Шумной толпой дамы прошли за ним и мгновенно заполнили собой помещение. И в отделении милиции сладко запахло духами.

– Проходите сюда, – крикнул дежурный, открывая дверь актового зала, – располагайтесь поудобнее.

Подруги по-хозяйски освоились в актовом зале, с комфортом расположившись на местах для высокопоставленных генералов, презрев кресла для простых смертных сотрудников милиции.

– Сейчас приглашу к вам оперуполномоченного, ему и объясняйте, кто у вас пропал, зачем и с какой целью, – сказал дежурный и ушел, а дверь в актовый зал оставил открытой.

А оперуполномоченный отдыхал в своем кабинете. Уютно светился синим огоньком небольшой телевизор на столе, тут же лежала горка пухлых бутербродов, густо дымилась чашка с ароматным кофе. Дежурство должно пройти спокойно, без происшествий. Никто в Новый год никаких преступлений не совершает. Не до того всем. Все население страны сидит в теплых и чистых квартирах и с нетерпением ждет поздравительной речи президента. Оперуполномоченный откусил от бутерброда с колбасой маленький кусочек и задумчиво пожевал, глядя в экран телевизора. И тут нетерпеливо зазвонил телефон. Оперуполномоченный взглянул на трясущийся аппарат, дежурный звонит, наверное, майор тоже хочет кофе с бутербродом. Скучно ему в пустой дежурке сидеть. В это время очаровательный Максим Галкин соблазнительно заверещал тонким женским голоском, кокетливо обнажив колено, сегодня он форсил в коротенькой модной юбочке. Оперуполномоченный брезгливо поморщился, взял сотовый, набрал номер и сказал, основательно заглушив дискант Галкина: «А я на заявке. Буду через три часа». И молнией отключил сотовый. Дежурный аппарат заткнулся, поперхнувшись криком на полуслове. Оперуполномоченный приглушил звук в телевизоре, прилег на диван и пригубил еще один глоток кофе. За три часа ничего чрезвычайного не случится. И в городе не случится. И во всей стране. Можно спокойно встречать Новый год.


А Морозов угрюмо лежал на металлической лавке, прямо в пальто, прикрыв бледное лицо воротником. Где-то вдалеке что-то громыхнуло, затем забарабанило по металлу, послышались крики, возгласы, затем все стихло. Владимир проснулся, привстал, осмотрелся. Нахождение в холодном «аквариуме» не прошло даром, в носу заложило обе пазухи, в горле слегка пощипывало. Морозов посмотрел на часы. Прошло почти два часа, а его персоной никто не заинтересовался. Задержание произошло случайно, видимо, сержант попался чересчур старательный. Владимир Андреевич был уверен, что в «Медиа-банке» еще ничего не знают о происшествии. Позднее время, все сидят у экранов телевизоров, никому нет дела до пустых ячеек. Поэтому Морозов был спокоен и сдержан. Разумеется, Владимира волновала судьба Надежды Павловны Семеновой. Что с ней, где она? Наверное, распласталась в истерике, голосит, дергается. В сущности, из-за нее все началось. Тридцатого декабря собрались у Ворониных, чтобы отметить дружеским застольем уходящий в прошлое старый год. И надо же было такому свершиться, ведь абсолютно все женщины сошли с ума, увидев золотые сапожки Надежды Павловны Семеновой. Чудные сапожки, удивительные. Первой пришла в исступление Татьяна, за ней Анна, а к ним присоединились остальные. И сразу все пошло наперекосяк. Женщины не на шутку взбунтовались. Нашли из-за чего, глупые, ведь все суета. Лучше бы ходили босиком, все поголовно, на мужчин эта картина производит самое благоприятное впечатление. И в театр ходить не надо. Владимир помимо воли окунулся в воспоминания. В раздумьях его душа оттаяла, в ней не было злости и обиды, незаметно ушла боль. Владимир больше не хотел мстить девушке. В эту минуту Морозов как никогда любил Анну, любил неизбывно и глубоко. Чувство пронзило его острой иглой в самое неподходящее время в пресловутом «аквариуме», пустом и холодном. Он простил ей мелкие прегрешения. Если взглянуть на событие с другой стороны – ничего грешного в желании Анны не заключалось, она хотела быть красивой и желанной. Это не суета, не грех, не алчность. Это стремление к красоте. Все женщины мира в любые времена страстно желают быть красивыми, неповторимыми, уникальными. Владимир лег на бок и снова погрузился в приятные воспоминания.

