— Здравствуй, Алина, — почему от его тягучего голоса по коже вмиг пробежала волна мурашек?!

— Здравствуйте… — прошептала я тогда пересохшими губами.

Нахмурился, сводя брови.

— И когда же научишься обращаться ко мне на «ты»? — выдохнул он недовольно.

— А когда вы оставите меня в покое?.. — выдохнула я в ответ.

Он легко улыбнулся, заглянул мне в глаза и, приподнимая руку, коснувшись кончиками пальцев моей щеки, медленно провел ими вниз до подбородка и проговорил:

— Мой ответ тебе не понравится.

Я отшатнулась от него, словно его прикосновение обожгло мне кожу. Хотела что-то сказать, конечно же, возмутиться, потребовать, чтобы он так не делал… Но стояла и, широко раскрыв глаза, смотрела на него.

— Почему ты пришла так рано?.. — с улыбкой спросил он, пряча руки в карманы брюк — Твой рабочий день начинается в десять, разве не так?

И почему я должна была перед ним отчитываться?!!

— Я что-то пропустила… я должна докладывать вам о каждом своем шаге?!

— Почему же о каждом? — усмехнулся он, пронзая меня острым взглядом — О некоторых твоих шагах я могу узнать и сам…

Разозлившись, я, метая в Абрамова огнестрельные молнии, насупившись и стискивая зубы, резко развернулась и бросилась к двери, чтобы там скрыться от его вездесущего взгляда, который будоражил кровь и вынуждал память работать мне во вред. Мне в спину полетел грудной смех и мягкое «Мы еще встретимся», но я мысленно послала Абрамова ко всем чертям и ничего ему не ответила.

Во второй раз мы встретились на выставке современного искусства, организованной моей подругой.

Уговаривать меня долго Наташке не пришлось, я согласилась почти мгновенно и чуть не выхватила из ее замерших рук спасительный билет. Нужно было отвлечься, отдохнуть, поразмыслить о случившемся, подумать… И я с радостью схватилась за такую возможность.

Кто же знал, что предмет моих фантазий, мой самый злой кошмар явится по мою душу и сюда!?

А я-то, наивная, полагала, что смогу скрыться от него… Действительно, — наивная.

Он подошел совсем незаметно, словно хищник, крадущийся к своей добыче медленными, вымеренными. точными движениями. Я даже не заметила его приближения.

А если бы заметила, если бы увидела… только бы меня и видели на этой выставке!!

Но я, ни о чем не подозревая, стояла около картины известного художника и рассматривала полотно, думая, конечно же, не о том, как оно восхитительно, а о том, о ком думать себе запрещала на протяжении уже нескольких сумасшедших дней.

— Прекрасная работа, — прозвучал совсем близко от меня его голос — Тебе так не кажется?

Мне показалось, что в одно мгновение мир пошатнулся, готовый вот-вот рухнуть.

С огромным трудом я заставила себя дышать ровнее, воздуха вдруг стало очень мало, он сузился до размеров очень маленьких, почти ничтожных, превращая душное и раскаленное воздушное пространство в вакуум. Пронизывая меня насквозь тысячами иголочек, пульс забился в запястья, дурманя и опьяняя.

Узнала этот голос, вздрогнула всем телом, ощутила, как задрожало сердце в груди, побеспокоенное и взволнованное, как огненная волна поднялась внутри, сметая все на своем пути, уступая место лишь непонятному, неконтролируемому, упрямому и неподвластному голосу разума желанию…

Я сильно сжала руки в кулаки, плотно сомкнула губы и, слушая грохот сердца, отдававшийся в ушах звучными ударами гонга, заставила себя обернуться к Абрамову. Медленно, очень медленно. Казалось, что, если я сделаю хотя бы одно лишне движение, земля под моими ногами уплывет в небытие, а я останусь стоять на краю пропасти, готовая пасть вниз.

А предмет моего необъяснимого состояния стоял и как ни в чем не бывало смотрел на картину, делая вид, что внимательно изучает ее.

— Вы думаете? — проговорила я слипшимися от нервозности губами.

Взгляд мгновенно переметнулся на меня, пристальный, изучающий.

— Ты опять?.. — недовольно пробормотал он, намекая на мое обращение к нему.

— Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь живописью, — не обращая внимания на его слова, выдавила я из себя, желая поскорее оказаться в любом другом месте, желательно, где-нибудь на краю вселенной, там, где ОН меня не найдет.

