В компании происходили изменения, потребность в которых Василий Николаевич обосновывал необходимостью поддерживать нашу конкурентоспособность, привлекать внимание потенциальных клиентов и прочей маркетинговой банальщиной. На мой взгляд, поработав у нас какое-то время, он просто стал зарываться. Наша компания всегда развивалась успешно, сначала скупая всех более мелких операторов по близлежащим областям, потом выйдя на федеральный рынок. Клиентов привлекало хорошее качество связи и удобные тарифные планы, которые она предлагала, а когда начался бум на мобильную связь, народ и вовсе повалил валом просто на известный, давно примелькавшийся бренд. Если возникали какие-то инциденты, то они, как правило, решались в пользу компании, потому что потерпевшей стороне доказать что-либо было очень сложно ввиду еще не адаптированного к новой сфере законодательства и отсутствия прецедентов, на которые можно было бы сослаться. И видимо, Василий Николаевич решил, что теперь так будет всегда.

Первый раз эта мысль пришла мне в голову после того случая с Олей и Виктором, когда Василий Николаевич отказался возмещать сумму ущерба, нанесенного им по нашей же вине. Потом на нас подали иск за изменение действующих тарифов, не предусмотренное договорами, заключенными с абонентами. После этого было дело, связанное с рассылкой эсэмэс-спама, для отказа от которой абонентам предлагалось отправить платное смс-сообщение, позже сюда же прибавились жалобы на голосовой спам и иск от еврейской религиозной общины, которая обвиняла нас в рассылке эсэмэсок на «кошерные» номера, в которых, по условиям договора, такая функция должна быть отключена.

Все эти люди, дела, жалобы стали сыпаться на нас как из прорвы, причем их поток все увеличивался, а Василий Николаевич не только ничего не хотел предпринимать, чтобы остановить его, самодовольно повторяя, что у людей это в крови – жаловаться на что-то, – но еще больше усугублял положение своими высказываниями, заявлениями и свежими нововведениями. Я стала стараться не допускать его до клиентов, как это бывало раньше, когда дело касалось каких-то важных персон и мне была нужна поддержка вышестоящего руководства, – теперь он только портил все своей недопустимой резкостью и немыслимой самоуверенностью, которая в нем, видимо, происходила от веры, что этим людям больше некуда пойти, кроме нашей компании.

Сначала я еще хоть как-то сопротивлялась сложившейся ситуации, бодрилась, как могла поддерживала своих подчиненных, нервы которых сдавали все чаще и чаще под давлением создавшейся обстановки, но когда мы расстались со Стасом, весь мой оптимизм тоже быстро сошел на нет. Все чаще я стала ловить себя на мысли, что не хочу идти на работу, и каждый раз, когда я все-таки снова и снова приходила на свое рабочее место, спрашивала себя: зачем? Чтобы бороться за что-то, во что я даже не верю? Чтобы преодолевать искусственно созданные препятствия вместо того, чтобы развиваться и идти вперед? Чтобы тратить свою жизнь на этот вечный стресс, напряжение и быть поглощенной чудовищной горой дел, которую наш отдел при существующем количестве сотрудников просто не в состоянии переварить? Да и вообще зачем все это нужно?!

Последней каплей стал разразившийся скандал, в который оказались вовлечены многие влиятельные лица, и речь пошла не о каких-то сотнях и тысячах, а о миллионах, которые нам предстояло им выплатить в случае, если мы проиграем дело. Поднялась такая буча, телефоны разрывались от звонков журналистов, меня саму за пару дней просили дать интервью раз двадцать – больше, чем за всю прошлую жизнь, кое-кто особо ретивый даже пытался подкараулить у выхода из офиса, так что несколько раз пришлось чуть ли не спасаться бегством. Но страшнее всего мне стало, когда кто-то начал звонить мне домой и угрожать, что если мы выиграем это дело, у меня будут большие неприятности.

Когда я рассказала об этом Василию Николаевичу, он только посмеялся. В тот же день я написала заявление об уходе.

Конечно, у меня после этого была депрессия. Стас, работа, кредит, за который все-таки нужно было чем-то платить. Но о том, чтобы идти в какую-то другую компанию, и речи не могло быть: для меня это было все равно что, прожив всю жизнь с одним мужчиной, сразу после расставания с ним отдаться кому-то другому. Ведь я проработала там восемь лет, моя карьера, вся жизнь была связана с этим местом, так что, конечно, когда его не стало, я не ощущала в себе никакой готовности заменять его чем-то другим.

