— Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.

— Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…

— Ты — тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.

Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость — тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе — сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…

Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.

— Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе — очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…

— Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.

Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.

— Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.

— Да… Обязательно полетаем, — Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. — Я пойду.

Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал — нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.

— Спасибо за день, — прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась — приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться — не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.

Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.

Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…

— Ты говорил, что бросил.

Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.

— Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу — снова брошу.

Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.

В лифт зайти. Пустой, тихий… Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться — чуть подрагивающие…

— Так нельзя, Даш… Ты же взрослая уже…

И себя же попытаться вразумить, когда сердце совершает очередной акробатический номер, а перед глазами одна за другой плывут картинки прожитого дня.

* * *

— Привет. Почему не спишь?

Стас открыл дверь в квартиру своим ключом. Положа руку на сердце, мог признаться, что надеялся застать жену спящей, но не случилось.

Дина сидела на кухне, грея руки о чашку с чаем, не считая нужным даже взгляд поднять.

— Ты уж определись, Волошин, чего хочешь — чтобы я спать ложилась или чтобы была заботливой любящей женой? — сказала язвительно, даже не пытаясь это скрыть.

— Ну раз со вторым у нас не сложилось…

— Хамить не смей, я тебе не девочка какая-то…

— А была ведь девочкой, Дин, помнишь? А помнишь, мы на Планерную гору ездили? Ты тогда ведь дико боялась, но доверилась. Мне кажется, я больше в жизни от тебя не видел такого доверия. Только тогда… — возможно, Дина готова была к тому, что муж перебьет. Что остановится у дверного косяка, плечом его подопрет, руки на груди сложит, в глаза заглянет — спокойно и отрешенно как-то.

— Что ты несешь, Стас? Зубы не заговаривай. Я специально спать не ложилась. Ты вечно пилишь меня, что детей не хочу, что похерила семью, что тебя похерила… А сам? Уехал утром… Трубку не брал… Вернулся… — на часы глянула, — почти в полночь. Ничего сказать не хочешь?

— Хочу. Скучаю по ней…

— Ты пьяный что ли? По кому скучаешь?

— По девочке, Дина.

Ответил, от косяка оттолкнулся, вышел. Поймет или нет — его не заботило. Он почти успел смириться с тем, что их браку конец. Это делало больно, но сил на то, чтобы повернуть течение рек и вернуть все назад, Стас не чувствовал. А сегодня это как-то особенно ясно стало и даже отчасти спокойно, невзирая на неизбежность. Там, в небе, пока Носик от восторга визжал, а Стас… Ощущал свободу…

Потому что любви больше нет. И не только у Дины. У него тоже.

* * *

— Привет, как погуляли? — Богдан вышел в коридор, как только услышал, что в замке «зашевелился» ключ.

Даша вошла в собственную квартиру, старательно отводя глаза. Мазнула по улыбчивому лицу жениха стеклянным взглядом, присела, чтобы расстегнуть те самые любимые босоножки…

— Привет. Хорошо… — придумывать не хотелось. Недоговаривать Даше было в разы легче, чем открыто лгать, фантазируя на тему несуществующего праздника.

— Не скучала? — Богдан подошел в пару шагов, дождался, пока невеста поднимется, к лицу потянулся. Не обратил внимания, что она как бы случайно поворачивает голову, подставляя для поцелуя щеку. Сама же… Смотрит все тем же остекленевшим взглядом в ростовое зеркало, отмечая, будто сторонний наблюдатель, что в коридоре какой-то квартиры стоит девушка в красном платье, ее обнимает парень в футболке и спортивных штанах, что его губы сначала касаются щеки, потом скользят к уху, шепчут: «А я скучал. И все купил…», что руки забираются под подол, сжимают ягодицы.

Даша и дальше просто наблюдала бы, но внезапно будто струна лопнула, болезненно шибанув по сердцу.

— Я устала очень… Прости…

Красновская сняла с себя руки вроде как любимого жениха, обошла его, знала, что вслед смотрит, удивленный, но отмахнулась от этого мысленно.

Зашла в ванную, закрылась там, села на борт, выдохнула…

Впору было пожалеть о сегодняшнем дне. Впору было почувствовать стыд, который заливает по самые уши, заставляет захлебываться собственной низостью, но… Этого не случилось.

— Ты перебрала, Даш? — Богдан подошел к двери с той стороны, спросил встревоженно. Видимо, успел сам себе объяснить странность ее поведения.

— Да. Немного. Перебрала.

И Даша смогла честно ответить. Перебрала. Но не алкоголя, а запрещенности и свободы.

Глава 9

— Дашуль, возьмешь пакет на заднем? А я букет тогда.

— Ага…

Даша кивнула, отвечая на просьбу Богдана, нажала на дверную ручку, открывая салон, схватила небольшой фирменный пакет ювелирки с подарком, захлопнула.

— Моя будущая теща будет довольна, да? — Богдан решил пошутить, взял Дашу за руку, демонстрируя еще раз выбранный букет. Действительно красивый. Огромный. Не вычурный. Красновской-младшей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Одной из сотни миллионов сильных сторон Богдана был отличный вкус. Будь Даша более «инстраграмной», в ее профиле то и дело появлялись бы подобные букеты. А еще подарки и мелочи, которые как бы кричат: «эй, девки! Мой мужчина обо мне заботится! А что вы можете предъявить в ответ? Ничего? Тогда завидуйте молча». Но… Это было не о Даше.

Они неспешно шли в сторону дома, который с самого детства служил семейству Красновских любимой дачей.

