Прежде всего ей необходимо было избавиться от Кассандры. Не только потому, что Кассандра твердо решила положить конец недопустимому поведению сестры, но главным образом по причине ее внешности. В присутствии Кассандры мужчины забывали обо всем — и уж, разумеется, о других девушках.

А избавиться от Кассандры несложно. Достаточно учесть такие ее качества, как независимость, доброту, щедрость… и станет ясно, как она поступит в случае кризиса. Оставалось только создать кризис.

В тот же вечер Феба принялась за дело.

— Как мне надоел пансион! — сказала она Кассандре, когда сестры легли спать. — Мне надоело учиться, надоел Кембридж… Нам надо жить в Лондоне, Кассандра!

— Будем, — сонно ответила Кассандра. — Когда нас вывезут в свет.

— Не будут нас вывозить! — презрительно фыркнула Феба. — И потом — это же будет еще через много лет! Я не собираюсь ждать так долго.

Кассандра встревожилась. Приподнявшись на локте, она посмотрела на сестру:

— Что ты хочешь этим сказать? Феба вздохнула:

— Кажется, я влюбилась.

— Кто он? В кого ты влюбилась?

— О, ты его не знаешь. Это студент университета, с которым я познакомилась ночью в городе.

— Ну так спи, — жестко оборвала ее Кассандра. — До завтра, думаю, он никуда не денется.

— Зато я могу деться, — со смехом заявила Феба.

— Феба, ты же обещала! — возмутилась Кассандра.

— Я обещала не ходить в таверны, — возразила Феба. — А что не стану вступать в брак на Флит-стрит — не обещала.

— В брак на Флит-стрит! — Кассандра бросила возмущенный взгляд на едва различимый в темноте силуэт сестры. — Разве ты не знаешь, что эти браки незаконны? Ты хочешь, чтобы твой святой брак заключил грязный бродяжка из тюрьмы Флит? И дал тебе бумагу, которая нигде не признается?

— В это время года в Гретна-Грин ведь не поедешь! — проворчала Феба. — Вот-вот могут начаться снегопады.

— Конечно, зимой всегда идет снег. Полно тебе, Феба! Скоро Рождество — может, тогда мы поедем в Лондон.

— Нет, отец уже написал бы. Нам придется провести Рождество здесь, в пансионе. По крайней мере тебе. Я, может быть, уеду в Лондон на почтовой карете и там выйду замуж. Знаешь — ведь у замужних женщин гораздо больше…

— Свободы, ты думаешь. Позволь напомнить тебе, что мужьям разрешается бить своих жен — при условии, что палка не толще их большого пальца. А у мужчин большой палец ужасно толстый!

— О, он-то меня бить не станет! — уверенно заявила Феба. — Никогда.

— Этого нельзя знать заранее, — мрачно предостерегла ее Кассандра.

— Ты будешь обо мне скучать, Кассандра? — спросила Феба.

— Если ты немедленно не замолчишь, я поставлю у наших дверей всю мебель, а когда ты попробуешь ее открыть, все с шумом рухнет на пол!

Феба немедленно замолчала.

Когда Кассандра встала, Фебы в комнате не было, но это ее не удивило: преподавательница французского, с которой занималась ее младшая сестра, требовала, чтобы ученицы приходили к ней рано утром. Однако разговор о побеге в Лондон и браке на Флит-стрит не давал Кассандре покоя. Незадолго до ленча к ней подошла судомойка и, ломая руки, призналась, что помогла мистрис Фебе убежать из пансиона, — а потом видела, как та садится на почтовую карету, отъезжавшую в Лондон… На самом деле Феба пряталась на чердаке.

Кассандра немедленно решила действовать — надо заручиться помощью Джима Девени и постараться вернуть беглянку. Она передала через судомойку записку, и Джим немедленно примчался на помощь. Не думая о последствиях, Кассандра схватила саквояж, плащ и выбежала из пансиона.

— Мы должны им помешать! — сказала она Джиму на бегу. — Феба испортит себе жизнь этим браком на Флит-стрит!

Джим Девени прекрасно знал, что означал такой брак: человек становился не совсем женатым, но и не совсем холостым. Случаи с такими браками фигурировали в судах, и все знали, что такие союзы считаются незаконными.

— Мы могли бы нанять лошадей и поехать следом за ними, — предложил Джим.

Кассандра представила себе бешеную скачку по дороге — в снегопад…

— Карета должна останавливаться, — сказала она. — Днем, чтобы менять лошадей, и на ночь. Если мы сядем в дневную почтовую карету до Лондона, а ночью наймем лошадей, мы, сможем догнать их в гостинице, где они будут ночевать…

— Великолепно! — воскликнул Джим. Но дневная карета опоздала. На три часа. Кассандра с Джимом в растерянности переглянулись.

