Лана Пиратова - Я тебе запрещаю

Откидываюсь на спинку кресла и с улыбкой смотрю на него. Жалкий Артур. Все пытается уколоть меня.

— Я по другому поводу пришел к тебе, — наконец, переходит он к главному. — Как там Анастасия?

Вздергиваю бровь. Я удивлен. Какого хера его интересует Настя? Но молчу.

— Почему она живет у тебя? — продолжает Артур.

— Потому что так захотел ее отец, — говорю жестко. — И тебя это вообще касаться не должно. Какого хуя ты лезешь, Артур?

— Может, ей нужна защита от тебя? А, Рустам? Мне показалось, она тебя боится. Ты совсем запугал ее.

— Это не твое дело. Ее есть кому защищать. А будешь соваться, нос сломаю.

Артур резко встает, смотрит злобно и цедит сквозь зубы:

— Смотри, чтобы тебе чего не сломали. Что? Решил прибрать к рукам акции наследницы? Думаешь, я не понял, что хочешь уложить ее под себя и заполучить контрольный пакет?

Я вскакиваю с кресла и сразу же оказываюсь перед Артуром. Хватаю его за грудки.

— Молчи, сука! — говорю ему прямо в лицо.

Он ударяет по моим рукам и я отпускаю его. Офис — не самое лучшее место для драки двух акционеров.

Артур поправляет пиджак и идет к выходу. И уже у двери оборачивается и произносит с ухмылкой:

— Не думай, что ты самый хитрый, Рустам, не думай так.

Хлопает дверью.

Вот сука! Испортил настроение. Хотя, может, как раз такого настроения мне и не хватало.

Хватаю телефон со стола и иду на выход.

— Меня сегодня больше не будет, — кидаю секретарю.

Я еду в агентство. В то агентство, что регулярно поставляло мне шлюшек. В то агентство, где обманули Настю.

— О, Рустам, — довольно улыбается мне Сергей, главный в агентстве и тот, кто вывел мне тогда Настю. — Внеплановый заказ?

Я молча подхожу к его столу, резко хватаю его за затылок и ударяю о стол. Он неистово кричит.

— Ты что? За что? Рустам?

На столе пятна крови, а у Сергея вся морда красная. Он закидывает голову, пытаясь остановить кровь из носа. Рука его тянется к кнопке под крышкой стола. Хочет вызвать охрану. Ребром ладони ударяю по запястью и он хватается за него.

— Да, что случилось, Рустам? Ты что творишь?

Беру его за волосы и тяну наверх.

— Помнишь Устинову Анастасию?

Он удивленно смотрит и часто моргает.

— Девчонку, которую ты мне передал в последний раз? Помнишь, сука?

— Ну, вроде, как да, — неуверенно произносит он. — А что с ней? Я все верну? Давай другую дам?

— Она же не собиралась трахаться, так?

Сергей медлит с ответом.

— Да, все они не собираются, — произносит, криво улыбаясь.

Заношу над ним руку. Он все понимает без удара.

— Ладно-ладно, Рустам, успокойся. Не собиралась.

— Сколько ты заплатил ее подруге? Сколько?

Он называет сумму.

— Сэкономил, — заключаю я.

Отпускаю его и он падает в кресло. Достаю платок и вытираю руку.

— Значит так, — говорю, не глядя на него. — Чтобы завтра тебя здесь не было. Вместе со всеми твоими сутенерами.

— Ты что, Рустам? Что значит «не было»? У меня бизнес…

— Если завтра в 14.00 здесь будет хоть кто-то, вас всех закроют за организацию занятия проституцией. И поверь, я сильно постараюсь, чтобы ты лично получил по максимуму. А сейчас можешь вызывать своих охранников. Пусть рожу твою оботрут.

Разворачиваюсь и иду к двери. Открыв ее, еще раз поворачиваюсь к Сергею и говорю:

— Завтра. В 14.00.

Настроение сразу улучшается. Теперь осталось найти эту подругу, которая продала Настю. Надо будет придумать, что делать с ней.

А пока еду домой. Хочу увидеть Настю. Это похоже на наваждение. И мне это не нравится. Я слишком много думаю о ней. Так не должно быть.

Ну да, трахаемся мы ахуенно. Но разве это стоит того, чтобы менять свою жизнь? Становиться зависимым? Нет.

Все проходит. Уверен, пройдет и это.

Но пока у меня просто ломка, если я не вижу ее долго. Не касаюсь ее. И не слышу ее голоса.

Настя встречает меня у дверей. Кидается на шею. Целует.

— Я соскучилась, — признается она в том, в чем боюсь признаться я.

