Целую ее лицо быстрыми поцелуями. Лоб. Нос. Щеки. Глаза. Ощущая на губах солоноватый вкус. Из Настиных глаз текут слезы. Молчаливые слезы.

— Не плачь, девочка моя, не плачь. Больше никто не причинит тебе зла. Никто. Маленькая моя.

Наконец, дохожу до ее рта. И впиваюсь в него. Как будто набираюсь сил. Она лечит меня. Собою.

— Рус, — шепчет Настя, вдыхая воздух, когда я отрываюсь от нее.

— Что, маленькая?

Смотрит в глаза. Бесконечно долго. Но я не тороплю ее.

— Я тоже тебя люблю, — признается шепотом и пытается отвернуться.

— Что? — переспрашиваю я, хотя отлично все услышал.

Настя хмурится. Не понимает моей шутки.

— Я же старый извращенец. Так, кажется, ты меня называла? Глухой я. Повтори, что ты сказала?

Бедрами пристраиваю член к ее дырочке. Настя тоже бедрами помогает мне.

И член попадает куда надо.

— Повтори! — рычу и толкаюсь, входя в нее полностью.

Настя выгибается подо мной.

— Люблю тебя, старый извращенец, — голос скорее похож на стон, чем на внятную речь. — Люблю.

Я двигаюсь в ней, не сводя с нее глаз.

— Давно любишь? — такой неспешный темп оставляет мне возможность говорить. — Отвечай!

Щипаю ее за сосок.

Она ойкает и грозно смотрит на меня.

— Давно!

Просовываю руку между нами и начинаю сразу же давить на клитор.

— Сильно любишь? — с улыбкой наблюдаю, как она закатывает глаза.

— Да, — стонет.

— Не сбежишь больше?

Не отвечает.

— Ну? — чаще давлю на клитор. — Не сбежишь?

— Нет, — выкрикивает она и кончает.

Опять. Сжимает меня внутри. И опять я едва успеваю вытащить член, чтобы кончить ей на живот.

Глава 92. Настя

Никогда раньше я не думала, что смогу сказать ему эти слова. И уж тем более не ждала эти слова от него.

Он спрашивает, давно ли я люблю его? Давно. Даже сложно назвать точный момент, когда я поняла и приняла в себе это чувство. Правда, в начале оно было каким-то зависимым. Я готова была на любые унижения, лишь бы быть рядом с ним.

Потом мне стало мало этого. Я захотела взаимности. Но даже не надеялась получить ее.

Для меня дядя Рустам был холодным, жестким и своенравным мужчиной. А кто я? Маленькая глупая девочка. По его же словам. Вредная и несносная.

И я была такой.

Такой, какой он хотел меня видеть.

Когда я увидела его там, в луже крови, с ранами по всему телу, я поняла, что отдам все, что у меня есть. Даже мою жизнь. Только ради того, чтобы врачи успели приехать. Чтобы дали ему шанс.

Зачем мне жить, если рядом не будет его? Если его совсем не будет.

Та ночь стала самой долгой и самой страшной в моей жизни. В ту ночь Рустаму делали операцию. Его спасали на операционном столе. А я сидела с коридоре и ждала. Верила и ждала. Молилась и ждала. Очень долго.

А потом вышел врач. Уставший, с лицом, как будто все плохо. И я замерла.

— Все нормально, — сухо сказал он. — Жить будет. Но сейчас только покой. Еще бы пара часов и все. Кто его обнаружил?

— Я, — призналась тихо.

— Он должен тебе. Жизнь свою должен.

Мне не нужна его жизнь. Мне нужен он сам.

Подумала я тогда.

Затем были долгие дни в больнице. Рустам не приходил в сознание.

Я почти каждый день приходила к нему. Брала его за руку. Просто смотрела на знакомые черты. Убирала волосы со лба.

И уходила. Так и не дождавшись его возвращения.

А потом перестала ходить. Только потому что узнала, что беременна. И мне стало страшно.

Я помню, что говорил Рустам о возможной беременности. Ему не нужны проблемы.

А я с ребенком — это проблема.

Никто не знал об этом. Даже Мария Эдуардовна.

Я опять жила у нее. Она нашла меня благодаря телефону, оставленному в больнице.

Мы поговорили и она сказала, что привязалась ко мне. Всегда мечтала о внучке и пусть ею буду я. Даже если это и не так.

Я тоже уже привыкла к ней. Мне не хватало нашего общения.

Мне кажется, Мария Эдуардовна стала замечать перемены в моем поведении. Я все чаще задумчиво стояла у окна. Стала меньше есть. И иногда утром у меня можно было заметить красные глаза.

