Мария Акулова - Я тебя отвоюю

Гордился, но никогда не вмешивался первым. Действовал мягкой кошачьей лапой — о покупке оборудования они с дочерью договорились, что делается это «в кредит», если отец «подкидывал» дочери клиентов — то делал это исключительно мотивируя отсутствием у себя свободного времени и уверенностью в том, что более достойного кандидата на замену он все равно не нашел бы. А когда Даше потихоньку пришлось отказываться от перенаправленных от отца людей… Снова гордился.

— Все хорошо, па, — Даша ответила, улыбнулась ласково через стол своему «идеальному мужчине». — А у тебя?

— У меня тоже, но есть нюансы, конечно… — губы Алексея чуть скривились… Это чем-то напомнило манеру Стаса, Даше пришлось тут же видение отгонять.

— Какие нюансы? — почему-то почти сразу же стало тревожно. За себя Даша практически никогда не боялась, а вот за близких… И стоять готова была горой, и сложности их переживать, как свои.

— Да что ты ребенка-то нервничать заставляешь, Леш? Видишь же — побелела вся…

Отец зачем-то действительно будто интригу держал, а вот не выдержала мать, на мужа посмотрела серьезно, а вот на дочь — нежно.

— Стас Волошин звонил сегодня. С Днем рождения поздравил. Мы с отцом вместе были, он напомнил, что плановый осмотр не за горами, ну а что Стас ответил ты и сама знаешь…

Даша знала… И покраснела безбожно, взгляд в столешницу вперила, но все равно почувствовала, что Артём в ее сторону голову повернул.

— Я не знаю. Расскажите…

Больше всего младшей Красновской хотелось бы, чтобы все так и ограничилось полунамеками, но на сей раз против нее сыграл Богдан. Заинтересовался — решил уточнить.

— Уводит клиентов у старого больного человека потихоньку твоя будущая жена… — Алексей глянул на Богдана с гордостью за дочь.

— Но-но, Красновский, мы вообще-то ровесники, а я в старые больные записываться не планирую…

Софья перебила мужа, четверо сидевших за столом рассмеялись, двое только улыбнулись кисло. Даша все так же стол взглядом сверля, Артём — ее.

— Так что там с клиентами? — Богдан не дал надолго с дорожки свернуть — напомнил.

— Даша тихой сапой начала уводить у отца даже самых старых, верных, с детства, практически, знавших его кресло клиентов. Не стыдно, дочь? — София шутить продолжала, а Даша… Покраснела все же. И не сдержалась — глянула на Артёма. Знала, что не стоило бы, знала, что только хуже сделает.

«Вы дров наломаете, Дашка…» — звенело в ушах, читалось во взгляде.

* * *

— Дашка, ты весь день сегодня, как в воду опущенная, что не так? — по изначальному плану Даша с Богданом, как и Артём с Лилей, должны были остаться с ночевкой на родительской даче, а завтра продолжить отмечать мамин День рождения, но… В какой-то момент Даша поняла, что просто не сможет. И не хочет.

Хочет в тишину своей квартиры, забраться с головой под одеяло, скрутиться там, глаза зажмурить, а потом… И сама не знала, что это должно дать, но общество даже самых близких, родных и любимых людей после спонтанного разговора со старшим братом стало тягостным.

Благо, родители не настаивали, Артём вообще больше не глянул на нее ни разу, слова не сказал, Богдан только вздохнул тяжело, но остаться не уговаривал. Теперь же они вдвоем ехали в сторону города.

Он за рулем, Даша на пассажирском, отрешенно глядя куда-то за окно.

— Все так. Настроения нет просто. ПМС, может.

Дежурно отбрехалась, а вот улыбнуться дежурно сил в себе не нашла. Механически прокручивала кольцо на безымянном пальце, думая о своей слабости, подлости и глупости…

Наверное, если смотреть чисто формально, она даже ничего плохого еще не сделала. Ну у кого нет тайн от своих половинок? Кто не сомневается накануне свадьбы, с тем ли человеком жизнь хочет связать? Кто не согласился бы пойти на кофе со своей первой любовью? Да только… Себя этим обманывать уже не получалось.

Как в семнадцать, ее снова затягивало в любовь к Стасу Волошину. Но теперь все было хуже — теперь он позволял быть рядом, сам же создавал иллюзию ее нужности, теперь даже Дина была уже не той, «которую любит больше жизни», а женщиной, избавившейся от ребенка, которого могла родить ему.

А она сама… Так тщательно следила за тем, чтобы у них с Богданом не случилось незапланированных «неприятностей», а будь она со Стасом?

