— О чем загрустила, красотулечка? — мягкий шепот Игоря ласкает слух. Дыхание щекочет шею и я откидываю голову ему на плечо. — Устала?

Киваю.

— Спать хочу. Может, сбежим?

— Легко! Идем.

Но на середине аллеи нас ловит Захар и требует сказку. Игорь пытается объяснить мальчишке, что мы спешим, но я перебиваю его. Если ребенок хочет сказку – пусть будет сказка. А я подожду на качелях. Покачаюсь немного и подремлю. Захар хочет утянуть с собой и меня, но я категорически против – сунуться в логово генерала Грозовского по собственной воле – увольте. И Игорь, закинув мальчишку на плечи, скрывается в доме. А я устраиваюсь на качелях. Запрокинув голову, отталкиваюсь ногами и пересчитываю вспыхивающие на ночном небе звездочки.

— Ты просто замена, — женский приглушенный голос застает врасплох. Опускаю голову и сталкиваюсь взглядом с давешней девицей. На носу повязка, под глазами темные круги. А все-таки хорошо я ее приложила – папины уроки не прошли даром. Не сдерживаю улыбки.

— Весело тебе, да? — не унимается девица. Изгибаю бровь в немом вопросе. Разговаривать с ней совершенно не хочется. — Ты думаешь, я тебе соперница? — пожимаю плечами. — Нет, дорогуша, — на нет и суда нет. В чем тогда проблемы? Зачем ты здесь стоишь с таким эмоциональным монологом? Ведь зачем-то ты нашла меня? — И нос сломала зря. Меня просто попросили развлечь Игоря.

Любопытно. Останавливаю качели, пристально всматриваясь в довольно симпатичное лицо девушки. Взгляд острый и усталый. Так смотрят люди, которым нечего терять. Вот так метаморфозы, однако.

— Кто попросил? — все-таки спрашиваю я, когда пауза затянулась.

— Его жена.

Что-то взрывается внутри, опаляет болью и растекается по венам полынной горечью. Пальцы добела сжимают цепь качелей, но внешне я спокойна. Ни к чему этой странной барышне видеть мои истинные эмоции.

— Похоже, тебя это не удивляет, — усмехается девица.

Наличие жены – нет. А вот то, о чем говоришь ты – очень даже.

— Зачем? — и голос не хрипит, хотя по горлу словно наждачной бумагой прошлись, дерет нещадно.

— Знаешь, она как-то не откровенничала…

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ты на нее похожа, — девица дергает плечом и тут же морщится, как от удара. Странно, я ей только нос сломала. — Старая травма, — заметив мой взгляд, поясняет она. — Жаль мне тебя. Попользуется тобой и бросит. Суррогаты быстро приедаются, — криво усмехается и, больше не сказав ни слова, уходит.

А я продолжаю сидеть на качелях, до крови сжимая цепи, на которых подвешены качели, и смотрю в темноту аллеи, задаваясь всего одним вопросом: и что это сейчас было?

Я не рассказываю Игоре о странном разговоре. Зачем? Это ровным счетом ничего не изменит. Мы еще некоторое время молча сидим на качелях. Игорю надоедает первому. Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Тепло растекается по телу, нежное, ласковое, дарящее покой. Заставляя забыть  о том, кто я для него на самом деле. Заставляя поверить в сказку. Пусть ненадолго. Пусть. Но эта сказка будет моей.

Уйти по-английски не удается. Генерал с супругой поджидают нас у ворот, отправив восвояси своих гостей. Нежное объятие мачехи с Игорем, схлест острых взглядов с отцом и вот джип Игоря уже медленно катит по опустевшей улице. Я смотрю в окно, прячась в собственных мыслях, которые сводят с ума. А Игорь молчит.  В салоне висит угнетающая тишина, потрескивающая нехорошим предчувствием чего-то неминуемо нехорошего. И тишина эта настолько осязаема, что еще немного и раздавит, размажет по сидению. Дышать тяжело. Душно. До тошноты. Я опускаю стекло, вдыхаю горячий летний воздух. Но он не спасает, и я задыхаюсь порывами ветра, бьющими в лицо.

— Вода в бардачке, — сквозь гул в ушах прорывается голос Игоря. Я оборачиваюсь, на мгновение столкнувшись с его внимательным взглядом, в котором сквозит беспокойство и непонимание. Киваю, подняв стекло. Открываю бардачок, достаю пузатую бутылку минералки. А под ней — паспорт. Сердце пропускает удар. И желание спросить о той, на которую я так похожа, крутится на языке, заполняет мысли, выдергивая из реальности. Несколько секунд я смотрю на документ, силясь принять решение. Ухмыльнувшись, захлопываю бардачок и откидываюсь на сидение, решая оставить все,  как есть. Зачем ворошить прошлое, если ответ все равно очевиден. Как и то, что скоро я стану женой другого. Пусть фиктивно, но кроме нас с Филом об этом никому неизвестно. И никто никогда не узнает, потому что я обещала ему. А я не могу его подвести. Отпиваю глоток минералки. Становится немного легче.