— Сегодня Рустама выписывают, — как бы невзначай сказала она однажды утром. — Столько времени прошло. Как он там один будет?

Сокрушенно покачала головой. И я поймала на себе ее быстрый взгляд.

Рустам дома. Один.

Чтобы принять решение, мне не потребовалось много времени.

И вот сейчас я слышу эти слова.

Мой Рустам. Дядя Рустам.

А еще я вижу, что он не кончает в меня. Боится. Не хочет детей.

Пусть этот ребенок будет только моим. Я не заставлю Рустама полюбить его. И аборт делать тоже не буду.

Пусть так.

От этого мне немного грустно. Но я отгоняю от себя эти мысли.

Хочу, чтобы сейчас было светло. Чтобы мы были счастливы. Пусть хотя бы только сейчас.

— Почему ты пришла тогда? — спрашивает Рустам, когда мы просто лежим рядом после очередного оргазма.

— Я знаю, кто это сделал, Рустам.

Он садится и внимательно смотрит на меня.

— Помнишь то агентство? Которое продало меня? Сергей?

Рустам хмурится.

— Откуда ты знаешь?

— Рита сказала, — честно отвечаю я.

Вижу, как начинают ходить желваки на его скулах.

— Рустам…

— Подожди.

Встает, берет телефон и выходит.

Его нет очень долго. Я уже начинаю волноваться. Вдруг ему стало плохо.

Наконец, возвращается. Уже не хмурится.

Запрыгивает на кровать.

— Все хорошо, девочка, — целует меня. — Ты молодец.

— Они больше не тронут тебя?

— Они больше никого не тронут. Суки. Не переживай. Помнишь, что я обещал?

Склоняется надо мной.

— Что никто не причинит тебе зла. Никто.

— Но Артур, — решаюсь, в конце концов, коснуться и этой темы. — Акции. У меня больше их нет, Рустам. Нет акций.

— Я знаю, — улыбается он.

- Тебе это не важно? — искренне удивляюсь. Я же помню, как он трясся над этими злосчастными акциями.

Вместо ответа он целует меня.

— Я все верну, Настя. Обещаю. Все будет в порядке.

— Прости, Рустам. Я не должна была.

— Знаешь, что, Насть?

Мотаю головой.

— Это хорошо, что у тебя ничего нет.

Непонимающе смотрю на него.

— Теперь ты видишь, что я люблю тебя и без акций, — улыбается.

Улыбаюсь в ответ и глажу его по щеке.

— Прости меня, Насть, — неожиданно говорит он.

— За что, Рустам?

— За многое. Я был неправ. Много раз. Прости. Ты же все равно любишь меня?

Смотрю ему в глаза и опять провожу рукой по щеке.

— Конечно, люблю, Рустам. Люблю такого, какой ты есть. Мне не нужен другой Рустам.

Он берет мою руку и целует ее.

— Маленькая моя умная девочка, — шепчет, припадая к губам. — Ты лучшее, что было в моей жизни. Я никогда не отпущу тебя от себя. Никому не отдам. Ты только моя.

Глава 93. Рустам

Я не спал почти всю ночь. Но не могу себе позволить остаться дома. Надо ехать в офис. За время моего отсутствия накопилось слишком много дел. Слишком много проблем.

Настя еще спит, свернувшись калачиком.

Долго смотрю на нее, застегивая рубашку и надевая пиджак.

Теперь я точно знаю, что мне нужно в этой жизни. Она.

Мне хочется остаться с ней. И не выходить из дома несколько дней. Но нет. Надо решить ее проблемы. Наши теперь уже проблемы. И кроме меня этого сделать некому.

В память о Мише я должен спасти компанию. Миша. Меня все еще не отпускает чувство вины перед ним. Поэтому первым делом с утра еду на кладбище.

Там, стоя перед могилой друга, прошу у него прощение:

— Миш, прости. Я не смог. Это оказалось выше моих сил. Просто прими это. Твоя дочь нужна мне. Не просто, чтобы трахнуть. Нет. Я хочу провести с ней остаток жизни. Клянусь. Я не обижу ее. Больше нет. Прости.

Перевожу взгляд с могильной плиты в небо.

— Прости.

Потом еду в офис. После кладбища мне на удивление становится легче. Где-то в душе я чувствую, что Миша простил меня и принял мой выбор.

Войдя в приемную сразу же прошу вызвать ко мне Артура. Но оказывается, он уехал в отпуск. Кататься на лыжах. Странно.