Потом замечает кровь на манжете рубашки и хватается на мою руку.

— Рус, что это? Это кровь? — спрашивает взволнованно.

Киваю.

— Что случилось? — не унимается она. — Почему?

— Просто порезался, Насть, успокойся.

— Ты же не…

— А вот некоторые вещи тебе лучше не знать, — тычу пальцем ей в нос.

— Я не ребенок, — складывает руки на груди, надувает губы и отворачивается.

— Конечно, не ребенок, — хватаю ее на руки и она ойкает. — У меня не встает на детей.

— Рус, — просит она.

— И вот еще что, пока не забыл, — говорю я, не отпуская ее. — В субботу пойдем знакомиться с твоей. Как бы это сказать? Бабушкой что ли. Мамой твоего отца. Вот.

— Ой, Рус, я боюсь.

— Чего? — усмехаюсь я. — Я же с тобой буду. Никто тебя там не обидит. Я не дам.

Целую ее в губы и несу наверх.

Сегодня суббота и получается сорок дней со дня смерти моего отца. Отца, которого я так ни разу и не увидела.

Я знаю о нем лишь из редких рассказов Рустама. И эти рассказы были до того, что происходит сейчас между нами.

После того, как он сказал, что мы едем к моей бабушке, я пыталась выведать у него еще хоть что-нибудь об отце, но Рустам резко прекратил этот разговор и даже закрылся в кабинете.

И эту ночь я впервые провела одна. И почувствовала как будто ломку. Мне не хватало его объятий. И вообще его присутствия рядом. И от этого мне становилось страшно. Раньше со мной такого не было.

В субботу утром Рустам входит в спальню уже в костюме. Бросает на меня быстрый взгляд и говорит, глядя в окно:

— Нам пора ехать. Собирайся. Я жду тебя внизу.

И передо мной опять стоит прежний Рустам. Холодный. Злой. Надменный. Без теплоты в глазах. Что я сделала не так?

— Рустам, — обращаюсь к нему, — почему ты такой?

— Какой? — поворачивается он ко мне и пристально смотрит.

— Не знаю, — я сажусь на кровати и натягиваю на себя одеяло. Сейчас мне хочется укрыться от всего происходящего. Спрятаться.

Рустам подходит ко мне и проводит рукой по волосам.

— Не придумывай, Настя.

Поднимаю на него взгляд. Пытаюсь прочитать в его глазах ответ. Найти причину. Но он отводит взгляд в сторону.

— Собирайся. Нехорошо опаздывать. Нас ждут, — говорит уже мягче, отпускает меня и выходит из комнаты.

В дом моей бабушки мы едем молча. Повод располагает. И потом я ужасно волнуюсь. Заметив это, Рустам берет мою руку и кладет ее себе на ногу.

— Настя, все будет хорошо, — слабо улыбается. — Мария Эдуардовна хорошая женщина. И она очень любила твоего отца. Значит, не может к тебе плохо относиться.

— А кто еще там будет? — интересуюсь я.

— Бывшая жена Миши с сыном, еще несколько родственников. Не бойся. Я же с тобой.

Обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

Мы подъезжаем к красивому ухоженному дому. Рустам помогает мне выйти из машины.

Нас встречает худая высокая женщина с очень строгим лицом.

— Здравствуйте, Мария Эдуардовна, — Рустам чуть приобнимает ее. — Как самочувствие?

— Спасибо, Рустам. Держусь, — и ее взгляд сразу же устремляется на меня.

— Это Анастасия, — говорит Рустам.

Воцаряется тишина. Я стою и не знаю, что делать или говорить дальше.

— Ну, здравствуй, Настя, — наконец, произносит женщина и протягивает мне руку. — Я Мария Эдуардовна. Мать Мишеньки. Твоего отца.

Я протягиваю ей руку в ответ и чувствую, как тонкие холодные пальцы сжимают меня.

— Проходите, — говорит она и мы с Рустамом идем за ней в дом.

В большой комнате приспущены шторы. Полумрак. В центре накрыт стол и за ним уже сидят люди. Стоит нам войти, все их взоры устремляются на меня. И я понимаю, что многие из них ждали моего прихода.

А мне хочется спрятаться куда-нибудь. Хотя бы за спину Рустама. И я инстинктивно поддаюсь назад. Но Рустам удерживает меня за руку. Показывает на стул, куда можно сесть и садится рядом.

Дальше идет поминальный обед. Я уже была на таком однажды. Когда поминала маму. На девять дней. На другие даты денег не хватило. Да и тот обед был гораздо скромнее сегодняшнего.