Анна любит спать на спине. Во сне она летит, будто птица. Ноги изящно согнуты, руки свободно раскинуты по сторонам, лицо обращено кверху, в небо. Дыхание легкое, неслышное, неощутимое. Во сне Анна чувствует Владимира, во время полета всегда зовет за собой, она никогда не покидает любимого, рукой цепляет его за шею, прижимает к себе, тихонько целуя, куда придется. Владимир шмыгнул носом. Насморк, воспоминания, любовь – все смешалось, проникло в глубину души и вызвало судорожный вздох. «Родная моя, мне ничего не жаль. Я готов жизнь отдать за тебя, готов купить те самые сапоги. Да что там сапоги… Любимая, хочешь я подарю тебе Луну?..» – шептал Владимир.

Он почему-то не мучился нравственными угрызениями за содеянное преступление, его совесть оставалась чистой и светлой. Завтра деньги будут лежать в ячейке, и никто не узнает о свершившемся поступке, и уже сегодня все вернется на свои места. А репутация Морозова останется незапятнанной. Ночь смешала воедино сегодня и завтра, перепутала любовь с алчностью. Рассвет расставит точки по пунктам, вернет потерявшие ясные очертания зыбкие понятия и предметы на круги своя. Деньги в ячейку, Владимира к Анне, Анну к Владимиру. Надежду к Александру, сапоги к Надежде. У Ворониных рано или поздно жизнь образуется, кредит когда-нибудь будет выплачен. Все кончается на этом свете. И тогда всей компанией можно будет отпраздновать какой-нибудь новый Новый год, хоть китайский, хоть тайский, без разницы, главное, весело, шумно. Владимир вновь задремал. А у него не было другого выхода, обстоятельства вынуждали его впасть в длительную дрему. Он ждал оперуполномоченного. А тот находился на заявке и должен был появиться в отделении только через три часа.


А в «Медиа-банке» праздник шел своим чередом. Жизнь продолжалась. Воронин сидел за барьером и сжимал кулаки, управляющий дирижировал окружающим миром, представшим перед ним в виде хмельных и шалых сотрудников, а начальник безопасности тихо и люто ненавидел абсолютно все праздники, существующие на этом свете. Анатолий Алексеевич безумно хотел спать, он устал от кутерьмы, сутолоки и вечного движения. Но ему нельзя было покидать место происшествия, все ждали поимки опасного преступника. Почему-то Морозова сразу же записали в разряд преступников, будто открестились от него, и никому в голову не пришло, что в ячейку мог залезть и кто-то другой, любой из числа гулявших и веселившихся. Даже управляющий брезгливо подергивал ноздрями при любом упоминании о бывшем честном служащем. Но размеренное течение спонтанного праздника было прервано самым наглым образом. Неожиданно внутрь помещения прорвались какие-то непонятные люди, они без устали мотали головами, размахивали руками, топали ногами, а в воздухе мгновенно повеяло опасностью. Вдруг от странной компании отделилась небольшая ее часть, эта часть подскочила к управляющему и влепила ему звонкую пощечину. Надо признаться, в этот момент Леонид Львович находился в весьма скабрезной позиции, он стоял в отдалении, а к нему на грудь припала некая особа, числившаяся в банке пиар-менеджером. Со стороны женщина выглядела явной дурой, но мужчины обожают недалеких женщин. И это тоже было видно со стороны. Леонид Львович просто таял от удовольствия. Особа на его груди с явным признаком «недавно за сорок» давно подыскивала возможность остаться с управляющим наедине. Ей было что сказать стареющему мужчине с небольшой плешью на затылке.

– Леня, ты подлец! – пронзительно зазвенело вслед за пощечиной.

– Да-а, подлец я, – вздохнул управляющий, – ох, какой я подлец.

И Леонид Львович радостно отцепил от себя прилипчивого пиар-менеджера.

– Дианочка, ты не плачь, не расстраивайся, моя милая, – ласково увещевал Леонид Львович разъяренную женщину.

Странная компания придвинулась ближе. Уже можно было рассмотреть всех отпрысков управляющего, как взрослых, так и малых, как средних, так и посредственных.

– Как ты мог, Леня? – трагическим тоном провозгласила Дианочка, потирая правую руку, она явно готовилась ко второму заходу.

– Дианочка, а у меня неприятности, ты же видишь, девочка моя, – сказал Леонид Львович плачущим голосом и оглянулся. За его спиной пряталась особа от пиар-менеджмента. Та самая, которой уже исполнилось «недавно за сорок», но ей тоже было страшно.

– Вижу-вижу, Ленечка, мальчик ты мой золотой, – грубым фальцетом провозгласила супруга управляющего.