— Господи… — мысли совсем не в ту степь пошли. Настолько, что Даша даже забылась на мгновение, шепнула, руками лицо закрыла, отгоняя тот самый вопрос.

— Эй, солнце, ты чего? Все нормально? Мне остановиться?

Богдан скорость сбавил, положил свою руку на ее запястье, будто прося от лица убрать, а ей… стыдно было. Отчаянно стыдно.

— Нет, не надо останавливаться. Все хорошо.

— Я же вижу, что не хорошо, Даш… Рассказывай.

Богдан убрал руку, взгляд оторвал, когда Даша свои вновь на колени опустила, губу закусила, смотрела на него с полминуты, собираясь… И снова не собралась.

— Ты меня любишь? — выпалила вопрос, понимая, что прозвучало слишком отчаянно.

Но Богдан, кажется, этого не заметил. Снова глянул, улыбнулся, кивнул.

— Конечно, люблю. Есть сомненья?

К сожалению, были. Но не столько по отношению к нему, сколько касательно себя.

— А что такое «любовь»? Ты знаешь? Почему уверен, что любишь?

— Даш… Ты серьезно? Ты очень странно себя ведешь сегодня. Тебя кто-то обидел?

— Нет. Меня никто не обидел. Я разобраться хочу. Мы женимся скоро. Для меня брак — это на всю жизнь. Мне важно понимать, почему ты уверен, что любишь…

— Потому что… Мне с тобой хорошо. Комфортно. Ты красивая. Умная. Добрая. Бомба, когда требуется. Ты будешь идеальной женой, Даш… Не сомневайся даже…

— А любовь тут где?

— Даш… Да что с тобой? Я же объяснил уже все. Ты хочешь, чтобы еще парочку комплиментов отвесил? — Богдану не свойственно было злиться. Вообще. В принципе. А сейчас допрос невесты явно начинал раздражать, поэтому он попытался свести все к шутке, но Дашу она не развеселила, только еще сильней завыть захотелось.

— При чем тут комплименты?

— А что тут при чем? Ты спросила, люблю ли я тебя, я ответил — люблю. Объяснил, почему. Хотя это глупости все, как мне кажется. А ты продолжаешь стартовать на ровном месте. В чем проблема?

— Во мне, наверное… — Даша под нос шепнула. Больше себе, чем Богдану.

— Я не понимаю тебя, Дашка. Сегодня вообще не понимаю…

— Может ну ее, свадьбу? — вопрос с губ сорвался раньше, чем Даша успела себя одернуть. И дальше ведь должно бы следовать сожаление, что вслух сказала, а по факту… Сердце бешено в груди зашлось, но не из-за страха.

Богдан опять бросисл на нее взгляд, губы в улыбке кривились, в глазах сомненье…

— Это шутка такая? Не смешно, Даш…

— А если не шутка?

Новый взгляд был уже более долгим, потом же… Богдан все же сделал, что, пожалуй, изначально стоило — съехал на обочину, аварийку включил, к невесте повернулся.

— В чем проблема?

— Я… Сомневаюсь, что люблю тебя. И что ты меня любишь тоже сомневаюсь.

Вот так… Оказалось, даже первый шаг сделать не страшно, а когда он сделан — дальше само льется.

— Почему вдруг? Раньше не сомневалась, а тут…

— Я раньше не думала об этом. Вообще не думала.

— А о чем думала?

— О том, о чем ты сказал — комфорте, красоте, уме, доброте.

— А сейчас что изменилось? Тебе не хватает страстей что ли? Разнообразия? Ну так давай устроим… В машине еще ни разу вроде бы…

— Господи… — Даша не выдержала, отвернулась, колени к груди подтянула, вжалась в них лбом, зажмурилась, прижала локти к ушам, не заботясь о том, что на чистое сиденье умащивает подошвы кед… — Отвези меня домой, пожалуйста… Просто отвези. Ничего не говори… Я успокоюсь чуть, потом поговорим…

Богдан же еще с минуту не двигался. Даша понятия не имела, о чем думает… Да и знать не хотела. Просто выдохнула свободно, когда исполнил просьбу — поехал дальше по ночному шоссе.

— Прости, если лишнего наговорила. Дай мне немного времени. Я наберу тебя…

Даша сказала прежде, чем выйти из машины у своего подъезда, шла к двери, не оглянувшись ни разу, попав в квартиру даже свет не включила, по памяти добралась до спальни, опустилась на пол рядом с кроватью, снова пряча лицо в руках.

