– Спасибо, – отозвалась я еще более безнадежно. – Конечно, приготовлю.

– Что? – не расслышал он.

– Приготовлю!

– Чудненько!

Хлопнула дверь.

Что это за новое слово у него? «Чудненько»! Друзья-геи научили?

К моему большому удивлению, наводя порядок в спальне, я нашла женские кружевные стринги под кроватью, длинный белый волос на подушке и карандаш для век в ванной. Выходит, Анатолий все-таки не гей, и у него есть девушка? Хотя по нынешним временам всем этим вполне может пользоваться и мужчина. В мусорном ведре я заметила использованную гигиеническую прокладку на каждый день. Нет, наверное, все-таки подружка. Или мужчины сейчас пользуются и ими тоже?

Что бы такое приготовить сегодня, чтобы побыстрее? Черт бы побрал Анатолия! Не пойду сегодня в магазин, буду готовить из того, что есть, пусть даже это окажется рагу из капусты, лука и помидоров. Мне ведь еще надо успеть домой, чтобы переодеться перед встречей с Артемом, так что придется Толе потерпеть.

Зазвонил мой мобильный.

– Даша, – раздался в трубке голос Анатолия, – я договорился с Лёней, он не против, чтобы в понедельник вы поработали у меня.

– Ну что ж… – сказала я.

– Так что жду вас после выходных!

Просто замечательная новость!

Я чуть не швырнула мобильник в стену.

Я радость, чистая, светлая…

Я села на черный диван, чувствуя, как злость и раздражение кипят во мне.

И почему только я соглашаюсь? Никто ведь меня не принуждает работать здесь. Хочу сделать приятное Леониду? Но может, ему вообще все равно, согласилась бы я помочь его другу или нет? Так же, как безразлично, кто убирает его квартиру. Не будет меня, найдет кого-нибудь еще или вообще обойдется без услуг домработницы, ведь как-то же он жил до знакомства с Тишей.

Ладно, сейчас бесполезно нервничать из-за этого, сегодня я все еще работаю здесь. Я встала и отправилась на кухню.

Я радость, я радость, я радость…


Артем забрал меня на остановке недалеко от дома Леонида. Его машину я узнала только по номеру и цвету; честно говоря, не думала, что 1997 год был так давно или просто ожидала большего от начальника IT-службы крупной авиакомпании. Я сидела в салоне и слушала, как у нее что-то стучит внизу, гремит сзади, скрипит слева и, кажется, на следующей кочке что-то отвалится справа.

Артема я запомнила совсем другим. Представляла его себе более взрослым, более серьезным, более зрелым, даже более высоким. Кажется, всего в нем оказалось меньше, чем я ожидала. У него оказались какие-то совсем мальчишеские ужимки, смешки, кажется, он волновался не меньше меня, а то и больше, и упорно не позволял заглянуть ему в глаза.

Когда я думала о нашей встрече, была уверена, что не устою перед ним, перед его губами, под его сероглазым взглядом, думала, что рядом с его крепкой спортивной фигурой в голову будут лезть всякие глупости и мысли будут только об одном. Я устояла. Сидела напротив него в кофейне и уже не хотела, чтобы он целовал меня или касался – к счастью, он и не пытался.

Это были два разных человека – тот, с которым я общалась в сети, и тот, который сейчас сидел передо мной. Где он, где мой Артем, мой мальчик, в которого я была влюблена все это время? Артем, который целовал меня на прощание у моего подъезда, милый, красивый, смотревший на меня с фотографий, писавший мне, заставлявший меня смеяться, – я уже так соскучилась по нему, Боже, до слез соскучилась!..

Заметно, что Артем чувствует себя довольно скованно. Боится не понравиться мне? Или его тоже тяготит эта встреча, и я оказалась такой же непохожей на ту, которую он запомнил? Никакого флирта, никаких шуток, рассказывает мне про работу, про детство, юность, родителей, у него слегка дрожат руки, когда он подносит ко рту маленькую чашечку с кофе. Я заказала кофе с корицей, так вкусно пахнет. Как же я все-таки люблю выдумывать то, чего нет на самом деле.

Артем высадил меня у моего подъезда, но на этот раз мы не целовались, даже руки друг другу не пожали.

Я вернулась в свой пустой дом. Так грустно, и нет ни одного повода испытывать радость, ничего не хочется, только сесть и бесконечно переживать свое разочарование. Я снова открыла фотографии Артема… Боже, ну вот же он, такой милый, родной, любимый… Вот он есть, но его нет.