Быть домработницей – это, конечно, тоже не предел мечтаний, просто так получилось. Не чувствую в себе стремления посвятить этому всю свою жизнь, есть смутное ощущение, что этот период когда-нибудь закончится, хотя как знать… Теперь я стараюсь избегать встреч со знакомыми и бывшими одноклассниками: им трудно объяснить, что со мной происходит, потому что я и сама точно не знаю. Зато на душе стало легко и спокойно. Особенно сейчас, когда от Леонида ушла Тиша, и я осталась совсем одна в большой светлой квартире на шестнадцатом этаже.

Сайт знакомств светился передо мной анкетами случайно выбранных парней и девушек. Один из молодых людей показался мне симпатичным, и после секундного замешательства я кликнула на ссылку его анкеты. 31 год, 182 см, 89 кг, профессия – руководитель, хорошо зарабатывает, обеспечен, женат, но живет отдельно от жены и ребенка, ищет подругу для приятного времяпровождения, «а там – как знать…». Член 16—20 см. Да уж, для «приятного времяпровождения» очень важный параметр, ничего не скажешь.

Я кликнула на одну из фотографий, где хозяин анкеты стоял, судя по всему, на фоне своего авто. «Функция просмотра фотографий доступна только зарегистрированным пользователям». Черт, а как хорошо все начиналось. Я уже думала, что сейчас тихонько посмотрю на всех этих чудаков и смоюсь никем не замеченной. Ан нет.

В углу экрана светилась простая черно-белая кнопка: «Регистрация».

В конце концов, я же могу называться как угодно или, наоборот, вообще ничего о себе не писать. Или остановиться прямо сейчас и больше не заниматься подобной ерундой, а лучше пойти перечитать статью 625 Гражданского кодекса «Особенности отдельных видов аренды и аренды отдельных видов имущества» или, на худой конец, взяться наконец за «Мертвых душ», которых так и не дочитала в школе.

Уговаривая себя подобным образом, я все-таки зарегистрировалась на сайте под своим собственным именем, изменив только дату и год рождения и сделавшись таким образом на три года моложе – кажется, я это сделала из соображений конспирации, – и даже поставила свои собственные фотографии. Одна, где я в Таиланде, загоревшая и довольная, в темных очках, стою, прислонившись к какому-то экзотическому дереву, а другая была сделана у нас в городе, на набережной. Стас снял меня сбоку и немного сзади, так что лицо видно плохо, а вот изгиб фигуры и развевающиеся на ветру волосы получились замечательно.

Анкету молодого парня, которую я открыла первой, я так и не нашла, но это оказалось неактуально: их было видимо-невидимо и без него.

38 лет, 169 см, 59 кг, зарплата средняя, работа – та, которая нравится, разведен, ищет подругу для совместных поездок на природу и культурных мероприятий. Размер члена, правда, не указал. Нечем, что ли, похвастаться? На плохой отсканированной фотографии худенький сморщенный человечек с большими усами и в очках с толстой оправой.

29 лет, 175 см, 65 кг, не женат, детей нет, увлекается тяжелой атлетикой, баскетболом и боксом, любит активный отдых, автомобили и тяжелый рок, ищет яркую, веселую, раскрепощенную для совместного досуга и не только. Парень симпатичный, но что-то не похоже, что его интересует в жизни кто-нибудь, кроме него самого.

45 лет, 185 см, 92 кг, женат, двое детей, обеспечен, хорошо зарабатывает, может стать спонсором, обещает незабываемые впечатления для утонченных натур с привлекательной внешностью, возможны поездки за рубеж. Приятный мужчина. Из всех, на кого я посмотрела, он понравился мне больше всех, но эта его откровенность, граничащая с хорошо замаскированной под искренность вызывающей наглостью…

Ага, а вот и тот самый, первый, с фотографией на фоне машины. Значит, обеспеченные люди у нас теперь ездят на двенадцатилетних «тойотах» и имеют рабочие места в одном кабинете вместе с пятью себе подобными. Все понятно, до свидания.

При очередном обновлении страницы появилась надпись: «2 новых сообщения».

Внутри неожиданно приятно екнуло. Совсем не ожидала, что кто-то мне напишет.

«Привет, как дела?» – открыла я первое сообщение. И второе: «Пообщаемся?»