— Мы догоним их следующей ночью, — неуверенно сказал Джим.

Но карета сломалась на безлюдном отрезке дороги, и пассажирам пришлось дожидаться, чтобы привезли новое колесо. Джим с Кассандрой посовещались и решили: другого выхода нет, Джим возьмет лошадь и поедет вперед один. Он остановит карету, заявив, что в ней едет похититель богатой наследницы, и постарается задержать беглецов, пока его не догонит Кассандра.

В эту ясную и холодную ночь на дороге был сильный гололед. Когда карета въезжала в Лондон, Кассандра уже была готова ко всему. Если Джиму не удалось догнать беглецов, то она, пожалуй, сразу же отправится на Гросвенор-сквер. Отец души не чает в Фебе: он найдет выход.

В это мгновение раздался страшный треск. Карета резкой остановилась, едва не перевернувшись. Дорогу преградила опрокинувшаяся тяжелая повозка. Лошади бились и отчаянно ржали, возчик сыпал проклятиями. На слишком крутом повороте повозка перевернулась и придавила всадника. Это был Джим. Он мертв — поняла Кассандра. Вскрикнув, она выскочила из кареты и бросилась к несчастному.

Позже она поняла, что произошло. Джим догнал почтовую карету, когда она прибыла в Лондон, — Фебы в ней не оказалось. Он мчался обратно, чтобы сказать об этом Кассандре.

К величайшему изумлению Кассандры, в Лондоне ее встретили отец и Йетс. Они сразу же отвезли девушку домой, где ее ждало новое потрясение.

— Нам надо найти Фебу! — настаивала она. — Девочка испортит себе жизнь! Она…

— Хватит! — взревел Роэн. — Довольно лжи! — Он видел только одно: Кассандра так похожа на Шарлотту, а ведь та лгала ему! — Ты пыталась скрыть свой побег, заставив этого паренька ехать верхом рядом с почтовой каретой. Совершенно ясно, что…

— Ничего не ясно! Феба сбежала, и мы с Джимом поехали за ней, чтобы ее вернуть.

Роэн помахал перед лицом Кассандры листком бумаги.

— Я получил от твоей сестры письмо, в котором она пишет, что ты сбежала из пансиона в почтовой карете. Она знала, что у тебя встреча с каким-то парнишкой, но не была уверена, поедет ли он с тобой. Это письмо она отправила с кучером той кареты, которая утром выехала из Колчестера.

Кассандра похолодела. Феба ее провела! Было ясно, что отец теперь не поверит ничему, что бы она ни говорила. Она гордо подняла голову.

— И ты решил верить Фебе, а не мне, — горько проговорила она.

Она была такой же упрямой, как ее мать! Роэн с трудом подавил ярость.

— Я уже решил, что с тобой делать. Я нашел для тебя другую школу — самую строгую на этом острове!

Кассандре даже не позволили остаться в Лондоне на Рождество — ее на следующий же день отправили в Колчестер.

Школа миссис Эффингем совершенно не походила на пансион в Кембридже с его непринужденной обстановкой. В строгом заведении мистрис Эффингем у воспитанниц не было ни единой приятной минуты. Пансионерок заставляли ходить потупившись и много молиться.

Фебу нисколько не смутило ее предательство: ведь его результат оказался таким, каким ей хотелось. Она с удовольствием сообщила Кассандре, что семья Джима винит ее в гибели юноши. А еще в письме было написано следующее:

«Когда мы увидимся в следующий раз, тебе придется называть меня» леди Хотон «. Клайв носит титул лорда Хотона. Его мать — вдовствующая маркиза Гринси. Она пока меня не принимает, но примет обязательно! Мы поженились на Флит-стрит. Отец пока ничего не знает. И хорошо — он пришел бы в ярость!»

Леди Хотон! Кассандра потрясенно отложила письмо сестры. Неужели Феба не понимает, что свидетельство с Флит-стрит не дает ей права на титул? А потом она перечитала тот абзац, в котором Феба сообщала, что мать Джима не желает о ней слышать, и ее вновь пронзило острое чувство вины.

Мать Джима совершенно права, обвиняя ее! Она втянула Джима в то, что его не касалось, — и вот он погиб. Она будет помнить об этом всю жизнь.