Ночью мне показалось, что у меня поднялась температура. Сначала меня бросило в жар, потом знобило, я просыпалась раз сто между обрывками ярких сумбурных снов. Всю субботу я грустила, в воскресенье наконец заставила себя заняться домашними делами. А в понедельник снова на работу. Вот и все.


В понедельник я приезжала к Анатолию, потому что он попросил, во вторник и пятницу – по расписанию, причем в пятницу он вернулся домой раньше, чем я успела покинуть его квартиру, и перед моим уходом вдруг сказал мне:

– Даша, работайте у меня.

Я с недоумением на него посмотрела.

Он в тот день был какой-то непривычно растрепанный, расслабленный, узел галстука съехал набок, рубашка выбилась из брюк, даже волосы были слегка взлохмачены. И выражение лица у него было усталое и какое-то немного расстроенное, что ли, как будто ему кто-то в чем-то отказал. Хотелось его пожалеть и сделать для него что-нибудь приятное.

– Но ведь я и так у вас работаю, – нерешительно сказала я.

– Да нет, переходите ко мне работать на полную рабочую неделю, как это было у вас с Лёней.

– А он согласится?

– Да, конечно, согласится.

Анатолий прошел в зал и упал в кресло, небрежно разбросав руки по подлокотникам. Я прошла за ним и остановилась на пороге.

– Почему ему не согласиться? Он без труда найдет себе другого работника – он же такой непривередливый. Это я вечно придираюсь к мелочам, поэтому мало у кого получается полностью соответствовать моим требованиям, а вот у вас получилось. Тоже, конечно, не со стопроцентной точностью, но я думаю, если вы поработаете у меня еще немного, то исправите и те мелкие недочеты, которые есть. Я говорил вам, что не люблю укроп? А во вторник вы положили его в салат. Но это ерунда, – махнул он рукой и даже улыбнулся. – В конце концов, укроп даже полезен. Ну так что скажете?

Я не знала, что сказать. Целую неделю в этой квартире с черными полами и неоткрывающимися окнами?

– Я буду больше вам платить, – сказал Анатолий, заметив мои колебания. – Сколько вам платил Лёня? Я заплачу больше на десять процентов. К тому же вы говорили, что вам удобнее ко мне ездить. Так что же? Решайтесь!

Было проще сказать «да», чем объяснить свой отказ. Опять же прибавка к зарплате, и действительно будет меньше времени уходить на дорогу.

– Надо все-таки обсудить это сначала с Леонидом, – сказала я наконец.

– Давайте позвоним ему прямо сейчас и все решим, если вас так волнует этот вопрос, – предложил Анатолий и полез в карман за телефоном.

Понажимав на кнопки, он на несколько секунд сосредоточился, прислушиваясь к звукам, идущим из динамика. Я переминалась с ноги на ногу: устала за день. Очень хотелось сесть, но я не решалась сделать это в присутствии Анатолия.

– Не берет трубку, – сказал он через минуту. – Но не волнуйтесь, думаю, это не составит проблемы. Я обязательно дозвонюсь до него и обо всем договорюсь. Значит, в понедельник приезжаете ко мне?

Черт!

Да, сегодня я приехала к нему.

Снова начала болеть нога. Причем на этот раз она не просто ныла от усталости, а снова в икре тянуло так, как всегда бывало перед тем, как ей разболеться всерьез. Я ходила по квартире прихрамывая и думала, что мне сейчас совсем нельзя болеть. Анатолий вряд ли будет рад, если я пропаду на неделю или даже две, но как это изменить, я не имела никакого понятия. Да и, честно говоря, не было ни сил, ни желания что-либо менять.

Домой вернулась рано. Переоделась, поела и только села за ноутбук, как зазвонил телефон. Ужасно не хотелось снова вставать и идти в прихожую за сумкой, в которой лежала трубка, но звонил кто-то настойчивый, так что в конце концов я все-таки поднялась и похромала за мобильным. Не успела взяться за сумку, как звонок смолк. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Даже не буду смотреть, кто звонил, никого не хочу слышать. Я уже собралась возвращаться в комнату, как трубка снова зазвонила.

Торопливо шагая в свою комнату, чтобы поскорее сесть, я раздраженно запустила руку в нутро сумки и извлекла наконец аппарат.

– Да, – сказала я в трубку намного более благожелательно, чем могла бы ждать от себя в такой момент.

– Даша? – раздался незнакомый голос.

Я быстро глянула на дисплей телефона, чтобы посмотреть, кто звонит, и наверное, рухнула бы на месте, если бы к тому времени уже не успела сесть на диван. Звонил Леонид.

– Даша? – снова спросил он.

– Да-да, – торопливо отозвалась я. – Даша. Она самая. Я вас слушаю.