В кабинет ко мне приходит Олег.

Он и рассказывает мне о последних новостях.

Пока я лежал в больнице, Артур практически завершил процесс передачи акций компании мелким акционерам. Пока все находилось на проверке, он решил отдохнуть. Но не один.

— Он ведь с Маргаритой улетел, — Олег многозначительно смотрит на меня.

— Как? — не могу скрыть своего удивления.

— Да так. Закрутил тут с ней. Ну, и улетели вместе.

— А Данил?

— Марии Эдуардовне оставили. Не взяли с собой. Зачем он им там?

Молча смотрю в стол, отстукивая ручкой.

— Похоже, Артур всерьез решил взяться за компанию, — размышляет Олег. — Сейчас вот еще и опекуном Данилы станет и вообще сможет принимать единоличные решения. Еще и тебя заставит продать твой пакет акций.

Хмурюсь. Дела и правда оказываются хуже, чем я думал.

И это все усугубляется сообщением от юристов, что первый суд мы проиграли. Судья не принял доводы завещания, указав, что Устинова Анастасия Михайловна является совершеннолетней дееспособной гражданкой, которая вправе сама решать судьбу своего имущества.

Не зря Артур говорил, что деньги смогут помочь ему получить выгодное решение. А я понадеялся на справедливость. А потом еще эта больница.

Теперь вся надежда остается на апелляцию. И здесь уж я не буду скупиться.

Но это опять время. А что если Артуру удастся провернуть свою аферу до нашей победы? Тогда все усложнится настолько, что потребуется мощная финансовая поддержка.

Но я готов на все, чтобы сохранить компанию. Ради детей Михаила.

Я провожу в офисе весь день. Но, несмотря на дикую нагрузку, пару раз звоню Насте. Она говорит, что съездит к Марии Эдуардовне. Но вечером обязательно вернется.

Мне не хочется, чтобы она покидала мой дом. Но и держать ее взаперти — неправильно. Она же все равно вернется. Поэтому отпускаю ее, хоть и нехотя.

Вечером перед тем, как ехать домой, заезжаю в цветочный магазин. Это будет первый раз, когда я подарю цветы Насте. Это вообще будет первый раз, когда я подарю цветы женщине. Даже в молодости я не занимался такой ерундой.

Я всегда считал это лишним. Я могу купить любую. Зачем нужны цветы?

Но сейчас мне хочется сделать это.

Пока флорист собирает букет, звоню Насте.

— Ты уже дома?

— Нет, — огорчает меня она. — Пока у Марии Эдуардовны. Но скоро выезжаю. Ты соскучился?

Слышу в голосе игривые нотки.

— Только присутствие совершенно постороннего человека сдерживает меня от того, чтобы рассказать тебе, как я тебя сегодня поимею, — отвечаю я и вижу, как флорист еще сосредоточеннее и быстрее начинает собирать букет.

Настя хихикает и опять чмокает трубку.

Я возвращаюсь домой раньше нее. Быстро принимаю душ и переодеваюсь. Жду. И тут мой взгляд падает на коробку, которую Настя подарила мне на мой второй день рождения.

Я ведь так и не посмотрел на часы. Было не до этого. Просто закинул коробку на тумбочку.

В ожидании Насти решаю-таки открыть ее подарок.

Вскрываю упаковку. Открываю крышку. Но часов внутри не оказывается. Что за черт? Лежит какая-то тонкая полоска бумаги.

И тут Настю обманули? Где она купила эти часы?

Верчу в руках бумажку из коробки и случайно замечаю две красные полоски. И неожиданная догадка выстреливает в голове. Нет! Не может быть!

Теперь уже внимательно всматриваюсь в полоску бумаги из коробки. Неужели это то, о чем я думаю? Но я никогда раньше не видел такое. Поэтому быстро залезаю в интернет. Ищу похожее. Ну, точно. Оно! Сука!

Она что, беременна? Такой подарочек мне принесла?

Набираю Настю.

— Я уже скоро выхожу! — весело смеется она. — Не ругайся, дядя Рустам.

— Настя, — строго говорю я. — Ты беременна?

Тишина. Значит, да. Сука.

— Да, — говорит тихо.

Теперь очередь молчать мне.

— Рус…

— Подожди, Настя. Ничего не говори. Я не готов.

Пауза.

— Не приезжай пока. Мне надо подумать.

— Рус… — просит она. — Не надо так…

— Мне надо подумать, Настя. Не дави на меня.

Мне кажется, даже через телефонную трубку я слышу, как Настя собирается плакать.