Когда в начале февраля 1750 года миссис Эффингем умерла от удара, ее помощница, миссис Питерсон, не чувствуя себя в силах управлять пансионом, просто отправила всех воспитанниц по домам. Так и случилось, что 8 февраля 1750 года Кассандра Кейнс приехала в Лондон на почтовой карете — на этот раз во время снегопада. И хотя она не забыла своей трагедии в прошлый приезд, при виде зданий столицы она невольно почувствовала радостное возбуждение.

Почтовую карету, ехавшую по оледеневшему булыжнику, вдруг резко встряхнуло. Кассандре показалось, что лошади сейчас упадут. Откуда-то из-под земли донесся приглушенный рокот. Кожаные занавески кареты заколыхались, внутрь ворвался рой снежных хлопьев, и пассажиры увидели, как на ближайшем доме рухнула дымовая труба.

— Землетрясение! — заверещала пожилая дама. — Настал Судный день!

Она обвела безумным взглядом спутников, которые казались не менее потрясенными, — люди в основном верили, что землетрясения являются знаком Божьего гнева. Господь обрушивает дома на головы грешников.

Толчок был всего один, и Кассандре казалось даже, что в дороге на ухабах карету трясло и посильнее, — но пожилая дама пришла в ярость. Указывая трясущимся пальцем на девушку, она вопила:

— Это ты, потаскушка, набрала грехов! Такая молодая, а едешь одна!

— Я возвращаюсь домой, потому что владелица моего пансиона умерла и школу закрыли! — объяснила Кассандра.

Дама замолчала, но продолжала смотреть на Кассандру со злобным подозрением. Кассандра подумала, что, возможно, и заслужила такое отношение. Разве не по ее вине на окраине Лондона погиб юноша? И вот теперь столица встретила ее землетрясением!

Огромным облегчением для Кассандры стал подслушанный ею разговор джентльменов на постоялом дворе, куда она зашла, чтобы выпить горячего шоколада, прежде чем ехать по холоду дальше. Они говорили о землетрясении, объясняя его природными причинами.

— Говорю вам: дело в этом самом электричестве в воздухе, которое недавно открыли! — глубокомысленно заявил один.

— И не забудьте: перед самым толчком атмосферное давление очень понизилось, — подхватил второй.

— Глупости! — ударил по столу кулаком третий. — Дело в близости планеты Юпитер!

Кассандра была очень обрадована услышанным. Значит, есть люди, которые считают, что у землетрясений есть естественные причины! Действительно, а почему бы им не быть? Когда зимой из-за мороза от скалы откалывается кусок и катится вниз по склону, никто не заявляет, что это — Божье наказание, даже если этот камень пробивает крышу в доме у какого-нибудь несчастного!

Немного успокоившись, она допила шоколад, наняла извозчика и отправилась на Гросвенор-сквер, опасаясь, что встреча с отцом не принесет ничего приятного.

Однако Роэна Кейнса дома не оказалось. Йетс впустил Кассандру в дом и мрачно сообщил, что хозяин в очередной раз отправился разыскивать Фебу, которую якобы видели в Оксфорде. Кассандру изумило то, что сестре удавалось все это время ускользать от отца.

Итак, Кассандре предстояло стать хозяйкой дома — по крайней мере до возвращения отца. Что будет потом? Она решила пока об этом не задумываться. Ее багаж еще не успели отнести наверх, как раздался стук дверного молотка.

— Небось, снова тот тип, что уже неделю приходит каждый день, — проворчал Йетс, направляясь к дверям.

Кассандра из любопытства остановилась у лестницы.

— Роэн Кейнс еще не вернулся из своей поездки? — осведомился любезный голос с сильным шотландским акцентом.

— Пока нет, сэр.

Йетс собрался закрыть дверь, когда Кассандра вдруг сказала:

— Подожди, Йетс. Попроси джентльмена зайти в дом. С удивленным видом Йетс открыл дверь шире, и в дом вошел коренастый пожилой мужчина с румяными щеками, ясными глазами и очень веселой улыбкой.

— Ваш покорный слуга, девочка. Незнакомец отвесил Кассандре такой галантный поклон, что она решила: в молодости он был неотразим.

— На улице очень холодно, — сказала она. — Не хотите ли выпить чаю — или чего-нибудь покрепче, — прежде чем снова выходить в такой снегопад?

Гость согласился. Пока Кассандра пила чай, а гость — бренди, она узнала, что незнакомца зовут Роберт Данлоутон, что он из низинной Шотландии, а его дело к ее отцу заключается в следующем: он узнал, что Роэн Кейнс не бывает в своем поместье, и захотел купить Олдершот-Грейндж.

— О, вы можете его об этом просить, но он продавать не будет, — уверенно заявила Кассандра.

— И почему же? — спросил улыбчивый джентльмен, которого она уже называла по его просьбе Робби.