— Ты многого обо мне не знаешь, — с каким-то двойным смыслом проговорил Абрамов и заглянул мне в глаза — Хочешь узнать? — гортанно поинтересовался он, наклоняясь ко мне.

— Нет, — прошептала я одними губами, делая усилие, чтобы отступить назад.

Светлые брови вопросительно, изумленно приподнялись вверх.

— Какая упрямая девочка, — насмешливо поцокал он языком, не отводя от меня взгляда, наклоняясь еще ниже, нависая надо мной, почти касаясь губами моего лица — Придется отучать тебя быть такой упрямой…

Миллионы, миллиарды искр вспыхнули во мне ярким пламенем, разжигая тот неведомый огонь, что разгорался каждый раз, как только я видела Абрамова, находилась в его присутствии, говорила с ним… Или когда он касался меня… Как тогда, как сейчас…

И снова — пламя, пронзившее стрелой желания, и снова костер внутри моего существа, и снова гул в ушах оглушает, и снова перед глазами лишь его лицо… Так близко, так обжигающе, так соблазняющее…

Как мне удалось отстраниться от него, выскользнуть из кольца его объятий, сжимающих меня крепко и горячо, освободиться от притягательного и магнетического взгляда, направленного, казалось, в саму сущность меня, я не поняла и потом.

Осознавала лишь то, что мне необходимо уйти. Сейчас, немедленно… Пока еще не поздно.

Задыхаюсь от горячего, обжигающего легкие спертого воздуха, наполненного ароматами его тела, его желания, его стремления, его порока… Оглушенная биение собственного сердца, барабанившего в груди так сильно, словно убегавшего от невидимого, опасного преследователя… Ослепленная яркой вспышкой собственного желания, пронзившего насквозь мое тело и душу…

Но как бы мне не удалось убежать тогда, я все равно должна была проиграть…

В третий раз, когда нам суждено было встретиться, Абрамов банально приехал к нам домой.

Хотел встретиться со мной, конечно же, но я упрямо отказалась выйти из комнаты. И как меня ни уговаривали родители, как ни дразнила трусихой Камилла, я все равно так и не спустилась вниз.

А он, запершись с отцом в кабинете, очень долго о чем-то с ним разговаривал.

Когда он уезжал, я не сдержалась и все же выскользнула из комнаты. Какая же идиотка!! Покажите мне еще одну такую же!! Не успела я спуститься вниз, как уже в нерешительности застыла на лестнице, встретившись с пронизывающими голубыми глазами человека, которого никогда в своей жизни видеть не хотела, встречи с которым хотела избежать, с насмешливыми и, казалось, все понимающими глазами Игоря Абрамова. Чтобы хотя бы себе не казаться жалкой трусихой, я гордо вскинула подбородок, больше себе, чем ему, доказывая, что не боюсь, и что ему не испугать меня своим присутствием и не заставить поверить его благим намерениям.

— Уже уходите? — пронзила его холодным взглядом — Какая жалость, — саркастически протянула я.

Чего я ожидала от него?.. Чего угодно, но только не того, что я от него услышала.

Этот нахал улыбнулся мне плотоядной улыбкой, пробежался взглядом по фигуре и сказал лишь одно:

— Уже скоро, — мои щеки залились румянцем — Ведь правда, моя дорогая?..

С этими словами, послав мне последний уничтожающий взгляд, он стремительно повернулся спиной и вышел, оставив меня наедине со своими мыслями, гадать, что же он имел ввиду.

За все то время, что прошло с последней нашей «нормальной» встречи прошла почти неделя.

И все это время Абрамов так или иначе добивался новых встреч со мной.

Приезжал к работе или же посылал вместо себя водителя. Приходил домой, встречая чуть ли не у порога. Караулил около станции метро, предлагая подвезти. Находил иные возможности встречи…

Но все его попытки «нормально» поговорить заканчивались моим полным и решительным отказом о чем-либо с ним разговаривать.

О причинах подобного своего поведения я могла признаться лишь себе.

Я боялась его.

Он был… странным, и я его совершенно не понимала. И это меня пугало.

Пугающий, опасный, соблазнительный, таинственный… Пленительный мужчина.

Он притягивал меня, как магнитом, и я не могла объяснить этого странного притяжения.

Игорь Абрамов…

Я боялась тех ощущений, что рождало во мне общение с ним.

