Все эти мысли пролетели в голове у мужчины за несколько мгновений, пока он смотрел на девушку, сидящую перед ним.

И когда дядя Миша уже хотел задать вопрос Маше, о том, она ли является той самой девочкой, что нарушила покой его племянника в детстве, да не только его, но и самого Лисовского старшего, который очень нервничал из-за увлечения Влада, как в дверь ворвался сам Влад, причем с наливающимся синяком на лице.

Маша с удивлением посмотрела на Лисовского и, увидев на его скуле красноту, подскочила со стула и сделала уже два шага в его сторону, в инстинктивном порыве удостовериться, все ли с ним нормально. Но раздраженный голос Влада тут же вернул ее в реальность, и Маша резко затормозила.

- Дядя? Ты что тут делаешь?

- Дык завтракаю, да заодно с твоей гостьей знакомлюсь, присоединяйся, кто синяк поставил, рассказывай, - крякнул Михаил, нисколько не обращая внимания на недовольный тон племянника. – Машунь, ты чего подскочила, садись, давай, я же видел, что еще не крошки не съела… на вот, - он начала подкладывать Маше на блюдце оладьи, - кушай, зря, что ли Сергеевна старалась, и ты Влад не стой столбом, бери кресло и садись. Где, говорю, синяк то успел заработать?

Маша уже хотела успокоить дядю Мишу, чтобы он не злил Влада, потому как знала, что он не терпел подобно обращения, но на ее удивление, Влад вместо того, чтобы как обычно включить «царя Ивана Грозного» молча прошел в комнату, взял кресло у окна, и пошел обратно к столику. А Маша так и продолжала во все глаза смотреть на вмиг успокоившегося Лисовского, как ни в чем не бывало, выполняющего чужие приказы.

- Маша, ты же слышала дядю Мишу, - повернул он в ее сторону голову, усаживаясь за стол, - ни стой столбом, иди, садись, я очень голоден.

Маша нерешительно подошла к столику и медленно села, все еще удивляясь тому, что происходит. Так и хотелось спросить, кто ты такой и куда дел Лисовского? Который вечно на всех рычит, и всем приказывает?

А еще она вдруг осознала, что завтракает впервые с Владом, да еще и с его родственником.

Это было нечто из ряда вон выходящее.

Будь ее Альтэр-Эго сейчас где-то рядом, то она, наверное, описалась бы от счастья, что ей дали возможность поприсутствовать на таком торжественном мероприятии.

- Ешь, хватит зевать! – припечатал дядя Миша, и щедро полил ее оладьи медом. – А ты рассказывай, кто синяк посадил, с кем подрался…

- Это так, глупости, - отмахнулся Влад от вопросов дяди, и вилкой отрезал себе кусочек оладьи, макнул в малиновое варенье, и отправил в рот.

Дядя Миша хмыкнул и, буркнув себе под нос: «Аристократ», взял пальцами оладью и макнув ее в сгущённое молоко полностью засунул в рот, мыча от удовольствия.

Маше тоже захотелось так сделать, и наплевав на Влада с его дурацкими замашками, так же, как и дядя Миша взяла пальцами оладью уже политую медом и откусила от нее кусочек, зажмурившись от наслаждения.

Странно, но впервые за эти дни, она действительно ощутила удовольствие от еды.

После непринужденного разговора о рецептах оладий, коих дядя Миша знал очень много, они с Владом покинули Машу и удалились в его кабинет.

- Покумекал я тут на досуге над твоей проблемой, - начал Михаил, кряхтя, и с большой медлительностью присаживаясь в кресло, напротив Влада, - и решил, что если хочешь, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, надо выпускать муженька твоей гостьи и желательно дать ему возможность посмотреть пару зажигательных видео с тобой и его женой, не зря же ты эту камеру установил, у себя в комнате, хоть для чего-то сгодится.

И он хитро подмигнул Владу, на его удивленный взгляд.

- Не знаю, мне это идея уже приходила в голову, но… мне кажется, что он вообще пешка в этой партии.

- Вот и узнаем, пешка он или нет, и что сделает, когда посмотрит видео, куда пойдет на эмоциях, и будут ли они у него эти самые эмоции, - прервал его Михаил, и пристально посмотрел в глаза внучатому племяннику, - или ты боишься, что выясниться какая-нибудь неугодная тебе информация о твоей гостье?

Влад встал со своего кресла, избегая пристального взгляда родственника, и подошел к бару, выбрать, что-нибудь выпить. Дядя Миша, как всегда видел его насквозь. Влад и сам собирался сделать то, что предложил ему дядя, но почему-то упорно тянул.

