Он тут же замер, чувствуя, как его член сдавило со всех сторон влажными тугими мышцами.

- Твою мать! – приглушенно выругался Герман, понимая, что еще мгновение и просто кончит, и чтобы отвлечься, начал думать о работе.

Резкая боль, от наглого вторжения чуть не оглушила Лину. Хоть она и была влажная, но член-то у Германа был совсем не маленький. Однако спустя несколько мгновений, ощущая наполненность и жаркое напряженное тело мужчины, вдавливающее ее в матрас, Лина почувствовала иррациональное чувство защищенности и нежности, а следом за ними пришло возбуждение.

«Вот что у меня в голове? О чем я вообще думаю? Меня практически насилуют, а я вся таю…», - с раздражением подумала Лина, и чуть-чуть приподняла бедра, чтобы намекнуть Герману, что пора начинать двигаться.

Герман опять тихо выругался, ведь он так и не смог отвлечь себя от горячих и влажных ощущений, окутывающих его член, а девчонка еще и двигается под ним, явно намекая на толстые обстоятельства.

И это он еще хотел, чтобы она с его рук ела? Да такими темпами, он сам готов уже с ее рук есть. Она ж заводится с пол оборота, и его заводит, да так, что кровь из головы полностью перекачивается в член.

Глубоко вздохнув несколько раз, Герман начал двигаться. Медленно и тягуче, стараясь растягивать удовольствие. От чего Лина протяжно застонала, утыкаясь ему в грудь. Как же ему сейчас хотелось посмотреть на ее лицо. Герман сильно пожалел, что не включил ночное освещение, но тянуться к переключателю, что находился на спинке кровати, совершенно не хотелось. Ведь Лина так сладко постанывала под ним, что у Германа в ушах зашумело от удовольствия. А когда она начала в ответ подкидывать свои бедра, и облизывать своим нежным язычком кожу на его груди, так стало совсем тяжело себя сдерживать.

Ну, уж нет! Он так легко не сдастся!

Покинув влажный рай, Герман отодвинулся от удивленной и немного обиженной девушки, но не успела она хоть слово сказать, как он резко перевернул ее на живот, поставил на четвереньки, надавил на верхнюю часть спины, от чего Лина прижалась грудью к матрасу, а затем медленно начал входить в ее, истекающее смазкой от сильного возбуждения, лоно. Лина протяжно застонала, цепляясь руками за простынь, и попыталась выгнуться навстречу Герману.

- Боже! – не выдержала и прошипела она от удовольствия.

Казалось, будто член этого мужчины создан для нее. Лина чувствовала себя похотливой самкой кошки во время течки.

Ей хотелось быстрее и жестче, чтобы за волосы схватил, намотал на руку, драл так, чтоб пар из ушей пошел, но вместо этого Герман, как назло все делал очень медленно и нежно. Провел рукой по позвоночнику, заставляя ее выгнуться еще сильнее, помял ягодицы, от чего удовольствие растекалось по всему организму, заставляя Лину стонать еще громче.

Лина завелась уже не на шутку, хотелось, чтобы разрядка пришла быстрее. А Герман удерживал ее на грани, но так и не давал ее перешагнуть. Она попыталась сама завладеть ситуацией, и, упираясь руками в простынь приподнялась на локтях и начала двигаться быстрее на встречу его движениям, но Герман тут же пресек ее самодеятельность, очень действенным способом - шлепнул по ягодице ладошкой. От неожиданности и легкой вспышки боли, Лина вскрикнула, и тут же начала содрогаться всем телом. Этот шлепок оказался последней каплей, и заставил ее перейти ту самую грань.

Герман понял, что Лина готова, и в который раз уже за ночь выругавшись, начал двигаться быстрее и намного жестче, чтобы догнать девушку.

Он кончил спустя несколько сильных толчков, продлевая Линин оргазм и делая его еще более ярким и сочным.

Сладкое удовольствие растекалось по их разгорячённым телам. Герман лег рядом с Линой, повернув ее на бок, и прижав спинок к своей груди.

- Сейчас немного отдохнем, и продолжим, - прошептал он уже уплывающей в сон девушке.

- Не… я спать хочу, - еле ворочая языком, пробормотала она, и вжалась своей попкой в пах мужчины.

- Чувствую, как ты спать хочешь, - усмехнулся Герман, и слегка толкнулся уже вновь твердеющим членом в ее попку. – Ненасытная моя мышка.

- Нет, правда хочу, давай утором, - жалобно прошептала Лина.

Но Герман не успел ей ответить, так как прозвенел его сотовый. В другой раз, Герман бы просто выключил телефон, но на этот звонок нельзя было забить, ведь это был Лисовский.