— Мучишься?

— Жарко очень, — дергаю плечом.

— Ну да, жарко, — мне кажется, или в его словах насмешка?

Одним движением он раскрывает бардачок, выуживает оттуда паспорт и бросает мне на колени. От неожиданности я шарахаюсь в сторону и больно стукаюсь затылком о стекло. Да что же это такое? Закусываю губу, чтобы не разреветься.

— Хочешь что-то узнать – просто спроси. Неужели так сложно? — он разочарованно качает головой. Пятерней проводит по волосам. Нервничает? Только сейчас замечаю, как сильно он сжимает руль, как напряжены его скулы и прищурены глаза. — Спроси, а не делай собственные выводы. По-моему, мы разумные люди. Мы умеем разговаривать, разве нет?

Киваю, потирая ушибленный затылок, и не свожу взгляд с книжечки паспорта. Она жжет огнем. И пальцы отчего-то дрожат.

— Почему я могу спрашивать тебя обо всем, а ты меня – нет? — он морщится. — Игорь, ты женат? Это же так просто. Всего три слова, Маруся!  А вместо этого ты поверила каким-то фотографиям, дала деру и решила выйти замуж за другого! — он уже почти кричит. — Черт! — бьет ладонью по рулю, а потом резко сворачивает на обочину, останавливает машину и роняет голову на скрещенные на руле руки. — Нет, Маруся, я не женат. Был много лет назад, но тебе ведь совсем не интересно.

— Ты знаешь, — выдыхаю я треснувшим голосом, чувствуя, как внутри скручивается тугой узел. Еще немного – и порвется. И тогда уже ничто не поможет. Зато теперь я знаю. И понимаю.  — Знаешь, что я была у нее. Это ты провожал меня до дома, — лучшая защита – нападение, верно? — И ты ушел. Просто ушел, ничего не объяснив.

— А ты бы меня послушала? — его голос звенит злостью.

— Ты даже не попытался, — а в моем – боль и тоска.

— Тебя не было дома, — не соглашается Игорь, — телефон вне зоны, а утром…

— Утром я улетела, — перебиваю глухо, поглаживая паспорт в кожаной обложке.

— А я опоздал. Маруся…

Качаю головой, отсекая ненужные слова. Любые слова, от которых станет еще горше. Но я знаю одно – не важно, есть штамп в паспорте или нет – Игорь ее не бросит.

— Поехали, — тихо прошу я, убирая паспорт обратно в бардачок. Я больше не хочу никаких вопросов и никаких ответов. Хватит, поговорили.

Домой мы так и не возвращаемся. Я засыпаю в машине, перебравшись на заднее сидение и укрывшись клетчатым пледом, пропахшим Игорем. А когда просыпаюсь, за окном алеет закат, а вдали виднеются темные пики гор, у подножия которых раскинулись поросшие буйно-зеленой травой поля, стекающие в синюю гладь моря. Я смотрю долго, не узнавая мест. Где мы?

— Привет, — улыбается Игорь. — Скоро приедем.

— А который час? — не отрываясь от окна, спрашиваю я. Чувствую себя потерянной, заблудившейся во времени.

— Девять почти.

Вечера, судя по алому небу и кровавому диску, выпирающему из-за гор. Или скатывающегося туда. Одно ясно – небесное светило зацепилось за верхушки, раскрашивая небо.

— А день?

— Среда, — продолжая улыбаться, коротко отвечает Игорь.

— Как среда? — я едва не скатываюсь с сидения. Не может быть. Не может. Я не могла проспать двое суток. Или могла? Смотрю на соседушку, сощурившись, пытаясь разгадать подвох. Но нет, он по-прежнему весел и безмятежен. И даже выглядит отдохнувшим.

— Ты хочешь сказать…

— Угу,  — не позволяет озвучить вопрос. — Ты проспала почти двое суток. И предвосхищая твой следующий вопрос: да, я спал, ел и справлял нужду. Так что не переживай – извозчик в твердом уме, трезвой памяти и абсолютно свободен.

И сверкает голливудской улыбкой. А последнее это вот к чему? Намек на что? Или не намек? Черт, как же не хочется снова касаться этойй темы. Все, с меня хватит. Все давно решено и ничего не изменить. У Игоря есть его Маша, а у меня – Фил.