Я задумываюсь, что мне нет и двадцати лет, а я уже побывала на поминальных обедах по обоим родителям. И слезы сами подступают. Чувствую, что сейчас разревусь, и понимаю, что это будет неправильно за этим сдержанным, таким строгим и холодным столом.

— Мне надо в туалет, — шепчу Рустаму.

— Там, по коридору направо, — отвечает он. — Все в порядке?

Киваю.

— Простите, — встаю с места и выхожу из комнаты.

Закрываю за собой дверь и просто стою у стены. Накатывает сразу все: и стресс от нового знакомства, и тяжесть воспоминаний, и ощущение, что большинство за столом не рады меня видеть.

Решаю пока не возвращаться туда. Иду по коридору и вижу открытую дверь. Решаю спрятаться там. Это оказывается кухня.

Захожу и прислоняюсь к холодильнику. Его дверца приятно холодит кожу, даже через одежду. Закрываю глаза и меня немного отпускает.

Но тут я слышу шорох. Открываю глаза — никого. Но шорох повторяется. Иду на звук. За шкафом на коленках сидит мальчик лет десяти и шелестит оберткой от шоколадки. Он сразу же вскидывает на меня взгляд и прячем шоколадку за спину. Поднимается на ноги и теперь уже грозно смотрит на меня.

— Привет, — говорю я с улыбкой. Я люблю детей.

Он внимательно осматривает меня и только потом произносит:

— Привет.

— Что ты тут делаешь?

— Не твое дело, — бурчит он.

— Ты прав, — соглашаюсь. — Если хочешь, я уйду.

— Постой, — вдруг произносит он и хитро смотрит на меня. — А эта не ты та сука, которая решила забрать мои деньги?

Впадаю в ступор. И даже не знаю, от чего больше: от того, что меня обвинили в желании украсть, или что маленький мальчик назвал меня сукой.

— Вообще, меня Настя зовут, — отвечаю, придя немного в себя. — А тебя?

— Я Данил, — все еще ухмыляясь, отвечает он.

— Что там у тебя, Данил? — киваю ему за спину.

— Вот, — показывает шоколадку.

— Угостишь?

Он пожимает плечами и протягивает мне упаковку. Отламываю кусок и кладу в рот.

— Ммммм, вкусно. Спасибо, — говорю с улыбкой.

— Только маме не говори, — шепчет Данил и оглядывается на дверь. — Она говорит, что я толстый и мне нельзя есть больше сладкое.

Это признание сбивает меня с толку. Мне хочется сказать ему, что он совсем не толстый, но ведь маму надо слушаться. Поэтому просто отвечаю:

— Хорошо. Это секрет. Но ты тоже не говори, что я его ела.

— Почему? А тебе кто запрещает? Тоже мама? — тут же с любопытством спрашивает он.

— Нет, — отвечаю уклончиво. — Но, поверь, мне тоже есть кому запрещать.

— Эх, — тяжело вздыхает он. — А я думал у взрослых все по-другому.

— Нет, Данил, все также. Ну, ладно, я пойду. Видишь, ты можешь сидеть тут и есть шоколадку, а мне надо идти. Вот так получается.

Он опять тяжело вздыхает. Глажу его по голове и оставляю одного с шоколадкой.

Возвращаюсь в комнату. Там уже идет неспешная беседа и на меня обращают внимания гораздо меньше.

Обед подходит к концу и гости постепенно расходятся.

— Данил, иди сюда! — слышу голос той самой женщины, которая обвинила меня в том, что я была подстилкой ее бывшего мужа.

Оборачиваюсь. Точно. Она. И мальчик бежит к ней. Сын?

— Маргарита, пусть Данил на выходных останется у меня? — говорит Мария Эдуардовна.

— Хорошо, — отвечает женщина. — Только не давайте ему сладкое! Ему нельзя.

— Я помню, Маргарита. Не стоит каждый раз напоминать мне об этом. Я пока в своем уме.

Женщина недовольно поджимает губы. Наклоняется к мальчику и говорит ему строгим тоном:

— Так, Данил, веди себя хорошо. И помни, о чем мы договаривались. Да?

Данил кивает.

— Ну, хорошо. Тогда до свидания, Мария Эдуардовна, — обращается Маргарита только к хозяйке дома. — Я в воскресенье заеду вечером.

— Хорошо, Маргарита.

Они сухо прощаются, не обнимаясь, и Маргарита уходит, напоследок бросив на меня насмешливый взгляд.

К нам подходит Рустам.

— Анастасия, — обращается он ко мне, — я поеду.

— А я? — тут же спрашиваю я.

— А ты останься, — говорит он, не глядя на меня. — Мария Эдуардовна хочет познакомиться с тобой поближе.