Одно прислал некий Вован, мой ровесник, как было указано в анкете, где я не усмотрела ничего особо выдающегося или отталкивающего. Второе пришло от Вячеслава, парня постарше: лысоватого, рыхловатого, с каким-то унылым выражением лица, но хотя бы неженатого.

«Привет, – ответила я первому, – дела нормально. Как у тебя?»

И второму: «Пообщаемся».

Через пару минут пришел ответ от Вована: «Да вот скучаю. Может, встретимся?»

До свидания.

Еще через пару минут написал Вячеслав: «Как дела?»

Отлично, просто здорово. Чувствую, это будет плодотворное общение.

Я глянула на часы – пора ложиться спать. Захлопнула крышку ноутбука и пошла умываться.


Сегодня разбирала диски Леонида. Их так много: в конвертах, в плоских пластиковых коробочках, просто сложенные стопками, часть из них подписана, другие не имеют вообще никаких опознавательных знаков. Я давно уже за ними наблюдала, они занимают две высокие вертикальные подставки из дерева и две горизонтальные полки подставки, на которой стоит домашний кинотеатр. Иногда когда я приходила, они оказывались сваленными в кучу прямо на пол, видимо, после того, как Леонид пытался что-то найти среди них, поэтому мне не раз уже приходила в голову мысль, что их нужно как-то упорядочить, сложить по алфавиту или еще как-нибудь.

Как раз сегодня наступил такой день – дел не оказалось никаких, кроме как приготовить ближе к вечеру ужин. Все остальное время решительно нечем заняться: в доме ни пылинки, ни одной мятой или несвежей вещи, включая кухонные полотенца, тряпки для протирания пыли, даже шнурки от ботинок.

Что ж, посмотрим, что у нас тут есть.

Судя по отсутствию телевизора, который так и стоит в гостевой комнате на полу, домашний кинотеатр используется хозяином исключительно как музыкальный центр да и то и не слишком часто, и диски он слушает главным образом в машине. Depesh Mode, Moby, Delerium, Jazzamor, Scorpions, Enigma, французский шансон, куча этнической музыки, сборники легкого клубного рейва и медленных романтических баллад. Почти нет альбомов русских исполнителей, разве что совсем старые, видимо, оставшиеся на память о молодости. Если судить по ним, у нас с Леонидом не такая большая разница в возрасте, хотя это не такая уж новость: валидола и флаконов с инсулином я в аптечке тоже не видела.

Многие диски лежат не в своих коробках, еще больше вообще без всяких футляров, так что полдня ушло только на то, чтобы разложить их по местам.

Кое-что я попутно слушала, например, Delerium, о котором раньше никогда не слышала. Особенно понравились альбомы The Karma, The Poem и The Chimera, несколько композиций ставила на реверс и прокрутила их раз по сто – не меньше. Легкая, мелодичная музыка; интересно, Леонид сам их слушает или использует для соблазнения приходящих в его дом женщин? Хотя я не заметила, что у него часто бывают женщины. Еще ни разу после ухода Тиши мусорное ведро не посетила прокладка или тампон, или салфетка с отпечатком помады, и уж тем более на зеркале в ванной не было места другим зубным щеткам, кроме той, что принадлежала Леониду.

Когда дошло дело до самописных дисков, которые зачастую даже не были никак обозначены, оказалось, что на них много в том числе классической музыки: Бах, Бетховен, Гендель, Шопен, Вивальди, Рахманинов, Лист, Стравинский – в общем, та еще солянка. Кажется, он недавно увлекается классической музыкой и, похоже, пока сам не знает, что ему нравится, если, конечно, не относится к тем чудакам-любителям, которые с одинаковым удовольствием слушают все подряд.

С этими дисками пришлось возиться дольше всего, потому что приходилось просматривать меню каждого, чтобы подписать их, разложить по конвертам и долго ломать голову, как их систематизировать, потому что они решительно не поддавались никакой классификации: ни по алфавиту, ни по жанрам, ни по эпохам, к которым принадлежали композиторы. В итоге пришлось сложить их отдельной стопкой и закончить на этом.

Задержалась сегодня, даже пару раз казалось, что в дверном замке поворачивается ключ, и, кажется, пугалась этого. Но обошлось.

Так торопилась поскорее уйти, что чуть не забыла забрать с кухонного стола конверт с расчетом. Кстати, денег в нем оказалось столько же, сколько в прошлый раз, когда я думала, что мне добавили за наклейку обоев. Похоже, мне повысили зарплату.

Я радость, чистая, светлая, любовь, и деньги приходят ко мне легко.