– Даша, это Леонид Крынко…

– Да-да, я узнала, – перебила я его.

– Вы не пришли сегодня, – сказал он. – У вас что-нибудь случилось?

– А вам разве Анатолий не звонил? – спросила я.

Черт, что за дурацкая ситуация! И что я теперь ему скажу? Что Анатолий пообещал мне десять процентов прибавки, и я сразу согласилась, даже не предупредив Леонида? И почему только я послушала Анатолия и решила, что Леониду все равно? Вот же он, даже позвонил мне – с ума сойти!

– Нет, не звонил, – отозвался Леонид. – Ему опять срочно понадобилась внеплановая уборка после очередной вечеринки?

Кажется, в его голосе прозвучало недовольство.

– Вообще-то нет, – сказала я.

Как же я виновата, как виновата. Я же ни на что не променяла бы квартиру на шестнадцатом этаже, как же так случилось, что это все-таки произошло?

– Вообще-то Анатолий предложил мне перейти работать к нему.

– Вот черт-то! Всегда так с ним: согласишься оказать услугу, так он заглотнет тебя всего целиком! И что вы? Приняли его предложение? Хотя какая разница. Даша, я соскучился по вашему сливочному супу, у меня скопилась гора посуды в раковине и не осталось чистых рубашек – возвращайтесь, пожалуйста.

– Анатолий сказал, что вам все равно, кто работает у вас дома, и что вы без труда найдете мне замену, – зачем-то сказала я.

– Нет! – воскликнул Леонид. – Нет! Возможно, это моя ошибка, что никогда не говорил вам об этом, но мне очень нравится, как вы все делаете. У меня дома никогда не было так чисто, и никто еще не готовил для меня так вкусно; вы, наверное, просто идеальная жена.

– Я не замужем.

– Это не важно. Возвращайтесь, пожалуйста, – повторил он. – Вы вернетесь?

– Да, – ответила я.

Внутри вдруг стало тепло и уютно.

– И больше не надо ездить к Анатолию. Это я ему позвоню и все объясню, вы нужны мне на полную рабочую неделю. Вы же не будете скучать по нему?

– Не буду, – улыбнулась я.

– Отлично. Тогда до завтра. Ну то есть мы скорее всего, как всегда, не увидимся, – поправился он. – Надо все-таки будет как-нибудь встретиться. Вы так давно уже у меня работаете, а я так и не знаю, как вы выглядите.

– Да, я тоже была бы не против взглянуть на вас.

– Хорошо, я постараюсь как-нибудь приехать пораньше. Или вы задержитесь. В общем, разберемся.

– Конечно, – согласилась я.

– Ну все, тогда не буду больше вас задерживать. Спокойной ночи.

– И вам.

Он положил трубку.

Я отложила телефон, протянула руку и взяла с тумбочки крем, которым мазала ногу, когда она болела, – смесь массажного крема с эфирным маслом лаванды и чайного дерева. Постаралась расслабиться, пока водила вверх и вниз по голени.

Я радость, чистая, светлая, я свет, я любовь. Передо мной солнце, висящее напротив шестнадцатого этажа, его лучи теплые, мягкие, мне спокойно и легко. Все хорошо. Все хорошо.

Какое-то время я посидела с закрытыми глазами и выпрямленной спиной. Сесть по-турецки не получилось, поэтому выздоравливающую ногу вытянула вперед. Наконец почувствовала, как расслабились мышцы спины и плеч, руки, ноги, как расправились мышцы лица. Захотелось дотянуться макушкой до неба и улыбнуться. Все хорошо.

Я встряхнулась, придвинула к себе ноутбук, зашла в аську.

«Ну вот, я уже думал, ты не пережила встречи со мной)))».

«Конечно, не пережила – была сражена наповал)))».

«Шутишь? Ты едва на меня смотрела!)))»

«Это ты едва на меня смотрел. Страшно стало?)))»

«Еще как! Боялся превратиться в каменную статую)))».

«Все так плохо?)))»

«Опять нарываешься на комплименты? ТЫ ПРОСТО ВЕЛИКОЛЕПНА)))».

«То есть ты с каждой великолепной девушкой ведешь себя как со школьной учительницей?)))»

«Ты про приставания? Ты не давала мне повода)))».

«А тебе обязательно нужен повод?)))»

«Понимаешь, с каждой девушкой ведешь себя по-разному. Если бы на твоем месте была одна из моих ровесниц, то да, я бы не стал смотреть, что она скромничает или делает вид, что она не такая. Но ты другая. С тобой так нельзя)))».

«А как со мной можно?)))»