- Может не стоит с утра пить? – хмыкнул дядя Миша, глядя на своего племянника, и наблюдая за его терзаниями. – Зря ты переживаешь насчет своей игрушки, Влад. Даже если она и виновата, сейчас она ведь в твоей полной власти, и сделать что-то или как-то навредить тебе не сможет. Я ж не осуждаю, играй с ней, сколько хочешь, никто тебя не осудит. Если сунулась играть в такие игры, значит, должна была понимать о последствиях, а если не виновата, - он развел руками, - значит, отпустишь восвояси, с извинениями, если захочет уйти. Главное не забывайся, ты же знаешь, эмоции в этом деле, только лишь твои враги.

- Я подумаю, - тихо сказал Влад, щедро плеснув в стакан виски.

- Подумает он, - пробурчал себе под нос дядя Миша, - хрен ли думать, все уже давно придумано, не тяни, отпускай его прямо сейчас, тем более что записи уже лежат в твоем сейфе.

Влад залпом выпил пол стакана виски, и, выдохнув, покачал головой, на пронырливого старика. Всего пару часов в доме, а уже в курсе всех дел.

- Завтра,… я отпущу его завтра, - ответил Лисовский и покинул кабинет, не смотря в единственный здоровый, но слишком понимающий глаз своего родственника.

После того, как помощница повара забрала посуду из комнаты, Маша решила занять свой мозг работой. Но включив свой ноутбук, чуть не зарыдала от досады. Он был полностью отформатирован. И естественно доступа в интернет у нее не было, чтобы войти на корпоративный удаленный сервер, с которым у нее была автоматическая синхронизация, и взять оттуда информацию для работы.

Со злостью она закрыла крышку ноутбука и хотела уже как следует поматериться на Лисовского, который наверняка и распорядился, чтобы кто-то удалил всю ее информацию, но виновник ее раздражения, появился сам.

Маша удивилась, так как ожидала увидеть Влада сегодня только к вечеру.

Влад подошел к столику, на котором устроилась Маша с ноутбуком и сел напротив нее в кресло. Оглушающая тишина повисла между ними в воздухе. Влад продолжал молчать какое-то время, и сверлил Машу нечитаемым взглядом. Она тоже не решалась что-то говорить. Потому что понятия не имела о чем вообще можно говорить с этим психом. Ведь все эти дни их общение сводилось либо к сексу, либо к взаимным оскорблениям. Хотя кое-какие вопросы все же вертелись у нее на языке, например, кто и за что его побил. Но она упорно пыталась подавить в себе это нездоровое любопытство. Ни все ли ей равно, кто избил Лисовского? Хотя, если только не узнать имя, для того, чтобы пожать этому человеку руку при встрече и выразить свою благодарность?

- Завтра твой муж выйдет из тюрьмы, - голос Влада резко выдернул ее из размышлений, и Маша даже рот приоткрыла от изумления.

Ведь, мягко говоря, срок еще не подошел, прошла всего одна неделя с тех пор, как она подписала тот самый договор, хотя ей казалось, что прошла целая вечность.

- Но ты должна мне кое-что пообещать, - продолжил Влад надменным тоном, разглядывая тонкие черты лица девушки, - ты забудешь слово «нет» в постели, ты будешь разрешать мне делать все, что я от тебя попрошу, и не будешь строить из себя недотрогу. Иначе твой муж так и продолжит сидеть в тюрьме, и кто знает, возможно, его отсидка затянется на слишком долгий срок, учитывая твое ко мне отношение.

Маша закрыла рот и сглотнула набежавшую слюну.

- Но мы же подписали договор, что через месяц, ты откажешься ото всех обвинений, - прошептала она, так как голос неожиданно покинул ее. Неужели Влад ее обманул? Неужели весь этот контракт фикция?

- Маша, мне нужен твой ответ «да» или «нет», - резко ответил Лисовский тоном, не подразумевающим других вариантов ответов или каких-то вопросов.

- Да, - ответила Маша, смотря в глаза Владу.

А что еще она могла ему сказать? Конечно же, она сделает, все, лишь бы Сережку отпустили, даже опуститься до всех грязных постельных фантазий Лисовского. Хотя ее и пугала такая перспектива,… но она понимала, что ее мужу в тюрьме гораздо хуже.

Почему-то от этого ответа Владу стало противно на душе. Он и сам не понимал, зачем поднял эту тему, но назад уже было не повернуть. Однако ответ Машин ему все равно не понравился. Ему было неприятно услышать от нее, что она на все согласна, лишь бы ее мужа выпустили из тюрьмы. Но и на попятную он идти не собирался. Если надо будет, значит, он готов шантажировать ее. Хотя весь этот шантаж и отдавал гнильцой. И сильно бил по его мужскому самолюбию. Все же он привык, что женщины всегда отдаются ему и никогда с ним не спорят, а тут ему приходиться опускаться до грязного шантажа.

«Я смогу увидеть его?» - хотела спросить Маша, но видя заледеневший взгляд Лисовского, прикусила язык.