Впервые Герман ощутил острое желание, прибить Влада, так, чтобы больше никогда не звонил ему по ночам, особенно когда он настроился еще раз помучить свою чувственную девочку.

Еле сдерживая свою злость, Герман ответил на звонок, и сразу же отодвинул трубку от своего уха.

- У Маши, сильный приступ! - заорал ему в ухо Влад. - Эта тупая сука - новенькая медсестра пьяна, или под наркотой, я не понял, да насрать! А Палыч приедет только через час. Мне нужна Лина! Срочно!

- Я понял, сейчас будем, - коротко ответил Герман и, отключившись, посмотрел на уже проснувшуюся девушку. Тусклый свет от сотового, освещал ее большие темные глаза, и припухшие от поцелуев губы.

Лисовский так громко орал в трубку, что в тишине комнаты, Лина расслышала почти весь их разговор.

- Что-то с Машей? – тихо спросила она.

- Да, нужна твоя помощь, - сглотнув, ответил Герман, кое-как заставляя своим мозгам вернуться на место.

Эта девчонка одним своим видом, сводит его с ума.

Через несколько минут, одетые, они уже были в комнате Влада. Лина с удивлением посмотрела на забившуюся в угол свою сослуживицу, на вид она была совершенно трезвой, только очень сильно напуганной. Рядом с ней стоял чемоданчик. Лине некогда было выяснять причины странного поведения девушки. Она лишь подбежала к ней и начала искать нужные лекарства, чтобы купировать приступ.

Оказалось, что приступ был не один, а несколько, и Маша не могла прийти в себя уже больше тридцати минут. А это очень опасно для жизни. Хорошо хоть Лисовский перевернул ее на бок, чтобы дыхание было свободным.

Попросив мужчин придержать Машу, она поставила ей в мышцу на плече укол. В вену все равно не получилось бы попасть. Так что пришлось вводить внутримышечно.

Спустя долгих три минуты, и истеричных воплей Лисовского, который обрушился с ругательствами на Лину, Маша наконец-то притихла.

Даже странно, но Лина нисколько не испугалась криков хозяина дома. Да и Герман стеной встал между ней и взбешенным мужчиной, пытаясь успокоить его.

Маше стало легче, и она открыла глаза, но говорить пока еще не могла.

- Нужна вода, тепло и покой, - сказала Лина напряженному, как струна Лисовскому.

Он молча указал взглядом на поднос с графином с водой и стаканы, стоящие на столике недалеко от все еще сжавшейся в комок блондинки.

Лина думала, что Влад сам напоит Машу, но он почему-то отошел от кровати, увидев ее с водой в руках. И Лине пришлось самой поить девушку, осторожно придерживая ее голову. Герман тоже не спешил помогать, лишь стоял не далеко и сверлил напряженным взглядом Лисовского, будто опасался, что тот сейчас набросится на Лину.

Эта его поза и взгляд, неожиданно бальзамом легли на ее сердце. Все же радовало то, что Герман способен ее защитить даже от такого человека, как Лисовский, не взирая, на то, что работает на него.

В итоге, она присела на кровать и начала укутывать одеялом измученную приступом девушку.

У Лины сердце сжалось, когда она заметила потерянный взгляд у Маши.

- Все уже позади, - прошептала она, услышав, что мужчины отвлеклись и, отойдя от кровати тихо между собой о чем-то беседуют.

Лицо Маши исказилось, а в глазах мелькнула боль.

- Это я во всем виновата, так мне и надо, - еле прошептала она, так как язык все еще плохо слушался ее.

Лина нахмурилась на ее высказывание. И хотела уже попытаться успокоить Машу, но ее отвлек резкий женский вскрик.

Маша с Линой тут же обе перевели взгляд на источник звука, и увидели, как Герман, подхватив трясущуюся девушку за руку, и куда-то потащил ее, не слишком заботясь о том, что она еле держится на ногах, а Влад пошел следом.

- Герман? – переспросила Лина, поняв, что что-то не так.

- Лина, побудь пока с Машей, пожалуйста, скоро приедет Владимир Павлович, он осмотрит ее, и привезет новую сиделку, и мы дальше пойдем спать.

Лина уже хотела открыть рот и спросить, куда они потащили напуганную блондинку, но Герман уже отвернулся, и пошел следом за Лисовским, который вышел из комнаты.

Мысленно махнув рукой на произошедшее, Лина повернулась и увидела, что Маша, прикрыв глаза отдыхает.

Как только в комнате наступила тишина, а шаги мужчин уже не слышались в коридоре, адреналин в крови Лины спал, и она вновь почувствовала сильную усталость. Взглянув на часы, на сотовом телефоне, Лина грустно вздохнула - пять утра,…а ведь ей утром на работу.