- Игорь, отвези меня домой, - прошу, устало откинувшись на спинку сиденья. И вроде бы столько проспала, а ощущения легкости нет.

- Извини, красотулечка, не могу. Дорогу забыл, - и принимается насвистывать какую-то мелодию.

- И надолго?

- Что именно?

- Память отшибло извозчику надолго? – все-таки заражаюсь его весельем.

- Как будешь себя вести.

- А если я буду хорошей девочкой?

Только поймав на себе ореховый взгляд, плавившийся желанием, соображаю насколько двусмысленно прозвучал мой вопрос.

- Игорь, прекрати, - ощущая, как горит лицо.

- Что? – промурлыкал низким голосом.

- Прекрати на меня так смотреть.

- Как? – не прекращает мучить меня своим обволакивающим голосом, пробуждающим самые низменные инстинкты.

- Так, - сглотнув образовавшийся в горле ком, - так, будто хочешь меня съесть.

- Съесть – нет, не хочу, а вот облизать…

Все, сам напросился. Резко подавшись к нему, как раз вошедшего в плавный поворот, жду, пока он перестроится и немного расслабится.

Обнимаю его за шею. Он слегка вздрагивает, шумно выдыхает. Пальцы крепче сжимают руль.

- И почему ты до сих пор не делаешь то, что хочешь?

Дважды спрашивать не приходится. Игорь съезжает с дороги, по грунтовке в чисто поле. В считаные секунды на мне не остается одежды. А между бедер полыхает пожар. Пульсирует. И я поторапливаю Игоря, выгибаясь навстречу, прижимаясь, желая только одного – стать с ним единым. Ощутить его в себе, такого большого, сильного. Как он двигается: сперва медленно, словно изучая, но с каждым моим стоном ускоряется, беспощадно врываясь в мое тело. Ласкает, мнет, кусает. И я вторю каждому его движению, присваивая и клеймя, наслаждаясь, как он подставляет свою шею моим губам. Как порыкивает, ощущая мои укусы. И как приглушенно смеется, выпивая мои стоны.

И доводит меня до безумия. Я кричу, бьюсь в его руках, впечатываясь в его тело. Еще ближе. Еще. Еще. Сильнее. Мощнее. Да. Да. Вот так. Так хорошо. Оргазм накрывает, скручивая судорогой каждую мышцу. Сливается в едином наслаждении с самым великолепным мужчиной.

Уже после он благодарит меня долгим поцелуем и теплотой в глазах цвета расплавленного золота. щемящая нежность поселяется где-то в груди. И лишь когда Игорь снова садится за руль, выезжает на трассу, я тихо плачу, прислонившись виском к прохладному стеклу.


Глава 11.

11.

Июнь.

— Это кто? — спрашиваю, не сводя глаз с высокого блондина, хлопочущего над белокурой женщиной, жмущейся к нему, как единственному спасению.

Игорь прослеживает за моим взглядом, отвлекшись от вязания каких-то узлов.

— Это Димыч, братец мой, — я слышу, как он улыбается. — Хочешь, познакомлю?

— Нет, — отвечаю поспешно. Слишком, чтобы это не укрылось от Игоря. Но он лишь пожимает плечами. — А женщину с ним ты знаешь? — продолжаю свой допрос.

— А ты разве нет?

Киваю.

— Это тетя Алиса, — говорю, чувствуя, как что-то непонятное роется в душе, зудит, не дает покоя. Обида? Злость? — Но почему она с твоим братом?

Но Игорь не слышит, отвлекаясь, раздавая указания своему пилоту. Ему неинтересен наш разговор. А я понять не могу, как человек может быть настолько…двуличным? Она же всех убеждает, что отчаянно любит мужа и моего родного дядю Марка Ямпольского. А сама забавляется с другим? Ничего не понимаю.

— Марусь, я закончил. Поехали поужинаем. Я голоден как стая волков.

Фыркаю и тут же оказываюсь в кольце сильных рук. Откидываю ему на грудь, не сводя глаз с Димы и тети Алисы. Он поит ее чаем, усаживает в машину. Они уезжают.

— Димка Марка нашел, представляешь? — тихий шепот заставляет меня подпрыгнуть на месте и резко развернуться в руках Игоря.

— В смысле, нащел?

Дядя Марк пропал пять лет назад. Все считали и считают его погибшим, кроме его жены и, пожалуй, папы. А мама совсем недавно поставила памятник. Она уверена, что тетя Алиса должна отпустить его. А Игорь говорит, что его брат нашел его? Живого или…?

— Представляешь, он все это время жил у лесника рядом с поселком, где живет моя сестра с дедом. Помнишь, я тебе рассказывал?

Снова кивок. Чувствую себя китайским болванчиком, только и делаю, что головой мотаю.