К сожалению, в последнее время у младшего поколения попадать сюда получалось не так часто, как хотелось бы, но сегодня повод был особый — именины Софьи Леонидовны. Лучшей в мире мамы, жены, свекрови… И будущей тещи.

— Кстати, солнце… Я обсудить хотел… Да все как-то не выпадало случая.

— Что? — Даша глянула на Богдана. Сердце на секунду ускорилось, моментально стало жарко…

— Твоя мама составила проект брачного договора. Все, как мы договаривались…

— Да… — и тут же отлегло. Потому что не о ее «мелких грешках» и «никчемных тайнах».

— Я попросил знакомого юриста почитать…

— Зачем? — Богдан немного замедлился, Даша тоже… Снова глянула на его профиль, не совсем понимая… Для него же, кажется, ее вопрос прозвучал, как минимум, смешно. А может и глупо. Потому что Клеверов опустил взгляд, усмехнулся легкомысленно, плечами передернул.

— Взрослые люди, Дашуль. Софья Леонидовна все же твоя мама, а я не очень осведомлен в искусстве формулировок, должен был убедиться, что все так, как договаривались…

— Ты думаешь, мама стала бы…

До Даши смысл слов Богдана доходил как-то медленно, видимо, все дело в том, что не хотелось понимать все так, как непроизвольно «понималось».

— Нет. Не думаю. Но… Ты же все понимаешь, правда? Если бы этим занимались мои родители — ты тоже взялась бы проверять.

Богдан же явно не видел никакой проблемы в том, что говорил. Отвечал спокойно, все тем же легким тоном, а Дашка… Никогда ее не царапала «рациональность» их отношений. Никогда раньше, а тут… Почему-то душа взбунтовалась. И из-за того, что стало обидно за маму, и из-за того, что больно кольнуло в самое сердце понимание — это неправильно. Так, как у них, неправильно…

— И что ты напроверял? — вопрос был задан чуть изменившимся голосом. Более сухим. Посмотри Богдан сейчас на Дашу, понял бы, что и взгляд поменялся — стал на какое-то время пустым, стеклянным. А ведь настроение было таким хорошим. Мысли только о том, как они день проведут, а сейчас…

— Нужно будет несколько пунктов подправить. Когда возникнет возможность — хочу поднять вопрос с твоей мамой. Там ничего критичного. Договоримся, думаю… Ты не против?

— Я? — Даша почувствовала во рту привкус горечи. — Нет. Я не против. Решайте.

Горечи из-за того, что все у них так… обыденно. Что обсуждаются «некоторые пункты». Что… Брак в их случае — это договор. И сама Даша, кажется, даже не одна из сторон…

* * *

— Дашуль, о чем задумалась, зайка? — Лиля пыталась дозваться до Даши трижды прежде, чем отложить приборы, которыми сервировала стол в беседке, подойти к золовке, сесть на соседний с ней стул, дождаться, пока взгляд поднимет от бокала, который протирает уже добрых три минуты…

— Ой, прости… Я просто…

— Задумалась. Я поняла. Спрашиваю, о чем? Кто настроение испортил?

Даша позволила себя на несколько секунд задержаться взглядом на лице Лили, даже мысль допустила: а может сказать? Сказать, что гложет? Но быстро осеклась. Мотнула головой. Поставила один бокал, взяла другой, улыбнулась, имитируя энтузиазм.

— Просто задумалась, Лиль. Настроение отличное! Я рада очень, что мы собрались наконец-то!

Сама понимала, насколько ненатурально звучит голос и лицо кривится то ли еще в улыбке, то ли уже в гримассе. Но по-прежнему надеялась, что сможет взять себя в руки. После короткого разговора с Богданом, который… Действительно отчего-то очень испортил настроение.

— Эх, Носик… Врать совсем не умеешь, — Лиля уличила младшую Красновскую во лжи все так же нежно улыбаясь. Не собиралась наседать, просто… Достаточно хорошо знала сестру мужа, чтобы не обратить внимание на то, что ведет себя, будто в воду опущенная, хотя явных причин для этого вроде бы нет. — Но это и хорошо, наверное. Такие прозрачные люди, как ты, — редкость в наше время…

И пусть Лиля хотела, как лучше (думала, хвалит), Даше лишь горше сделалось. Потому что… Сама себя "прозрачным" человеком уже не назвала бы. Настроение еще на один этаж просело. Куда-то в подвал подвала.

— Дашка, поможешь мне ягоду помыть? — Артём заглянул в беседку.

— А тебе прямо помощь нужна в этом нелегком деле? — вопрос с подколкой жена задала, Даша же только вяло улыбнулась, как бы поддерживая…

— Представь себе. На выход, мелкая… — обе девушки застыли, глянули на Артёма с сомнением… Были удивлены тому, что брат, который по совместительству еще и муж, ответил грубовато, но решили не заострять внимания, все же день был не лучшим для ссор.

Артём шел впереди, Даша за ним. В какой-то момент он остановился… Зачем-то посреди двора, обернулся, посмотрел на сестру серьезно, даже зло немного.

— Мы тут мыть будем? — Даша еле успела затормозить, избегая того, чтобы впечататься вместе с миской черешни в его грудь.

— Я помыл уже. Поговорить хотел просто… С глазу на глаз. Без посторонних…

Такое поведение было совершенно не свойственно Артёму, Дашино сердце пропустило удар, а в голове сразу куча мыслей… Ни одна из которых не оказалась попаданием в точку.