Оглядевшись по сторонам, она заметила кресло и, подтащив его к кровати, решила в нем посидеть и немного подремать.

Но стоило ей поудобнее примоститься в него, как Маша открыла глаза, и заговорила тихим голосом:

- Я так виновата, я должна все рассказать Владу.

- Мария, вам надо отдохнуть, - попыталась прервать ее Лина, но Маша не желала слушать ее, ей надо было выговориться.

- Это я подставила своего мужа, это я слила всю информацию по Владу, это из-за меня там все эти люди за воротами, - пробормотала она, а у Лины расширились глаза от услышанного.

Она огляделась по сторонам, резко вскочив с кресла, подбежала к Маше, присаживаясь на край кровати.

- Что за глупости вы говорите Мария, у вас галлюцинации…, вам надо отдыхать, - попыталась она тихим голосом остановить Машу.

- Нет Лина, это не галлюцинации, - упрямо покачала головой Маша, - у меня что-то с головой, у меня раздвоение или даже «разтроение» личности, я не помню точное название, я во время приступа кое-что вспомнила, это была я… я…

Лина не удержалась и накрыла рукой бледные губы Маши.

- Послушайте меня Мария Николаевна, - зашептала она, вплотную придвинувшись к Маше и косясь на вход, - я ведь не дура, и умею делать выводы. Я примерно поняла, что вы делали в этом доме, и кем вы являетесь, но, я поняла и другое. Маша, поймите, с вашей болезнью вполне возможны различные галлюцинации, это нормально, такое бывает при эпилепсии, вы…. Ваш разум мог сыграть с вами злую шутку. Когда вам постоянно что-то твердят и в чем-то обвиняют, вы все время на пределе; сильный стресс, плюс ваша болезнь, да в таком состоянии каждый человек легко поверит во что угодно.

Маша накрыла дрожащей рукой пальцы Лины, и, убрав их со своих губ, опять покачала головой.

- Ты не понимаешь, - прошептала она, чувствуя сильную слабость, - я точно знаю, что это была я. Я должна во всем признаться Владу…

- Нет! – неожиданно твердым голосом сказала Лина, - вы что думаете, что признавшись, спасете себя? Вы что не понимаете кто такой Влад Лисовский? Быть может пять лет назад, я бы тоже поверила, что люди по своей сути не злые, все понимающие, и все прощающие, но за эти годы я растеряла все свои иллюзии, люди на самом деле бывают очень жестокими, и вы даже не представляете насколько…

- Ну и пусть, - Маша отвела свой взгляд, и со вздохом прошептала: - пусть он накажет меня, я заслужила его гнев.

- Вы может, и заслужили, - продолжила убеждать ее Лина, - хотя я бы еще поспорила с вами на эту тему, вы не можете сейчас адекватно мыслить, эпилепсия очень сложное заболевание, которое скорее является побочным эффектом от какой-то болезни связанной с вашим мозгом…

- Это шизофрения, наверное, моя бабушка умерла в психушке, - перебила ее Маша.

- Какая чушь! – уже не на шутку разозлилась Лина. – Вы обращались к специалистам? Они ставили вам диагноз?

- Нет, но я думаю, что это так… Да и какая разница, дело ни в этом. Дело в том, что благодаря своей болезни, я подставила своего мужа и совершила преступление против Влада. Пусть он делает со мной что хочет, я во всем виновата, я… так устала…, - Маша всхлипнула, и закусила губу, чтобы сдержаться и не расплакаться, - я просто очень сильно устала… и хочу, чтобы все закончилось.

Маша зажмурилась и отвернулась от Лины, ей было невероятно стыдно за свой поступок.

Лина с жалостью посмотрела на бледную девушку. Когда-то и она тоже была такой же жалкой и чувствовала себя ничтожной, и готова была сама себя винить во всех грехах. Да, у них с Машей кардинально разные ситуации, но есть то, что объединяет их. И только ради этого нужно бороться и не опускать руки.

- Послушайте Мария, - Лина накрыла ладонь Маши своей рукой, привлекая к себе ее внимание, - даже если все это правда, даже если вы виноваты, но неужели вы думаете, что такие люди, как господин Лисовский остановится на том, чтобы только лишь вас наказать? А что если он отыграется на ваших родных, на вашей дочери? Заставит ее отрабатывать ваши долги?

Лина специально сгущала краски, она не думала, на самом деле, что Лисовский может быть таким уж подонком, но, с другой стороны, она заметила насколько у него взрывной характер. И Лина предполагала, что если Маша сейчас наговорит ему все то, что рассказала сейчас ей, он может натворить дел, о которых сам же и пожалеет в будущем.