Слышала, что телефон вибрирует в сумке, но брать в руки не хотела. Никому не смогла бы ответить сейчас — ни Богдану, ни маме с папой, ни Артёму, если это вдруг он. Нечего ей было сказать. Вот только…

Даша оттолкнулась от кровати, к сумке потянулась за телефоном — оказалось, вибрация оповещала о приходе самого обычного спама… Вот и славно.

Пальцы тряслись, когда Даша телефонную книгу открывала, искала нужный номер. Тряслись, когда слушала гудки, ожидая ответа.

— Алло, привет. Что-то случилось?

— Нет. Ничего. Можешь приехать?

Пауза.

— Ночь на дворе, Дашка. Ничего не случилось, но я должен приехать?

— Да.

Снова пауза.

— Ты дома?

— Да.

И еще одна.

— Жди.

— Спасибо.

Стас скинул, Даша тоже оторвала телефон от уха, а потом держала и пялилась в постепенно гаснущий экран.

Даша пожалела о своей опрометчивой просьбе почти сразу. Это было очень нагло и глупо — звонить женатому мужчине, с которым вы общаетесь от случая к случаю, зная, что у него и так сложная ситуация в семье, потому что… тебе просто хочется, чтобы он приехал, выслушал, помог справиться со всеми мыслями, которые до этого медленно ели ржавчиной перегородку между умом и сердцем, а сегодня ее прорвало. Как-то внезапно и практически на ровном месте. И стало невыносимо страшно, гадко, больно…

Не понимать, что делать со своей жизнью — это будто попасть в ловушку, биться о стены, холодея от осознания, что двери-то нет.

И в то же время понимать… Отчетливо до невозможности… Что продолжать так, как было раньше — не можешь.

Что замуж не выйдешь. И не потому, что любишь другого, а потому, что того не любишь…

Даша сняла кольцо, положила на обеденный стол, отошла… Смотрела на него и осознавала, что снова надеть не сможет.

Утром еще все хорошо было. Утром еще работала схема «отмахнуться от сомнений», а теперь… Мосты горят, а люди, оставшиеся на той стороне, даже не знают об этом.

Стас приехал быстро. Куда быстрей, чем Даша ожидала. Настолько, что она не успела одуматься, набрать и отменить приглашение.

Он позвонил, Даша сорвалась в коридор, сначала открыла дверь в подъезд через домофон, потом с замиранием сердца ждала, когда в дверь позвонит. Ждала, но все равно вздрогнула, отщелкнула все замки, пожалуй, резковато за ручку на себя дернула, увидела его… Вдохнула… Выждала ровно секунду, а потом не справилась — уткнулась лбом в грудь, пальцами смяла футболку, разрыдалась.

— Тише… Ты чего, Даш? Тише… Что случилось? Тебя обидел кто-то? Тебе больно сделали? Тише, Носик…

Даша рыдала, с каждой секундой все плотнее вжимаясь с ту самую грудь, из-за которой у нее сейчас так много проблем, так тяжко на душе, так яростно свою разрывает. Стас же умудрился в квартиру зайти вместе с ней (как оказалось — босой ступившей на лестничную клетку), дверь за собой закрыть, застыть посреди коридора, задавая вопросы тихим голосом, по голове гладить, вряд ли ожидая ответов, пока не успокоится.

— Ну чего ты? Носик… Совсем расклеилась…

И пусть Стас говорил почти теми же словами, что Богдан в машине, но те злили, а эти будто все новые и новые слезоточивые каналы отвинчивали.

* * *

— Миша растрепал Артёму, что мы летали, — первое, что Даша выдала хриплым из-за рыданий голосом, когда слезы немного высохли. Чем, кажется, очень удивила Стаса.

Он долго просто ждал, пока выплачет неведомое ему горе. Она же пользовалась терпением, как могла. Рыдала и рыдала. Чуть успокаивалась… А потом опять накрывало — еще горше. Теперь же… Было легче. И стыдно. Очень.

Даша сидела за все тем же обеденным столом, по центру которого лежало кольцо. Стас стоял к ней спиной, заливал в чашки чай.

Видеть его на своей кухне, спрашивающим — где пакетики и какой она будет, было более чем странно. Еще и ночью. Еще и такого спокойного, когда у самой глаза опухли, руки холодные, на душе пусто…

— Я знаю. Артём звонил… Позавчера уже, — Стас глянул на часы. Самая короткая из стрелок стремилась к часу ночи. — Ты из-за этого расстроилась? Из-за Артёма? — оглянулся. Смотрел внимательно, но будто осторожно. Даша же только головой мотнула.

— Нет. Из-за этого тоже, но это не главное. Прости меня, Стас.