Дианочка широко размахнулась, прокрутилась вокруг своей оси и врезала мужу по полной программе. Дубль получился удачным, даже свист послышался, такой силы получился удар. Управляющий едва устоял на ногах, но все-таки устоял, лишь пошатнулся. Многолетняя привычка сказывалась.

– Диана Витальевна, Диана Витальевна, – пробормотал Анатолий Алексеевич, спеша на выручку боссу, – у нас чрезвычайное происшествие, у нашего клиента деньги пропали из ячейки.

– Что-о-о, деньги-и, из ячейки? – взревела Диана Витальевна. – А ты куда смотрел, Толя?

Анатолий Алексеевич приготовился к отражению нападения. Он медленно отошел на безопасное расстояние и пригнулся за ненадежной толпой жадных отпрысков. Но Диана Витальевна коршуном налетела на него, грубо схватив за лацкан пиджака.

– Куда же ты смотрел, опричная твоя морда? Что ты молчишь, я ведь тебя спрашиваю? – завопила Диана Витальевна, не обращая никакого внимания на присутствующих зрителей.

Будто она развлекалась на подиуме одна, без публики, без свидетелей. Потревоженный лацкан пиджака весело затрещал. Сотрудники наслаждались небывалым зрелищем. Ни в каком продвинутом театре такого не покажут. Даже английскому культовому кино не по плечу новогодние страсти из «Медиа-банка». И никто из сотрудников толком не знал, что начальник безопасности банка является близким родственником Дианы Витальевны, она лично назначила его на серьезную должность, препоручив его дальней зоркости деньги клиентов и супружескую верность мужа. В совместном имуществе Диана Витальевна владела семидесятью процентами акций. Остальные тридцать жесткой рукой полновластная хозяйка равномерно распределила между ненасытными отпрысками и покорным мужем. Ничего этого сотрудники не знали, как не ведали они о внутренних распрях между родными людьми. Отпрыски, составляющие двоих сыновей и столько же дочерей, равнодушными и злыми глазами наблюдали за происходящими событиями. Им явно было мало тридцати процентов на всех, включая беспомощного отца.

– Дианочка, прекрати сейчас же балаган, здесь же люди, – прошептал Леонид Львович, изнывая от собственной беспомощности.

Дирижерская палочка выпала из его слабых рук. В присутствии добродетельной супруги управляющий становился слабым и безвольным существом. Окружающим миром управляла Диана Витальевна, она держала его в жесткой упряжке с малолетства.

– Какие люди? Да где тут люди? – крикнула банкирша и оглянулась.

Она неожиданно натолкнулась на колючие взгляды сотрудников и внезапно сникла. Обмякла. Притихла. Взгляды пронзали и жалили. И Диана Витальевна покорилась обстоятельствам. Она поняла, что вмешалась в какой-то сложный процесс, а какой, надо было еще разобраться. Только что здесь танцевали, пили шампанское, вдруг ворвалась какая-то фурия, надавала пьяненькому управляющему звонких пощечин, разоралась, развоевалась, нарушив общее веселье.

– А-а, так вы Новый год отмечаете? – ласково пропела Диана Витальевна, вмиг сменив пластинку.

Супруга Леонида Львовича даже внешне изменилась. Сотрудники удивились, разглядывая мгновенные превращения. Лицо женщины вытянулось, одутловатость исчезла, появились смешинки в углах рта. Диана Витальевна расцветала на глазах, жена банкира оказалась красивейшей женщиной. Все смотрели на дивную красавицу-банкиршу. И Леонид Львович залюбовался супругой. Управляющий давно не видел свою Дианочку такой бесподобной, какой она предстала перед сотрудниками банка и перед собственным мужем в новогоднюю ночь.

– А что ж вы меня не пригласили на праздник? Неужели мой номер телефона забыли? Могли бы у Леонида Львовича попросить или у Анатолия Алексеевича, – соловьем разливалась Диана Витальевна, распахивая соболью шубу.

А под шубой пылало красное платье, ярким факелом горело, напоминая всем, что, несмотря ни на что, уже наступил год Красной Свиньи согласно установкам китайского календаря. И этот год уже делает первые шаги, шествует по планете, идет по морям и океанам, по пескам и пустыням, по тундре и иной тверди, невзирая на присутствие снега и совсем не обращая внимания на его отсутствие. И, скинув дорогую одежду на руки злым отпрыскам, Диана Витальевна потребовала доклада от начальника безопасности, а выслушав его самым внимательным образом и сделав должные выводы, красивая женщина присоединилась к общему веселью. Она всеми силами спасала свои семьдесят процентов акций и обреченное на провал дело мужа.