдки, подтирающие свои задницы стодолларовыми купюрами и нюхающие кокаин с сисек очередной шлюхи, вдруг решили развлечься, и испытать что-то новенькое? Взять и сломать нормальную обычную девушку? Изувечить ее жизнь? И возможно даже убить? Потому что таким, как тебе или Лисовский — хозяевам жизни, абсолютно все равно? Вы пройдетесь своими грязными вонючими туфлями ручной работы от Берлути за две или три тысячи евро, и даже не заметите? Ведь я права?

Михен посмотрел в ее глаза и увидел, как голубые радужки стали светлее, словно заледенев.

— Может быть, не стоит всех ровнять под одну гребенку? — тихо спросил он, отводя свой взгляд, прекрасно понимая, что она права, но почему-то услышать это из ее уст было особенно неприятно и даже мерзко.

Одно время Михен баловался наркотиками, но эти времена прошли и сейчас ему даже стыдно за то свое поведение. Когда-то давно дед уже отчитывал его за это, и Михен понял, что не прав. Но вот теперь и эта девушка делает тоже самое, да еще и с такой точностью, что Михену показалось, будто она в его душу заглянула и увидела именно этот отвратительный момент в его жизни. И стало стыдно смотреть ей в глаза.

— Вот здесь мой номер телефона, — перед ним легла из обычного белого картона визитная карточка, с черными буквами:

«Фирма «Ваш Веб-Сайт»

Веб. Дизайнер и программист

Ангелина Верезина

Номер телефона…»

— Когда найдешь Машу, позвони, и не забудь расплатиться за свой суп и компот.

Геля унесла поднос с посудой и, не оглядываясь, вышла из кафе.

На душе у нее кошки скребли от старых воспоминаний, что взбудоражил в ней Махачутурян.

Опять блондин, веселый красивый и делающий вид, будто он не такой, как все. И тогда Геля, будучи молодой и наивной купилась на это, в надежде спасти того, кто этого даже не заслуживал. И получила так, что до сих пор душа болит, хоть волком вой.

Но усилием воли она не дала себе вновь погрузиться в воспоминания того кошмара, из которого когда-то давно она вылезла с огромным трудом.

Хотя…зря она конечно так с этим блондином, может быть он и прав, и не все люди одинаковы, но… «слово не воробей».

Геля села за руль, горько усмехнувшись, и поехала к адвокату, которую наняла Маша для Сергея, вдруг она что-то посоветует? Хотя Геля сильно сомневалась, что она может что-то посоветовать, кроме того, что ждать еще два дня и идти в полицию — писать заявление о пропаже человека.

Влад вновь приехал на кладбище и вновь на ту же самую могилу, что и два дня назад. С фото ему улыбалась рыжая девочка тринадцати лет. Такой она была до того момента, как подошла к нему, и до того момента, когда стала свидетельницей его очередного унижения.

Глупая…. она была единственной после родителей, по-настоящему любящей его не за деньги, а просто так. Вот только любовь родителей он уже почти не помнил, он и их почти не помнил, лишь теплые глаза мамы, когда она читала ему сказку перед сном, да ободряющую улыбку отца, когда он учил Влада кататься на двухколесном велосипеде. Даже голоса уже позабыл, если бы не фото, что он умудрился спрятать от деда, а потом еще и в нескольких драках поучаствовать в детском доме за то, чтобы их вернуть, то и их лиц бы уже не помнил. Старый мудак ведь даже на их памятники, на могилах не стал делать фотографии, не говоря уже о том, что уничтожил все их семейные фотоальбомы….

Вот только Машу он забыть не сможет никогда…

Девочка с рыжими волосами и влюбленными глазами, умудряющаяся прощать ему, все чего-бы он не сделал, как бы жесток он с ней не был.

Вот только это, не уберегло её от того яда, которым Влад был пропитан на сквозь, и которым отравил её душу.

Как же он мечтал потушить этот блеск в её глазах, как же он мечтал, стереть эту наивную улыбку с её лица.

За что? Почему? Неужели только лишь потому, что она осмелилась испытать к нему жалость? Только лишь за то, что заставила Влада ощутить себя жалким и безумно одиноким и беспомощным?

Или все началось гораздо раньше? Когда он впервые увидел ее среди первоклашек на линейке?