Это было неправильно.

Он лишь хотел переспать со мной. Он сам сказал, что ему нужен только секс. Так пусть уяснит раз и навсегда, что я не продаюсь!! Мне, в отличие от него, секс ради секса не нужен. А он не побрезгует никакими принципами и моральными устоями, чтобы получить желаемое. Он привык получать желаемое.

Но я не стану очередным его подарком, победой, галочкой напротив собственных имени и фамилии.

Исполнить прихоть сумасшедшего?! Выйти замуж за незнакомца?! Но я же не сумасшедшая!! Это он — безумец, решил купить живого человека, а я… лишь прихоть. Но ни за что не доставлю ему такого удовольствия, как победа в этой игре.

И строя планы относительно того, как заставить Абрамова отступить, я уже начала серьезно подумывать о том, чтобы найти себе другого «жениха» на время, чтобы показать его моему «жениху», сказать, что вот, мол, я нашла себе парня, отстаньте от меня. Но я совсем не была уверена в том, что он поверит этому фарсу, и в том, что, даже если и поверит, не попробует убрать «конкурента» с дороги. Сам же говорил, что сделает это.

И в тот день, когда Абрамов удивил меня в очередной раз, я отчетливо поняла, что мой гениальный план был обречен на провал.

Игоря Абрамов прислал мне записку.

Сначала не поверила этому. Может быть, подвох?.. Неужели он не приехал сам?! Неужели не прислал Сашу?! Неужели соизволил лишь написать мне записку?!

Открывала я ее дрожащими руками, сжимая пальцы сильно-сильно, почти до боли.

Красивый, почти каллиграфический почерк, а буквы пляшут перед глазами, не желая выстраиваться в стройную линию… Заставляю себя сосредоточиться. И написанное почти вырезает на моем сердце его имя.

«Приглашаю на ужин. Когда захочешь, где захочешь, — выбор полностью за тобой. Согласна?..

И.А.

P.S. Отказы не принимаются, так как, сама понимаешь, ты не сможешь скрываться от меня вечно.

P.P.S. И еще… кто говорил, что ты недостойна даже ромашки?..»

Секунда, две… Минуты перетекают одна в другую с невыносимой медлительностью, с неспешностью, с пугающей неторопливостью… Слышу стук часов, он оглушает меня… Слышу стук сердца, оно дрожит в груди… Перед глазами все те же несколько строк… В памяти все то же волевое жесткое лицо с голубыми глазами… А руки дрожат, плавится моя самоуверенность…

А еще через минуту в комнату входит курьер, за ним еще один, потом еще один… Всего — семеро.

Небольшой рабочий кабинет мгновенно уменьшается в размерах, превращаясь в раковину.

Горячий воздух оседает на языке сладостью и горечью одновременно.

Я оседаю на стул, с изумлением и шоком глядя на молодых людей, столпившихся в дверях.

У каждого в руках по три огромных букета белых тюльпанов.

Глава 13

Я почувствовала себя полной идиоткой уже в тот самый момент, когда помчалась к зеркалу, чтобы в сто первый раз проверить, что выгляжу почти превосходно.

Скривилась своим мыслям.

Превосходно. Если не считать того, что мое платье слишком красное, — возможно, стоило надеть темно-синее?! И не считая того, что каблук у туфлей гораздо выше, чем я могла себе позволить, — хотя, какое там позволить, когда рядом с Абрамовым я выглядела почти Дюймовочкой?! И волосы, вероятно, следовало заколоть обычными невидимками, а не сооружать на голове весь этот ужас!! Хотя, так как на «ужасе» настояла Камилла, с которой спорить себе дороже, и я сдалась, смирилась, пала под натиском ее уверенности и настойчивости, то, можно сказать, прическа была не моих рук делом.

Что, тем не менее, не умаляло того обстоятельства, что я чувствовала себя во всем этом великолепии не в своей тарелке. Даже в «Зодиак» в ту злополучную ночь, когда я впервые столкнулась с Абрамовым, я вырядилась не так откровенно. А сейчас?.. Черт побери!!

Когда мой критический оценивающий взгляд пробежал по отражению в зеркале уже в сто второй раз, я, зло чертыхнувшись, отскочила от зеркала, как ошпаренная. Не видеть бы никогда!!

Какого черта я вообще так наряжалась?! И для кого — для КОГО?!!