Влад молча встал и вышел из комнаты, чувствуя, что внутри него все кипит от гнева. Вроде бы с утра он думал, что выпустил пар, но этого как оказалось очень мало. Он еле сдержался, чтобы не наброситься на Машу, сразу же после ее ответа. Причем он точно не понимал, чтобы сделал, толи ударил ее, толи все же отымел как следует, чтобы успокоить свое пошатнувшееся эго.

- Ох, и не нравится мне твое настроение племянничек, - услышал он голос дяди, проходя мимо своего кабинета. – Если не уверен в чем-то, так зачем и меня надо было вызывать? Оставил бы все как есть…

Влад сжал руки в кулаки, не смотря на дядю, стоящего в дверном проеме.

- Я пригласил тебя помочь мне разобраться в этом деле, и не собираюсь отступать, - постарался он придать своему голосу безразличный тон, и добавив: - Я в спортзал, - быстрым шагом пошел по коридору, для внеплановой тренировки.

- Ну, дай-то Бог, дай-то Бог, - вздохнул дядя Миша хмуро глядя вслед удаляющемуся племяннику.

ГЛАВА 11

Михен задумавшись над отчетом от главного бухгалтера, почесал скулу и зашипел от боли.

- Чертов ублюдок, - выругался он, вспомнив, как Лисовский напал на него утром с кулаками, и перелистнул следующую страничку.

Михен всегда раз в неделю выборочно проверял один из отчетов главбуха. Как говорил его дед «Доверяй, но проверяй». И Михен никогда не забывал этой истины, тем более что если ошибку найдет бухгалтер деда, когда отчет в конце месяца будет переправлен в головной офис, краснеть будет перед своим старшим родственником в первую очередь он сам. Так как именно ему было доверено управлять несколькими филиалами фирм занимающихся производством алкоголя в России уже почти пять лет. Само собой, он уволит своего бухгалтера, но ведь при этом ему будет очень стыдно смотреть в глаза деду, за то, что допустил эту ошибку. Ведь это дело всей его жизни, и Михен его единственный наследник, не считая, матери. А так как он привык безмерно уважать своего старшего родственника, то и опрафаниться перед ним он не желал. Вот и старался всегда отводить время для перепроверки отчетов по бухгалтерии.

Спустя два часа, зазвонил его телефон.

Михен с удивлением посмотрел на номер, и кое-как вспомнил звонившую. Это была та самая женщина, которую он встретил дома у Гели, когда увозил в больницу ее дочь.

- Здравствуйте Вера Федоровна, - ответил он ей.

Старая женщина сильно беспокоилась за Гелю с Ингой, а так как дозвониться не смогла, то и позвонила Михену. И ему пришлось рассказывать ей правду, о том, что он против воли перевез Гелю к себе, в надежде на то, что Вера Федоровна его поймет. Почему-то Михену показалось, что старушка вполне адекватная, вот он и решился.

- Ох-хо-хо, - заохала женщина в трубку, - Геля всегда была упертой, как баран, но с другой стороны, ее тоже можно понять она слишком сильно любит дочь, вот и совершает разные глупости, - начала оправдывать баба Вера свою постоялицу. - К тому же они ведь одни оденешеньки в этом мире, и кроме меня старой никому не нужны. Но ты все правильно сделал, молодец, я тебя не осуждаю за это.

- А как же отец Гели, вы разве ему не позвонили? – спросил Михен, удивившись тому, что сказала женщина. Ведь он был уверен, что в ее досье, что успел по ней собрать его начальник СБ, было упоминание об отце.

- Ой, этот…, - баба Вера явно выругалась, но очень тихо и Михен понял это лишь по злому шипению женщины, - Звонила, конечно, а что толку, он сказал, что Геля взрослая, сама пусть из своих проблем выкручивается. – Михен даже рот приоткрыл от удивления, а баба Вера продолжила: - Ему вообще на девочек наплевать. Всего один раз в год зовет их к себе на день рождение, и то, чтобы в очередной раз унизить и втоптать Гелю в грязь. Она каждый раз после этих встреч ходит месяца два понурая. Я ей сколько раз говорила не ходи, а она же любит отца и я же вижу, как она с надеждой ждет того единственного дня в году, когда может его увидеть, хоть и старается этого не показывать… Ой, даже говорить не хочется. Я все думала, хоть бы раз он пришел, да посмотрел, как девчонки живут, Геля ведь все на себе тащит, а он ведь не единого раза не был, - женщина грустно вздохнула, а затем, спохватившись, произнесла: - ты только с Гелей не говори об этом, что я ему звонила, и вообще, что про ее отношения с отцом рассказывала, она же слишком гордая. Еще на меня потом обидится, что я сплетни разношу и вру на ее отца. Она слова не допускает, что он в чем-то не прав. Я и не лезу, уже давно….